Эпилог
– Вот здесь он лежал! – не сдержавшись, тявкнула Кора. – Дерек, ты чуешь? Лора оскалилась и рыкнула на нее. Дерек усмехнулся. Сестры присоединились к его стае недавно, но у него до сих пор ныло в груди от счастья, что они снова вместе. Питеру не стоило пытаться забрать себе его территорию. Дерек понимал, что у дяди не было выхода: тот пожар, поразивший Большие Холмы, прогнал с земель Питера животных, пожег траву и деревья. Питер потерял спутницу и страшно опалил половину морды, его волки тоже пострадали, и из-за ран многие долго не могли охотиться на крупную дичь. В стаю пришел голод, и Питер вынужденно напал на Дерека. Но его план не сработал. Им навстречу вышел не тощий и глупый молодой волк, одинокий жалкий изгнанник, каким Питер запомнил Дерека. К нему явилась настоящая стая: Стайлз, быстрый, поджарый, полный сил; Скотт, здоровый волк-трехлетка, недавно вылечившийся от своего недуга, получив от Луны силу истинного альфы; Бойд и Кира, неопытные, но готовые рвать за свою стаю переярки. Их было меньше, чем волков Питера, а для стаи, пришедшей на Ничейные Земли, победить означало пережить зиму. Дерек уже приготовился к тяжелому, полному крови бою, но, когда стаи приготовились схлестнуться, на поляну выпрыгнула огненно-рыжая волчица и громко, угрожающе завыла, взрывая передними лапами жухлую траву. Лидия уже год, как покинула их, уйдя к Красным волкам, но она вернулась в ту ночь, чтобы драться за свою родную стаю. Волки Питера дрогнули. Все и без того боялись Красных, умеющих охотиться вместе с Луной на тени. А драться с Красной на Проклятых землях – таких тупых в стае Питера не нашлось. Им пришлось отступить, и Дерек громко и насмешливо рычал, пока Айзек, плотно прижав к ногам хвост, пятился, прячась за спину отца. Стайлз выл, захлебываясь восторгом и благодаря Луну, а Кира даже погналась следом за двумя красивыми волчицами, выглядевшими не такими худыми, как другие волки. Ее тявканье не прошло бесследно: волчицы, огрызаясь, погнали ее обратно, и Дерек выскочил им наперерез, закрывая собой Киру. Он не сразу узнал сестер: они изменились – и внешность, и запах. Он остановился, отпихнул плечом приготовившегося напасть на них Стайлза, и Кора, не выдержав, прыгнула и сбила Дерека с ног. Стайлз, зарычав, бросился на нее и отступил в недоумении. Кора не пыталась выгрызть Дереку горло, она, захлебываясь щенячьим тявканьем, лизалась и терлась о его шкуру. Питер, увидев, что происходит, побежал к ним, собираясь наказать обеих волчиц, но короткая яростная драка, чуть не обернувшаяся для Лоры распоротым брюхом, решила дело. Лора завоевала им право уйти из стаи, и Дерек, не раздумывая, принял их обеих к себе. Стайлз долго злился на него за это: приближалась зима, и, хотя у них хватало запасов, он боялся, что две прожорливые волчицы принесут лишние трудности. Спутнику не нравилось, что сестры, как и Дерек когда-то, ненавидели все, связанное с другой формой. Но после нескольких обидных ссор и стычек все понемногу наладилось. И Лора, и Кора доказали, что они отличные охотницы, а вскоре у Стайлза начался гон, и после вязки его больше стали заботить растущие в животе щенки, чем что бы то ни было еще. Втайне Дерек был рад сестрам: он боялся, как справится Скотт с присмотром над Бойдом и Кирой, пока он станет покрывать свою омегу, как и надлежит делать альфе и вожаку. Бойд был упрямым и своенравным, он любил уходить в лес один и вынюхивать все обстоятельно и неторопливо, будто родился медведем, а не волком. А Кира, любопытная и вертлявая, как лиса, запросто запутывала свои следы, сбивая Скотта с толку, и, заигрываясь, убегала к самым границам, где юной волчице было небезопасно. Лора, будучи старше Дерека на целый сезон, с легкостью управлялась с племянниками. Она стала тем, кого так не хватало Дереку и Стайлзу, той, кто умел выслушать их обоих и помочь принять правильное решение. Лора не позволяла им скатиться в грызню, тушила своими словами их обиды, смиряя вспыльчивость Стайлза и глупую гордость Дерека. А Кора оказалась хорошей подругой для Скотта, страшно скучавшего по ушедшей Лидии. Вслед за холодной зимой пришла ранняя весна. Стайлз принес Дереку трех щенков: крепких, здоровых мальчиков. Один из них, Мейсон, родился бурым, и Дерек испугался, что он окажется Красным, но Луна на этот раз их помиловала. Мейсон, как и Лиам с Гарретом, был обычным бетой. Но Дерек все равно оставил на несколько дней стаю и отправился к Красным волкам, чтобы они передали его благодарность Луне. На подходе к их землям к Дереку вышел Дитон – старый, коричнево-красный волк, взявшийся обучать Лидию. Он проводил Дерека к большому шалашу, неспешно рассказывая ему новости о дочери. Большинство Дерек и так знал. Лидия хвасталась, что за ней бегает много молодых самцов, уговаривая ее на вязку. Знал он и то, что сама она выделяет только одного: Джексона со Змеиных Гор. Он был светлошкурым, вечно чисто вылизанным, стройным и сытым, сыном вожака стаи. Дереку не очень нравились такие альфы, но у Лидии скапливалась в пасти слюна, когда она рассказывала про его ухаживания. А иногда, если она сильно увлекалась, Дерек даже чувствовал ее течной запах. Стайлз пожимал плечами, отдавая Лидии право выбирать себе пару, а Дереку оставалось радоваться тому, что Лидия отвергла ухаживания Питера, решившего заполучить ее себе в новые спутницы. С той памятной ночи, когда Питер и его стая обратились в бегство, в Дереке что-то изменилось. Он с удивлением понял, что его покинула давняя мечта: вернуть себе исконные территории, снова охотиться на землях своих предков. Теперь Дерек принадлежал Ничейным Землям и втайне всем сердцем верил, что они со Стайлзом сняли с них давнее проклятие. Их нежность друг к другу и заливистый лай щенков, которых им приносила Луна, уничтожили воспоминания о когда-то царившей здесь вражде и братоубийстве. Он не говорил о своих мыслях Стайлзу, опасаясь его насмешек и острого языка, но спутник, кажется, все равно чувствовал его настроение – как и подобает настоящей паре. Стайлз не скрывал, что рад больше не слышать громких слов о Больших Холмах. О своей бывшей территории Стайлз и вовсе никогда не вспоминал. Он заговорил о прошлом всего лишь раз – в ту осеннюю ночь, когда Дерек и Скотт загнали Дюкалиона, неосторожно пришедшего на их территорию, и вырвали ему глотку, оставив труп на поживу воронам. Стайлз встретил их в логове, вылизал мокрую от крови шерсть и напоил укрепляющим силы отваром, заставив обернуться в людей. А потом, устроившись в объятиях Дерека на шкурах, долго рассказывал ему и щенкам про свое детство и бывшую стаю. – Это просто огромный лось! – Кира широко раскрыла глаза и склонила голову на бок. Дерек фыркнул, выныривая из своих мыслей, и усмехнулся. Он взглядом отогнал свою стаю назад и медленно приблизился к примятой траве. Не каждый лось подходил для охоты: из десяти, попадавших на их земли, Дерек выбирал только одного. Зато из тех десяти, на которых он объявлял охоту, умирали восемь. Каждый лось приносил им много вкусного, сочного мяса – они ели вдоволь, а Стайлз еще обязательно делал припасы, обучая этой науке щенков. Дерек сосредоточился и стал с силой выдыхать, поднимая с травы пыль и втягивая ноздрями запах. Он видел, сколько осталось после лося шерстинок и частичек отпавшей кожи – верный признак, что тот страдает от пожирающих его клещей. Они пьют его кровь, а значит, лось ослаб и станет отличной добычей для стаи. Кира нетерпеливо взвизгнула и получила лапой от сидящей рядом Коры. Бойд не стал спорить со старшей волчицей, боясь заслуженного нагоняя, но украдкой потерся плечом о бочок сестры. Стайлз махнул хвостом, пренебрежительно глядя на всю эту возню, и подбежал к дереву. Дерек и сам чуял: лось обжирал нижнюю ветку, лакомясь свежей листвой. Но вместе с пронзительным запахом молодой коры в его ноздри забивалась отвратительная вонь разложения. У лося были больные зубы, они гнили в его пасти, мешая нормально питаться. Дерек довольно встряхнулся. Лося жрут паразиты, а сам он голодает. Ему ни за что не хватит сил уйти от охотящейся стаи и отбиться от нее своими тяжелыми копытами и острыми рогами. – Он станет нашей добычей, – объявил Дерек ждущей его решения стае. – Сегодня мы поймаем лося и будем есть его внутренности и пить горячую кровь. Мы съедим много мяса и принесем его в наших желудках оставшимся в логове щенкам. Это будет хорошая ночь. Скотт сосредоточенно кивнул, а Лора выступила вперед: – Мы загоним его к обрыву. Чтобы он не мог прикрыть зад деревьями и исколоть нас рогами. – И он столкнет нас вниз, – Стайлз прошелся мимо Дерека, подрагивая высоко задранным хвостом и напоминая, что это он спутник альфы и его ближайший советник. – Мы пригоним его к низине, и он утопнет тяжелыми копытами в болотистой почве. Ему будет тяжело бежать и тяжело двигаться. И тогда наш вожак нападет и закончит охоту! Бойд возбужденно зарычал, а Кира припала к земле. Дерек видел, как им обоим хочется сорваться в погоню – они родились только прошлой зимой, после принесшего печали пустого сезона, когда Стайлз не сумел выносить зачатых щенков. Горе из-за этой потери сблизило их больше, чем они думали, они пережили то плохое лето, принесли богатые жертвы Луне, и она одарила их новыми щенками. И Бойд, и Кира родились в счастливые дни, дни начала цикла, когда рождалась сама Луна. Вместе с ней они выросли в сильных, достойных своих родителей волков. Но их бедой было нетерпение, так свойственное всем щенятам. – Мы погоним их к низине, – сказал Дерек, потеревшись о Стайлза, ждущего его слов. – Скотт, Бойд, пойдемте. Стайлз повернулся к Лоре, Коре и Кире и, тихо рыкнув, повел их за собой. Дерек с удовольствием проводил взглядом уходящего спутника: это лето оказалось сытым. Стайлз нагулял бока, его шерсть лоснилась, а мышцы перекатывались под вычищенной шкурой. Дерек горделиво махнул хвостом, наслаждаясь мыслью, что это его пара, и повел за собой Скотта и Бойда. Им следовало терпеливо ждать, пока стая загонит лося прямо на них. Они добрались до места, когда издалека донесся громкий торжествующий вой – Стайлз давал сигнал, что добыча найдена и поднята. Дерек залег в щекочущей бока траве и сосредоточился на звуках. В песню Стайлза постепенно вплелись другие звуки: громкий лай Лоры и глухой рык вечно злой Коры. Следом послышалось и тонкое хищное тявканье: Кира наверняка металась почти у самых задних ног лося, сбивая его с толку своими движениями. Лось возмущенно заревел и ринулся прочь, продираясь сквозь кусты и ломая ветки деревьев. Скотт прижал к голове уши и оскалился. Из пасти капнула прозрачная слюна, нос нервно задрожал. Дерек знал, что если бы охоту довелось возглавлять ему, Скотт бы, скорее всего, справился. Он стал сильным и умелым, он впитал волчью науку Дерека и человеческие премудрости Стайлза, и они ждали, что Скотт уйдет от них этой зимой в поисках пары. Но Скотт отказался. Он остался в логове, помогал присматривать за щенками и даже не заговаривал о собственной стае. Охота стала приближаться. Дерек бесшумно встал и ощутил, как напряглась каждая мышца в его теле. Вот сейчас, сейчас… Он выпрыгнул вперед, сбивая лося с намеченной им дороги, и тот, как и ожидалось, метнулся в сторону, уходя в чащобу с влажной, хлюпающей под копытами землей. Лось угрожающе заревел, Дерек ответил громким лаем и понесся со всех лап, скорее слыша, чем видя, бегущих рядом волков. Скотт и Бойд закрывали лосю пути отступления, а спустя мгновения его окружила вся стая. Теперь они бежали все вместе – в едином темпе, в едином ритме. Семь сердец бились в унисон, отсчитывая оставшиеся лосю минуты жизни. Лось бросился в густые кусты, прорвался через них, и Дерек ощутил, как обжигают потревоженную шкуру колючие ветки. Но он не обратил внимания на эти мелкие ранки. Лось наконец остановился, увидев, что мокрая земля превратилась в топкое болото и дальше бежать некуда. Он повернулся, грозно наклонив голову с огромными ветвистыми рогами, и стая попятилась назад. Дерек же, напротив, выступил вперед, выбирая подходящий момент. Он помнил, как после первой такой охоты Стайлз, не взяв ни куска мяса, молча ушел в логово. Дерек нашел его спрятавшимся под шкурами, с мокрым соленым лицом. Только тогда он узнал, что родители Стайлза погибли после неудачной охоты, затоптанные сошедшим с ума стадом, и понял, почему Стайлз так не любил охоту зверем. Но теперь старый страх прошел. Дерек слышал, как спутник порыкивает, подбадривая своего вожака, и чувствовал его безоговорочную веру в успех. Поэтому Дерек просто не мог проиграть. Он кинулся, целясь лосю в нос – самое безопасное место, но прыжок не удался. Лось увернулся от него, вскинул передние ноги, и Дереку пришлось уклониться. Зато лось повернулся спиной к стае, и на его задние ноги бросились сразу трое. Лора впилась зубами в мохнатое бедро, Кора и Стайлз повисли с другой стороны, стараясь заставить лося лечь под тяжестью их тел. Но это был старый, переживший не одну охоту самец. Он ослаб, но не собирался сдаваться. Лось стряхнул с себя волков, повернулся к ним – и Дерек снова кинулся, метясь в незащищенное горло. С другой стороны на лося прыгнул Скотт, отвлекая его внимание, а Бойд подошел к загонщикам, намереваясь помочь им все-таки уложить добычу вниз. Дерек щелкнул зубами у самой морды, вдохнул смрадное дыхание и опустился на все четыре лапы. Лора, Бойд и Стайлз повисли на лосе сверху, а Кира, проскользнув между ними, подпрыгнула, целясь острыми зубами лосю в пах. У Дерека замерло сердце от страха – он побоялся, что лось отшвырнет ее, ударив копытами, но Кире повезло. Лось взревел от адской боли, инстинктивно задрал голову, и Дерек не упустил свой шанс. Он стиснул челюсть на лосиной шее, с хрустом вгрызаясь в плоть, и услышал, как Скотт рвет зубами брюшину, стремясь выпустить наружу аппетитные кишки. Лось захрипел, забил копытами и повалился на мокрую, торжествующе чвакнувшую под его весом землю. Дерек рванул изо всех сил, чувствуя, как пасть наполняется кровью, и увидел глаза лося, теряющие дыхание жизни. Он проглотил кровь и, вскинув морду, громко завыл, оповещая весь лес об удачной охоте. О том, что стая с Ничейных Земель снова ляжет спать сытой. Кира, успевшая отхватить кусок, оставила его и присоединилась к благодарственной песне, следом за ней в вой Дерека вплелись голоса Коры, Скотта, Бойда и Лоры. Стайлз, оскалившись, молчал, но когда издалека донесся тоненький вой оставшихся в логове щенят, пожелавших разделить успех стаи, он подошел к Дереку, нежно куснул его за местечко между шеей и плечом и тоже завыл. И лишь теперь, когда спутник запел вместе с ним, Дерек ощутил, как расслабляются мышцы и на него нисходит покой и удовольствие. Он замолчал, лизнул Стайлза в морду, дружески потерся о подошедшего Скотта и на правах вожака оторвал себе знатный кусок требухи, не тронув только кишки: из них Стайлз потом сделает длинные прочные мешочки и натолкает туда собранные орехи и сушеные ягоды. Дерек облизнулся, представив, как они будут лакомиться зимой этими орехами, а еще – лепешками, медом, вяленой рыбой и сушеным мясом, и приступил к трапезе, которую Луна послала ему этой ночью. Они наедятся, потом отнесут остатки туши к логову и станут делить лося дальше – уже не как волки, а как люди. Дерек усмехнулся и, поймав взгляд жадно глотающего мясо Стайлза, ласково фыркнул в его сторону. Когда они насытятся, поспят и отдохнут, он отведет своего спутника подальше ото всех и будет любить его на берегу реки, валяя в душистой траве и полных нектара цветах. Потому что сейчас, загоняя лося, Дерек был вожаком стаи с Ничейных Земель. А завтра, целуя Стайлза в губы, он станет кое-кем другим. Вождем племени с Ничейных Земель.Часть 1
10 мая 2014 г. в 18:19
Пограничная территория не нравилась Дереку до боли в лапах. Кости ныли, ороговевшую кожу на подушечках холодило в тоске по оставшейся за спиной прежней земле. Но возврата назад не было: если он пересечет границу, его растерзает собственная стая.
Бывшая стая.
Дерек зевнул во всю пасть и прислушался. Время стояло самое паршивое, поздняя осень. Идущие целыми днями дожди смывали следы потенциальной добычи, при беге лапы разъезжались на мокрой грязи, а найти сухое убежище становилось той еще задачкой. Но Дерек не голодал. Ему повезло вдоволь наесться перед тем, как его изгнали: очередная охота на лося оказалась успешной. Дерек набил брюхо мясом, и отголоски того пира до сих пор давали о себе знать.
Хотя он и так не жаловался. Он пока не успел толком исследовать Ничейные Земли, но вчера без труда придушил выскочившего перед ним кролика, да и по всем признакам выходило, что в лесу есть добыча. Вот только Дерек не хотел до скончания своего века утолять голод кроликами и мышами. Он был сильным волком, с чутким носом и быстрыми лапами, он умел охотиться, как никто, он был создан, чтобы загонять до смерти оленей… но в одиночку волку не стоит рассчитывать на крупную дичь.
Дерек раздраженно переступил лапами на месте и снова насторожился.
Наверное, этот тот, второй. Дерганый.
Дерек раздраженно зарычал. Он понимал, что пограничная территория не принадлежит никому. Он понимал, что Дерганый пришел сюда первым. И все же Дереку до чешущихся лап хотелось изгнать Дерганого прочь. Напасть на него и изорвать шкуру до льющейся из боков крови. Искусать, выдергивая зубами клочья светло-серого меха. Дерек облизнулся. С тех пор, как погибла его семья, ярость – единственное, что заставляло его чувствовать себя живым. В вое раздираемой добычи он слышал голоса родных и знал, что общается с их душами, пока уничтожает чужие.
Питер говорил, что жить злобой и ненавистью – ошибка, Питер пытался его предостеречь. Питер убеждал, что следует быть мягче. Питер неоднократно лупил его, застукав за очередной щенячьей игрой, переходящей в настоящую драку. Дерек притворно слушался вожака, а сам ждал, когда же представится возможность бросить ему вызов и избавиться от надоедливого дядюшки.
Он бросил вызов и проиграл. Идиот. Надо было догадаться, что Питер только прикидывается ослабевшим и вялым. Питер его обманул, использовав нетерпение Дерека против него самого, и с чистой совестью выкинул из стаи. Будто Дерек приблудный щенок, а не сын погибшего вожака стаи и его пары.
Из груди опять вырвался рык. В кустах по соседству мелькнула встревоженная тень, Дерек бросился на движение, взметнув из-под лап комья грязи, и сбил, врезавшись, худое поджарое тело.
Как Дерганый собирается зимовать? У него под шерстью вообще нет слоя жира. Дерек раздраженно клацнул зубами, задев чувствительное ухо. Дерганый просительно заскулил, пытаясь отползти. Дерек не позволил. Он оскалился, неторопливо обнюхал волка-омегу и наклонил голову на бок, словно раздумывал, загрызть или отпустить. Дерганый заскулил сильнее, громче, отчаяннее. От него стало нести страхом, уши плотно прижались к голове, хвост поник, прилипнув к жидкой грязи. Дерек заворчал и отошел, позволяя Дерганому встать.
– Это мои тропки, – тявкнул тот, когда отполз на расстояние прыжка. – Ты можешь охотиться где угодно, почему ты ходишь по моим местам?
Дерек удивленно посмотрел на Дерганого. И в который раз заинтересовался: как он выглядит в другой форме? Волк из него был непривлекательный. Несуразно длинные лапы, узкая грудина и спина, короткая шерсть – правда, с плотным густым подшерстком. Он странно двигался, больше подпрыгивал, чем ходил, излишне шумел и забывал как следует обваляться в экскрементах добычи, чтобы отбить собственный запах.
Запах. Запах был единственной причиной, почему Дерганый оставался жив. Дереку он нравился, пусть даже его чуткий нос не мог вынюхать его до конца, разбить на содержимое. Запах щекотал где-то за грудиной и спускался в желудок, насыщал Дерека, как хороший кусок мяса.
– Ищи себе другие тропки, – рыкнул он, соизволив ответить на заданный вопрос.
– Это какие? – Дерганый вскинул голову. – Вчера ты был совсем в других местах, а сегодня ходишь здесь. Это моя территория, я ее пометил! По всем правилам!
– Подеремся? – предложил Дерек, с предвкушением махнув хвостом.
Дерганый попятился.
– Здесь много земли, – на словах Дерганый по-прежнему не желал уступать. – На юге земли лучше. Уходи отсюда.
Дерек прыгнул и оказался совсем близко к Дерганому.
– Еще раз попытаешься меня прогнать, я разорву тебе глотку и прикопаю твое мясо на голодное время, – пообещал он.
– Здесь мое логово, – Дерганый задрожал, шерсть встала дыбом от ужаса, но больше он не пятился. – Я буду охотиться здесь.
Дерек скривился. Видел он это логово, но даже подходить не стал. Оттуда странно пахло – нагретой на солнце травой, глиной, шкурами. Другой сущностью, слабой и дурацкой. Дерек ее ненавидел. И в логовах таких живут только мыши да барсуки, волку не пристало рыть себе дом и забираться под землю.
– Я могу отдавать тебе часть добычи, – предложил Дерганый, опустив голову вниз.
Обратился к Дереку, как к вожаку.
– Хвостик от пойманных тобой мышей? – Дерек уселся, заботливо обернув задницу хвостом. – Или притащишь в зубах падаль, если удастся ее найти?
Дерганый снова затрясся, но теперь уже от гнева. Он гневно ощерился и сделал шаг вперед.
– Ты, может, и посильнее меня, но это не значит, что я ни на что не гожусь!
Дерек поднял лапу и молниеносно ударил, задев Дерганого по щеке. Тот взвизгнул и отпрянул, несколько капель крови впитались в землю.
– Мне не нужны подачки от того, кто не переживет зиму, – равнодушно сказал он. – Хорошо. Я разрешаю тебе остаться.
Дерганый зарычал. Дерек тут же пожалел, что этот волк такой слабый. В нем был боевой задор, дух охотника, но слишком хилое тело мешало ему проявить себя. Дерек никогда не понимал, почему такое случается. Щенок Питера, Айзек, был внешне сильным, но Дерек чувствовал в нем вялость и безжизненность. Айзек жил нехотя, Дерек был уверен, что он погибнет еще до своей первой осени – затопчут на охоте или утонет на одной из переправ. Увы, Питер позаботился о своем наследнике. Айзек выжил, он научился охотиться, но Дерек чуял в нем червоточину, знал, что ему никогда не стать вожаком. Айзеку не хватало того, что было у Дерганого – бесстрашия, готовности драться. А самому Дереку очевидно не хватало мозгов. Иначе бы он не тратил время на пустые разговоры.
Он потерял интерес к Дерганому. Отвернулся, принюхался и раздраженно мотнул головой. Вот почему Дерганый вылез, Дерек случайно забрел к его логову. Наверное, Дерганый возвращался домой, попытался пройти мимо Дерека – с подветренной стороны – и оплошал.
– Не путайся у меня под ногами, – сказал Дерек и, развернувшись, двинулся вниз по тропинке, лениво вынюхивая прошедшую здесь недавно лисицу.
Он собирался последовать совету и заглянуть на южные земли. Не потому что доверял Дерганому – просто на юг Дерек еще не ходил. А в памяти до сих пор держались родительские наставления. Мать учила, что волк должен изучить каждый клочок своих угодий, и Дерек признавал ее правоту. Он изучит все там, присмотрит себе места для охоты и отдыха и поищет других волков. Вдруг на территории есть кто-то еще? Теперь, когда он больше не живет в стае, он волен взять себе самку. А если та удачно ощенится, он подумает о собственной стае – большой, сильной, сплоченной. Способной изгнать Питера и его сынка с Земли Больших Холмов, настоящей территории Дерека.
