Поселюсь и буду жить

— Меня зовут Джесси Пинкман, я веду репортаж из закрытой лечебницы Маунт-Мэссив, и здесь творится полная херня. Джесси замолчал, прислушиваясь к шагам в коридоре. Вроде это тот псих, который пытается проломить головой стены, он неопасен. Джесси понизил голос до шепота и забрался поглубже под больничную койку. — Я здесь каких-то пять часов, но это край. Барыжить мет на чужой территории — ништяк по сравнению с этим местом. Тут на каждом углу… блять. В палату заплыла мерзкая гора мяса и кожи, когда-то называвшаяся Крисом Уокером. Джесси обнял камеру и уткнулся лбом в пол. Он бы с радостью зажал уши, чтобы не слышать приближения охранника-мутанта, но оставаться в полной темноте и в полной изоляции — значило в конец слететь с катушек. Хотя половину катушек он точно потерял за время, проведенное в лечебнице. Страшно хотелось кого-то обнять. Так, чтобы прижаться к теплой груди, сцепить за спиной руки в замок и не отпускать. Чтобы сказали, что все будет хорошо. Но никого живого, или, вернее, живого и адекватного рядом не было. Бродил где-то отец Мартин, так его еще предстояло найти, чтобы узнать, где здесь гребаный выход. Так что пока у Джесси была из союзников только камера. Крис ушел. Джесси снова начал дышать, медленно и осторожно втягивая воздух, пока не сорвался на всхлип. Еще один. И еще. — Господи, помоги-помоги-помоги, — беспомощно забормотал он, вылезая из-под кровати и включая режим ночной съемки. Судя по грохоту переворачиваемой мебели за несколько палат от него, можно было назвать положение не самым худшим. Было время убежать. Коридор, поворот, лестница, налево, бежать, бежать быстрее, пока легкие не поднимутся холодными колючками к горлу. По пути больше не было психов, не валялись оторванные руки и скользкие органы. Это могло бы показаться Джесси странным, если бы не было так приятно идти по сухому полу, не поскальзываясь на чьих-то остывших кишках. Так что он просто не думал ни о чем. — По ходу, я в другом крыле, — продолжил записывать Джесси. — Тут тихо, никто не орет, не скребет двери, не… а, вот, написано. Женское крыло. Ну че, камера, пошли по телочкам? От дурацкой шутки и одиночества свело желудок. Джесси молил о том, чтобы поскорее выбраться отсюда, а потом хоть до конца жизни спать с ночником, но в своей постели. И чтоб кто-то был рядом. — Операция «Пиздец, какого хера я ввязался» продолжается, — шепотом заверил он камеру и услышал ответный писк. — Батарейки, ну епт. В кармане оказалась только одна. — Опасно, — прошипел он и шарахнулся от хлопнувшей перед ним двери. Лучшим решением в такой ситуации было валить. И Джесси снова побежал, не разбирая дороги. Он постоянно налетал на закрытые двери и решетки, с рычанием бросался от них в другую сторону и уже начинал запинаться от усталости. А сзади что-то гналось, дышало в спину. Оборачиваться не хотелось. — Да чтоб… тебя… — Стой! Джесси передернуло. Тот, кто сзади, обращался к нему. Психи бубнили что-то свое, отец Мартин всегда был при фонаре — это тоже не он. Похоже на кого-то из выживших адекватов, но если он гонится за Джесси, то вряд ли за разговором о погоде или спасении. Все в этом здании враждебно и хочет убить его. Как, например, чудесный скрипящий пол. — Твою мать… — успел выдохнуть Джесси, проваливаясь вниз вместе с подломившимися досками. *** «Из истории болезни пациента 318Р. Участились приступы паники у пациентки 318Р. Во время приступов зовет воображаемого сына, ищет ключи от дома, из которого его выгнала. Мучается необоснованным чувством вины. Возможно, наваждение связано со стрессом, пережитым ею во время продажи дома, где, по заявлению адвоката, в подвале производили наркотики. Позже полицией было опровергнуто данное заявление». *** Вокруг было тихо. И темно. Джесси не знал, открыл он глаза через секунду или провалялся на обломках уже полчаса. Главное, что