Второй шанс

В жизни каждого мужчины наступает момент, когда нужно поступить правильно, но этого категорически не хочется делать. Да и не стоит, по правде говоря. Существование в городке, подобном Хэнсет-вэлли, — то еще удовольствие. Кажется, раньше он был фермой, но потом коровы расплодились, приобрели человеческий облик, избрали шерифа и зажили, на первый взгляд, счастливо. Алекс ненавидел маленькие городки и провинциальные шутки, но он любил жить, а скрываться в подобных «тысячниках» получалось гораздо лучше, чем в больших городах, где существовал шанс, пусть даже малый, наткнуться на кого-нибудь из бывших «коллег». Его считали мертвым, а Хэнсент-вэлли был его могилой, не иначе. Пока однажды эту могилу не навестил «родственник» с цветами. Брат по ФБР. Некоторые назвали бы его отцом, но Алекс не был настолько фамильярен. Большой пыльный внедорожник остановился около офиса шерифа, из него в красной клетчатой рубашке с закатанными до локтя рукавами, поправляя большие очки на носу, вылез бывший начальник Алекса Уолтер Скиннер. Сложно было сказать, что его привело в Хэнсет-вэлли, но уж точно не молоко, которым славился городок, и не пропажа коров — их воровали только свои, и все об этом, конечно, знали. Оказалось, Скиннер искал именно его, Алекса. Не сказать, чтобы тот обрадовался оказанной чести. Прозаично — несмотря на все предосторожности, кто-то видел его на прошлой неделе и узнал. Скиннер не стал посылать Малдера — тот бы как цепной пес взял след и выпотрошил бывшего напарника, не дав слова сказать. Алекс Крайчек способствовал похищению Скалли — и точка. Большего он пока сделать не успел, но это вопрос времени. Их взаимоотношения с Малдером еще не исчерпали себя. Скиннер переговорил с шерифом и направился в единственный бар, сел на высокий стул, заказал стакан скотча. Алекс приземлился на место рядом и, оправдывая ожидания каждого американца, заказал русской водки. По правде говоря, он ее ненавидел, но не мог отказать себе в удовольствии понаблюдать за лицами благовоспитанных граждан свободной страны, имевших счастье узнать о его русских корнях. — Отпустишь? — спросил Алекс, опрокинув в себя стопку. Скиннер пристально посмотрел на него, вертя в руках стакан с нетронутым скотчем. Руки у него были огромные, и стакан казался не больше алексовой стопки. — Решил убить? — Алекс заказал вторую. Поколебавшись, выпил и ее. В голове приятно зашумело, и несговорчивость Скиннера перестала раздражать. — Опоздал, я сам сдохну в этом городке. — Возвращайся, — Скиннер пригубил скотч. В его случае это означало выпить янтарную жидкость до дна. — Пойдешь по программе защиты свидетелей. — Самый верный способ попасть в руки к ним, — Алекс хохотнул. — Ни за что. Лучше я добровольно пойду работать на них, чем окажусь под твоим крылышком. — Из-за Малдера и Скалли? — Возможно. Не заметил, как Малдер умеет ломать жизнь другим? Все, кто оказывается рядом с ним, дохнут. И тебя это ждет. Скиннер промолчал, допив остатки скотча, и заказал еще стакан. Алекс с удовольствием отметил, что он соглашается. Соглашается и не боится сдохнуть за идейного Малдера, верящего в правильные вещи и не догадывающегося, что иногда незнание — ценный дар. Сделать ничего не сможет, но шум поднимет и погубит, в общем-то, хороших людей. Таких, например, как Скиннер. Алексу он всегда нравился. Немного как человек, немного как начальник, немного как мужчина. И плевать на начальникову жену, фантазиям в душе она ничуть не мешала. Алексу всегда нравились красивые люди. Скиннер расспросил его о чем-то еще, Алекс мало запомнил, увлекшись водкой и фривольными мыслями. Отвечал, конечно, но вяло, с удовольствием сдавая только собаку-Курильщика. Впрочем, он и сам знал не так уж много. Всегда был мелкой сошкой, ей и остался. А думал сначала о девчонке, что танцевала в баре по вечерам — новенькая, нездешняя, но чертовски красивая, черная пантера. А потом и о Скиннере, как наиболее близком свободном объекте, разглядывающем его не менее внимательно. Вряд ли кто-то объяснит, каким образом они потом оказались перед дверью домика Алекса. Он, кажется, предложил войти. Скиннер, кажется, не отказался. Растянулся на его диване и пригрозил следить за ним всю ночь, чтобы не сбежал. Алекс согласился. Качнулся вперед, припечатал крепким поцелуем губы Скиннера, желая сделать намек на знаменитые русские поцелуи, и… почувствовал ответ. А может, вообразил его в пьяном угаре. Как бы то ни было, но проснулся он наутро один с обрывками воспоминаний и мокрыми от спермы штанами. Вспомнить, во сне он спустил в штаны или наяву, так и не смог. Скиннера в доме уже не было. И кровать на второй половине не смята. Алекс обследовал комнату, не нашел однозначных доказательств, подтверждающих хоть одну из версий, и отправился в душ. Бармен сказал, что Скиннер, уезжая, попросил передать, что сохранит его секрет в тайне и что это — второй шанс для Алекса Крайчека, и что третьего не будет точно. Знать бы еще, какой из двух секретов, а остальное — чепуха, глупость порядочных людей. Бармен молча мыл стаканы, похоже не зная больше ничего. Алекс заказал пива — подлечить раскалывающуюся голову. Их Хэнсет-вэлли он уехал через две недели. Вряд ли секрет, который знали уже два человека, проживет долго. И Алекс решил выйти из тени. А через три месяца убил отца Малдера и окончательно ополчил Скалли и Скиннера против себя. Малдер и так не питал к нему нежных чувств. Возможно, на короткое мгновение Алекс пожалел об этом. Зато теперь он точно знал, что когда-нибудь его убьет кто-то из этих троих — общение с тайнами правительства не прошло бесследно. И стоит ли ему надеяться, что это сделает Скиннер? Сны с которым до сих пор частенько посещают его по ночам. Который пытался дать ему второй шанс, но Алекс тупо спустил его в унитаз. … А может, он просто надеялся перед смертью прочитать в глазах напротив ответ — была ли та ночь на самом деле, или это всего лишь сон — разочарование, как и вся его никчемная крысиная жизнь...