***
На южных землях Дерек провел почти целый лунный цикл. Он ушел сразу после полнолуния, чтобы излишне горячая кровь не помешала ему тщательно провести разведку. Отец бы им гордился: Дерек неторопливо исходил найденные тропки, неплохо поохотился и сделал несколько славных припасов. Подыскал себе подходящее место для сна, нашел небольшой ручей со студеной и сладковатой, вкусной до щекотки на языке водой. Дерганый не врал, юг был гостеприимнее тех мест, куда Дерека занесло поначалу. Добычи здесь водилось больше, лес был гуще, позволяя оставаться тенью для тех, кому не следовало знать о присутствии Дерека. Даже воздух казался чище, светлее и веселее, чем на мрачных, залитых дождями северных землях.
Дерек по ночам смотрел, как тучнеет луна, наливаясь густой белизной – цветом молока здоровой молодой суки, и бежал сквозь глухо шелестящие кусты, спугивая прикорнувших у корней зайцев. Богатая территория, отличное место, все, как рассказывали старые волки. Дерек-то думал, что сказки о Ничейных Землях просто сказки, и нет там ничего, кроме медленной смерти от голода для изгнанных из стай, но он ошибся. Наказанием за неповиновение, за неумение жить в стае была не смерть, а одиночество, противное сущности большинства волков.
Сначала, догадавшись об этом, Дерек только лающе рассмеялся. Он привык считать себя одиночкой. Другие волки чаще злили его, чем вызывали теплые чувства. Дерек признавал необходимость жизни в стае: так было проще охотиться, выращивать щенков, защищать территорию, коротать тяжелые времена. Но он никогда не видел нужды в других волках для общения. Дереку нравились игры, нравилось драться и побеждать, выставлять соперников слабаками и простофилями, но он не любил вечерние песни, выливающиеся в длинный протяжный вой, не любил привычки обсуждать чужие дела и вести праздные разговоры. Думал, что не любил. Теперь Дерек все больше тосковал по возможности подойти к собрату, приветственно ткнуться носом в короткий мех на морде или без злобы куснуть за плечо погодку. Дерек не слышал ни одного волчьего голоса, меряя лапами щедрые территории южных земель, и мало-помалу одиночество сводило с ума, отдаваясь нытьем под ребрами.
Он сбежал, не дождавшись, пока луна сыто разольется по небу, круглая и толстая, будто набитое до отказа брюхо. Если бы было можно, Дерек приполз бы в стаю, поджав хвост, и умолял взять его обратно. Но Дерек хорошо помнил темно-красные глаза Питера, его холодный и вязкий, будто стынущая кровь, прощальный взгляд. Назад пути не было.
Дерек встряхнулся, сбивая с шубы утреннюю росу, и широко зевнул. Долгий переход остался в прошлом. Богатые земли сменились этими – повлажнее и поскуднее. Дерек повел носом и усмехнулся, учуяв метку Дерганого. Вот и граница «его» территории. Никого из уважающих себя волков подобный знак бы не остановил. Даже не знай Дерек, что представляет собой Дерганый, он бы сейчас понял это по запаху. Слишком детскому и привлекательно-душистому, чтобы внушать страх и желание уйти прочь, не связываясь с хозяином. Наоборот, в Дереке привычно разыгралась жажда жестокой игры. Захотелось выследить Дерганого, вцепиться ему в холку и завалить оземь, слушая писк и хныканье.
Дерек фыркнул, сощурился, защищая глаза от встающего над лесом солнца, и, покрутившись, пошел по свежему следу. Дерганому повезло: на его территорию забрела раненая косуля. Может, ее гнала стая и успела цапнуть за бедро, может, косуля оступилась и повредила заднюю ногу – Дерек не знал. Он лишь видел, как глубоко увязало в мокрой земле одно копытце, чересчур глубоко для легких, почти невесомых коз. Дерганый тоже понял свою удачу. Дерек бежал по отпечаткам его лап, отмечая, что этот мышелов двигался хорошо. Умно выбирал тропку, держался незаметно, как раз на нужном расстоянии. Может, Дерек ошибся, сочтя его бездарным охотником?
Слепящее солнце перестало раздражать Дерека, теперь он едва замечал ласкающие теплом шерсть лучи. Он уверенно двигался вперед, все время ожидая учуять запах свежей крови. Поймать косулю в одиночку тяжело, почти невозможно, но в таких условиях у волка есть шанс. Дерганый был слабым, но вроде бы не совсем безнадежным идиотом. Неужто упустил столь богатую добычу? Дерек увлекся мыслями, сделал несколько шагов вперед и растерянно замер. След косули вел дальше, она инстинктивно поднималась наверх, уходя из опасной чащи, а вот Дерганый метнулся вбок, и Дерек совсем не понимал зачем. Он покружился на месте, вынюхивая причину, задрал морду, осматривая кусты, и уселся, размышляя.
Никаких причин сменить направление Дерек не видел. Косуля не подозревала о слежке, ее поступь была такой же, как и прежде: неторопливой и тяжелой – вовсе не бег стремглав, какой случается у спохватившейся добычи. Да и выбранная Дерганым тропка никуда не вела, Дерек помнил ее. Он прошел по ней немного вперед и убедился, что память его не подводит: Дерганый действительно убежал по этой тропке. Дерек вернулся обратно, терзаемый любопытством и непонятной злостью. Загадки он недолюбливал с детства, они ассоциировались с Питером. Злость же вызывал Дерганый, отпустивший с миром добычу и не завершивший начатое дело. Дерек оскалился. Ну раз Дерганый не захотел свежего вкусного мяса, его заберет себе Дерек. Время для охоты было не особенно подходящее, утро стремительно наступало, убаюкивая и уговаривая свернуться калачиком и подремать в ожидании ночной прохлады, но Дерек упрямо шел вперед. Эта косуля забрела на волчью территорию и надеется выжить. Но сама Луна предназначила ее стать пищей.
Дерек застыл, вдыхая густой запах добычи, и почувствовал, как встает дыбом шерсть на загривке. Он неслышно обошел куст кругом, выглянул и приметил утомленную косулю, лежащую в густой траве. Нет, ее никто не загонял и не ранил. Дерек видел опухшую, вывихнутую в суставе ногу. Он сосредоточился, приготовился и прыгнул. Через мгновение зубы сомкнулись на хрупком горле, прокусили кожу, и пасть наполнилась свежей кровью. Дерек сглотнул, проскреб лапой по земле от удовольствия и закрыл глаза, пряча их от гневно сияющего солнца.
Дерганому придется поделиться территорией. Либо принять право Дерека быть здесь, либо последовать вслед за этой глупой косулей.
***
Рычание прокатилось по поляне, раздражая чувствительные уши. Дерек приоткрыл левый глаз: на краю поляны застыл Дерганый, смешно переступая в нетерпении с лапы на лапу. Его глаза – цвета жухлой листвы, голодно поблескивали, пасть была влажной от выступившей слюны. Дерганого привел к Дереку запах свежего мяса.
– Это была моя добыча, – тявкнул Дерганый, не решаясь подойти ближе.
– Ты ее упустил, – Дерек встал и потянулся, разминая затекшие мышцы.
Сытость делала его настроение сносным. В другое время он бы сразу отогнал чужака от разорванной на куски косули.
– Я сбился, – признал Дерганый после заминки. – Случайно. А когда вернулся… ты же ушел на юг, Волк-убийца!
Дерек моргнул и нахмурился:
– Почему ты меня так называешь?
– Ты забыл представиться, когда приполз сюда две луны назад, – дерзко ответил Дерганый и потер лапой нос. – И сгубил за неделю больше, чем я за целый цикл.
– Меня зовут Дерек, – сказал Дерек, невольно расставив лапы пошире и выпятив вперед широкую грудь. Признание его охотничьих умений пробудило горделивое желание покрасоваться. Похвала Дерганого оказалась приятной.
Хотя тот, кажется, не собирался хвалить. Скорее ворчал. Но с тем самым восхищением, от которого у Дерека шла дрожь по спине.
– Волк-убийца шло тебе гораздо больше, – Дерганый расслабился, убедившись, что на него никто не кинулся за опасные слова. – А я Стайлз.
Дерек пропустил названное имя между ушей. Придуманная им кличка подходила лучше. Разговаривать ему вообще не хотелось. Дереку снова забивал ноздри запах Дерганого, глуша даже приятный аромат мяса.
– Ты со мной поделишься? – спросил Дерганый, и Дерек поначалу не понял, что от него хотят.
А когда понял – рассмеялся.
– Ты мне не стая. Не пара, не слабый щенок, – спокойно перечислил Дерек, предвкушая чужой проигрыш в споре. – И ты не заслужил косулю. Ты ее упустил.
– Я бы ее загнал и убил, если бы ты не вернулся так не вовремя! – Дерганый, разозлившись, завертелся на месте, как рассерженный щенок. – Я просто не успел!
– Поэтому и не получишь мяса, – согласился Дерек.
Дерганый обиженно тявкнул, отступил, повернулся к Дереку задом и махнул хвостом. Неожиданно пушистым и густым. Как у самок, любящих прикрывать свои уязвимые места. Запах стал гуще и слаще, и Дерек аж попятился, прогоняя из головы дурман. Дерганый, услышав шум, обернулся, и Дерек застыл, злобно оскалившись. Если Дерганый попробует силой отбить добычу…
Но тот вдруг припал грудью к земле, осторожно, так, чтобы не испачкать светлый мех, посмотрел Дереку в глаза – внимательно и просяще, и заскулил. Дерек замер. Его снова окатило дрожью, кожу закололо, выступившие из подушечек лап когти вошли глубоко в рыхлую почву. Дерганого следовало проучить за наглость, искусать до крови и гнать до самых границ.
Дерек не мог. Он подошел к останкам косули и задумался. Дерганый перестал скулить, но позу не сменил, выпрашивая лакомую подачку. Дерек схватил зубами ту, травмированную ногу, собираясь пожертвовать ее, но вдруг разжал пасть. Дерганый заскулил громче, разбудив, наверное, весь лес, а Дерек, сам себе изумляясь, взялся за другой кусок.
Инстинкт запрещал отдавать Дерганому плохое, больное мясо. Вместо этого Дерек поволок к нему припасенный для себя окорок, сочный и нежный. Дерганый сразу затих. Его глаза недоверчиво расширились, он затрясся от нетерпения, и Дерека окатило приятной волной. Дерганый всем телом выражал свою благодарность. Прогиб в спине стал еще мягче, уши встали торчком, из пасти вырвалось тихое урчание. Дерек ожидал, что Дерганый запрыгает в своей обычной манере, едва Дерек подтащит к нему окорок, и не угадал. Дерганый дождался, пока Дерек скинет мясо на землю. Подошел к куску, обнюхал его, осторожно и обстоятельно, не поддавшись желанию лизнуть, и приблизился к Дереку.
– Это правда мне? – спросил Дерганый. Голос у него стал тише и в то же время звучнее.
– Бери, пока не передумал, – Дерек специально ответил погрубее и лязгнул зубами, запугивая.
Но запаха страха не ощутил. Дерганый вздрогнул, качнулся, словно сомневаясь, и Дерека вдруг опалило – как если кинуться в ледяную воду. Дерганый потерся мордой о его шею и плечо, развернулся, ласково задев Дерека хвостом, стукнув им по боку, и неспешно подошел к еде. Поднял окорок, цепко сжав зубами, странно взглянул на Дерека и нырнул в просвет между кустами.
Дерек снова удивился: Дерганый был сильно голоден, почему он не стал есть при Дереке? Побоялся, что тот передумает и отнимет добычу? Дерек фыркнул. Не такой он волк, чтобы манить куском, а затем отнимать.
Дерек обошел поляну кругом, проглотил еще немного мяса, заедая свои размышления, и отправился прикапывать косулю до трудных времен.
***
– Забери его, – поморщился Дерек, отворачиваясь от упитанного зайца, успевшего сменить шубу перед зимой.
– Но этот же не пахнет дымом! – возмутился Стайлз, крутясь вокруг принесенной добычи.
Дерек все-таки переучился, согласился называть Дерганого по его истинному имени. Стайлз тоже подходило. Дурацкое, звонкое, суетливое. Кто мог назвать родного щенка таким именем, предопределив ему судьбу?
– Я сыт, – Дерек проскреб лапой, закапывая зайца пригоршней покрытой инеем земли. – Сам ешь.
Стайлз насупился. Такое повторялось не первый раз: Стайлз все пытался отплатить, притаскивая Дереку еду, но тот почти никогда не принимал дар. В глубине души Дереку это казалось постыдным, как отбирать у щенят найденную ими сочную косточку. Зато теперь Дерек разведал, как Стайлз выживает, несмотря на все свои волчьи промахи.
Стайлз был из Этих. Он отлично подходил Ничейным Землям, которые за глаза все называли проклятыми.
Все волки знают: их вторая сущность – это наказание. Человек слаб, он почти лишен слуха и обоняния, у него нет чудесной шкуры, способной защитить в мороз и уберечь от зноя. Дерек оборачивался в себя другого очень редко, лишь в случаях острой необходимости или по требованию вожака, заставлявшего иногда стаю вспоминать постыдную слабость их натуры. Дерек помнил, как родители в детстве рассказывали, что у этой формы есть свои преимущества, обещали научить, но он не успел впитать их науку. Да и не хотел, ему нравилось быть волком.
Стайлз считал наоборот. Его логово было вырыто кем-то из живших здесь ранее: огромная подземная нора, пропахшая горьким дымом от костра. Дерек тоже нашел такую, пустующую и холодную, и сбежал оттуда, почти трясясь от отвращения. А Стайлз любил свое логово, коротал там ночи, самое сладкое время, время охоты, а в лес выходил днем, наравне с оленями и зайцами. Будто родился добычей, а не хищником. Дерек несколько раз подсмотрел, как Стайлз бродит по лесу, обряженный в чужие шкуры. Как проверяет выкопанные ямки-ловушки, куда иногда попадалось мелкое зверье, как тренируется кидать палку, с которой потом ходит бить кроликов или рыбачить, протыкая острым концом рыбу прямо в воде. Дерек признавал, что с палкой Стайлз управлялся ловко, редко возвращался к себе с пустыми руками, но уважать такое не мог. И брать добытую таким способом пищу тем более не желал. Особенно, если добыча Стайлза успевала пропахнуть огнем или сухими травами.
Дереку нравилось, что Стайлз носит ему добычу, как вожаку, но гораздо приятнее было самому оставлять хороший кусок у входа в чужое логово. Наверное, в Дереке проснулся инстинкт, вынуждавший заботиться о слабых членах стаи.
– Здесь оставлю, – упрямо сказал Стайлз, подкатывая носом к Дереку тушку зайца. – Пожалуйста, возьми его. Я должен отплатить.
Дерек оскалился. Он не чувствовал долга за Стайлзом, хоть и понимал, про что тот говорит. Две недели назад из логова Стайлза запахло болезнью, Дереку даже подходить ближе и вынюхивать не пришлось, чтобы учуять.
Это все слабое человеческое тело, оно впустило хворь, он не сомневался. Может и стоило допустить, чтобы болезнь съела Стайлза изнутри, хорошенько его наказала за глупость, но Дерек вместо этого отправился на охоту, в остервенении кружа по лесу, и нашел зазевавшегося зайца. Задрал его, притащил к логову и, поколебавшись чуть-чуть, прыгнул внутрь, пихнув плечом заслонку в нору. Он оставил зайца внутри, предварительно разорвав ему желудок – чтобы Стайлз проснулся и учуял аромат крови. Не оглядываясь, Дерек вернулся наверх, почесал нос, прогоняя плохие запахи, и, сдавшись, лег неподалеку, охраняя логово неизвестно от кого. Медведи устраивались на зимовку, им не было дела до волков, вороны клевали последние сохранившиеся ягоды, лисы и прочее зверье обходили жилье Стайлза стороной.
Но Дерек все равно два дня провел рядом, вслушиваясь и внюхиваясь в возню Стайлза под землей.
– А если бы я его убил волком, ты бы взял? – настойчиво спросил Стайлз. – Ну же, отвечай!
Дерек выпрямился и навис над Стайлзом:
– Сколько тебе говорить? Я сыт, уходи. И забери своего зайца. Испогань его огнем, как ты любишь.
Стайлз выпустил когти и взрыхлил землю. Прошелся туда-сюда, мимо Дерека. Длинный хвост сильно бил по бокам, вздымался, раздраженно трясясь, то и дело приоткрывая прореху для щенков. Дерек отвел глаза. Ему порой в голову лезли странные мысли. Стайлз был омегой, из тех волков, с которыми Луна разрешает вязаться. Конечно, Дерек никогда не был раньше в гоне, любой бы счел его слишком молодым для этого. И Дерек предпочел бы настоящую самку, они приносили больше щенят за раз, их молока было вдосталь для всех – хоть один волчонок да выживет. Самец-омега – плохой вариант, тем более такой омега. Любитель человеческих штучек, не умеющий ни охотиться волком, ни чтить толком традиции рода.
Дерек привычно задышал густым запахом и отчаянно пожалел, что судьба так жестоко пошутила над ним. Впрочем, его нечасто терзали подобные мысли. Лишь в те минуты, когда перед ним бесстыже крутили хвостом. Как сейчас.
– Ладно, – вдруг сказал Стайлз. – Как хочешь.
Он подошел к своему зайцу и рванул ему брюшину, вывалив на землю исходящие паром кишки. У Дерека заурчало в животе. Стайлз предлагал ему самое вкусное.
Стайлз наклонил морду, выпачкался в крови и дошагал до Дерека. Теперь пахло совсем уж невыносимо привлекательно. Дерек рычаще поворчал, сдался и облизал Стайлзу морду, снимая языком вкус. Стайлз расплылся в широкой улыбке, вывалил язык, лизнув Дерека в ответ, и потерся мордой об его плечо, приглашая на трапезу. Дерек сумел сдержаться. Такие ласки практиковались между родственниками, близкими членами в стае, уж никак между чужими друг другу волками. Наверное, Стайлз попал сюда совсем волчонком и не помнит правил. Вот и ведет себя так, перепутав все на свете. Дерек поймал его пасть своей, как делают, играя, вожаки со щенятами, Стайлз рыкнул и отошел, не мешая предстоящему пиру. Дерек уселся на землю рядом с зайцем, вдохнул морозный воздух – зима обещала ударить совсем скоро и замести все вокруг снегом – и начал есть. На расстоянии прыжка от него устроился Стайлз, нервно, но довольно подергивая ушами.
Дерек прогнал непрошеные воспоминания о родителях, зачавкал, жадно пережевывая и глотая мясо, и лишь когда он насытился и улегся подремать, Стайлз неслышно встал и медленно затрусил к своему логову.
***
Стайлза вышвырнуло из сна странное предчувствие. Он высунул из-под теплой шкуры руку и поежился. Огонь к утру потух, и логово совсем остыло. На улице завывал ветер, шевеля полог, закрывающий вход, и на пороге сильно намело снега. Стайлз зевнул, потер глаза кулаками и причмокнул. Во рту пересохло, а воды в логово он принес недостаточно. Вчера вечером большая ее часть разлилась, когда у него закружилась голова, и Стайлз оступился, опрокинув деревянное ведро. По-хорошему, следовало разжечь огонь да сходить за водой на реку или хотя бы набрать снега и растопить у очага. Но ничего из этого делать не хотелось.
– Две луны – и стужа пойдет на убыль, – хрипловато пробормотал Стайлз, наслаждаясь звуками собственного голоса. Ему нравилось, как звучала человеческая речь. Он, бывало, подолгу разговаривал сам с собой, выделывая шкурку зайца или лисицы. Волчья сущность была хороша, но человеку открывались большие горизонты. Жаль, что далеко не все это понимали.
Снова зевнув, Стайлз задрал голову к потолку и прикрыл глаза, прислушиваясь к себе. В последние три лунных цикла с ним творилось нечто странное: будто бы давно забытое ощущение вернулось и принесло с собой смуту. Как первая трава пробивается сквозь талый снег весной, обещая тепло и сытость, так это необычное чувство разливалось в грудине желанием перекинуться в волка. Стайлза безотчетно тянуло куда-то наверх, и он все чаще и чаще поддавался этой тяге.
Его первая зима прошла совсем иначе. Тогда единственным желанием, гнавшим вперед и вперед, заставляющим вставать на заре, охотиться волком, придумывать способы пропитания, чтобы не умереть, было желание выжить. Назло всем. И прежде всего, назло своей бывшей стае. У них не было права прогонять его с территории, на которой он родился, которую обязан был унаследовать после смерти отца. Но, вопреки обычаям, новый вожак изгнал Стайлза, а уставшая от склок стая его поддержала.
Раньше от этих мыслей сердце Стайлза сдавливало, будто в руках оборотня, не до конца осознающего своей силы, и на глаза набегали горючие слезы. Но теперь Стайлз вспоминал об этом равнодушно. Пережив зиму в одиночку, он перестал быть щенком и считаться ребенком. Сожаления о прошлом отнимали душевные силы, которые Стайлзу необходимо было беречь, ведь зима еще не кончилась. Поэтому он просто запомнил урок, преподнесенный ему стаей.
Отец учил его оставаться собой, использовать все, чем наделила природа, не забывать, кем родился. Стайлз хорошо запомнил эти слова и с важностью повторял их своему более сильному брату. Тот шутливо на него кидался и валил на мягкую землю, не давая подняться, красуясь перед наблюдающей за их играми матерью и остальными волками их большой стаи, тоже приглядывающими за щенками. Стайлз был слабеньким, но первым сумел перекинуться в человека. Первым встал на две ноги и первым пошел. Брат только смотрел: сначала завистливо, а потом и со злостью, ведь у него так не получалось. А Стайлзу нравилось ощущение припекающего кожу солнца и мягкой травы под ступнями.
Человеку открывался совсем другой мир. Он иначе видел вещи, иначе воспринимал лес и лужайку, на которой отдыхала стая. Отец придерживался старых традиций и ставил шалаш из веток и шкур. Он заставлял щенков несколько раз за цикл спать внутри, как люди. Брат всю ночь ворочался, мерз, а на утро, дождавшись разрешения выйти, перекидывался в волка и трусил подальше от шалаша, валялся в траве, оставляя свой запах, и гонялся за переярками.
У Стайлза все было иначе. Первую ночь он не смог сомкнуть глаз. Разглядывал узелки, которыми отец связал ветки, воровато трогал шкуры. Те, на которых он лежал с братом, были мягкими, в них хотелось укутаться – останавливал лишь теплый летний воздух, а те, которыми были накрыты бреши в крыше и стенах, на ощупь казались грубыми и будто деревянными. Утром он вылез из шалаша удивительно бодрым и взбудораженным и донимал всех вопросами: про шкуры, про ветки, про все на свете. Но далеко не все охотно делились своими знаниями, многие волки откровенно огрызались или уходили с таким видом, будто он нанес им смертельную обиду.
Почти на все вопросы ответила мать. Она рассказывала о способах выделки шкур, об охоте, о способах разжигать огонь и о специальной посуде, которой пользовались в некоторых стаях. А еще она как-то раз позволила ему попробовать мясо, поджаренное на костре. Стайлз на всю жизнь запомнил захлестнувший его восторг, и после этого сочное и горячее сырое мясо, оторванное от только что убитого животного, перестало быть таким вкусным, как раньше.
Потом случилась его первая охота, и все в жизни полностью перевернулось.
Полог снова шлепнул о края входа, на миг впустив студеный ветер, и Стайлз помотал головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания о счастливом лете. Он снова заметил свой уже остывший очаг с выбившимся из ровного круга камнем и, не раздумывая, откинул шкуры, встал, поправил камень, прищурился и посмотрел на вход. Внутри снова шевельнулось необычное нетерпение. Стайлз рассеянно погладил плоский живот и перекинулся в волка. В таком виде было намного теплее.
Стайлз отпихнул мордой край полога и выбрался наружу. Свежий снег выпал толстым слоем, но пока не мешал передвигаться. Стайлз встряхнулся, внимательно принюхался и огляделся. Новых следов еще не было. Зато остался вчерашний. На Стайлза вновь нахлынуло то непонятное ощущение, и он, не выдержав, заскулил, припал к земле и жадно вдохнул оставшийся после Дерека след.
Этот волк появился на его территории поздней осенью, когда землю заливали холодные дожди, а деревья спешно сбрасывали листву. Стайлз сильно струхнул, когда случайно наткнулся на оставленную Дереком метку. На Ничейные Земли редко когда кто забредал. Волки не задерживались здесь, гонимые прочь легендами, связанными с этими местами. Стайлз же легенд не боялся – они ему даже нравились. Но оборотни, отказавшиеся от своей человеческой сущности и жившие волками, гнушались задерживаться здесь, опасаясь подцепить проклятие, впитавшееся в почву. Стайлз ни разу не встретил здесь ни одного волка. Только, случалось, выходил ненароком на их тропки, следовал по ним до самых границ и возвращался обратно.
Когда-то Ничейные Земли принадлежали огромной стае, служившей всем примером. Члены стаи жили в просторных норах, в одной из которых и обосновался Стайлз. Они питались из специальной посуды, спали на шкурах и ходили на охоту не только волками. Долгое время стая поддерживала баланс сущностей, не забывая ни про одну, ни про другую, но шли лунные циклы, сменялись сезоны, и одни в стае становились больше людьми, чем волками, а вторые – наоборот. Стайлзу с ужасом в голосе рассказывали, чем все кончилось. Стая распалась на множество мелких, волки начали биться с людьми, пытаясь прогнать их, но люди не хотели уступать, и силы были почти равны. На землю пролилось много крови и, не выдержав страданий своих родных и близких, вожаки мелких стай приняли решение все вместе уйти с этих мест, чтобы они не достались никому.