опасности рядом не было. — Камера, ты где? Иди сюда, детка. Джесси, как слепой котенок, поводил рукой в темноте, но родного пластикового корпуса нигде не наблюдалось. Облегчение сменилось частым пульсом и шумом в ушах. Положение стало еще хуже, без ночного видения он отсюда не выберется. — Я найду батарейки, обещаю, ну. Вернись к папочке. Джесси осторожно поднялся на ноги, чтобы поискать поблизости, но нога провалилась между досок куда-то совсем глубоко. — Это че еще? Там ниже этаж? Блин, камера, наверное, там… Он выбрался и наугад пошел вперед. Теперь приходилось рассчитывать только на осязание, поэтому он вытянул руки перед собой. — Как зомбак, заебись вообще. Джесси пришло в голову, что он, должно быть, не особо отличается от помешанных пациентов лечебницы. Так же говорит сам с собой, шатается по слабо освещенным коридорам и… ну вот. Плачет. Как девчонка. Так уходит надежда. Когда не стыдно быть слабаком, когда хочется забраться в ящик и ждать смерти. Вот, как раз подходящий валяется. — Поселюсь и буду жить, — прошептал Джесси чью-то смутно запомнившуюся фразу, но упрямо пошел дальше. *** «Из истории болезни пациента 325J. В период последних двух месяцев пациентке 325J проводится усиленное лечение по избавлению от наркотической зависимости. Также обнаружена болезненная тяга к аутоасфиксии, в связи с этим рекомендуется содержать пациентку с зафиксированными руками. Доктор Трагер внес предложение ампутировать руки. Предложение находится на рассмотрении». *** — Меня зовут Джесси Пинкман, у меня больше не на что это записывать, но репортаж продолжается. Тут планируется утро, але, чуваки? Никакого просвета на горизонте. Или я че, в аду? Он давно потерял направление, в котором предположительно находился отец Мартин, поэтому просто бесцельно ползал между шкафов и по вентиляциям. Там, по крайней мере, было меньше вероятности наткнуться на психа или Криса. — О нет, вспомнишь… — беззвучно прошептал Джесси, забираясь обратно в узкое пространство между двумя этажерками. Бесформенный громила Крис повернулся к нему, и Джесси прошиб холодный пот. На него смотрел Хэнк Шрейдер. Зря Джесси надеялся на шкафы, Хэнк снес их одним махом, пришлось снова убегать. За одной из соседних дверей должна была быть вентиляция, по которой Джесси пришел, но он не помнил, где именно. — Не трогай! Не трогай меня, тварина! — от собственного бессилия Джесси начал кричать. «Сюда, сынок», — услышал Джесси, скорее, в своей голове, чем где-то рядом. Отец Мартин. До чего у него знакомый голос. Одна из дверей приоткрылась, Джесси рванул туда и вцепился в вентиляционный люк, расположенный на высоте его роста. Надо было подтянуться, но времени не осталось. «Сюда», — услышал он голос мистера Уайта и улыбнулся обкусанными губами. А потом огромные руки Хэнка схватили его за щиколотки и бросили на пол. Боль разлилась красной волной по телу, затылок вспыхнул огнем, и Джесси отключился. *** «Из истории болезни пациента 333С. Пациент 333С поступил с навязчивыми видениями. Характерной особенностью психического расстройства пациента 333С является галлюцинация его убийства. Часто обращается к санитарам с просьбой заменить рубашку, при этом зажимает рукой область диафрагмы. Наблюдаются проблемы со сном, пациент уверяет, что все время слышит велосипедный звонок». *** Джесси очнулся на кровати. В нос ударил запах гниющих тел, так что сомневаться не пришлось. Он все еще здесь. На лице засохла кровь, хотелось верить, что не его собственная. Джесси вытянул руку, и она наткнулась на что-то до боли знакомое. — Камера! — чуть не закричал он, но пересохшее горло выдало только хрип. Оно и лучше, не хватало, чтобы со всего крыла понабежали психи. Дрожащими руками Джесси включил камеру, и, несмотря на разбитое стекло, она заработала. В последнем отснятом видео были одни помехи, Джесси уже собирался закрыть ее, но