Видит Луна, как Стайлзу нравилась эта история! Он слушал ее впервые еще совсем щенком, а когда случайно нашел нору, где валялась полусгнившая посуда и испортившиеся шкуры, его пробрал такой восторг, что он даже завыл. Стайлзу пришлось хорошенько постараться, чтобы сделать новые плошки, ориентируясь на черепки, но каково же было его счастье, когда у него это получилось. Со шкурами все оказалось намного сложнее. Стайлз много перепортил, пока достиг чего-то сносного. Хотя той мягкости, какая была у шкур в шалаше отца, он так и не смог добиться.
Когда Дерек задержался на целую половину цикла, Стайлз забеспокоился. Он начал следить за чужаком издалека, аккуратно заходя с подветренной стороны, и все чаще помечал свою территорию, стараясь избежать вторжения. Дерек был здоровым, мощным альфой. Одним из Этих. Волком, отрицающим свою человеческую сущность, которой его наделила природа. Драться с ним Стайлзу было опасно. Да и несло от Дерека в то время так, что тряслись лапы и подрагивал голос. Несколько раз они все-таки встретились, и Стайлз потом со всех лап несся в свое логово и отогревался у костра. Хоть и хвалил себя за то, что держался при Дереке достойно.
Пришлось вспомнить волчьи обычаи, которые пыталась передать ему стая. Только все получалось не так, как подсказывала память. Дерек ни во что не ставил ни метки Стайлза, ни его самого, бродил, где ему вздумается, и убивал его животных. Вид у Дерека при этом оставался самодовольный, суровый и полный решимости. А потом Стайлз сумел от него избавиться на целый лунный цикл. Вот только ожидаемой радости не ощутил, а даже загрустил, когда Дерек внял его совету и ушел на южные земли. Стайлз уже привык к его постоянному присутствию и чаще, чем надо, обегал свою территорию, проверяя метки. Тогда он впервые испытал щекочущее в груди тепло, а следом пришло и сожаление, от которого хотелось запрокинуть морду и выть, рассказывая всем существам, как ему одиноко. Стайлз стерпел и переболел это животное состояние в форме человека. Он рыбачил, проверял ямки-ловушки и охотился на зайцев. Но дух охоты отвернулся от него, и полцикла Стайлз просидел почти голодным.
Дерек вернулся неожиданно. В то утро на территорию Стайлза забрела больная косуля. Она шла медленно и расслабленно, будто тоже не воспринимала всерьез волчьи метки или была настолько слаба, что не замечала ничего вокруг. Стайлза это раззадорило, а голод подбадривал, заставлял вспомнить все тонкости охоты, все ухищрения, которым обучил отец. Такая большая и легкая добыча для Стайлза была редкостью, и он не мог не воспользоваться случаем. Он уже представлял, как притащит косулю к логову, снимет шкуру и сможет заменить ею ту, на которой он спал последний сезон. Конечно, придется хорошенько потрудиться над выделкой, но результат обязательно будет стоить потраченных усилий. А сколько он сможет заготовить мяса!
Стайлз обратился волком, вздыбил шерсть и осторожно двинулся по следу. Косуля его не замечала и брела вперед, выбираясь из чащи.
Он преследовал ее и прикидывал удобный момент, чтобы напасть, как вдруг почувствовал запах. Стайлз втянул воздух сильнее и, словно зачарованный, свернул с тропки в чащу. Запах сбивал с толку, вызывая в памяти теплоту лета и мягкость травы под лапами. Человеческий нос не смог бы оценить всей прелести этого аромата, поэтому Стайлз ускорил шаг, а вскоре побежал, желая немедленно найти источник. Каково же было его разочарование, когда он ткнулся носом во влажный после недавнего дождя кустик полыни. Стайлз фыркнул, потряс мордой и недовольно порычал на куст, взрыл лапой стылую землю и развернулся, очень надеясь, что косуля не ушла слишком далеко и никто ее не перехватил. Он понесся обратно, возвращаясь по своей же тропке, жадно внюхиваясь в след косули, и затормозил, уловив запах свежей крови и… Дерека. Стайлз ощерился и, не раздумывая рванул по его следу, готовясь отстаивать свой кусок добычи. Всю косулю ему точно не отбить, но хоть что-то – он мог. Желудок сводило: не только от голода, но и от предвкушения встречи.
Вот только на поляне все случилось не так, как он планировал. Стайлз зарычал, рассерженный тем, что его косуля досталась другому, но, разглядев Дерека получше, задышав его густым, резким запахом, испытал необычное чувство. Запах Дерека перекрывал аромат свежего мяса и горячей крови косули, стремительно стынущей на холодном воздухе. В голове мелькнула дрянная мысль, что Дерек пах намного притягательней полыни. Ошеломленный своими размышлениями Стайлз повертелся, фыркнул и раздосадовано отвернулся. Дерек шевельнулся у него за спиной, и Стайлз тут же оглянулся на него, до сих пор ощущая слабый дурман. Драться с Дереком за кусок свежего мяса было бесполезно. Даже пытаться не стоило. Стайлз был слишком слаб для боя и никак не мог вернуть себе ясность ума, что уничтожало последние шансы на победу. Порыв ветра принес ему запах крови, и у Стайлза заурчало в животе. Он слишком долго не ел вдоволь. Ему нужна была пища, а Дерек выглядел злым, но сытым. Альфе в одиночку с этой косулей не справиться. Все равно он ее закопает, испортит землей и не съест, даст сгнить. Такие, как Дерек, ели только свежее мясо.
Стайлз, повинуясь проснувшемуся инстинкту, аккуратно припал к земле и заскулил, выпрашивая кусок. Дерек с ним поделился, и с этого дня у них зародилось некое подобие дружбы.
Стайлз частенько бегал по тропкам Дерека, следовал за ним на почтительном расстоянии, стараясь не обнаружить себя, и все чаще ощущал слабое томление, от которого пробегала волнующая дрожь по спине. Стайлзу хотелось тереться об Дерека, хотелось тепла и хоть какой-то ласки. Наверное, Стайлз слишком долго был один и просто истосковался по другим волкам. Но Дерек казался опасным, и Стайлз сдерживал себя, чтобы не испортить их дружбу.
Когда Стайлз был человеком, чувства притуплялись. Только в груди тягуче тянуло и хотелось обратиться волком, словно сама природа подсказывала ему об упускаемой возможности. Раньше с ним такого не случалось, Стайлз всегда мог контролировать свои желания. Теперь у него это не получалось.
Стайлз оглянулся на свое логово, убедился, что полог прочно закрыт, и потрусил в сторону реки. Сначала он собирался напиться, обойти свои границы, а потом последить за Дереком. Тот всегда бездельничал в это время или спал.
***
Для Стайлза стало неожиданностью встретить Дерека у реки. Альфа поднял голову и шевельнул ушами, глядя, как Стайлз подходит к воде. Поток в этом месте был быстрый, но переправа здесь уж понадежнее той, что располагалась выше по течению. Камни, большие и маленькие, удобно выстроились в ряд, и иногда получалось перейти на ту сторону незамерзающей реки даже не замочив лапы.
Стайлз не стал ничего говорить Дереку. Он опустил морду к воде и принялся пить. Живот уже едва ли не булькал, но Стайлз так и не сумел утолить жажду. Это было странно. Дерек приблизился к нему и молча остановился на почтительном расстоянии, что тоже оказалось в новинку. Обычно, если ему нечего было сказать, он просто уходил. Стайлз поднял голову, вдохнул усилившийся запах Дерека и дружелюбно завилял хвостом, заглядывая в глаза и пытаясь понять, что же у альфы на уме. Дерек словно в замешательстве переступил с лапы на лапу и наклонил голову чуть вбок, рассматривая Стайлза. Тот оживленно махнул хвостом, сообразив, что Дерек хочет поиграть, как они иногда делали, и припал к земле грудью, искоса поглядывая на альфу и пятясь в его сторону боком. Дерек шагнул к Стайлзу, ткнулся мордой в шею и наступил своей лапой на его. Стайлз взбрыкнул, весело тявкнул и отбежал на расстояние нескольких прыжков, внимательно следя за каждым движением Дерека. Тот казался невероятно собранным и серьезным, будто принимал важное решение. Запах его сделался еще гуще, да так, что у Стайлза шерсть на загривке вздыбилась, а под хвостом появилось какое-то щекочущее, но приятное ощущение. Стайлз удивленно навострил уши и собрался уже обернуться посмотреть, что там такое, но в этот момент Дерек прыгнул на него и повалил, несильно наступив передними лапами на его бок. Стайлз заскулил, показывая, что хочет сделать перерыв, а Дерек, начавший требовательно его нюхать, ткнулся носом ему под хвост и лизнул. Стайлз никогда в жизни не испытывал ничего похожего. С неба будто пролился горячий дождь, намочив шерсть до самой кожи и подарив согревающее тепло. Стайлз взвизгнул, вывернулся, отбежал подальше и угрожающе зарычал в сторону Дерека, шагнувшего за ним следом. Он обернулся и испуганно понюхал у себя под хвостом.
Стайлз знал, что может выносить щенков, но никогда не воспринимал это всерьез. Всю свою взрослую жизнь он был совершенно один и никогда не думал о стае. Его никогда не посещало желание ощутить рядом тепло другого человека, тем более – волка. Услаждать себя Стайлз мог и сам. И если бы Дерек не пришел, все оставалось бы как прежде. Глупый альфа разбудил его сущность!
– Не подходи, – прорычал Стайлз, заметив подкрадывающегося Дерека. Тот продолжал молчать и испускать этот дурманящий аромат. Стайлз испугался и побежал, куда глаза глядят. Он чувствовал погоню, знал, что бежит не туда, но никак не мог сориентироваться, изменить направление. Все запахи исчезли – он слышал только запах Дерека, бегущего следом. Стайлз рассерженно потявкал прямо на бегу и резко остановился. Развернулся, припал к земле, прижал уши и зарычал, вкладывая все свое негодование в этот рык.
Дерека это не напугало. Он тоже остановился и начал обходить Стайлза по кругу, как если бы загонял добычу. Щекочущее ощущение под хвостом усилилось, и неясное желание, мучавшее Стайлза последние дни, сформировалось в нечто конкретное и совершенно естественное. Дерек осторожно подошел к Стайлзу сбоку и, не обращая внимания на угрожающее рычание, положил лапу на середину спины. Стайлза пробрало сильнейшее чувство, от которого перед глазами на мгновение потемнело. Собравшись, он все же восстановил над собой контроль, бросил взгляд в сторону знакомых деревьев и сорвался с места, скуля и прося Дерека остановиться. Но тот нагнал его почти сразу, повалил, прихватил зубами за горло, не раня, а показывая свое право. Стайлз вывернулся, как только появился шанс, встал на лапы и едва устоял от навалившегося сверху Дерека. Тот стиснул его передними лапами и прижался сзади. Стайлз попробовал цапнуть Дерека зубами, но хватка только усилилась. Он заскулил, сорвался в тявканье и зарычал, почувствовав проникновение. Дерек начал дергаться, и Стайлз опустил морду, вонзив когти в промерзшую землю. А потом, выждав момент, двинулся вперед и вбок, повалил их обоих до того, как Дерек сумел устроить вязку, вскочил и побежал, что было сил. Дерек нагнал его снова, и Стайлз в панике обернулся человеком, отпихнул Дерека от себя и задрожал от сковавшего мышцы холода.
– Как ты смеешь? – закричал он. – Убирайся! Отстань от меня, тупой волк! Я тебе не самка!
Дерек склонил голову и испытующе заглянул ему в глаза. Стайлза колотило от холода, зубы стучали и, не выдержав, он снова обернулся волком, вмиг согреваясь. Своя теплая шкура грела лучше выделанных чужих.
Стайлз повернулся к приблизившемуся Дереку и откровенно зло зарычал. Тот не обратил внимания на предупреждение и шагнул еще ближе. Стайлз сорвался с места и сильно ударил его лапой по морде. Потом ощутимо хватанул зубами за бок и снова зарычал, пятясь задом. Дерек к его огромному удивлению проигнорировал эти выпады и потрусил за ним, но теперь не предпринимая попыток напрыгнуть. Стайлз злобно оскалился и побежал в сторону логова, изредка останавливаясь и пытаясь прогнать Дерека. Но тот останавливался вместе с ним и уходить не собирался. У Стайлза начался гон, и Дерек, повинуясь инстинкту, хотел заделать ему щенков.
– Я буду приносить тебе мясо, – сказал он, когда Стайлз в очередной раз остановился, чтобы прогнать его.
– Не нужно мне твое мясо! Я сам себя прокормлю!
– Ты не сможешь охотиться, когда будешь кормить моих щенков.
Стайлз сорвался с места и налетел на него, кусаясь, поваливая на бок и топча лапами. Он хотел всем сердцем и душой сделать Дереку больно, обидеть его, но не мог. Запах сильного самца туманил разум. Поэтому Стайлз отскочил и снова зарычал.
– Я не собираюсь кормить твоих щенков!
Дерек в ответ только склонил голову в сторону и посмотрел на него с нескрываемым желанием. Стайлзу это польстило. И под хвостом стало невыносимо мокро, горячо и приятно. Он поджал хвост, прикрывая чувствительное местечко, и побежал дальше к логову.
– Ты никогда не будешь голодать, – продолжил свою мысль Дерек. – У тебя всегда будет свежее мясо. А когда щенки вырастут, мы сможем охотиться на лося.
Стайлз сорвался в быстрый бег, осознав, что до логова осталось совсем ничего, и ввалился внутрь, старательно не слушая летевшие в спину слова. Дома он чувствовал себя в безопасности, ему было спокойно, потому что Дерек не любил жилище Стайлза. Как оказалось, все изменилось.
Дерек фыркнул от новых запахов, но уперто направился прямо к нему. Стайлз зарычал и прыгнул вперед, но Дерек оказался быстрее. Он метнулся в сторону, накинулся сверху, и Стайлз обратился человеком. В таком виде он был бесполезен для гона. Но Дерек его удивил: он недовольно тявкнул и тоже стал человеком. Дерек двигался неуклюже, но решительно. Стайлз так испугался, что вывернулся, схватил валявшееся у очага бревнышко и стукнул им Дерека по голове. Тот непонимающе моргнул и завалился на бок. Стайлз тяжело задышал, совершенно не ощущая холода в непротопленном логове. Он пихнул Дерека в плечо, переворачивая на спину, и, наклонившись к самой груди, послушал сердце. «Бьется», – с облегчением вздохнул Стайлз и закрыл лицо руками, ощущая, как вся его сущность, все мысли и желания направлены на то, чтобы вернуться в волчью форму и получить еще кусочек тех незабываемых, как прожаренное на огне мясо с травами, ощущений.
Стайлз встал на ноги, внимательно оглядел Дерека, не подмечая в нем ничего особенного, и отволок его на свою постель, накрыл теплой шкурой. А сам принялся за огонь. Нужно было срочно чем-то себя занять, чтобы прогнать из головы мысли.
Дерек заворочался, когда Стайлз переворачивал на плоском, найденном у реки камне, лепешку – размером побольше обычного. Тесто получалось не такое вкусное, как у матери, которая иногда баловала стаю подобными лакомствами, но тоже оказалось вполне сносным. Стайлз тратил много времени на сбор растущих в поле колосков. Достать зерна было сложно, и от кропотливой работы часто затекали все мышцы, но результат того стоил. Протертые в ступке до порошка и смешанные с водой до жидкой кашицы, зерна приобретали совсем иной вкус. Можно было есть их и так, но запах и вкус горячих лепешек не могло перебить ничто.
Стайлз бросил взгляд через плечо и заметил, что Дерек за ним наблюдает. Его ноздри то вздувались, то опадали, а глаза голодно блестели. Стайлз фыркнул, вспомнив недавние обещания накормить его и щенков.
– Ты разговаривать-то по-человечески умеешь? – спросил он, придвигаясь ближе к горячим углям. В логове Стайлз никогда не одевался, предпочитая поддерживать тепло.
– Умею, – хриплым и на удивление тихим голосом ответил Дерек. – Что ты делаешь?
– Пеку лепешку. Нравится запах? – с нескрываемым самодовольством произнес Стайлз. – Уверен, ты даже не знаешь, что это…
– Я не ел их с детства, – перебил Дерек, и теперь в его тоне послышались властные нотки. Значит, задело. Стайлз поджал губы, пряча довольную улыбку, и отвернулся, разглядывая разрумянившуюся лепешку.
В логове стало так тихо, что можно было разобрать, как чуть слышно потрескивают угли. Дерек не пытался выбраться из-под шкуры, а Стайлз больше на него не смотрел, погруженный в мрачные думы. Как бы он ни старался сбежать от проблемы, у него ничего не выйдет, с ней надо разобраться. Дерек не позволит ему пропустить зов Луны мимо ушей, но Стайлз не очень хотел становиться завоеванной добычей. Он взрослый волк, и если он выберет случку, то это будет его решение, а не чье-то еще. Стайлз припомнил ощущение проникновения и с удивлением увидел, как поджались пальцы на ногах, а на коже выступили мурашки.
Наконец, лепешка была готова, и Стайлз снял ее с камня и быстро переложил на стол. Достал из сделанной из толстых, но гибких прутьев корзинки кусок вяленого мяса и, взяв ведро, быстро сбегал за снегом. Он поставил ведро на плоский камень, все еще горячий, и дождался, когда снег растает. Дерек сидел молча и, кажется, даже не шевелился. Стайлз тяжко вздохнул, разломил лепешку и протянул ему половину:
– Ешь.
Упрашивать дважды не пришлось. Дерек впился зубами в кусок и чуть слышно застонал, прикрыв глаза. Стайлз отчего-то смутился и отвел взгляд.
– Мясо будешь?
– Нет, – ответил Дерек. Стайлз уже приготовился в очередной раз услышать про то, что он только поганит мясо, но больше никаких слов не последовало. Что стало весьма приятным сюрпризом. Стайлз почему-то чувствовал себя до ужаса беспомощным, хоть и находился в своем логове. Раньше здесь никогда не было других волков. Впрочем, как и людей.
Ели они молча. Стайлз изо всех сил старался не коситься в сторону шкур, но раз или два все же бросил вороватый взгляд. Дерек смотрел на него так же, как и по пути к логову. От его внимания волосы на затылке вставали дыбом. Но Стайлз упрямо делал вид, что ему все равно, и жевал мясо, прикусывая лепешкой.
Когда Дерек откинул шкуру и встал, Стайлз напрягся, ожидая чего угодно, но он всего лишь подошел к очагу, снял с камня ведро и отпил из него. Есть разом расхотелось. Стайлз все равно упрямо запихал пока еще теплую лепешку в рот, прожевал ее и проглотил. Протянул руку к ведру, сидя на шкуре и глядя снизу вверх. Дерек отдал ведро и позволил ему спокойно напиться, а потом заговорил таким тоном, каким говорят о неизбежном:
– Я знаю, что это твоя первая вязка. Как и у меня. Мы должны быть стаей.
Стайлз сглотнул, открыл рот, чтобы возразить, но не смог. Даже человеком его тянуло к Дереку, а желание снова испытать то чувство было слишком велико. Он встал, отложил погрызенный кусок вяленого мяса на стол и направился к пологу, на ходу обращаясь в волка. На лице у Дерека мелькнула тень смешанного с восторгом одобрения, и он тоже обратился, догнал Стайлза и начал лизать ему морду. Стайлз отвернулся и вылез на улицу. В логове сейчас было слишком жарко, да и волком он там находиться не любил.
Стоило им оказаться снаружи, Дерек игриво прикусил шерсть у него рядом с мордой и потерся об него. Стайлза разморило от близости альфы, он упал на спину, открывая брюхо и горло. Дерек принялся лизать ему горло, навис над Стайлзом, искоса поглядывая. Как будто все еще ожидал нападения. Стайлз фыркнул, перевернулся и встал прямо, приготовившись.
Под хвостом стало так мокро, что он сам чувствовал свой запах. Дерек приблизился к нему сзади, ткнулся холодным носом во влажное и лизнул. Стайлз заскулил, оглянулся, бросил на него просящий взгляд и едва сумел устоять, когда Дерек залез на него сверху, снова стиснув лапами бока, и начал дергаться. В этот раз ощущение от проникновения было еще сильнее и приятней. Внутри наконец оказался узел, и Стайлз почувствовал удовлетворение, как будто он был голодным, а теперь досыта наелся вкусной пищи.
Они оба поняли, что узел набух, завершив сцепку, и Дерек решил устроиться поудобнее. Он осторожно перенес переднюю лапу через спину Стайлза, встал рядом и потерся мордой об его плечо. Стайлз почувствовал, как ему становится мокро от чужого семени, и испугался, что оно вытечет, но узел все плотно запечатал. Приятное ощущение постепенно пропадало, а Дерек до сих пор оставался внутри. Стайлз попробовал отойти, но ничего не вышло. Он расстроено тявкнул и, извернувшись, не больно хватанул Дерека за шею, но тот только фыркнул:
– Придется потерпеть, спутник, – сказал он, открыл пасть и вывалил язык.
Стайлз снова упрямо дернулся и застыл, ожидая, когда узел позволит им расцепиться.
***
Дерек потряс зажатую в пасти тушку кролика и бросил ее в снег. Глупое зверье привыкло, что на этих землях почти нет хищников – лисы не в счет. Кроликов расплодилось просто немерено, Дерек никогда раньше не видел их в таком количестве. Нет, что бы там Стайлз не тявкал, волк и хозяин территории из него никудышный.
Когти вошли в плотный слой снега, и Дерек сам себя обругал. Нельзя так думать о своем спутнике, даже если очень хочется. Сейчас жалеть о выборе было поздно, в Стайлзе прорастало его семя. Этот омега вынашивал щенков Дерека, а значит, заслуживал уважения и заботы. Теперь он не волк-одиночка, он в стае Дерека, он его пара.
Пусть и выглядит все совсем иначе. Дерек вздохнул и потоптался, хрустя настом и не решаясь войти в логово. Он видел, как проходил гон у других. Как ласкался Питер со своей парой, как ему то отвечали, то шутливо гнали прочь, заставляя завоевывать спутницу снова и снова. Стайлз вел себя так же – то подманивал, то дрался и выворачивался, а потом прогибался в спине, подставляя себя под язык Дерека, или сразу просил вязку. Правда, немало времени они провели внутри логова Стайлза. Там приходилось перекидываться в неудобную форму и мучиться то от холода, то от жары. Дерек обжег лапу, случайно задев раскаленный камень, потом расчихался, сунув нос в подвешенную к потолку связку трав. Стайлз над ним посмеялся, и Дерек бы непременно поставил его на место, не звучи это так беззлобно. Стайлз заставлял его отдыхать, лежа на шкурах, выспрашивал про бывшую стаю Дерека и зачем-то водил ладонями по некрасивой человеческой шерсти на груди. Дерек втайне стыдился своей внешности – ну что это такое, ни густого подшерстка, ни длинных когтей, ни острых зубов? Ему не хотелось показываться паре в таком виде, но Стайлз настаивал, а Дерек не решался спорить.
Внешность самого Стайлза вызывала у Дерека странные чувства. Ему вроде бы и не нравилась тонкость голой кожи, длинные ноги и вездесущие руки, но вместе с тем где-то внизу живота зудело и томило. Особенно когда Дерек случайно задевал взглядом задницу Стайлза или видел болтавшийся между ног член. Последний вел себя странно. Дерек с удивлением примечал, что иногда Стайлз начинал вдруг странно дышать, его член дергался, твердел, Стайлз гладил его рукой, а потом, стиснув зубы, перекидывался в волка и приглашал Дерека наверх, вязаться.
Так прошло несколько дней. Спустя две ночи Дерек сдался и согласился погрызть жесткое, сильно пахнущее травами мясо, которое так любил Стайлз. Лепешек больше Стайлз не пек, выйти на охоту Дерек не смел, а голод начал сильно донимать.
Слава Луне, больше ему не придется травиться такой едой. Дерек зарычал на задранного им самим кролика и удовлетворенно махнул хвостом. Впрочем, довольство быстро исчезло, сметенное дурными мыслями.
Прав был Питер, называя его никчемным отродьем. Если бы Дерек оказался нормальным волком, его спутник не прогнал бы его, едва у них закончился гон. А Стайлз поступил именно так. Вытолкал сонного Дерека из своего логова, рыкнул и спрятался внутри. Дерек даже не сразу обернулся волком, не понимая, что случилось. Да и мышцы вели себя странно. Волком он любил спать в одной позе, а человеческое тело приходилось вытягивать иначе. Не скручиваться клубком, удерживая тепло, а жаться к другому телу и кутаться в шкуры. Это чем-то напоминало детство, когда они, безмозглые щенята, спали вповалку, приткнувшись к матери. И вместе с тем – это было иным, ранее не испытанным Дереком ощущением.
Пробуждавшим другие ощущения. Однажды после сна со Стайлзом у Дерека сильно заболело между ног, член стал твердым, горячим, его словно закололо изнутри. Дерек подумал, что ему нужно пойти помочиться, вылез наружу и сумел выдавить лишь пару капель. Холод искусал его руки и ноги, между ног перестало болеть, и Дерек вернулся, поймав загадочный взгляд Стайлза.
Тогда он не спросил, что он значил, а сейчас уже не мог. Первый лунный цикл после гона Стайлз делал вид, что Дерека не существует. Он больше не прятался, не носился за Дереком по пятам, думая, что его не видят. Стайлз выходил из логова только по важным делам: охотился, набирал воды, метил территорию. Если на его пути встречался Дерек, Стайлз просто огибал его и упрямо шел вперед, не реагируя ни на оклики, ни на рычание, ни на попытку поймать.
Трогать было совсем нельзя. Дерек один раз попытался, но Стайлз застыл, как давно околевший труп, и Дерек, испугавшись, отступил. Стайлз повел мордой, резко махнул хвостом и припустил по намеченной тропинке. Дерек, ворча, ушел прочь. Он не понимал, почему все так изменилось, за что Стайлз на него злится.
Может, он не поверил, что Дерек сумеет прокормить их будущую стаю? Или Стайлз боится, что щенки от Дерека родятся слабыми? Рык сам вырвался из горла. Дерек тяжело потоптался на месте. Он сильный, крупный, смелый. Стайлз должен радоваться, что у них будет общее потомство!
Дерек вздохнул, повел ушами, в последний раз прислушиваясь и используя всю остроту волчьего слуха, и успокоено облизнулся. Рядом с логовом не было никого опасного. Дерек обернулся человеком, подхватил кролика и отдернул полог, забираясь внутрь. Лежавший под кучей шкур Стайлз не пошевелился. Дерек оставил кролика на большом камне, подхватил опустевшее ведро и сходил наружу за снегом. Вернулся обратно, подвесил ведро над углями и поворошил их специальной длинной палкой. Дерек ненавидел огонь, но не шугался его, как Айзек, и умел с ним обращаться.
Стайлз все еще лежал молча, а Дереку очень бы хотелось услышать хоть какой-нибудь звук. От тишины в логове было жутковато, редкая человеческая шерсть вставала дыбом, а по коже ползли мурашки. Дерек брезгливо подцепил неровный ножик, вернулся к кролику и принялся сдирать светлую меховую шубку, отделяя шкуру от мяса. Работы было немного. Дерек закончил быстро, облизал покрытые кровью пальцы и подхватил шкуру, намереваясь прикопать ее где-нибудь снаружи. Оставлять в логове было нельзя – завоняет, а потом и черви заведутся.
– Оставь, – сказал Стайлз, высунувшись из своего гнезда, когда Дерек пошел к пологу. – Шкуру оставь.
Дерек остановился, ожидая еще чего-нибудь, но Стайлз зарылся обратно и не проронил ни слова. Дерек рассерженно бросил шкуру на земляной пол, обернулся волком, вылез наружу и громко, обиженно завыл, едва вдохнул морозный воздух, начинавший пахнуть весной. Голос звучал тоскливо и четко – Дерек хотел, чтобы Стайлз слышал его упрек.
Гнать спутника прочь плохо, так не поступают. Стайлзу следовало позволить Дереку вернуться. Но Стайлз не позволял, и Дереку только и оставалось, что возвращаться к облюбованному для ночлега местечку и изливать свои горести Луне.
Дерек лишь надеялся, что после, когда она подарит им со Стайлзом щенков, все изменится. И они наконец станут стаей – уж Дерек постарается присмотреть за потомством, чтобы никто не погиб. Он научит своих щенков охотиться, плавать, брать след, научит выбирать добычу и бежать так, чтобы не уставали лапы.
Мысли сонно вертелись в голове, манили сладкими, как пчелиный мед, образами. Дерек уже видел себя вожаком большой стаи, видел рядом с собой Стайлза, окрепшего, выбросившего из головы чушь про людские замашки, видел их будущих щенков – крупных, сильных, смелых. Он свернулся клубком, невнятно тоскуя по запаху логова, и закрыл глаза, позволяя себе погрузиться в сон.
***
– Найди хорошее место, – глухо попросил Стайлз, дрожа то ли от холода, то ли от слабости.
Дерек подошел к покрытому слизью комочку, их мертвому щенку, и ткнул его носом, непонятно на что надеясь. Чуда не случилось: не раздалось ни писка, ни стука забившегося сердца.
– Двое выжили, – устало сказал Стайлз. – Я их вылизал, они спят. Мальчик и девочка.
– Хорошо, – Дереку было больно смотреть на лежавшего на снегу щенка – такого маленького, заброшенного, одинокого. – Я позабочусь о нем.
– Закопай поглубже, – проговорил Стайлз. – Не хочу, чтобы его нашли лисы или вороны. Дерек, обещай.
– Я сделаю, – Дерек подошел к Стайлзу, ласково куснул его морду и шею и принюхался. – Зализать там?
– Не надо, – Стайлз вздрогнул и отступил. – Уйди. И не заходи в логово, пока я не позову. Еду оставляй здесь, у входа, я сам буду забирать.
Дерек не стал спорить: по обычаю щенков показывали вожаку, лишь когда они могли встать на собственные лапы. Хоть здесь Стайлз соблюдал традиции.
– Двоих мы выкормим, – Дереку очень хотелось утешить спутника. – И за двумя щенками легко присмотреть. Они доживут до следующей зимы.
Стайлз отвернулся, махнул хвостом, будто его только разгневали слова Дерека, и пошел обратно к пологу. Он остановился, бросил последний взгляд на оставленного на снегу щенка и переступил лапами. Дерек подумал, что Стайлз опять подойдет к тельцу, но из логова донесся отчаянный писк. Дерека окатило гордостью – там, среди шкур, остались его дети. Настоящие живые щенки. Стайлз тявкнул, посмотрел на полную луну и нырнул под полог.
Дерек прикрыл глаза, вслушиваясь в лесные звуки, и задумался, куда отнести трупик. Он вспомнил про большой холм, у подножия которого снега было меньше, а земля словно грелась изнутри. Мать рассказывала, что под землей иногда течет вода, горячая, как кровь оленя. Дерек не очень-то верил в эти сказки, но порой и сам замечал, что кое-где земля выглядела иначе. В любом случае, место было достаточно хорошим, чтобы закопать щенка. Дерек осторожно подхватил его в пасть и сжал челюсти. На мгновение его окатило беспокойством: Стайлз был таким неуклюжим, неловким. Вдруг он не сможет правильно таскать щенков и случайно придушит или прорвет зубами шкурку? Дерек сейчас особенно остро чувствовал, как уязвимы новорожденные щенята.
Но если так и случится – на все воля Луны. Дереку не нравилась эта ночь: Стайлз принес детей ровно в полнолуние, и оно было недобрым. Молочная белизна огромного диска отливала розовым, как свежая требуха, воздух пах тревогой и давил на уши. Как бывает летом, накануне грозы. В такие луны стаи обычно не охотились, волки собирались вместе и выли, заглушая своим голосом тоску и тревогу. Только особенные волки, меченные огнем, выходили из своих убежищ и осмеливались нарушать покой леса. Дереку казалось, что в это время сама Луна охотится на своих детей, и любой, кто попадет под ее неосторожное око, может лишиться чего-то важного, если не жизни.
Как это случилось с его семьей. Луна забрала всех, пожалев только Дерека и двух его сестер. Дерек всхрапнул, как любили делать лошади, и зашагал по тропинке, ведущей к холму. Больше он не боится дурных предчувствий, все беды, какие могли, с ним уже случились. Дерек добрался до примеченного местечка, опустил щенка наземь и стал рыть ему яму. Снег холодил и раздражал подушечки лап, но Дерек упорно прогрызался в стылый грунт. Яма увеличивалась, он добрался до почти мягкой земли, когда краем глаза заметил движение. Молоденькая тощая лиса осторожно подкрадывалась к оставленному в стороне щенку. Ее усы дергались, ноздри жадно раздувались. Дерек прыгнул на нее, лиса взвизгнула и дернулась в сторону. В другое время Дерек бы ее отпустил: лисы считались младшими братьями волков. У них не было человеческой формы, только животная, но Дереку нравились лисы, и родства он не отрицал. Но в этот раз он не собирался прощать. Лиса видела, что он делает, и сама поплатилась за свою наглость. Дерек увернулся от острых когтей, стиснул челюсти, ломая лисе позвоночник, и кинул тело на снег.
Правильно он опасался этой Луны – вот и еще одна ненужная смерть. Дерек уложил щенка в яму, засыпал его землей и снегом, а сверху поставил метку, кислую, острую. Предупреждая, что трогать здесь ничего нельзя. Он подтащил поближе труп лисы, показывая, что случится с тем, кто посмеет нарушить запрет, и пошел прочь. Возвращаться к логову он пока не хотел. Дерек добрел до реки, напился, а потом, повинуясь порыву, перекинулся в человека и вошел в ледяную воду. Его тут же сковало холодом, зубы застучали, но Дерек терпел, ощущая, как у него проясняется в голове. Он вылез обратно, встряхнулся, вернулся в шкуру волка и бегом понесся к логову Стайлза. Заботы и печали утонули в реке, как и учил отец. Теперь Дерек снова мог заботиться о своей стае.
Он подошел к самому пологу, улегся в снег, зарывшись поглубже, чтобы было тепло, и прислушался. Изнутри доносились звуки возни. Писк щенков, ворчание Стайлза, стук сердец. Дерек вскинул морду и завыл, оплакивая того, кого сразу забрали на Вечную Охоту. В логове все стихло, а потом к нему присоединился Стайлз, догадавшийся о причине скорби. Песня вышла короткой, но Дерек почувствовал себя лучше. Они достойно проводили щенка и впервые повели себя, как связанная по всем правилам пара.
***
– Ты можешь зайти, – Стайлз вернулся с короткой пробежки – ему требовалось размять лапы после долгого сидения в логове. Дерек его понимал: в лес пришла весна, снег почти растаял, воздух пах вкусно и свежо. Одно удовольствие поноситься по мягкой земле.
Зима и выкармливание щенков не пощадили его спутника. Он еще больше исхудал, хотя изможденным не выглядел. Мышцы стали сухими и плотными, Стайлз потихоньку превращался в одного из этих быстрых, поджарых волков – идеальных загонщиков, способных без устали гнать добычу к поджидающей ее стае.
Дерек невольно залюбовался его легкой поступью и блестящим мехом обновленной шкуры и, потряхивая от нетерпения хвостом, ступил следом за Стайлзом в логово. Внутри было жарко натоплено. Стайлз привычно шмыгнул к меховому гнезду, где копошились щенята, тявкнул, призывая их успокоиться, и Дерек застыл посреди логова. Стайлз снова покрутился на шкурах, осторожно переступая по ним, и наклонился, выталкивая носом темно-серый комок меха, отвечавший ему тонким попискиванием.
– Давай, иди. Ты умеешь, – неожиданно бесцеремонно потребовал Стайлз, подпихивая щенка вперед.
Тот уткнулся мордочкой в сгиб шкуры, раздраженно фыркнул и, с трудом удерживая равновесие, встал и выпрямился. Перед Дереком была крошечная волчица. Ушки ее беспокойно торчали, нос дергался, улавливая незнакомый запах – его запах, – хвост мелко трясся. Щенок помедлил, пригнулся к земле, едва не задевая ее круглым плотным животом, и осторожно сделал пару шагов вперед.
Дерек не шелохнулся. Щенок остановился, обернулся, вопросительно посмотрев на Стайлза, и дернулся, будто хотел вернуться назад. Стайлз оскалился и зарычал, отгоняя прочь. Щенок вздрогнул, покачнулся на лапах и посмотрел на Дерека.
– Не бойся, – сухо подбодрил ее Стайлз. – Это наш вожак, твой отец.
Щенок подергал ушами и перестал прижиматься к земле. Дерек видел, что страх не ушел – на волчицу давила его сила альфы, но девочка оказалась из упрямых. Сильный характер, хорошо. Дерек спрятал лезущую на морду улыбку и дождался, пока волчица подойдет ближе. Походка у нее оставалась неуверенной, щенка болтало из стороны в сторону, но волчице удалось добраться до Дерека и встать, ожидая, как решится ее судьба. Дерек наклонился и любопытно обнюхал, втягивая запах Стайлза, молока, логова и ее собственный. Тот, который он теперь не забудет до самой смерти. Дерек лизнул ее мордочку, куснул за нее, следя, чтобы его мощные острые зубы не ранили щенка, и удовлетворенно кивнул.
– Лидия, – сказал Дерек, дав щенку имя на правах вожака. – Теперь ты часть нашей стаи.
Лидия вильнула хвостиком и с торжеством обернулась на Стайлза. Дерек знал, что щенки пока не могут говорить, они научатся этому позже. Но речь они уже понимали. Лидия, довольная тем, что прошла испытание и ее одобрили – осмелела. Она коротко тявкнула, Дерек снова лизнул ее, и подтолкнул мордой обратно к Стайлзу. Следовало посмотреть на другого щенка. Стайлз говорил, что их второй – мальчик. А Дереку был очень нужен тот, кто потом займет его место, если окажется достоин.
Лидия вернулась к Стайлзу, легла ему под бок и замерла, с интересом наблюдая за выпутывающимся из шкур братом. Этот щенок был повыше, его плечи раздавались шире, чем у сестры, а по строению костей Дерек угадывал в нем в будущем достаточно крупного самца. Не великан, но вполне нормальный волк. Щенок был не таким упитанным: кажется, Лидии доставалось больше молока. Дерек нахмурился. Признак слабости, недостаток лидерства? Или этот щенок просто не ест больше того, сколько ему нужно?
Стайлз заворчал. Дерек приметил, что с этим волчонком Стайлз вел себя иначе. Он подбадривал его ласково, излучал любовь и поддержку, и щенок, чувствуя ее, шагнул вперед и поднял на Дерека карие глаза. Взгляд у него был любопытным и бесхитростным. Без нотки вызова, полыхавшей в глазах сестры. Лидия признавала в Дереке вожака и побаивалась его силы, одновременно уважая ее. А этот щенок будто бы просто хотел познакомиться.
Он заспешил вперед, не трудясь произвести хорошее впечатление, споткнулся, растянулся на земляном полу, чихнул и опять вскочил на лапы. Он скакнул вперед, как любил прыгать Стайлз, яростно замотал хвостом и добрался до Дерека. И не успел тот склонить голову, чтобы, следуя ритуалу, неторопливо обнюхать его и оценить, щенок сделал еще шаг, привалился к брюху Дерека, куснул челюстями за лапу и вопросительно пискнул. Как будто ждал, что Дерек сейчас свернется клубком, согревая его своим телом, и начнет вылизывать.
Стайлз нервно выпустил когти и втянул их обратно. На морде застыло обеспокоенное выражение, и Дерек, жадно втягивая носом запах, понял почему. Этот щенок родился больным.
Дерек застыл, неторопливо разбираясь в себе – вдруг он ошибся? Но нет, его нос чуял болезнь. И словно в подтверждение его подозрениям, щенок закашлялся, сипло задышал, широко разевая маленькую розовую пасть, а потом успокоился и сонно моргнул. Дерек повел плечами. Он уже слышал такие звуки. Это было плохой болезнью, такую не лечили ни травы, ни время, она оставалась с волком на всю жизнь, если он не становился альфой. А этот щенок был бетой, Дерек нисколько не сомневался.
Значит, он станет обузой для стаи. Не сможет долго бежать, не выдержит переходов, замешкается из-за сбитого дыхания, когда от него потребуется ловкость и скорость. Его нет смысла растить и кормить, незачем учить его, как охотиться и драться, как читать следы и плавать в реке. Стайлзу следовало придушить его сразу, как он родился, но, наверное, он не смог из-за того мертворожденного щенка.
Дерек оскалился. Стайлз, отпихнув Лидию в сторону, подскочил к нему одним прыжком и встал напротив, смотря глаза в глаза.
– Он в нашей стае. Его зовут Скотт.
– Нет, – отрезал Дерек. – Он слабый и должен умереть.
Дереку не хотелось говорить этого, он ощущал теплоту прижимавшегося к нему тельца, и это было приятным, неизведанным ранее чувством. Но он должен был действовать, как вожак, вести себя, как вожак, и принимать решения – как вожак.
– Если ты его тронешь, – тихо сказал Стайлз, – я вытащу угли из моего очага и раскидаю их по всему лесу, едва он высохнет достаточно, чтобы загореться. Убей моего щенка – и я уничтожу здесь все.
Дерек зарычал. Щенок внизу завозился, раздраженный подрагиванием мускулов живота, и вдруг, вскинув мордочку, зарычал тоже, старательно копируя отцовские интонации. Получилось неуклюже и смешно, щенок опять закашлялся, из его пасти вылетели мелкие капельки слюны. Он утомленно свернулся в клубок и снова прижался к Дереку. Будто не слышал его слов или не принял их всерьез.
Или… может быть, щенок не просто болеет телесно? Может быть, он еще и глупый, как белка?
– Он разбирает речь? – спросил Дерек.
– Скотт все понимает, – прошипел Стайлз не хуже водившихся на южных территориях змей. – Я сказал – не трогай его.
– Как ты посмел дать ему имя до того, как показал мне? – Дерек был уязвлен открытым неповиновением.
– Потому что ты чтишь традиции. Нельзя убивать члена стаи, правильно? – в голосе Стайлза зазвучало отчаяние. – Он в стае. Его зовут Скотт. Он сообразительный, он ласковый, он… Дерек, он – твой.
У Стайлза задрожали кончики ушей. Дерек сощурился, внимательно вглядываясь в спутника. Он знал, что угрозы Стайлза – чушь. И что Стайлз не сумеет ему помешать в расправе над щенком. Спутник всегда был слабее, а уж теперь, после вынашивания и выкармливания волчат, с ним бы справилась даже крупная лисица.
Дереку вспомнилась та лунная ночь, когда он хоронил мертворожденного, и его тревога. Предчувствие беды. Так вот какое испытание на самом деле послала им Луна – подселила в стаю слабого щенка. А если она позволила ему дожить до момента, когда он встал на лапы, значит, придется с этим смириться и принять его в стаю, как хочет спутник. Но подарить такому волку знак ромы, знак принадлежности к стае – позор для вожака. Впрочем, если Дереку повезет, Скотт погибнет раньше, чем заслужит такое право.
– Ты родишь мне еще щенков, – потребовал обещание Дерек, встопорщив шерсть на загривке. – Тогда я оставлю этому жизнь.
– Договорились, – процедил Стайлз и опустил морду вниз, признавая в Дереке альфу. – Скотт, иди сюда?
Но Скотт не отозвался: он размеренно выдыхал Дереку в шерсть, умудрившись заснуть, пока решалась его судьба. Дерек фыркнул, Стайлз моментально напрягся. Лидия что-то пискнула, приподнявшись на уставших от ходьбы лапах. Дерек наклонился, взял зубами Скотта за загривок, встряхнул и посадил перед собой. Он лизнул его заспанную мордочку, снова ухватил челюстью за шею и подтащил к щенячьему гнездышку. Улегся посреди шкур, жадно вдыхая запах его новой стаи, подпихнул к себе Лидию, сомневавшуюся, можно ли подойти ближе, и положил рядом с ней Скотта.
Стайлз расслабился. Он медленно подошел к ведру с водой, жадно полакал ее, встряхнулся и прыгнул на шкуры, больно задев спину Дерека задней лапой. Он улегся рядом, поколебавшись, положил морду Дереку на шею и развернулся, подставляя щенкам живот. Лидия сразу же переползла поближе, нашла крупный красный сосок, с влажной вокруг него шерстью, и стала жадно сосать. А вот Скотт, вытянувшийся вдоль тела Дерека – как будто он человек, а не волк, – никуда не пошел, предпочитая остаться дремать.
– Спасибо, – устало пробормотал Стайлз, ласково цапнув Дерека за ухо. – Но знай, я бы все равно не дал тебе ничего сделать. Я бы тебя выгнал из логова и больше никогда не пустил. Потому что это не только твои щенки, это мои дети, а ты вожак только на словах, Дерек. У нас нет стаи, это Ничейные Земли, мы…
Дерек изловчился, куснул его за глотку и сдавил. Стайлз умолк, повертелся, Лидия обиженно запищала, потеряв сосок, а Скотт во сне выпустил острые коготки прямо Дереку под ребра.
– Мы – стая с Ничейных Земель, – спокойно сказал Дерек покосившемуся на него Стайлзу. – Запомни это, спутник.
***
Дерек уже почти цикл избегал Стайлза и детей, не испытывая никаких угрызений совести. Следовало ожидать, что проклятые земли оправдают свое имя. Жизнь Дерека превратилась в насмешку над ним самим. Все его мечты вывернули наизнанку, и Дереку больше ничего не хотелось. Его прежние планы – создать сильную стаю, вернуться на исконную территорию, поставить Питера на место, все это потеряло смысл. Он никогда не сможет этого добиться.
Его спутником стала не сильная волчица, а задерганный, изгнанный стаей больной волк-омега. Дерек при первой же встрече понял, что Стайлз из тех волков, которые порой забывают, куда бежали и зачем, трясутся от нервного напряжения без причины, теряют след, замечтавшись непонятно о чем. Но Стайлз был единственным вариантом создать стаю, а еще он так вкусно пах и так ластился, что Дерек решился рискнуть.
И проиграл, как щенок, перепутавший корягу с затаившимся в траве кроликом. Стайлз не хотел быть его спутником, Стайлзу нравилось жить человеком, он думал, как человек, он был слабым и никчемным. И он принес Дереку больных щенят. Скотт продолжал кашлять, однажды Дерек видел, как он чуть не задохнулся из-за очередного приступа. Стайлз жалел щенка, отпаивал травами, заставлял все время лежать у огня. Дерек видел, как Стайлз заливает горячей водой сосновые почки и сыплет к ним мелкие желтые цветочки, как уговаривает Скотта лакать этот отвар, а щенок, жалобно пища, воротит мордочку. Первое время Дерек был рад, если Стайлзу удавалось убедить Скотта вылакать лекарство. И он очень гордился Лидией, которая пила ненужный ей отвар, чтобы Скотт последовал ее примеру. Это было поведение волков в стае.
А потом, когда щенки стали вылезать на поверхность, Дерек поймал взглядом солнечный блик на шкуре Лидии и похолодел от морды до кончика хвоста. Лидия вертелась на прогалине, подставляя круглые бочка теплу, а Дерек не мог оторвать глаз от огненно-красного подшерстка, бывшего неразличимым в темноте логова. Налетел порыв холодного ветра, Лидия встопорщила мех, защищаясь, и ее словно охватило пламенем.
Красной волчицей, вот кем она родилась. Дерек оглянулся на Стайлза, желая разделить с ним горе, но тот смотрел в ответ внимательно и напряженно. Знал. Стайлз знал, кому помог появиться на свет, и скрыл это от Дерека. Солгал своему спутнику и вожаку. Хотя Стайлз же никогда не скрывал, что считает Дерека вожаком лишь на словах. Не было в его обращении ни уважения, ни поддержки. Стайлз разделил с ним гон, потому что так приказала ему Луна, Стайлз отдал ему свою территорию – ибо не мог иначе, но между ними не установилось никакой особенной связи.
И Дерек больше не чувствовал необходимости быть рядом, заботиться и защищать. Да и Стайлз не хотел его помощи. Дерек видел, как Стайлз ждет, когда щенки смогут обернуться человеческими детьми. Дерек не сомневался, что Стайлз будет растить их так, как считает правильным сам: обучит охотиться с палкой, а не использовать собственные лапы, когти и зубы. Собирать зерна, как ворон, ловить рыбу острым гарпуном, сушить травы и выделывать шкуры. Стайлз принимал приносимую Дереком добычу, потому что ему было так проще. Но, наверное, перестань Дерек ее таскать, Стайлз бы справился и сам.
Дерек снова превратился в чужака для тех, с кем был связан кровью и Луной. Совсем оборвать связь он не мог. Дерек по-прежнему делился мясом со Стайлзом и щенками. В логово он больше не спускался, оставлял все у полога и уходил – как можно дальше, туда, где стае его было не достать. Дерек крутился рядом с логовом, лишь когда Стайлз вынужденно выходил наружу – приглядывал за щенками. Они не заслужили какой-нибудь глупой смерти, кем бы они ни родились.
Дерек проглотил последний кусок мяса, прикопал останки енота и медленно пошел к реке. Съеденное не переваривалось в желудке. Дерек знал, что если щенок подойдет и попросит, ткнется ему в пасть мордой, он не сможет противиться инстинкту и отрыгнет мясо обратно. Но его щенята далеко и…
Когти врезались в землю. Подувший ветер принес знакомые запахи, Дерек повел мордой и припустил вперед. Теперь он различал и полный тревоги писк, вскоре сменившийся щенячьим воем. Дерек несся стремительно, вырывая лапами траву и распугивая мышей-полевок. Сверху закаркал, кружа, потревоженный ворон, Дерек рявкнул, прогоняя мерзкую птицу, и выпрыгнул к берегу реки. На покрытой песком кромке топтались оба щенка. Лидия выла, задрав мордочку вверх, а Скотт беспокойно тявкал, носясь туда и обратно на окрепших лапах. В воде лежал Стайлз.