на искореженном экране появилось лицо отца Мартина. «Джесси, — шипел прерываемый помехами отец, — найди меня. Джесси, — помехи, — Джесси,» — на секунду появился мистер Уайт, и экран погас. Джесси резко сел и едва освещенная комната окончательно потемнела. — Сотрясение-хуитрясение, — прошипел он, трогая затылок. На пальцах осталась теплая жижа, что явно не было хорошим признаком. Но он не в санатории, чтобы отлеживаться. Надо быстрее уносить ноги. Была ли это та комната, в которой его настиг Хэнк, или другая, тем не менее, вентиляция присутствовала. Сжав зубы от боли по всему телу, Джесси забрался в нее и через какое-то время дополз до сломанной решетки, где можно было спуститься вниз. Но, как оказалось, не нужно. — Синего! Синего! — какой-то человек сорвался со стула и бросился к нему. Смуглый, с горящими глазами и внушительного вида ножом. Джесси налетел на дверь спиной и упал, когда она распахнулась. Псих ударил его в живот рукоятью ножа, занес его над лицом Джесси. — Синего! — Джесси узнал в нем Туко, еще более дикого, чем обычно. Судя по грохоту сбиваемых тел, сюда неслась целая толпа. Среди ее сумасшедших выкриков послышался родной голос, велевший подняться и бежать. Джесси еле увернулся от ножа, пнул Туко и вырвался из его рук, цепляющихся за джинсы. Дверь, вентиляция, закрытая дверь, рядом еще закрытая дверь, перепрыгнуть через стол, бежать-бежать-бежать, пока толпа не разорвала в клочья. В очередной вентиляции за Джесси опустилась решетка. Он шумно выдохнул, можно было немного передохнуть. Вряд ли психи смогут… Решетка содрогнулась под ударом ножа. Джесси шарахнулся назад и увидел Туко, который растолкал всех на своем пути, подобрал нож и начал терзать им решетку. Ждать было нельзя, пришлось набрать в ноющую грудь побольше воздуха и вылезти с другой стороны, в очередной коридор. Тишина? Нет, они нашли обход. Лязгнул металл решетки. Зажимали со всех сторон. Держась рукой за живот, Джесси, совершенно обессилевший, перелез через еще несколько опрокинутых столов и каталок, распахнул дверь и увидел опускающийся лифт. Лифт! — Быстрее! — застонал Джесси не то себе, не то лифту. Он дождался, когда кабина, не торопясь, приедет, и заперся в ней, надо сказать, как раз вовремя, чтобы увидеть бешеного Туко и налетевшую на него толпу. Лифт резко поехал вверх, Джесси с его головокружением чуть не упал, но вымучено улыбнулся. — Ну, догнали меня, сучары? — Джесси прикрыл глаза как раз, когда лифт так же резко остановился и открыл двери. — Да. *** «Из истории болезни пациента 369J. Обследование выявило у пациента 369J параноидальный синдром. Окружающие кажутся пациенту 369J агрессивно настроенными против него. Замечены признаки других расстройств психики. Дальнейшей постановкой диагноза занимается доктор Трагер». *** Рука Джесси безвольно болталась в воздухе, временами задевая отвратительную голую спину доктора. Трагер нес его на плече, пока Джесси приходил в себя от взаимодействия кулака Дока с его, Джесси, головой и стеной лифта. Он попробовал вырваться. — Так-так, кто у нас очнулся? — обрадовался Трагер. — Пациент 369J, я бы вколол успокоительное, но нам предстоит интересный разговор. Самодовольный доктор скинул его с плеча в кресло-каталку, застегнул ремни на руках и ногах, отчего Джесси с какой-то тупой замедленностью пришел в ужас. — Че ваще… — В этом мы сейчас и разберемся. Я заметил, вы с отцом Мартином стали слишком много общаться. Мне бы не хотелось… Доктор продолжал говорить, отвернувшись к раковине. Джесси поморщился, мало того, что Трагер был совершенно и бесстыдно голый (не считая фартука мясника, который распространялся только на вид спереди), так у него, к тому же, была странная кожа. Ее как будто не было. — К тому же, влияние отца Мартина негативно сказывается на моих пациентах, — крутил свою шарманку Док. «Да у него и с лицом что-то не