Его человеческое тело растянулось на ровной глади, как на шкурах, волосы шевелились, словно водоросли, а из-за шума реки и визга щенков Дерек не слышал, бьется сердце спутника или нет. Опоздал он или еще можно успеть спасти.
Он прыгнул в воду, взбив фонтан брызг. Щенки умолкли, река окатила шкуру прохладой. Дерек подплыл к Стайлзу, схватил его пастью за плечо, не понимая, как вытаскивать тело на берег, и спутник внезапно ожил. Стайлз забил руками по воде, ушел с головой вниз, вынырнул, отплевываясь, и отпихнул попытавшегося снова подхватить его Дерека:
– Ты с ума сошел? Ты ведешь себя, как любопытная обезьяна! – выругался Стайлз, и Дерек зарычал.
Никто из его стаи никогда не видел этих обезьян, но все знали, что это страшное оскорбление.
– Ты тонул! – рявкнул Дерек, работая лапами.
– Я плавал! – возмутился Стайлз, гребя к берегу. Его тело странно дергалось, движения походили на лягушачьи.
– А почему тогда щенки пищали? – Дерек выбрался на берег первым и хорошенько встряхнулся, избавляясь от воды на шкуре. – И ты не плыл, ты лежал!
– Щенки не умеют плавать, слишком маленькие! А я люблю воду! – Стайлз отжал мокрые человеческие волосы, погладил по головам Лидию и Скотта и сел на траву. – Со мной все было в порядке. Зачем ты вмешался?
Дерек не стал отвечать. Он снова потряс головой и раздраженно оскалился. В уши затекла вода, и избавиться от нее волком никак не удавалось. Дерек перекинулся в человека, засунул палец в ухо и почувствовал, как гадкое ощущение начинает пропадать.
– Ты что, – Стайлз сбавил тон. – Ты подумал, что я тону? И пытался меня вытащить?
Дерек выкрутил руками мокрые пряди. Да уж, глупый поступок, не стоило вмешиваться в дела Стайлза.
– И ты прибежал, услышав лай детей? – продолжил расспросы Стайлз, не огорченный, что Дерек ему не отвечает. – Неожиданно, Дерек. Ты же от нас отказался.
– Я не отказывался, – проворчал Дерек, подумывая уйти. Но передвигаться он любил в волчьей форме, а возвращаться в нее прямо сейчас не хотелось. Солнце приятно грело кожу, высушивая ее после купания, а под человеческими ступнями трава казалась совсем иной, чем под лапами. Дереку иногда нравилось быть в другой форме.
Скотт, притаившийся за кочкой, выпрыгнул вперед и вцепился пастью в лодыжку Дерека. Сзади на ту же ногу бросилась Лидия – куснула, царапнула, полоснув когтями, и отскочила. Стайлз недовольно шикнул на разыгравшихся щенков. Дерек рычать не стал. Кровь стекла в траву, кожу защипало, и царапины исчезли. Стайлз взял Скотта за загривок, встряхнул его, нахмурившись, и поставил обратно. Подошел к Дереку и положил руки ему на плечи.
– Я рад, что тебе не все равно, – сказал Стайлз и зачем-то коснулся губами губ Дерека. – Мы думали, ты нас совсем бросил. Мы скучали.
– Я носил вам еду, – возразил Дерек, косясь на руки Стайлза. Тот водил ладонями по его груди.
– Мы не боялись голода, – объяснил Стайлз. – И мне нужно больше, чем еда. И щенкам.
Дерек не нашелся с ответом. А что еще хочет Стайлз? Дерек их защищал, Дерек для них охотился. Волчью науку Стайлз щенкам передавать не спешил. Для Дерека не было дела.
Стайлз снова начал тыкаться губами в лицо Дерека. Коснулся щек и лба, руками погладил по шее и вдруг куснул за нижнюю губу. Дерек отшатнулся, но Стайлз потянулся следом за ним. Дерек позволил ему, не понимая, что происходит, и Стайлз, склонив голову, стал покусывать Дерека за шею, хватать губами за кожу на горле. Это было приятно. Но рождало совсем не те чувства, что охватили бы Дерека, будь он волком. Для волка это бы значило приязнь и ласку, а с человеком творилось что-то странное. У Дерека стало тянуть внизу живота, будто он наелся кислых ягод, и шевельнулся член. Стайлз отстранился от него, улыбаясь, и указал глазами на траву.
– Давай мы ляжем. Мы должны поговорить про Лидию.
Дерек опустился спиной на покрытый зеленью берег, стараясь не выдать своего блаженства, Стайлз лег рядом, на бок, притиснувшись к Дереку, как в поисках тепла. Еще один непонятный поступок – кожа Стайлза была горячей, он раскраснелся и вряд ли мерз. Сидевшие на почтительном расстоянии щенки опять затявкали. Лидия – ревниво, а Скотт – недоуменно. Стайлз не дал им разрешения приблизиться. Он повернул к Дереку лицо и тихо спросил:
– Почему ты боишься Лидии?
– Я не боюсь, – ответил Дерек и погладил Стайлза по плечу. Он соскучился по прикосновениям. – Ты понял, кто она?
– Да, я же не слепой, – Стайлз придвинулся еще теснее, его пальцы стали поглаживать Дереку живот, играя с короткой черной шерстью. – В моей бывшей стае не было таких волков, но я слышал…
– А я их видел, – возразил Дерек, недоумевая. Там, где его трогал Стайлз, кожа начинала гореть. Он взял руку Стайлза, пощупал ее и совсем запутался. Пальцы у спутника были холодными, они вовсе не жглись огнем. Что же происходит?
– Еще одна глупая сказка, в которую ты веришь?
– Это не сказка. Я был в логове у такого волка. Плохое место, – коротко сказал Дерек. – Красные волки одиноки, им трудно найти пару, и они не могут жить среди стаи. В них живет пламя, оно ест их изнутри, и если не тушить его, то они быстро погибают. Лидии нужен наставник из Красных, но они никогда не свяжутся с волчицей отсюда. Это Проклятые земли. Она погибнет.
– С ней ничего не случится, – уверенно произнес Стайлз, лизнув Дерека в губы. – Ты видел такое логово и говорил с Красным волком? Так помоги Лидии с ее пламенем.
– Я не знаю их секретов! – Дерек тоже лизнул Стайлза в рот, это было приятно. – Я видел… кое-что, но этого мало.
– Ты научишь ее тому, что видел, – Стайлз закинул ногу на бедро Дереку и вжался в него пахом. – И мы найдем ей помощь. Красные волки мудрее прочих, они не испугаются проклятых земель.
– Ты ошибаешься, – горько сказал Дерек.
Как только Красные узнают, в какую Луну она родилась и кто помог появиться ей на свет, они откажутся ее учить. Дерека изгнали из стаи за его злость и ярость, Стайлза – за нервность и рассеянность. Им не следовало вязаться, почему Дерек раньше этого не понял?
Стайлз склонился над ним, жадно вылизывая и тычась губами в лицо Дереку, но вскоре вздрогнул и быстро встал, шагнув обратно к реке. Скотт побежал за ним, но Лидия, прыгнув, схватила брата за пушистый зад и прижала к земле, не дав уйти дальше.
Стайлз нырнул в воду, проплыл до середины реки и вернулся обратно, постоял по пояс в воде, растер лицо руками и вышел на берег. Дерек, согревшись на солнце, обернулся обратно волком, не желая больше находиться в уязвимой человеческой оболочке. Он лег на траву, положив морду на лапы, и удивился, когда выпущенный на волю Скотт подполз к нему поближе. Скотт обнюхал его морду и вдруг решительно ткнулся в нее своей, явно выпрашивая мясо. Лидия возмущенно вскочила на лапы, и Дерек понимал почему. Он тоже бы никогда не подумал, что Скотт решится на такое первым. Дерек сосредоточился и подтолкнул мясо из желудка наверх, выплевывая его на траву. Съеденные кусочки защищала пленка из слюны, они находились ровно в таком же виде, в каком были, когда Дерек их глотал. Скотт благодарно взглянул на него, подцепил ближайший кусок и впился в него зубами. Заурчал, жадно кусая, и посмотрел на приплясывающую от нетерпения сестру, зовя присоединиться.
Странный щенок. Обычно, чем волк младше, тем меньше он думает о стае. Скотт был другим. Дерек мимолетно пожалел, что этот щенок так болен. Из Скотта мог выйти хороший вожак.
Лидия подошла поближе, изящно стянула один из кусочков и тут же растеряла всю свою грациозность. Кажется, это был первый кусок мяса, попавший ей в пасть. Лидия зачавкала, отпихнула Скотта, попытавшегося получить добавку, и пустила брата, только услышав недовольный рык Дерека.
Но сам Дерек уделял возне щенков меньше внимания, чем мог бы. Он смотрел на снова сохнущего на солнце Стайлза и почему-то вспоминал морозные ночи, когда их обоих накрыл гон.
***
– Сейчас время охотиться, а не спать, – заворчал Дерек, принюхиваясь к полному запахов воздуху ночного леса.
– У нас достаточно еды, – возразил Стайлз и пихнул Дерека ладонью в спину. – Залезай.
Дерек вошел в логово и проверил свернувшихся у очага щенков. Они спали, сладко растянувшись на неплохо выделанной шкуре медведя: Стайлз говорил, что нашел прошлым летом труп и, разогнав падальщиков, взялся за непростую работу.
– Ложись, – позвал Стайлз, первым упавший на пестрые шкурки лисиц и кроликов, служивших ему постелью. Дерек напился воды из ведра и отломил краешек медовых сот, которые они нашли двумя днями раньше. Прежде ему бы в голову не пришло полезть за лакомством, но Стайлзу так хотелось сладкого, что Дерек взобрался на дерево и ограбил гневно жужжащих пчел.
Он отломил еще, подошел к Стайлзу и положил кусочек прямо ему на язык. Стайлз разгрыз угощение, проглотил и облизнулся. Дерек лег рядом и вздохнул, предвкушая беспокойную ночь. Разве сможет он уснуть, зная, что сейчас бодрствует весь лес? Стайлз пихнул Дерека ладонью в грудь, лизнул в губы и улегся сверху, словно хотел поиграть, повозиться, как неразумный щенок.
Дерек был не против. Уж лучше игра, чем попытки уснуть.
Стайлз оседлал его, поцарапал ногтями грудь и, наклонив голову, спросил:
– Ты когда-нибудь трогал себя здесь?
Дерек посмотрел. Палец Стайлза упирался в низ живота, в темную шерсть, скрывавшую его член. Хоть что-то в людской форме было сделано разумно – эта часть тела была нежной, волосы защищали ее от холода.
– Если была нужда, – честно ответил Дерек, недоумевая таким словам.
Стайлз облизнулся, будто на его губах остался мед.
– Нет, не для этого, – он свел брови в одну линию и задумался. – Для удовольствия? Чтобы сделать приятно?
– Как это? – заинтересовался Дерек. – Нет там ничего приятного. Наоборот, он иногда болит. Плохо.
– Я тебе попозже расскажу как, – пообещал Стайлз и наклонился над Дереком. – А целоваться ты умеешь?
Дерек пожал плечами:
– А зачем мне надо целоваться?
– Давай попробуем, – попросил Стайлз. – Я хочу научиться.
– Это человеческие штучки, – возразил Дерек, почесывая Стайлзу бока – теперь, когда у них со спутником установилось перемирие, он полюбил его трогать и ласкать. Стайлз был его парой, Дереку хотелось с ним нежничать.
– Ну и что, – Стайлз улегся на него сверху – тяжелый, отъевшийся, горячий – и лизнул Дереку щеку. – Открой рот. Только не широко.
Дерек послушался. В темноте логова глаза спутника поблескивали, его горячая кожа разогревала жар в самом Дереке, в воздухе разливался аромат свежесрезанных трав, подвешенных Стайлзом сушиться. Глухие человеческие уши почти не различали, что происходит снаружи, Дерек слышал лишь сонное дыхание щенков и участившийся ритм сердца спутника. Как будто тот увидел добычу и крадется к ней, описывая круги.
Стайлз коснулся его губ своими: это было сухо и неожиданно волнующе. Дерек вздохнул, привыкая к непривычному ощущению. Стайлз облизал свои губы, скользнул языком по рту Дерека и повторил движение. Стало приятнее, чужое дыхание пощекотало подбородок и щеки, Дерек выпустил когти и кольнул ими бока Стайлза, показывая свое удовольствие. Тот рассмеялся, приоткрыл рот и соединил его со ртом Дерека. Куснул за губу, потом засосал ее, как жадина Лидия при кормежке, и Дерек рыкнул. По груди расползалось довольство и непонятный голод.
– Нравится? – взбудоражено спросил Стайлз.
– Да, – согласился Дерек. – Мне хорошо.
Стайлз снова начал возить своими губами, кусать Дерека, дергать. Его язык скользнул между зубов, и Дерек вдруг высунул свой язык навстречу Стайлзову и сильно его лизнул. Стайлз застыл, Дерек полез языком дальше, прямо в рот, коснулся им кромки зубов. Он чувствовал вкус чужой слюны, дотрагивался до гладких десен, прижимался губами к чужим губам, и ощущение захватывало его все больше и больше. Стайлз ответил тем же – он принялся повторять движения Дерека, засунул свой язык ему в рот и облизал Дереку клыки.
А потом потерся бедрами по животу и выпустил когти Дереку в плечи. Это Дереку не понравилось. Он взялся за бока Стайлза и, пытаясь перехватить спутника поудобнее, спустил ладони ниже. Они легли на мягкие ягодицы и сжали их, предостерегая. Вместо того, чтобы успокоиться и перестать ерзать, Стайлз снова потерся об него, будто помечал, и набросился на рот Дерека. Теперь он не только покусывал и посасывал. Язык Стайлза требовательно лизал, и Дерек то впускал его внутрь, то сам ловил и затягивал в свой рот, то крепко стискивал губы. Стайлз, разыгравшись, никак не унимался, а Дерека начало бросать в жар. Это раздражало. У него снова заболело между ног, голова шла кругом, воздуха не хватало. Он зарычал, прося Стайлза прекратить. Сильнее сжал в пальцах ягодицы, но Стайлз только проворчал что-то, застонал, обдав Дерека странным запахом, и не послушался.
Терпение Дерека лопнуло. Он изловчился, перевернул Стайлза на спину, прижимая своим телом к шкурам, и оскалился. Стайлз затих. Дерек чуть отодвинулся от него, ожидая подвоха. Он видел, как Скотт сонно вскинул голову, но, получив от спящей Лидии лапой, улегся обратно.
– Когда ты говорил, что тебе больно, – сказал Стайлз, обнажая перед Дереком горло. – Ты имел в виду, как сейчас?
– Так больно в первый раз, – поделился Дерек, сжав зубы.
Признаваться в недуге не хотелось. Вдруг спутник сочтет его больным и слабым? Позор для вожака и пары.
– Я знаю, как помочь, – произнес Стайлз.
– Придется пить отвар? – с опаской уточнил Дерек. Он пробовал варево для Скотта, и оно не было вкусным.
– Нет, – Стайлз протянул руки, вцепился пальцами в волосы Дерека и осторожно подергал их, млея от удовольствия. – Придется тебя немного потрогать. Это не болезнь, мой глупый вожак, так люди чувствуют гон.
Дерек зафыркал.
– Но у нас не может быть гона, – возразил он, отсмеявшись. – Наши щенки еще слишком маленькие!
– Это не для щенков, это чтобы сделать приятно, – неловко и непонятно пояснил Стайлз. – Я так делал сам себе.
Дерек недоверчиво нахмурился. Стайлз сощурился в ответ и положил ладонь на его член. Он провел ею вниз, и Дерек зашипел. Не очень-то это было приятно.
– Видишь, – привлек его внимание Стайлз. – Так не очень хорошо. Но если облизнуть руку, получается гораздо лучше.
Он поднес ладонь ко рту и стал старательно ее вылизывать. Дерек внимательно глядел, запоминая. Стайлз закончил, снова сомкнул пальцы на члене Дерека и скользнул ими вверх-вниз.
Дерек удивленно тявкнул и устыдился своего щенячьего поведения. Но Стайлз не смеялся, Стайлз ему улыбнулся и погладил по плечу.
– Давай мы будем целоваться, а я сделаю тебе вот так? – предложил он, укладывая Дерека на бок.
Дерек кивнул, а потом, спохватившись, помотал головой. Наверное, Стайлз не врал насчет гона. Теперь Дерек видел сходство. Его тело охватила лихорадка, в паху ломило от желания совокупиться, а альфа в нем желал подчинения и уважения от спутника.
Дерек навис над Стайлзом, взял пальцами треугольный подбородок и поднял его вверх. Ему открылась белая, беззащитная шея со сладко бьющейся жилкой, качавшей кровь. Дерек лизнул ее, плотно сжал губами и стал целовать Стайлзу горло, как только что целовал рот. Стайлз застонал, щенята опять беспокойно завозились, но со шкуры не слезли. Дерек, входя в раж, чувствуя охотничий азарт, снова набросился на горло, наслаждаясь хрупкостью и уязвимостью своего сильного, красивого спутника, а Стайлз вернул пальцы на его член. Только теперь там были не только пальцы. Стайлз прижал свой член к чужому, обхватил их оба ладонью и задвигал ею. Дерек отвлекся, зажмурился и часто задышал.
– Оближи, – попросил Стайлз, снова убрав руку и протянув ее Дереку.
Спутник выглядел так, будто всю ночь гнал лося – его кожа вспотела, волосы повлажнели, мышцы подрагивали. Дерек чуял и запах, сладкий, распаленный азартом, слышал дробный звук сердца. Дерек сглотнул слюну, зарычал – громко, во всю пасть, демонстрируя спутнику, как сильно он его хочет, и выполнил просьбу.
Стайлз вернулся к прежнему занятию, Дерек склонился над его приоткрытым ртом и стал целоваться. Между бедер кусало жидким пламенем, мускулы подводили его, тряслись и сжимались, как у глупой косули, член больше не болел. Нет, в руках Стайлза словно было лекарство, и Дерек покачивался в такт его движениям. Ему хотелось, чтобы Стайлз стискивал еще, крепче, плотнее, чтобы трогал и трогал его. Дереку нравились не только руки: член спутника, ставший мокрым и скользким, был очень приятным. Дереку нравилось об него тереться, это было слаще, чем расчесывать укусы мошкары или смывать едкий пот после долгого бега.
– Дерек, – позвал Стайлз, приваливаясь лбом к его плечу. – Де…
Спутник мелко задрожал, его пальцы задели самый кончик члена, и Дерека оглушило. Из его члена потекло семя – не такое густое и пахучее, как волчье. Оно было другим, белым, почти прозрачным. У Стайлза выступило такое же, и Дерек вдруг испытал удовлетворение, увидев, что оно смешалось. В голове немного звенело, будто он мчался во весь опор и врезался в дерево, бедра тряслись, а пламя исчезло, оставив после себя необычную сытость.
– Вот так, – прошептал Стайлз. – Можно делать вот так, дергать за член и будет хорошо. Но когда я делал так один, было иначе. С тобой лучше. Во много раз.
– Это странный гон, – Дерек лег спиной на шкуры и погладил по бедру прижавшегося к нему Стайлза. – Он часто бывает?
– Хоть каждый день, – зевнул Стайлз. Он поднес испачканную руку ко рту и стал ее облизывать. Дерек взял его за запястье, поднес пальцы к своему рту и тоже лизнул. Вкус ему понравился.
– Каждый день? – переспросил он, закончив. – И ты делал так каждый день?
– Нет, – Стайлз стер остатки семени с их животов и обнял Дерека ногой и рукой. – Я иногда только. Когда очень хотелось.
– Я не хочу делать так сам, – решил Дерек. – Но мне нравится с тобой.
– Мне тоже, – пробормотал Стайлз, почесав Дерека по груди, от сосков до пупка. – Ты красивый, большой, сильный. Я люблю тебя трогать. И когда ты меня трогаешь.
– Ты тоже красивый, – признался Дерек. – И мне все время хочется тебя покусывать.
Стайлз задрал голову, оскалил зубы и прорычал, заигрывая. Дерек ответил ему тем же и коснулся припухших губ – они стали красными, как соски, измученные вечно голодными щенятами.
– А мы можем повязаться? – спросил Дерек, вспоминая зимний гон. Ему понравилось проникать внутрь Стайлза, засовывать член ему под хвост и двигать им. Это было вкусно.
– Я не знаю, – Стайлз завел руку за спину и потрогал себе между ягодиц. – У меня там есть прореха, но она сухая и маленькая. А ты большой и длинный.
– Надо будет полизать, – подумав, сказал Дерек. – Мы попробуем.
– Ладно, – согласился Стайлз, зевая, и потянул на себя шкуры. Он устроился поудобнее и хитро блеснул глазами: – Вожак сделает, как решил?
– Да, – зевнул в ответ Дерек, не поддаваясь на поддразнивание.
Глаза слипались, запахи леса и ведущаяся наверху охота больше не манили. Дерек прижал к себе Стайлза, сворачиваясь вокруг него, и опустил веки. Очаг по-прежнему уютно потрескивал разогретыми углями. Сквозь подкрадывающийся сон Дерек услышал тихий топот – щенки вылезли из своего убежища и устраивались поближе к ним. Лидия, царапаясь коготками, пролезла между ним и Стайлзом, Скотт скрутился у спины Дерека. Стайлз сонно шикнул на обоих, простонал и уснул. Дерек расслабился и позволил своему сознанию отключиться.
***
Дни летели, будто подгоняемые ветром сорванные листья. Быстро, то замедляясь на несколько мгновений, то срываясь с еще большей скоростью, подхваченные порывом посильнее. Стайлз не успевал осознать прожитый день, наполненный жарким солнцем, сочной зеленой травой и ласковым летним ветром, как уже наступала прохладная ночь. А на утро все начиналось сначала.
Щенки подросли, окрепли и уже без присмотра бегали вокруг логова. Дерек больше не выказывал резкого недовольства по этому поводу ни Стайлзу, ни Скотту с Лидией. Но порой бросал на них задумчивые взгляды, в которых без всякого труда угадывались испытываемые сомнения и горечь. Стайлз мог понять его чувства. Он знал, как рос Дерек, как он воспитывался и к чему готовился. Мог, но не хотел. Поэтому всякий раз, заметив подобный взгляд, Стайлз невольно закрывал собой щенков и уводил их на земляничный луг.
Для щенков наступило время учиться охоте. Стайлз знал, что мешкает, но ему хотелось научить их охотиться с палкой, а не волком. Из-за этого они с Дереком тоже сцепились. Дерек настаивал на своем, а Стайлз вяло сопротивлялся. Он понимал, что правильнее учить щенков волчьей охоте. Тогда, что бы ни случилось с ним или с Дереком, они смогут прокормить себя и не сгинуть в лесу. Но вместе с тем Стайлзу казалось, что если он даст слабину и уступит, то может упустить момент, чтобы научить щенков быть больше людьми, чем волками. Быть, как он сам. Дерек не позволит ему воспитать их выводок так, как хочется Стайлзу. От этих мыслей начинала мучить бессонница. Стайлз размышлял, смогут ли они, случись что, прожить без вожака и защитника?
Но бессонные ночи не всегда сопровождались этими тягостными мыслями. Порой Стайлз не мог уснуть из-за Дерека, уже привыкшего находиться в человеческом обличье. Он растягивался на шкурах и засыпал, если день выдавался суматошным. А бывало, приходил к Стайлзу под утро, уставший после ночной охоты. Верный себе, Дерек не отказывался от бега за добычей под красавицей-луной. Только в последние ночи перед концом цикла он оставался спать в логове. Стайлз любил это время: они безмолвно лежали рядом и гладили друг друга или разговаривали о ягодах, о полезных свойствах трав, жаловались друг другу на зной и жару. О щенках они не говорили, как и о себе. Это были тяжелые темы, которые им обоим не хотелось поднимать в блаженные минуты отдыха и спокойствия.
Как и сейчас.
Стайлз перевернулся на бок и погладил поросшую короткой шерстью грудь Дерека, поднимающуюся и опускающуюся в такт дыхания. Провел ладонью ниже и одними лишь кончиками пальцев коснулся мягкого члена. Дерек подкинул бедра вверх, толкаясь в его руку, и Стайлз тихо рассмеялся:
– Я думал, сегодня мы будем просто спать.
– Тогда зачем ты меня трогаешь? Ты же утомился, пока плескался в реке, как щенок! – с интересом посмотрел на него Дерек.
Стайлз пожал плечами, ловя себя на мысли, что в логове становится жарче. Будто большой огненный шар, рожденный его мыслями, прокатился по всему телу и распался горячей волной в паху. Как было во время гона.
– Тебе не нравится? – голос неожиданно охрип. Стайлз, не дождавшись ответа, положил ладонь на внутреннюю сторону бедра Дерека и впился пальцами, наслаждаясь ощущением тепла чужого тела рядом, под ладонью, кожа к коже.
– Нравится.
Стайлз провел рукой вверх и вниз, а потом рывком сел. Щенки завозились в углу, разбуженные разговором, но тут же снова уснули. Стайлз наклонился к бедру Дерека и прикусил его зубами. Облизал место укуса и скользнул языком к расслабленному члену.
– Ты снова полижешь? – Дерек раздвинул ноги шире и погладил Стайлза по щеке. Такое немудреное прикосновение подействовало, как прохладный дождь в жару. Стайлз потерся о ладонь и с силой провел по бедрам вверх, слегка сжал бока Дерека и пощекотал его. Спутник вздрогнул и отвесил ему несильный подзатыльник. Стайлз на это улыбнулся. Ему нравилось, когда Дерек вел себя, как щенок. Особенно в такие минуты, здесь, на шкурах.
Стайлз собирался ответить Дереку согласием. Он уже один раз лизал ему член, и Дереку это очень понравилось. Но в голову пришла неожиданная идея.
– Полижу, – сглотнув слюну, хрипло произнес Стайлз. – Но ты перевернись на живот.
– Зачем это? Тебе так будет неудобно, – Дерек нахмурился, во взгляде появилась настороженность. Стайлз к ней уже привык. Всякий раз, когда Дерек сталкивался с чем-то неизведанным ранее, он напрягался и топорщил шерсть, а бывало, сразу рычал.
– Хочу попробовать кое-что, – бесхитростно ответил Стайлз. – Если тебе не понравится, я полижу, как в прошлый раз.
Дерек молчаливо наблюдал за ним несколько мгновений и решился. Он перевернулся на живот, как просили, оперся на локти и оглянулся назад, пристально следя за каждым движением.
Стайлз устроился у него между ног и положил ладони на задницу, чувствуя мягкую шерсть: короткую и не такую густую, как на груди. Дерек под ним напрягся, но ничего не сказал, только отвернулся и опустил голову. Стайлз сжал ладонь, потом расслабил и помял две половинки. Немного развел их в стороны и снова свел.
– Приятно?
Дерек не ответил, и Стайлз принял это за согласие. Он наклонился и потерся щекой об одну половинку, поцеловал ее и тут же прикусил другую. Дерек рвано выдохнул, как от мощного удара в живот, и поерзал. Стайлз снова поцеловал.
– Ты собираешься полизать меня так, как лизал я? – голос Дерека теперь тоже звучал хрипло и неожиданно тихо. У Стайлза аж мурашки по коже побежали, а в руках проснулась стыдная дрожь. В такие мгновения ему казалось, что даже пыль их логова замирает в воздухе, повинуясь таинственным могущественным силам, источаемым Луной. Именно она связала их. И Стайлз был готов признать: не зря.
– Да. Я хочу. Мне было приятно. Мне понравилось.
– Ладно, – ответил Дерек и приподнял бедра.
Стайлз раздвинул две половинки и широко провел языком по расщелине. Он никогда раньше этого не делал, но ему хотелось попробовать Дерека везде, чтобы знать его, как себя самого, раз залезть в его шкуру невозможно. Это странное желание пришло к Стайлзу однажды утром, когда они завтракали лепешками. Дерек сидел на земле и ел свой кусок, обжигавший ему пальцы, а наглая, набравшаяся смелости Лидия выпрашивала у него свою долю. Дерек отпихивал ее в сторону, ведь щенкам было рано пробовать такую пищу, и выглядел при этом сердитым и серьезным, но в его взгляде и в морщинках вокруг рта угадывалась легкая улыбка. В груди Стайлза стало жарко, будто он напился горячего отвара, а сердце сбилось с привычного ритма. Их альфа тоже был странным, как и сам Стайлз, как их дети. Он выпячивал свою суровость и несдержанность, но при случае становился внимательным и ласковым. Стайлзу хотелось, чтобы Дерек всегда был таким. Но альфа вел себя иначе. Большую часть времени Дерек ходил угрюмый, задумчивый и спорил со Стайлзом по каждому вопросу. А вот нынешней ночью Дерек был с ним таким, как Стайлз хотел.
Он облизал пересохшие губы, собрал во рту побольше слюны и коснулся кончиком языка маленькой прорехи. Дерек вздрогнул, и Стайлз предупреждающе сжал его бедра, не замечая, что от волнения впивается в кожу короткими ногтями. Ощущения были странными, но ему показалось, что он все делает правильно. А когда Дерек зубами вцепился в шкуры и глухо рыкнул, Стайлз убедился в своей правоте. Он начал лизать сильнее, настойчивее, ввинтился языком немного внутрь, вытащил и повторил движения, понимая, что Дереку это нравится. Собственный член налился жаром, рука так и тянулась потрогать себя, но вместо этого Стайлз осторожно погладил твердый член Дерека.
– Стайлз, – голос альфы был хриплым и властным.
– Что? – отозвался Стайлз, оторвавшись от вылизывания и продолжая не спеша ласкать член Дерека.
– Давай целоваться, – Дерек оглянулся на него и, не раздумывая, перевернулся на спину, подался вперед, схватил Стайлза за шею и притянул к себе.
– Давай, – согласился он, хоть его ответ и не был теперь важен. Дерек окинул его лицо мутным и каким-то безумным взглядом, будто к слепому волку возвращалось зрение и он не мог в это поверить, и поцеловал.
Стайлз должен был признать – целоваться Дерек научился довольно быстро и делал это так, что перед глазами плясали разноцветные, как луговые цветы, пятна, голова становилась тяжелой-тяжелой, а в теле появлялась приятная слабость. Стайлз любил их поцелуи.
Дерек, не отрывая губ от его рта, уложил Стайлза на бок и закинул на него ногу, чтобы было удобней дергать сразу за оба члена. Они уже не раз проделывали такое, и Стайлз успел приноровиться. Огонь внизу тела все нарастал, нарастал, а потом выплеснулся белым семенем на шкуры и на их тела. Дерек в наслаждении откинул голову назад и застыл так. Стайлз, завороженный и не осознающий происходящее, потянулся побаливающими губами к его горлу и поцеловал прямо туда, где билась жилка. Дерек в тот же миг отстранился, будто в опаске, и внимательно заглянул ему в глаза. Настороженность – вот, что увидел Стайлз. Даже в такой момент Дерек оставался начеку, словно забредший на чужую территорию волк.
Хорошее настроение испортилось. Не таким Стайлз хотел видеть своего альфу, своего спутника, с которым он разделил свой первый гон, с которым создал стаю и от которого понес.
Он сбросил ногу Дерека, откатился к стене и отвернулся, не сказав ни слова. Обида жгла изнутри так же сильно, как несколько мгновений назад согревало желание.
– Стайлз? – Дерек тронул его за плечо.
– Давай спать. Завтра будет длинный день.
– Каждый день длинный, – возразил Дерек.
– Да, – согласился с ним Стайлз, закрыл глаза и постарался выровнять дыхание, притворяясь спящим.
***
– Не так! – рявкнул Дерек, проводив свирепым взглядом убежавшую полевку. Он взрыл лапой землю и негодующе прошелся перед притихшим щенком.
Скотт все делал неправильно. Это страшно раздражало Дерека. Не просто раздражало. Он был вне себя от ярости, его затапливало собственное бессилие. Как он может воспитать нормального волка из этого щенка, когда тот даже не пытается слушать? Нужно было милосердно убить его еще тогда, в раннем детстве, ведь с самого начала было ясно, насколько он болен и глуп! Не уступать Стайлзу и сделать так, как должен, как поступил бы на его месте любой другой волк. Как вожак.
– Повтори, – рыкнул он, усмиряя свой гнев.
– Но она убежала, – удивился Скотт.
– Тогда найди другую.
Скотт понуро опустил морду и побежал к маленьким кустикам, растущим по кромке леса. Там Дерек показал им с Лидией норы полевых мышей, на которых они могли тренироваться.
Лидия.
От мысли о ней Дереку захотелось вскинуть голову и излить Луне испытываемую им боль и тоску. Ведь это она дала ему смышленую волчицу, схватывающую на лету каждое его слово, и она же, будто в насмешку, окрасила шкуру щенка огнем. Лидия могла бы стать любимицей Дерека. Обладай Скотт ее характером, из него вышел бы отличный волк и, возможно, даже альфа. Но Луна распределила все иначе. И Дерек был обязан покориться ее решению.
Он перевел взгляд со Скотта на Лидию. Та лежала неподалеку от кустов. Она тоже нашла нору и затаилась прямо рядом с ней с подветренной стороны. Лидия ничего не видела и не слышала: она растворилась в траве и воздухе, слилась с землей и не отрываясь глядела на нору. Ее терпение было вознаграждено: из норы вдруг опрометчиво выскочила мышка. Лидия прыгнула на нее, прижала лапой и уже вот-вот должна была схватить пастью, но мышь вывернулась и спряталась обратно.
Лидия рассерженно зарычала прямо в дырку норы и взрыла ее лапой, потом пихнула туда нос, фыркнула и снова взрыла.
– Оставь, – одернул ее Дерек. Пусть попытка вышла неудачной, ее техника ему понравилась.
Лидию приободрила его похвала. Она завиляла хвостом и подбежала к нему, высунув язык.
– Я ее почти поймала! – взбудоражено начала Лидия, снова фыркнула от попавшей в нос земли и с горящей решимостью посмотрела на Дерека. – Она не уйдет от меня в следующий раз. Я буду проворней.
Дерек почувствовал, как за грудиной разгорелся огонь, одновременно согревающий и обжигающий. Это была гордость за своего щенка и необъятная тоска. Он хотел для Лидии лучшей жизни, а не той, что ожидает ее. Вероятно, ей и не придется много охотиться. Обладая статусом огненной волчицы, она всегда будет обеспечена едой.
Мимо промчался Скотт, и Дерек вздрогнул, вынырнув из своих мучительных мыслей. Щенок заливисто лаял, быстро-быстро перебирал окрепшими лапами и несся за мышью. Та виляла, уходила то вправо, то влево, возвращалась назад и вырывалась вперед, а Скотт преследовал ее, способный в любой момент поймать мышь, но отчего-то этого не делая.
Лидия пробежала вперед, подняв торчком уши и разглядывая, что это он делает, а после оглянулась на Дерека и припала к земле, закрыв морду лапами. Она все прекрасно понимала. В отличие от брата.
Дерек в три прыжка нагнал Скотта и сбил его с ног. Тот перекатился на спину, отрывая покрытый пока еще жидкой шерстью живот и поджимая лапы. Дерек зарычал, испытывая по-настоящему сильный гнев, и лязгнул пастью рядом с его мордой, желая напугать, желая добиться от Скотта нужной реакции. Щенок смотрел на него своими большими глазами обиженно и тоскливо. Он не понимал, что, напади на него так кто-то другой, его жизнь оборвется. Скотт не умел пугаться, он не ведал страха, и от этого у Дерека стыла кровь в жилах. Что это за волк, если он не может оценить противника?
Но ничего сказать Дерек не успел. Ему в бок врезался разгневанный Стайлз, и они прокатились по траве.
– Ты не причинишь ему вред! – зарычал Стайлз, ощерившись. Таким его Дерек никогда не видел.
– Если не я, то кто-то другой!
– Но я всего лишь хотел поиграть, – влез Скотт.
Дерек смерил его яростным взглядом.
– Не лезь, когда говорят не с тобой, – прорычал он.
Стайлз закрыл Скотта собой, а подбежавшая сзади Лидия ухватила брата за хвост и потащила к логову. Скотт взвизгнул и попытался вырваться.
– Пусти меня, Лидия!
– Ты только испортишь!
– Но они ругаются! Я не хочу, чтобы они ругались!
– Вот поэтому пойдем, – рыкнула Лидия. – Они взрослые волки!
– Но я…
– Скотт!
Дерек смотрел на удалявшихся щенков. Лидия уже не тащила Скотта, а подпихивала его сзади головой, чтобы он шел быстрее. Он знал, что Лидия попытается объяснить брату все, что сумела понять сама, и возможно тогда и Скотт что-то поймет. Он всегда прислушивался к Лидии. В любой ситуации.
Когда щенки исчезли внутри логова, Стайлз коротко рыкнул и побежал следом за ними. Дерек прыгнул на него сзади, повалил на траву, но Стайлз тут же ловко вывернулся и, ощетинившись, вскочил.
– Если ты не хочешь его учить, этим займусь я, – твердо сказал он.
– Испоганишь волчонка и превратишь его в жалкого, болезненного человека? – с презрением бросил Дерек.
Стайлз сделал шаг в его сторону.
– Из него может выйти сильный человек. Я передам ему свои знания и всему обучу.
Дерек фыркнул, насмешливо раскрыл пасть и вывалил язык. Стайлз, не ожидавший такого, отступил.
– И ты говоришь, что любишь его? Отнимая единственную возможность излечиться? – Дерек знал, что своими словами ранит Стайлза. У них уже не раз разгорался спор на эту тему. Если случится чудо, и Скотт станет альфой, его хворь пройдет – так говорили волки про подобных ему.
– Я вылечу его сам, – Стайлз развернулся и потрусил к логову.
– Как? Твои отвары почти не помогают. Дальше будет только хуже, Стайлз!
Тот резко развернулся и опасно прищурился:
– А тебе до этого какое дело? Ты ведь его не любишь.
На Дерека снизошло спокойствие и уверенность, разом выгнав всю злость на непутевого щенка. Стайлз был прав, убеждал себя он: нет у него никакой привязанности к Скотту.
– Это мое дело, потому что я вожак. И он щенок в моей стае.
Стайлз перекинулся в человека, покачал головой и направился к логову. Он шел быстро, его движения казались резкими, выдавая испытываемое раздражение. Дерек знал, что последует за таким поведением. Стайлз будет злиться на него оставшееся до сна время, а с рассветом станет вести себя, словно ничего и не было. Но почему-то Дереку не хотелось, чтобы все прошло так.
Он тоже перекинулся в человека и нагнал Стайлза при входе в логово. Полог, обычно закрывающий вход, был откинут в сторону, позволяя проветрить внутри, выгнать застоявшийся запах и пустить свежего воздуха. Стайлз оглянулся, увидел стоящего у него за спиной Дерека и оттолкнул его.
– Нам нужен ужин. Ты сбегаешь или я? – вопрос не вязался с действиями. Стайлз уклонился от попытки Дерека положить руку ему на плечо и отступил, обходя стоящее на проходе ведро.
– У нас достаточно еды.
Дерек ощутил, как повышается температура его тела, как кровь бежит быстрее по венам, как наполняется слюной рот и тяжелеет член. Стайлз осознанно или нет провоцировал, Дерек даже скудным человеческим обонянием чувствовал запах спутника, от которого у него теплело в мышцах и мутнело в голове.
– Но мяса не останется на утро. Я не буду делать лепешки.
– Почему? – влез Скотт, и Дерек предостерегающе рыкнул на него, а Лидия тотчас играючи прихватила брата зубами за плотную шкурку на боку. Она вскочила, побежав к выходу, и Скотт погнался за ней, потеряв интерес к происходящему в логове.
– Хватит на него рычать, – человеческий оскал Стайлза не был таким страшным, как волчий, и Дерек привычно подумал, как же жалко выглядят люди. Разве Стайлз мог кого-то напугать?
– Он это заслужил.
– Ты к нему слишком строг.
– У меня нет любимчиков, – возразил Дерек, подкрадываясь к Стайлзу все ближе. Они уже были в шаге от шкур.
– Ты не видишь себя со стороны, – зло усмехнулся Стайлз.
Дерек не выдержал и повалил его на шкуры. Стайлз под ним завозился, пытаясь спихнуть, оттолкнуть. Дерек перехватил запястья и прижал рядом с его головой, несколько мгновений смотрел в глаза, в которых горел вызов, и прижался губами к губам. Стайлз плотно сжал рот и не поддавался. Но когда Дерек отстранился, разорвав это жалкое, никчемное подобие поцелуя, Стайлз потянулся следом за ним, прихватил зубами его губу, засосал ее и облизал. Дерек зарычал ему в рот и вжался в Стайлза всем телом. Член приятно терся о член, но этого было мало. Разгоревшийся огонь не затухал. Дерека вело, как в гоне. Он не мог даже помыслить о том, чтобы отпустить Стайлза. Спутник развел ноги в стороны, обхватил ими Дерека и выгнулся под ним, отворачивая голову, чтобы отдышаться. Его дыхание стало прерывистым и тяжелым, словно он преследовал добычу, а прикрытые ресницы дрожали, как если бы он боролся с собой, чтобы продлить сон. Дерек несколько раз видел такое, но Стайлз никогда не рассказывал, что ему снилось.
Прижавшись губами к левому соску, Дерек стиснул бедра Стайлза и снова вжался членом в член. Кожа плавилась от прикосновений, в ушах звенело. Он уловил посторонний звук, похожий на стук капель по листве, а в следующее мгновение в логово ввалились щенки. Стайлз открыл глаза и окинул Скотта и Лидию мутным взглядом. Щенки, не обращая ни на что внимания, завозились в шутливом поединке. Шум с улицы нарастал, и Дереку стало ясно, что пригнало их внутрь. Небеса сжалились и подарили лесу необходимую влагу, прибив пыль и изгнав духоту.
Дерек привстал, отодвинулся в сторону и рывком перевернул Стайлза на живот. Тот сдавленно охнул и попытался вывернуться из чистого упрямства, но Дерек успел навалиться на него сверху. Ему нравилось трогать спину Стайлза, его крепкую маленькую задницу, покрытую пушком. Дереку хотелось потереться об него.
– Жаль, сейчас не гон, – как со стороны услышал он свой голос.
Стайлз приподнял задницу и потерся ею об член. По телу пробежала легкая судорога, разливая по мышцам ядовитую сладость. Дерек никогда не чувствовал столь острого желания. Член болел невыносимо, и с конца, прямо из дырочки, стекла капля, дразняще прокатилась по нежной коже и скатилась на задницу Стайлза. Дерек размазал эту каплю членом, и у Стайлза вырвался вздох. Ощущения были хорошими. Дерек начал тереться о расщелину, внимательно следя за зрелищем, потом ткнулся кончиком члена в прореху, которую как-то раз вылизывал, и надавил. Ему стало больно, а Стайлз зашипел.
– Слишком сухо, – с нескрываемым сожалением признался Дерек. Как все просто было во время гона! – Полизать?
– Нет, – возразил Стайлз и замолчал, тяжело дыша. Дерек облизал палец и погладил им сжавшиеся мышцы. Стайлз охнул, стиснул руками мех шкуры и тихо произнес: – Попробуй медвежий жир. Он в глиняной банке в углу.
Дерек быстро встал и разыскал банку с жиром. В мороз Стайлз мазал им щеки и губы, а теперь задвинул его подальше за ненадобностью.
Вернувшись обратно, Дерек зачерпнул пальцами жир и, грубовато смазав прореху, стал втирать его в тугие мышцы. Стайлз часто задышал и иногда постанывал, стоило Дереку скользнуть жирным пальцем внутрь. Не выдержав, Дерек навалился на Стайлза и направил свой член прямо в прореху, пока жир не впитался и не высох.
Стайлз взвился, болезненно заскулил и попробовал отползти, но Дерек двинулся за ним следом. Внутри было тесно и горячо. Ощущения оказались не похожи на те, что были во время гона. Они были другими. Сильными, от них перехватывало дыхание, и выступал пот. Дерек зажмурился и стиснул челюсти, пытаясь вернуть себе способность мыслить. Стайлз под ним громко дышал, мял в руках шкуры и упирался в них лбом.
Дерек огладил его бока, вжался в него сильнее, скользнул руками по животу и погладил твердый член. Стайлз рыкнул, попробовал встать, но только сильнее насадился на Дерека.
– Почти как в гон, – сказал Дерек.
Стайлз не ответил. Он всхлипывал и подвывал, когда Дерек начал в него толкаться. Стайлз сжимал его член так сильно, что двигаться было сложно и сначала даже немного больно. Но потом Стайлз расслабился, ушло сковывавшее мышцы напряжение, какое охватывает приготовившегося к схватке волка, и ощущения стали приятнее.
– Как горит, – выдохнул Стайлз, когда Дерек остановился и принялся покрывать поцелуями и укусами его плечи и спину, прихватывать его губами за загривок и посасывать кожу до красных отметин.
– Хорошо?
– Да, – Стайлз подался назад. Его ноги разъехались в стороны, давая больший простор, а задница приподнялась. Дерек погладил его спину вдоль хребта, надавил на ребра, чувствуя под мышцами и слоем жирка кости, и положил руки на бедра, сильнее натягивая Стайлза на себя. Раньше он не мог помыслить о том, что будет заниматься подобными вещами для своего удовольствия. Это был неправильный гон, не тот, после которого у них могли родиться щенки. Но ощущения казались необычными и очень приятными.
Этот гон был для удовольствия, так говорил Стайлз. Но, видят древние силы, он вязал омегу и альфу сильнее обычного.
Дерек толкнулся последний раз и излился внутрь. Стайлз зарычал, выпустил когти и впился ими в шкуры, не заботясь о том, что останутся прорези. Он выгнулся под Дереком и оросил темный мех своим семенем.
Скотт взвизгнул, когда Лидия нечестно ухватила его за ухо, а потом повалил ее на землю, одержав победу. Их шкуры уже почти высохли от внезапно обрушившейся с неба воды, но гулять больше не хотелось. Скотт отошел от обидевшейся Лидии и потянулся, бросил унылый взгляд на родителей и отвернулся. Иногда они затевали скучные, непонятные ему игры. Лидия тоже не могла ему объяснить, зачем они так возятся. Не кусаются, не прихватывают друг друга пастью, не валяются в песке. Скотту быстро бы надоело валяться вот так на шкурах. Но форма, которую они принимали, ему нравилась. Стайлз говорил, что у Скотта тоже обязательно получится перекинуться в такую форму.
Она называлась «человек».
***
Чем дальше он шел, тем темнее становилось. Скотт прижал хвост и огляделся. Большие деревья с раскидистыми ветвями почти полностью закрывали небо, стволы у корней заросли мягким, ярко-зеленым мхом. Скотт подошел поближе к ближайшему дереву и ткнулся носом в мох – выступила вода. Это было очень странно. Рядом с их логовом рос другой мох, сухой и разноцветный. Скотт попятился от дерева и натолкнулся на полусгнившее бревно. Его корни высоко торчали над землей, и Скотту пришлось задрать голову, чтобы получше все рассмотреть. Только кто-то очень сильный сумел бы вырвать из земли такое большое дерево.
От пробежавшей по спине дрожи шерсть встопорщилась, а из пасти вырвалось жалобное поскуливание. Скотт понял, что потерялся. Ему была совсем незнакома эта часть леса. Ни Дерек, ни Стайлз никогда его сюда не водили.
Надо было слушать Лидию, а не строить из себя героя!
Скотт переступил лапами, принюхался, надеясь уловить знакомые запахи, и снова заскулил. Ничего не было. Густой аромат леса перебивал все остальное. Но был один запах, который они с Лидией учуяли. Даже не запах, а настоящая вонь. Очень неприятная, от нее сводило живот и хотелось уносить лапы. Что Скотт и сделал, учуяв вонь первым. Он попятился и собирался убежать, но Лидия назвала его трусишкой. Скотту не нравилось, когда она так говорила. Ведь он совсем не трус. Он ничего не боится. Скотт слышал, что Дерек даже иногда злится из-за этого. После обидных слов сестры, Скотт вышел вперед и побежал по тропке, а потом Лидия тоже учуяла вонь и стала отговаривать его идти дальше, настаивала на том, чтобы вернуться в логово. Но Скотт сглупил: он в ответ обозвал сестру трусишкой и побежал дальше вглубь леса. Даже пообещал, что поймает «вонючку». Лидия долго стояла на месте, сомневаясь, что делать. Подумав, она побежала за ним, целясь схватить его за хвост, но Скотт оказался быстрее и убежал. Когда он оглянулся в последний раз, то увидел, как она тревожно смотрит на него. Скотт знал такой взгляд. У Лидии он появлялся очень часто. Особенно перед занятиями Скотта с отцом. Только он не понимал почему. С ним же Дерек, их альфа, отец. Разве Скотт не в безопасности?
Сейчас он бы не отказался даже от выволочки Дерека или Стайлза. Только бы кто-нибудь из родителей нашел его.
В лесу становилось прохладней, над землей начал появляться туман, и Скотт совсем струхнул. Он не мог понять, откуда он пришел, от страха сводило лапы. А еще Скотт устал.
Он забрался под поваленное дерево, прижался к нему и улегся, поджав хвост и уши. Скотт старался принюхиваться, чтобы определить, откуда придет «вонючка». Отчего-то появилось ощущение, что скоро случится нечто плохое, и он не сможет этому помешать. От своих угрюмых мыслей Скотт снова заскулил.
– Это кто здесь? – голос чужака был низкий, тихий и властный. Почти как у Дерека. Скотт вздрогнул, обмерев от страха, и заозирался. Сверху на него смотрел большой темно-серый волк, альфа.
– Я. Меня зовут Скотт, – выдавил он, недоверчиво глядя на чужака. Тот прошел по стволу и спрыгнул на землю. Скотт невольно встопорщил шерсть. Волк шел важно, ясно осознавая свою силу, но глаза у него были странные. Вблизи Скотт сумел разглядеть их получше. Вокруг зрачков залегла серая тень, а сами зрачки были мутные, как несвежая вода.
– И что ты здесь делаешь, Скотт?