то», — отстраненно заметил Джесси. Впрочем, отстраненность тут же испарилась, когда доктор взял в руки скальпель. Не переставая убаюкивающе бормотать, Трагер поднес инструмент к лицу Джесси, поводил им в воздухе, описывая какую-то теорию лечения паранойи, и положил его обратно на стол. Джесси попробовал ослабить ремни на запястьях. Безрезультатно. Ему никуда не деться от этого психопата. Главного больного этой клиники. — О, эти ремни довольно крепкие, на пару операций еще должно хватить. Так о чем это я? Надо включить камеру, мы ведь не хотим пропустить такой момент для репортажа? Отлично. Следующим в его руки попал нож, не иначе как из арсенала мясника. Доктор любовно погладил холодной пластью руку Джесси, тот дернулся. — Пожалуй, нож тоже не подойдет. Сейчас нам нужно что-то побольше. Джесси застонал, изо всех сил дергая ремни, пока Трагер отошел куда-то в тень. «Долбаные ремни, долба… Это еще что?» Трагер стоял перед ним с огромными ножницами. Изогнутые, ржавые, не меньше полуметра длиной. Джесси вжался в кресло. «Господи, сделай что-нибудь. Мистер Уайт, где вы?» — Так-так, пальчики сюда. Прежде чем Джесси успел стиснуть руку в кулак, Трагер зажал один палец в этих ржавых и далеко не самых острых тисках. — Нет! Нет, не надо! Господи, нет! А-А-А! Джесси задохнулся от собственного крика, и будто через толщу воды услышал хруст кости. Его потянуло в полуобморочное марево, но Док ударил Джесси по лицу. — Мы еще не закончили. Рано. Вот, теперь вторую руку… Джесси захныкал, начал дергаться и получил окровавленной рукоятью по виску. Из глаз натурально брызнули слезы. — Мистер Уайт! Пожалуйста! Как же больно! «Джесси». Джесси почувствовал, что ремни больше не держат руки. Не понимая, что делает, он поднял искалеченные кисти к лицу. Не хватало указательного и безымянного пальцев. Его пальцев! «Джесси». — Да что?! «Джесси, посмотри на меня». — Какое тут нахрен… Это вы на меня посмотрите! — Джесси плакал от боли и беспомощности, пока кровь заливала ноги и пол. Кто-то коснулся теплой рукой его щеки и стер слезы. «Сынок, проснись». *** Открывая глаза, Джесси был готов ко всему. Что он снова окажется в лифте, открывающемся перед бескожным психопатом; что его огромной рукой вытащит Хэнк-Уокер и сожмет, переломит надвое; что он, в конце концов, очнется в комнате с мягкими стенами. Но это была обычная больничная палата, светлая и чистая. А главное, перед ним сидел мистер Уайт. Джесси не успел испытать облегчение, как увидел свои перебинтованные руки. — Пальцы! Мои пальцы, мистер Уайт! Он бросился на шею мужчине, чуть не свернув капельницу и аппараты. — Тихо, Джесси, успокойся. Они заживут, доктор сказал, что дело поправимое. — Доктор! — Доктор Смит, я ее знаю. Все будет хорошо. Джесси внимательно посмотрел ему в глаза. После того, что с ним было, трудновато в это верить. Но Джесси кивнул. — Заживут, кроме двух, — мрачно добавил он. — Джесси, что за ерунда, они просто сломаны. В двадцать первом веке это поправимо. К тебе, кстати, скоро зайдет Хэнк. Не бойся, просто формальность. Пара слов, чахлый букет, записка с пожеланием выздоровления. Ему нужно, чтобы ты не подал в суд. — Я с ним один не останусь, — Джесси зажмурился, прогоняя из воспоминаний огромного и смертельно опасного охранника Маунт-Мэссив. — Он не должен знать, что я был здесь, он ведь все еще расследует наше дело. Несколько секунд напряженного взгляда Джесси, и Уолт сдался. — Я буду с тобой. — Сынок, — подтолкнул Джесси. — Да, сынок, — Уолт смущенно улыбнулся. Джесси снова обнял его, устроился на груди мистера Уайта. Боль от побоев обманутого агента УБН не шла ни в какое сравнение с тем, что было во сне. Только вот чего-то не хватало. — Камера! — Какая камера, Джесси? — Нет камеры? А, ну тогда забейте… Просто приснилось. «Точняк пора завязывать с видеоиграми» — подумал Джесси, вспомнив недавно пройденный Outlast.