– Я, – сначала он хотел сказать, что гулял, но в голове появилась мысль о мягких шкурах, на которых спали родители, о ласке Стайлза, о беззлобных стычках с Лидией, о хмуром, но терпеливом Дереке, и врать расхотелось. – Я потерялся.
– Далековато ты забрел, – произнес волк, добродушно вывалив язык.
– Мы играли, и я убежал от сестры, потому что она назвала меня трусишкой, а я этого не люблю. Я решил ей доказать, что не боюсь, побежал за «вонючкой» и заблудился, – признался Скотт.
– Вонючкой? – весело уточнил волк.
– Да. Недавно тут прошел кто-то очень вонючий. Я хотел поймать его и принести Лидии. Чтобы она больше не обзывалась.
– Недавно здесь прошел взрослый медведь, – фыркнул волк, и у Скотта свело живот от ужаса. Стайлз рассказывал про медведей, и Скотт видел в логове огромную шкуру. Медведи были чудовищами. – Вряд ли бы ты его одолел. Скорее он почистил бы у себя в зубах твоими косточками.
Скотт, только-только выбравшийся из своего укрытия, снова ринулся обратно.
– Эй, вылезай! Он направился к реке. Пока ты в безопасности.
– А потом? Он же может вернуться, – проскулил Скотт, опуская морду.
– Ну, если ты продолжишь подзывать к себе других хищников, тебя сожрут до того, как вернется медведь. Прекрати скулить. Я отведу тебя к твоей стае.
Скотт вскинулся и радостно завилял хвостом.
– А ты знаешь, как нам туда попасть?
– Конечно. Я пойду по твоему следу.
– Ты можешь его почувствовать? – удивленно спросил Скотт.
– Да. А ты разве не можешь? В твоем возрасте ты уже должен брать след.
– Я могу, – согласился Скотт и честно признался: – Я очень испугался и не смог учуять. Никогда не был в этой части леса. Столько запахов!
– Тогда нам стоит поторопиться и увести тебя отсюда, пока не стемнело.
– Разве уже не ночь?
– Ночь? Нет. Пока нет.
– Но здесь так темно…
– Это из-за деревьев. Они почти не пропускают свет. Пойдем, – волк повел носом и побежал прочь от поваленного дерева.
Скотт помешкал немного, но с кроны большой сосны громко прокричала птица, и он испуганно ринулся за волком. Некоторое время они бежали почти наравне, вскоре тропа стала сужаться, и Скотт пристроился сзади, стараясь не отставать.
– Так твоя стая где-то поблизости? – спросил волк.
– Да. На просторной солнечной поляне.
– Большая у тебя стая? Тебя, наверное, уже ищут взрослые?
– Не знаю, – признался Скотт. В последнее время Дерек подолгу где-то пропадал, возвращался ближе к ночи и иногда даже без добычи. Вот и сегодня альфа куда-то убежал с самого утра.
– Чего ты не знаешь? – весело спросил волк. – Сколько волков в твоей стае? Или ищут ли тебя? Может, ты им и не нужен, а?
Скотта обдало жаром. Он встал как вкопанный и выпустил когти в мягкую землю. Волк почувствовал, что он остановился, и обернулся.
– Я нужен им! – угрожающе произнес Скотт, встопорщив шерсть и оскалившись. Глупый чужак ничего не знает и пусть не смеет такое говорить! – Они меня любят!
– Так сколько их? – невозмутимо повторил свой вопрос волк.
Скотта это обидело. Чего он заладил? Как будто нечего больше спрашивать!
– Родители и сестра.
– Сестра из твоего помета?
– Да.
– А родители – альфа и омега?
– Конечно.
– И живете вы на этих землях?
– Да. Мы – стая с Ничейных Земель, – важно повторил слова Дерека Скотт. Он восхищался своим альфой и запоминал каждое его слово. Дерек был сильным волком и отличным охотником.
– Занятно, – задумчиво произнес волк и побежал дальше. Скотт, чтобы не отстать, поспешил за ним следом. Он не знал, что такого занятного в его рассказе о стае, но спрашивать не стал.
– А где твоя стая? – задал он вместо этого давно мучавший его вопрос.
– У меня нет стаи.
– Тебя прогнали? – возбужденно спросил Скотт, с интересом разглядывая волка.
– Нет. Я ушел сам.
– А почему?
– Слишком много вопросов от одного волчонка, – предостерегающе рыкнул волк. Скотт собирался возразить, но передумал. Он увидел ель, под которой они с Лидией недавно валялись, и колючие кусты с норами полевок. Скотт не заметил, как они с чужаком выбрались из густого темного леса и теперь бежали по знакомым местам. Небо пока только начинало розоветь от закатывавшегося за верхушки деревьев солнца, и было довольно светло. Не то что там, в лесу. Там стоял почти мрак.
Вскоре Скотт уловил запах Лидии и Стайлза, услышал папин вой и завыл в ответ. Не успели они пересечь маленькую полянку, как им навстречу выскочил Стайлз. Шерсть была вздыблена, пасть сомкнута, а уши плотно прижаты к голове. Он несся со всех лап и в три прыжка оказался рядом.
– Скотт! – рявкнул он, подлетая к нему и словно не замечая чужака. – Как ты посмел уйти так далеко? Ты что, какая-то обезьяна? Рядом бродит медведь, а ты!..
– Он собирался на него охотиться, – влез в разговор чужак.
Стайлз повернулся к нему и окинул внимательным взглядом. Скотта разобрала гордость за своего омегу-отца. Он был таким серьезным и сильным! Таким же, как в спорах с Дереком.
– Позволь мне представиться, – церемонно начал чужак, но Стайлз от него отвернулся, снова посмотрел на Скотта, обнюхал его и лизнул в морду. Сразу нахлынуло спокойствие и уверенность в собственной безопасности. Теперь Скотту ничего не угрожало. Рядом была его стая.
– Ты собирался охотиться на медведя? – недоверчиво спросил Стайлз. Скотт бросил на него взгляд украдкой, боясь смотреть прямо, и заметил веселые искорки в желтых глазах. На него не злились. Его любили. Он был нужен.
– Я не знал, что это медведь. Мы с Лидией напали на его след, и он так вонял! Не так, как наша шкура!
– Теперь знаешь.
– Да. Этот запах я никогда не забуду, – сказал Скотт, замахав хвостом. Ему скорее хотелось поделиться с Лидией своим приключением. Рассказать про большие деревья, закрывающие небо, и про то поваленное бревно, которое вытащило свои огромные корни вверх. И обязательно про мох! Она такого никогда не видела. А он узнал столько нового!
Стайлз покачал головой, словно знал обо всех мыслях Скотта, устало фыркнул и только потом обернулся к чужаку.
– Здравствуй, Дюкалион. Спасибо, что привел его. Не ожидал увидеть тебя в этих местах.
Чужак, оказывается, не был чужаком! Скотт раскрыл пасть и вывалил язык. Интересно, а Дюкалион останется? Хотя вряд ли он понравится Дереку. Дерек бы не стал с ним дружить. От Дюкалиона непонятно пахло.
– Ты меня знаешь?.. Стайлз! Вот так встреча! Ты очень изменился! – с восторгом сказал Дюкалион, растянув в улыбке пасть.
– А ты нет, – равнодушно ответил Стайлз и поманил Скотта за собой. Тот повернулся попрощаться с Дюкалионом и увидел, что альфа идет за ними.
– Это к лучшему. Значит, я все еще полон сил.
– Не советую приближаться к логову, если не хочешь неприятностей, – предупредил Стайлз, даже не оглянувшись. Кажется, он был не очень рад этой встрече.
– От твоего альфы? – весело спросил Дюкалион. Но что-то в его голосе не понравилось Скотту. Он будто выражал сомнение, что Дерек настоящий альфа. А это такая глупость! Даже белка бы поняла, что Дерек самый лучший альфа! Он их вожак!
– И от меня.
– Вот эта угроза звучит весомей. А альфа где? Охотится?
– Это тебя не касается.
– В самом деле. Я всего лишь нашел твоего щенка и привел его к тебе.
– И я тебе за это благодарен.
– А что бы с ним случилось, если бы не я? Конечно, ты бы с легкостью нашел его сам, учитывая, как ты возмужал, в какого волка вырос. Но ты не смог.
Они уже вышли на большую поляну к логову, когда Стайлз резко остановился и обернулся в человека.
– Ох, и сложен ты замечательно, – тихо пробормотал Дюкалион. Скотт вздрогнул, учуяв плохую, неприятную эмоцию, идущую от альфы. Он отбежал к логову, где его нетерпеливо поджидала Лидия. Она бросилась ему навстречу, сбила на траву и уселась сверху.
– Ты глупая обезьяна!
– Лидия! Я все слышу, – одернул ее Стайлз, грозно глянув в их сторону. – Не смей произносить такие слова!
Лидия пристыжено опустила уши и тихо пробормотала, чтобы слышал только Скотт:
– Скотт – обезьяна. Обезья-я-я-яна. – И громче добавила: – Я тебя искала, но не нашла! «Вонючка» перебил все запахи. Мне пришлось вернуться домой. Ты бы знал, как Стайлз волновался! Он не мог оставить меня одну, потому что медведь бродил рядом. И теперь, из-за тебя, нас вообще никуда одних не отпустят!
Она вскочила и убежала в логово. Скотт перевернулся на бок, удивленно глядя ей вслед. Лидия волновалась. И она тоже любила Скотта. Он пару раз радостно ударил по земле хвостом и встал. Скотт решил рассказать об этом Стайлзу, но замер, увидев, что Дюкалион тоже обратился в человека и, улыбаясь, говорит со Стайлзом. Лицо у него было немного морщинистое, но не страшное. Он был ниже Дерека и мельче, а волосы у него оказались некрасивыми – где-то они были цвета жухлой травы, а где-то совсем белые, как облака на небе.
Скотт решил прислушаться.
– …ты же знаешь, Стайлз, я не против всех этих человеческих штучек. Я стану хорошим альфой для тебя и твоих волчат. Ты знаешь меня давно. Мы из одной стаи, и я уважал твоего отца.
– Но не поддержал его решение назначить меня наследником.
– Давай говорить честно и откровенно. Та охота была неудачной, и на то воля Луны. Твои родители сгинули, а ты был слишком мал и слаб. Никто не думал, что ты переживешь первую зиму.
– Но я пережил. Один. Без чьей-либо помощи.
– И это отлично. Но ты много настрадался, ты многое перенес. Я не хочу, чтобы ты мучился и дальше с недостойным тебя альфой. Где он? Он ведь не на охоте? Его не заботишь ни ты, ни ваши щенки. Видит Луна и Небо, Скотта бы растерзали, если бы он остался на ночь в лесу. Он был в самой чаще, где и взрослому волку-то опасно. А ты не мог уйти от логова и оставить второго волчонка без присмотра. И когда бы вернулся твой альфа? Поздно ночью? Успел бы он найти Скотта живым и невредимым?
– Что ты хочешь? – перебил его Стайлз, уперев руки в бока, как делал иногда Дерек.
– Позволь мне вызвать твоего альфу на поединок и сразиться за тебя в честном бою. Мне нужна стая, а тебе нужен опытный альфа, заботящийся о стае. Я вас не подведу. Всех вас. Всех троих. И всех будущих волчат, которые у нас будут, если так решит великая Луна.
Скотт затаил дыхание. Стайлз молчал долго, потом отвернулся от Дюкалиона и направился в логово.
– Мне нужно подумать.
– Сколько угодно. Все время мира в твоем распоряжении, – Дюкалион перекинулся обратно в волка. – Только помни о безопасности своих волчат, которую не может обеспечить твой альфа.
Стайлз оглянулся на него и зашел в логово.
– Скотт, пойдем, – окликнул он замершего на улице Скотта. А тот, не веря своим глазам, провожал взглядом уходящего обратно в лес Дюкалиона. Этот альфа хотел выгнать Дерека? И Стайлз ему не отказал? Не запретил даже думать о таком? Но как же так!
Внутри все сжалось от несправедливости. Ведь Дерек не знал, что тут произошло. Он не думал, что Скотт влезет в неприятности! Он не заслуживает, чтобы его прогоняли! Они все любят Дерека! Что же делать?
Скотт ринулся прочь от логова, вернулся, запутавшись, и попробовал другое направление. От волнения воздуха перестало хватать, и он начал задыхаться. Тут же из логова выбежал Стайлз, взял Скотта на руки и отнес внутрь. Папа положил его возле стола и залил ему в пасть отвар. Стало легче, тело расслабилось, и лапы больше не подгибались. Скотт облизал Стайлзу руки и лицо, когда тот наклонился, чтобы помиловаться, и отполз в угол к обиженно от него отвернувшейся Лидии. В голове у Скотта родился план. И необходимо было действовать как можно скорее.
***
Лапы ныли после долгого бега. Дерек нехотя встал, размял мышцы и потянулся до хруста в костях. Было опасно приходить к границе земель, чтобы разведать новости про свою старую стаю.
Но Дерек все равно это делал.
Он рисковал: если бы его заметили волки, они бы рассказали обо всем Питеру. А Питеру бы не понравилось поведение Дерека. И только Луна ведает, к чему это могло привести. Питер был безжалостным и умным. Старым опытным волком, умевшим убирать угрозу до того, как она станет угрозой.
Как он поступил с Дереком.
Рык сам вырвался из глотки. Дерек зло лязгнул зубами, раздраженно мотнул хвостом и прислушался: где-то далеко Стайлз подзывал щенят. В его вое слышалось беспокойство, но Дерек и ухом не повел. Щенки вечно доставляли им неприятности непослушанием, и он привык к их проделкам.
Кроме того, Дерек не собирался носиться и лаять, как оглашенный, только потому, что Скотт с Лидией опять что-то вытворили. Стайлзу бы тоже не следовало так переживать из-за своего потомства. Достойный волк выживет, глупый и слабый погибнет. На все воля Луны.
Дерек зевнул и раздраженно повел плечами. Солнце грело уж слишком сильно, в шкуре стало жарко. Поразмыслив, Дерек перекинулся в другую форму – стало гораздо лучше. Пожив со Стайлзом, он вынужденно признал, что иногда быть человеком приятнее, чем волком. Он даже как-то сказал об этом спутнику, и тот засиял, услышав слова Дерека. Стайлз чуть ли не запрыгал, как щенок, а вечером, на шкурах, ластился без устали, пока Дерек сам его не отпихнул, устав от их возни.
Между ног потеплело от воспоминаний, и Дерек с неудовольствием уставился вниз. Он не любил, когда член набухал, а Стайлза не было рядом. Какой смысл в этом человеческом гоне, если поблизости нет того, с кем можно его разделить? Дерек рассерженно рявкнул, почесал живот пальцами и нахмурился, размышляя о том, как все изменилось.
Стайлз отучил его стыдиться своего вида. Стайлз внушил Дереку, что тот красив не только волком. Стайлз гладил его по куцей шерсти на груди и ласкался, целовал Дереку губы и восхищался его сильными мышцами. Стайлз постоянно пах желанием, логовом и их щенками. И Дерек с тоской осознавал, что все больше и больше попадает в зависимость от своего спутника. Он и раньше видел, как внимательно вожаки стай слушают своих подруг, но думал, что сам не поддастся на это. Он не будет спрашивать мнения доставшейся ему суки, он станет решать дела стаи в одиночку.
Как Питер.
Но теперь Дерек понимал, что это неправильно. А вот отец, всегда спрашивавший совета матери, вел себя разумно и достойно. Дерек помнил гневные споры родителей, но помнил он и то, что при них дела стаи процветали. Все волки ходили сытыми, пришлые не смели ступать на земли их стаи. При Питере все стало иначе. Дерек никогда не голодал из-за жестокого нрава и умения ухватить свой кусок добычи, но многие его собратья ложились спать на пустой желудок. Дерек помнил, как к Питеру пришел чужой вожак и нагло заявил, что заберет у их стаи целую рощу. Дерек ждал, что Питер устроит драку, он слышал, как спутница Питера призывала к расправе над чужаками, но ничего этого не случилось. Роща ушла к другим волкам, а в стае Питера стало еще голоднее.
Дерек знал, что Питер просто струсил. Он ошибся лишь в том, что принял трусость за слабость и вызвал Питера на поединок, который и проиграл, заработав изгнание. Дерек помнил, как плохо ему было осенью без стаи, как он жалел о своем необдуманном нападении на вожака. Теперь он был рад своему поступку. Горести обернулись счастьем. У Дерека было вдоволь свежего мяса, он окреп и вырос, трудности закалили его, окончательно превратив во взрослого волка. Он нашел себе спутника, чье слово становилось для него с каждым днем все важнее, он обзавелся щенками – пусть даже не оправдавшими его надежд. Его жизнь была лучше, чем та, которую бы он вел в стае Питера.
Бегая вдоль границ, сложно было узнать все новости, но Дерек нередко улавливал вой разочарованных загонщиков, упустивших свою добычу, и слышал песни плакальщиков, провожавших на Вечную Охоту погибших щенков. У границ все чаще и чаще встречались свежие следы и метки: значит, волкам стаи приходилось далеко забредать, чтобы раздобыть себе еду. Это были тревожные, плохие признаки, и Дерек мрачнел, несмотря на всю ненависть к Питеру. Он не желал зла волкам из своей бывшей стаи, особенно сестрам, – они не заслуживали бегать с пустым брюхом. И он боялся, что Питер, желая заполучить новые территории, может вспомнить о Ничейных Землях.
Маленькой стае Дерека ни за что не удастся справиться с огромной стаей Питера. Если волки с Больших Холмов придут сюда, Дерек погибнет вместе со своим спутником и щенятами.
Дерек гневно расправил плечи и собрался завыть, но вовремя остановился. Люди не умели выть, а он до сих пор оставался в другой форме.
– Я думала, волки лгут про Ничейные Земли, – заговорила черная волчица, выйдя из кустов и заставив Дерека вздрогнуть. – Ты один из Этих, альфа?
Дерек мгновенно перекинулся и зарычал. Вот почему он ненавидел быть человеком: останься он волком, он бы знал, что рядом бродит пришлая. Дерека затопил стыд и гнев.
– Не твое дело, что я предпочитаю, – сказал он, встопорщив шерсть. – Кто ты такая?
– Меня зовут Кали, – оскалилась волчица. – Как твое имя, волк?
– Я Дерек, – ответил он, медленно обходя ее по кругу и втягивая в ноздри густой мускусный запах зрелой самки. – Я вожак стаи с Ничейных Земель. Ты должна уйти. Это моя территория.
– Это Ничейные Земли, – фыркнула Кали и насмешливо дернула плечом. – Здесь нет ничего твоего, щенок!
Дерек прижал уши к голове и зарычал громче. В груди вибрировало от звука, кровь побежала быстрее, разогревая мышцы к схватке. Стоявшая перед ним самка была старше Дерека и пережила много драк. Но он ее не боялся.
– Если я щенок, почему твой хвост так трясется от страха? – спросил Дерек, сделав шаг вперед.
Кали показала клыки и переступила с лапы на лапу. Она пригнулась, низко и плавно, и облизнулась, сверкнув голубыми глазами.
Всего лишь бета. Не раздумывая дальше, Дерек прыгнул.
Кали, взвизгнув, попятилась. Наверное, она ждала другого. Думала, что Дерек еще с ней потанцует перед схваткой. Но он не видел смысла медлить. Кали была одиночкой – иначе бы назвала свою стаю после того, как назвала свое имя. Никто не придет к ней на выручку, никто не станет за нее мстить. Дерек был волен убить ее и собирался это сделать.
Решить оказалось проще, чем сделать. Дереку едва удалось куснуть ее, когда он напал. Кали вывернулась, отбежала, глухо рыча, и сама кинулась на него. Острые зубы щелкнули у самого уха, Дерек огрызнулся, ударил лапой и попал по впалому боку.
– Ты бесполезная сука, не сумевшая даже принести никому щенят, – пролаял Дерек. – Никто не захотел тебя? Или у тебя не получилось понести? У моего спутника сильные мышцы и жир под кожей, я приносил ему мясо, а он выкармливал своим молоком наших щенков. А ты…
Кали оскорблено заревела и ринулась в новую атаку. Дерек метнулся в сторону, защищая глаза от острых когтей, прыгнул на Кали и навалился на нее, прижав к земле. Волчица взвизгнула, ощутив, как когти Дерека дерут ей шкуру и, как-то извернувшись, укусила Дерека прямо под правую переднюю лапу, чудом не повредив сухожилие. Боль прошила все тело, Дерек взвыл и отпрянул в сторону. Кали вскочила на все четыре лапы, Дерек приготовился к новой схватке, но ее не произошло. В воздух взметнулось облако пыли, и Кали бросилась прочь, убегая от Дерека в чащу. Он рявкнул ей вслед, пробежал чуть-чуть и остановился. Преследовать волчицу он не мог: укушенная лапа горела огнем. Рана пахла кровью, Дерек остановился и зализал ее. Стало немного лучше, но идти все равно было больно. Дерек встряхнулся и почувствовал, как голодно забурчал желудок. Мелкие ранки, особенно оставленные щенками или спутником, затягивались у волков мгновенно, но полученные от чужаков укусы могли беспокоить несколько дней кряду. Дерек знал, что излечится со временем, особенно, если ему поможет его стая, и не беспокоился из-за лапы.
Надо добраться до логова. Отдохнуть, поесть и попросить Стайлза о помощи.
Путь домой окончательно вымотал Дерека. Рана неприятно ныла, голова кружилась, а лапы дрожали от усталости. Дерек испытал облегчение, увидев их со Стайлзом логово. Он распушил шерсть и побежал быстрее, изображая бодрость и здоровье. Ему не хотелось пугать Стайлза и щенков своим недугом. Он расскажет им про схватку, но не сразу.
Дерек почти добрался до входа в логово и собрался обернуться, когда навстречу ему выскочил Стайлз.
– Привет, – поздоровался Дерек и, насторожившись, принюхался. Рядом с логовом пахло чем-то незнакомым. Впрочем, Дерек быстро разобрался, в чем дело: он так обессилел, что его подвел нюх. Дереку показалось, что здесь он чует тот же запах, что он чуял на Кали, а этого быть не могло.
– Где ты был? – зло спросил спутник, вздыбив шерсть. – Ты слышал мой вой?
– Да, – согласился Дерек. – Я слышал, как ты звал щенков.
– Почему ты не пришел? – Стайлз зло дернул хвостом.
– Я должен бежать всякий раз, как тебе придет в голову повыть? – Дерека сердили эти упреки. У него имелись новости поважнее щенячьих выходок.
– Ты должен бежать со всех лап, когда я вою! – разъярился Стайлз, выпуская в землю когти. – В лесу бродил медведь, а Скотт и Лидия убежали. Я еле нашел Лидию, но Скотт пропал. Я отвел Лидию в логово, но некому было за ней присмотреть, пока я ищу Скотта. И рядом не было моего альфы, чтобы защитить меня и моих щенков. Так я спрашиваю тебя, где ты был, пока Скотт плутал в лесу и мог погибнуть?
– Не твоего ума дела, – оскалился Дерек, задетый упреками. Второй раз за день его оскорбляли, и он не собирался этого терпеть. И уж точно негоже Стайлзу так с ним говорить.
– Скотт! – громко пролаял Стайлз и зарычал. – Скотт мог умереть, пока ты выслеживал свою бывшую стаю. Что ты хотел там сделать, Дерек? Собирался скулить и ползать на брюхе, умоляя, чтобы тебя приняли обратно? Ты хочешь вернуться к ним, взять себе волчицу и завести с ней новых щенков? Получше, чем те, что есть у тебя сейчас?
Дерек отпрянул. Глаза заволокло от злобы и обиды, под лапой снова заболело.
– Если Скотт так глуп, что убежал и не смог вернуться в логово сам, когда пришла опасность – это его беда. Ни ты и ни я не в силах противиться воле Луны. Если щенку суждено умереть из-за своей беспечности, пусть так и будет. Я неделями учил его брать след, и он не сумел ни учуять, ни услышать тебя?
– Убирайся, – приказал Стайлз и затрясся от ушей до кончика хвоста. – Уходи немедленно, Дерек! Если ты желаешь смерти моему щенку, не смей называть себя моим спутником и нашим вожаком!
Когда разразился небесный огонь, унесший жизни родителей, Дереку пришлось улепетывать, спасаясь от догоняющего его пламени. Он бежал со всех лап, но все равно одна из горящих веток хлестнула его по шкуре. Дерек помнил, как вспыхнула шерсть на боку, как кожу обожгло болью и запекло. Слова Стайлза были как та ветка: от них хотелось бессильно рычать и валяться в ярости по траве.
– Ты меня гонишь? – тяжело переспросил Дерек, с горечью вспоминая, как утром радовался, вспоминая своего спутника. Как хвастался перед ранившей его волчицей.
– Да, – резко сказал Стайлз. – Уходи, Дерек. Мы все равно тебе не нужны. Мы для тебя обуза. Но щенки уже взрослые, а я давно окреп. Мы справимся и без тебя.
Стайлз повернулся к Дереку задом и скользнул в логово. Дерек потоптался на одном месте и несколько раз выпустил и втянул когти.
Он не верил словам спутника. Стайлз часто говорил одно, а делал другое. Это была игра самок и омег: никогда не угадаешь, правда на тебя рычат и отгоняют или это всего лишь проверка. Сейчас Дерек видел, что Стайлз злится, но он знал, что эта злость пройдет.
Не может не пройти. Стайлз нуждался в спутнике, а других волков тут нет. Значит, надо всего лишь переждать, пока он перестанет сердиться.
Дерек отряхнулся и сунул морду за полог. Он уже поставил одну лапу на утрамбованную землю логова, как заметивший его Стайлз взял ведро с остатками воды и выплеснул их на Дерека.
Этого стерпеть уже было нельзя. Дерек отпрыгнул назад и, не раздумывая, побежал прочь. У него было местечко, где он любил вздремнуть: рядом с холмом, где он похоронил их волчонка, имелась небольшая пещера, сухая и защищенная от ветра. Дерек быстро добрался до нее, залез внутрь и вытянулся на теплых камнях. Он все еще был сильно голоден, но охотиться прямо сейчас не мог. Он решил, что попытает счастья утром, когда немного наберется сил, и уснул.
***
– …а потом он взял и выплеснул на отца воду, – Лидия встопорщила мех, негодуя, и резко взмахнула лапой в воздухе.
Скотт огорченно плюхнулся на задницу и обвил ее хвостом.
– Ты меня обманываешь? – с надеждой спросил он, навострив уши. Он все проспал, напившись отвара.
Лидия фыркнула. Провести Скотта было легко: у нее не раз получалось оставить его в дураках. Но сейчас ей было не до проделок. Она не хотела другого альфу и вожака, а Стайлз, наверное, хотел. Хотя Лидия не понимала почему. Второй альфа плохо пах, он выглядел старым и недобрым.
– Если этот Дюкалион прогонит отца, он нас убьет, – сказала Лидия. – И сделает Стайлзу новых щенков. Своих.
– Волки не убивают щенков! – возмутился Скотт, яростно почесывая бок.
– Иногда убивают. Отец рассказывал, – Лидия понизила голос, чтобы ее слова прозвучали повесомее. – Вожаки не любят чужих волчат.
– Тогда зачем ему было выводить меня из леса? – Скотт довольно оскалился, думая, что сумел уесть Лидию.
– Потому что хотел, чтобы ты, тупая обезьяна, привел его к нашему логову, – прошипела Лидия. – Он увидел Стайлза и теперь хочет забрать все себе. Он убьет Дерека, убьет нас, а сам поселится в нашем логове и съест все припасы!
– Стайлз этого ни за что не допустит, – Скотт встал на все четыре лапы и рассерженно тявкнул. – Он наш папа.
– Он спутник Дерека, и он его выгнал, – напомнила Лидия. – Даже не сказал ему про этого альфу.
Хвост Скотта поджался от обиды, выражение морды стало кислым.
– Раз Стайлз не сказал отцу, мы должны рассказать, – произнес он, немного подумав. – Лидия, мы должны найти Дерека и предупредить его. Он придет, прогонит Дюкалиона и все будет как прежде.
– Дерек его убьет, а я разорву его шкуру! – поддержала Скотта Лидия, на миг представив, как станет грызть сухое жесткое мясо чужого волка.
– Зачем убивать? – удивился Скотт. – Просто прогонит. Помирится со Стайлзом. И будет нас учить ловить добычу побольше. Мне не нравятся мыши.
– Ты сначала с мышами разберись, – пренебрежительно дернула ухом Лидия. – Тихо, Скотт!
Она растянулась на шкурах и сонно прикрыла глаза. Скотт привалился рядом и принялся лениво вылизывать ей шерсть между ушей. В такие минуты Лидии нравилось, что у нее есть брат. Обычно она ревновала родителей к Скотту, он ее частенько раздражал, но с ним было весело играть и приятно вылизываться.
Стайлз зашел в логово, сжимая в руках острую палку. От нее слабо пахло кровью. Стайлз поставил палку, вытащил из сумки две тушки кроликов и посмотрел на Лидию со Скоттом.
– Сегодня я вас кое-чем угощу, – громко пообещал он. – Вам понравится.
Лидия любопытно подняла голову. От Стайлза шел странный запах. Она чуяла, что папа расстроен. Видела, как грустно опущены уголки его губ, какие тоскливые у него стали глаза. Лидия приободрилась. Стайлз скучал без альфы. Может быть, не нужно никуда бежать и говорить Дереку? Родители сами разберутся?
– Вы не заболели, эй? – Стайлз подошел и погладил подставившегося под ласку Скотта. – Лидия, ты не клянчишь мясо?
– Я сыта, – соврала Лидия.
– Ты меня обманываешь, – покачал головой Стайлз и пощекотал ее бок. – Ты всегда голодная.
– Я хочу мясо, которое приносит отец, – ответила Лидия, отворачиваясь. – Я хочу, чтобы он меня накормил тем, что сам поймал.
– Ну а он не хочет тебя кормить, – Стайлз словно хлестнул ее словами по шкуре. Лидия сжалась в комок, а Скотт тоскливо завыл, обеспокоенный ссорой.
– Тише, тише, – прикрикнул на него Стайлз. – Я… Прекратите. Я вас сам накормлю. Говорю же, вам такого раньше не доставалось.
Лидия встала и перешла на родительские шкуры. Свернулась на той, где обычно спал Дерек, и зевнула во всю пасть. Скотт, оставшись один, помаялся, но потащился за ней следом. Стайлз бросил на них недовольный взгляд и, ничего не сказав, стал сдирать с кролика шкуру. Запахло требухой и свежей кровью, у Лидии подвело живот, но она впилась когтями в лежанку и осталась на месте. Скотт снова устроился рядом и тяжело задышал, вывалив язык.
Стайлз молча работал. Он отложил обе кроличьи шкурки в сторону и стал нарезать мясо. Потом нанизал его на свою палку и… Лидия глазам своим не поверила: Стайлз сунул мясо прямо в горевший в очаге огонь!
– Что ты делаешь? – Скотт вскочил на лапы и начал приплясывать от любопытства.
– Жарю мясо, – усмехнулся Стайлз. – Его можно будет есть, не волнуйся. Это как лепешка, Скотт. Только из кролика.
Скотт взбудоражено залаял, Лидия ударила его лапой и зло куснула за хвост. Стайлз умел много удивительных вещей, она любила его всем сердцем, всей своей щенячьей сущностью, но чувствовала: сейчас нельзя сдаваться. Она не позволит голоду провести ее.
Отец, когда учил их охотиться, объяснял: даже если живот подводит, если внутри больно-больно от того, что давно не ел, не торопись, пока выслеживаешь добычу. Преследуй ее и загоняй, стань неподвижным, как камень, и тихим, как рыбы в воде. Только так волк может выиграть. Лидия не станет из-за подачки забывать про своего альфу. И злым словам она тоже не станет верить.
Отец хотел быть с ними, не его вина, что он ушел и что Лидия голодна.
– Иди ко мне, – позвал Стайлз, после того, как поел сам и накормил Скотта. Лидия понюхала предложенное ей мясо и отказалась от него. Отец бы не стал такое есть, сказала она Стайлзу, и он тут же перестал ее уговаривать.
– Жарко, – просипел Скотт и свернулся на земле, поближе к выходу из логова. – Я хочу спать здесь.
– Хорошо, – согласился Стайлз. – Там больше воздуха. Спи. Лидия? Ты можешь…
Лидия подползла поближе к Скотту и положила голову ему на хребет, прикрывая глаза. Место для спанья Скотт выбрал ужасное: сверху дуло, снизу живот холодила земля. Лидии очень хотелось на теплые шкуры, прижаться к Стайлзу и облизать ему лицо. А еще она хотела к Дереку: когда он был в логове, наступала тишина. Никто не звал ее неслышными голосами, никто не тревожил, не пугал. С отцом она чувствовала себя в безопасности.
– Дурной щенок, – выругался Стайлз, сообразив, что Лидия тоже не придет.
– Она обезьяна? – спросил Скотт, открыв один глаз.
Лидия застыла. Если Стайлз сейчас назовет ее обезьяной…
– Нет, Скотт, – устало ответил Стайлз. – Она просто такая же упрямая, как наш вожак.
Он отвернулся от них, зарылся в шкуры и замолк. Лидия внимательно наблюдала за ним и удивилась, когда шкура вдруг стала мелко подрагивать, а в воздухе запахло солью – как у берега Большой Воды, к которой их водили родители полцикла назад. Пришлось долго бежать, но Лидии понравилось то, что они увидели.
Лидии стало интересно, откуда взялся этот запах, но она не решилась спросить. Шкура потряслась еще немного, раздался непонятный звук, и Лидию охватила страшная тоска. Она знала, что Стайлзу плохо, его надо было немедленно утешить. Она поднялась на лапы, но Скотт молча и сильно сжал челюсти на ее шерсти и блеснул в темноте глазами. Лидия, не понимая, что случилось, остановилась и осторожно легла обратно. Она начала задремывать, устав от переживаний дня и терзающего ее голода, когда Скотт пихнул Лидию носом и указал мордой на полог.
Стайлз спал, крепко и тяжело. Лидия видела, как перед сном он пил отвар из листьев мяты и ромашки. После этого отвара даже отцу было тяжело разбудить своего спутника. Ему приходилось брызгать Стайлзу в лицо водой, а если и это не помогало, Дерек вытаскивал его из логова наверх. Стайлз сначала страшно ругался, потом смеялся, а потом почему-то возвращался в логово и снова ложился на шкуры, но отец не сердился. Он ложился рядом, и они играли в неинтересные игры.
– Пойдем, – тихо-тихо позвал Скотт и нетерпеливо переступил с лапы на лапу.
Лидия наконец сообразила. Скотт специально лег поближе к выходу, чтобы они могли сбежать от Стайлза. Но…
– Одни в лесу ночью? – Лидия уперлась лапами в землю. – Я не пойду.
– Хорошо, – подумав, сказал Скотт и развернулся к Лидии спиной. – Я скажу отцу, что ты трусливая, как крыса.
Лидия взвилась и прыгнула вперед, загораживая Скотту проход. Она оскалилась и вздыбила шерсть. Скотт тоже оскалился, расправил плечи, и Лидии стало неуютно. Она и не заметила, как Скотт вырос. Он стал выше ее, крупнее, и Лидия не знала, кто выиграет, если они сцепятся всерьез.
– Пойдем, – попросил Скотт, снова превратившись в щенка. – Пойдем же! Мы должны предупредить Дерека!
Лидия сдалась. Она вылезла из логова наружу, отошла, пропуская Скотта, и угрюмо вдохнула ночной воздух. В другое время она была бы счастлива внюхиваться в него, пытаясь угадать, что происходит в лесу, где прошла добыча, а где – хищник. Но сейчас ей было холодно и страшно.
– Пойдем, – уверенно сказал Скотт, вынюхивая отцовский след. – Нам надо торопиться, Лидия.
Лидия зафыркала, демонстрируя свое презрение. Скотт не обратил на нее никакого внимания: он сосредоточенно прижал морду к земле, стараясь учуять из кучи следов самый свежий, и пошел по нему. Лидию это впечатлило. Ее вообще немного пугал этот Скотт, переставший быть похожим на суетливого енота. Он вел себя как волк, как охотник, как… как отец.
Лидию поразила эта мысль. Она потрусила следом за Скоттом, доверяя ему выбор пути, чего раньше никогда не делала, и стала напряженно размышлять. Может, она чего-то упустила? Когда Скотт успел стать таким?
Но Скотт стал. Он был неуклюжим, его шерсть росла клочьями, он частенько путался в лапах, и все же в нем угадывалась отцовская порода. Лидия следовала за ним, как следовала бы за вожаком, и чувствовала распиравшую под шкурой гордость. Этот волк – ее брат. Они из одного помета, у них общая кровь. Они стая.
Скотт уверенно вел ее до тех мест, куда им позволяли ходить родители. На границе Скотт остановился и замешкался. Лидия подбежала к нему, встала рядом и прижала морду к земле. Она вроде бы чувствовала запах отца, но не была уверена. На нее снова накатил страх. Лидия понимала: если они сунутся в лес и ошибутся с направлением, окажутся слишком далеко от обоих родителей, вряд ли она увидит рассвет.
– Нам сюда, – вдруг сказал Скотт и рванул со всех лап.
Лидия, взвизгнув, понеслась за ним, почти не запоминая дороги. Скотта же будто вела сама Луна. Эта мысль придала Лидии стойкости. Она собралась с силами и вошла в ритм, как учил Дерек. Лапы стали легкими, а ветер из врага превратился в друга и понес Лидию над травой. Скотт резко затормозил, Лидия врезалась в него, и они сцепились в шумный клубок. Лидия с наслаждением погрызла Скотту ухо и удивленно пискнула, когда ее схватили зубами за шкирку.
– Лидия? – нахмурился Дерек, поставив ее на траву.
– Мы тебя нашли! – Скотт завертелся на одном месте, хвост начал мести, больно похлестывая по бокам.
– Почему вы здесь одни? – зарычал Дерек на Скотта. – Тупые щенки! Где Стайлз?
– Он спит, – Лидия, не удержавшись, потерлась мордой об отцовское плечо. – Мы ушли, когда он заснул.
Глаза Дерека покраснели. Скотт, ревниво посмотрев на Лидию, тоже подошел и потерся об него, словно не замечал, что отец сердит. Лидия его понимала. Близость альфы была важнее, чем его гнев. Она прошла у отца между передних лап, смешивая запахи их шкур, и вздрогнула, учуяв кровь. Теперь она видела и небольшую рану, покрытую засохшей коричневой коркой.
– Кто тебя задел? – Лидия поддала головой отцу в подбородок, привлекая его внимание: Дерек строго отчитывал Скотта за побег.
– Я сегодня дрался, – ответил отец.
– С кем? – удивился Скотт, подлезая к Лидии, чтобы рассмотреть рану.
– С одной волчицей. Она посчитала, что может разгуливать на земле нашей стаи, – объяснил Дерек и рыкнул: – Хватит вынюхивать!
– А я сегодня встретил волка, – признался Скотт и встал так, чтобы оказаться лицом к лицу с отцом. Лидия позавидовала его смелости. – Я потерялся, и он привел меня обратно. Мы пришли сюда, чтобы рассказать тебе об этом.
– Что еще за волк? – хмуро спросил Дерек. Его шерсть встала дыбом, и он словно увеличился вдвое. Лидию пробрала восторженная дрожь. Ночь больше ее не пугала. С ней были ее сильный брат и ее могущественный отец.
Раненый отец. Скотт, захлебываясь словами, стал пересказывать свою встречу с другим альфой, а Лидия, примерившись, попробовала зализать рану. Дерек вздрогнул, когда она лизнула в первый раз, но не прогнал. И Лидия принялась лечить дальше.
– Это я во всем виноват, отец, – закончил Скотт. – Если бы я не убежал, Стайлз бы на тебя не рассердился. И не прогнал.
– Это не твоя вина, а моя, – тяжело сказал Дерек. – Я не стану тебе объяснять, потому что ты не поймешь. Вы оба еще глупые щенки.
– Ты отдашь нас другому альфе? – возмутился Скотт.
– Я перегрызу ему глотку, – пообещал отец, гневно рыкнув. – Никто не заберет у меня моего спутника и моих щенков!
Лидия кивнула и с удовлетворением посмотрела на отцовскую шерсть. Она хорошо зализала рану, теперь та станет болеть меньше. Скотт, увидев, чем она занята, тоже сунулся, но Лидия его прогнала. Вдруг он чем-нибудь подавится и закашляется?
– Что это была за волчица? – осмелилась спросить Лидия. – Которая тебя ранила? Что ты с ней сделал? Ты ее убил?
– Нет. Она убежала от меня, поджав хвост, – Дерек устало лег на землю. – Но она меня ранила, и у меня пока нет сил на охоту. Я должен поспать, чтобы добыть утром мяса – себе и вам. Пойдемте, я отведу вас в пещеру, где спал, пока вы не разбудили меня своей возней.
Лидия послушалась. Скотт тоже не стал спорить. Пещера отца была неплохой – теплой и сухой, в нее не задувал ветер. Конечно, она казалась крошечной после их просторного логова, но всем хватало места, чтобы лечь. Лидия зевнула, мечтая о том, как наконец выспится, но Скотт, все быстро обнюхав, выскочил наружу, пообещав, что скоро вернется. Отец обеспокоенно посмотрел ему вслед, перевел взгляд на Лидию и нахмурился.
Он тоже боялся оставлять ее одну. Как Стайлз. Лидия благодарно лизнула ему морду, а потом прижалась к его животу, свернувшись в клубок. Ее снова накрыла блаженная тишина. Отец учил справляться с недугом, которым ее наградила огненная шерсть Красной волчицы, но он сам знал не очень много. Лидию донимали звуки, которые никто не слышал, кроме нее, они мешали ей охотиться и спать. Дерек объяснил, что она должна закрыть свои уши, а если станет совсем невмоготу, он разрешил ей громко выть. Вой помогал: Лидия слышала только себя, и другие звуки пропадали. Но потом они возвращались. Каждый раз возвращались. Отец говорил, что ей нужен наставник из Красных волков. Что Красный сможет научить ее, как обмануть звуки, как сделать их полезными. Но сначала она должна вырасти, научиться самостоятельно охотиться и окрепнуть.
Скотт тяжело ввалился в пещеру, поскользнулся на мягкой жирной земле у входа и проехался на брюхе по камню. Он рассерженно тявкнул и бросил что-то под ноги отцу.
Лидия вывернулась, чтобы посмотреть, и распахнула глаза. Скотт принес Дереку мышь.
– Откуда ты ее взял? – помолчав, спросил отец.
– Тут рядом норы. Я ее услышал и поймал! – похвастался Скотт. – Ты сказал, что голоден. И ты ранен. Ты учил, что мы должны заботиться о своей стае. Я не могу поймать кролика, но я принес тебе мышь. Ты же съешь ее?
Свой последний вопрос Скотт почти проскулил. Испугался, что Дерек откажется. Лидия от злости чуть не укусила саму себя. Это она должна была догадаться и достать отцу мясо! Но она помогла ему с раной, это тоже хорошо, быстро успокоила она себя.
Отец обнюхал полевку, аккуратно взял ее пастью и проглотил в мгновение ока.
– Спасибо, – поблагодарил он Скотта. – А теперь ложись.
Скотт довольно взвизгнул, подлез поближе, чтобы полизаться, и рухнул к Лидии. Отец тоже лег, закрывая их своим телом от входа в пещеру, и закрыл глаза. От него пахло усталостью и печалью, но Лидия верила, что утренний ветер прогонит и то, и другое. Отец вернется в логово, поест, убьет чужака и снова станет учить их со Скоттом важным волчьим делам. Они вырастут и станут самыми сильными. Скотт превратится в огромного волка, размером с медведя, Лидия выучится в настоящую Красную волчицу, и ее будут все бояться. А родители защитят их логово и земли от всех, кто попытается на них посягнуть.
Лидия довольна поворчала, обняла обеими лапами Скотта за голову и, полностью успокоившись, заснула.
***
Даже после выпитого отвара из листьев мяты и ромашки, приносящего в обычные дни покой и глубокий сон, Стайлз не чувствовал себя выспавшимся. Всю ночь его терзали кошмары, будто щенки попали в беду, а он не мог даже глаза открыть, словно его что-то удерживало, не позволяло этого сделать. Стайлз слушал их крики, их жалобный вой, просьбы о помощи и бездействовал. Когда Стайлз все же проснулся, от облегчения болезненно сдавливало грудь, а щеки были мокрыми. Он перекатился на другой бок, окинул взглядом пустое логово и прерывисто вздохнул, успокаиваясь. Сердце стучало теперь не так сильно.
– Скотт! – позвал Стайлз, решив, что щенки выбежали на улицу. Они никогда не дожидались разрешения выйти и возились рядом с логовом. – Лидия!
Он прикрыл глаза, прислушался к щебету птиц, доносящемуся с улицы, к шелесту листьев на деревьях неподалеку, но не услышал привычного топота спешащих на зов упитанных щенков. Стайлз рывком сел на шкурах, по-новому огляделся, растеряв всю свою сонливость, затем встал и вышел из логова.
– Лидия! Скотт! – голос после сна был особенно хриплым, а горло болело, будто он долго кричал.
В ответ не раздалось ни звука.
– Лидия! Скотт! Быстро ко мне! – теряя терпение, крикнул Стайлз. Ответом снова послужила тишина.
Он обратился волком и тут же принюхался, стараясь взять след. Сочная, зеленая трава, сохранившая запахи ночной лесной жизни, была мокрой от росы и по-утреннему прохладной. Вначале Стайлзу показалось, что у него получилось напасть на след. Вот сюда побежала Лидия, а здесь все еще оставался слабый запах Скотта. Стайлз рванул по следу, но в какой-то момент растерялся. Так, здесь пробежала лиса, угодившая в кусты чертополоха… Стайлз вроде бы и чуял запах щенков, но не мог понять, в какую сторону они побежали. Стайлз завертелся на месте, поскуливая. Сердце заколотилось сильнее, чем во сне, а от страха, что с ними случилась беда, в жилах стыла кровь. Он задрал морду к светлеющему утреннему небу и завыл. Он звал их к себе, просил вернуться. Он вкладывал в этот вой мольбу о помощи, о снисхождении еще не совсем исчезнувшей с неба Луны.
Стайлз замолчал, опустил морду, потерянно глядя в траву перед лапами, и прислушался к шорохам. Он переполошил укладывающихся спать маленьких зверьков и вспугнул облепившую соседнее деревце стайку птиц. Стайлз даже не обратил внимания, когда они вспорхнули и улетели подальше от него и его проблем.
Он остался совсем один. Без щенков, без альфы. И внезапно осознал, насколько сильно одиночество ранит сердце и душу – будь ты волк или человек. Теперь ему одному никак.
И куда делись щенки? Побежали в лес играть? Их прибрал бродивший неподалеку медведь, пока Стайлз спал и не мог проснуться? А если те крики, что ему снились, вовсе не были сном? Что если?.. Стайлз снова вскинул морду и завыл. На этот раз от раздираемой нутро боли. Ничего сильнее он не испытывал за свою жизнь. Это чувство душило и рвало на куски одновременно. Что он за омега, если не смог уберечь щенков? Если прогнал своего альфу? Если поддался слабости и выпил отвар, чтобы унять свои душевные муки, и забыл о защите своего выводка? Он должен был помнить о щенках, должен был всегда за ними следить, всегда быть уверенным, что им ничто не угрожает.
– Что случилось? – раздался знакомый голос. – Стайлз, что такое?
Стайлз замолчал и повернулся в сторону вышедшего из леса Дюкалиона. Тот выглядел встревоженным, а в его взгляде было искреннее желание помочь.
– Щенков нет, – заторможенно ответил Стайлз, как будто со стороны слыша свой ломкий, надрывный голос. – Я проснулся, а их нет. И я не могу взять след. Не могу сосредоточиться. Меня все отвлекает! Тут же лес! Столько запахов! И среди всех этих тропок мышей, лисиц и прочей живности есть и след моих щенков. А я не могу!..
Дюкалион уверенно приблизился и пихнул его мордой в бок, успокаивая. Стайлз резко замолчал, оборвав себя, и невольно отстранился от Дюкалиона. Хоть это и был альфа, его давний знакомый, но нечто внутри противилось его дружеской поддержке.
– А где твой альфа?
– Ушел, – слишком быстро ответил Стайлз. Ему все еще было больно от того, что Дерек оказался настолько равнодушен к их маленькой стае. Стайлз делился с ним всем, что у него было, а в ответ ничего не получал. Так не должно быть. Стайлзу не хотелось, чтобы все оставалось именно так. Он помнил, как был счастлив щенком со своими родителями, и желал, чтобы его щенята росли так же. И Лидия, и Скотт это заслужили.
– Давай я попробую? – предложил Дюкалион, уловив заминку.
– Давай.
Он опустил морду к земле, принюхался и почти сразу взял след. Стайлз обрадовался. Это давало им надежду найти щенков! Может быть, они еще целые и невредимые!
Они вдвоем пробежали немного вперед, но не успели покинуть поляну, как им навстречу вышел Дерек, ведущий за собой щенков. Лидия и Скотт увидели Стайлза с Дюкалионом и зашлись в пронзительном тявканье. Скотт первым сорвался с места и понесся к Стайлзу под ноги. Тот его повалил и болезненно прикусил за шкуру на боку. Скотт обиженно заверещал:
– Больно!
– Так и надо, – Стайлз сильно на них злился, но в голосе все равно прорывалось счастье. Он благодарно посмотрел на Дерека, чувствуя, как в груди все заливает приятным теплом.
– Но ты же прогнал Дерека! – с неожиданной агрессией ответил Скотт.
– Это не ваше дело. Вы не должны были уходить!
– Ты заснул, и мы ушли, потому что ты прогнал Дерека и захотел взять другого альфу, – Скотт бросил недовольный взгляд на Дюкалиона, а Стайлз и вовсе растерялся. Обычно подобный тон проскальзывал у Лидии, и если он собирался услышать обвинения, то именно от нее. Но Лидия сидела возле Дерека и с восхищением смотрела на Скотта.
– Это правда? Ты все же решился? – тут же влез Дюкалион, словно и не видел, что не до него сейчас.
Стайлз раздраженно отпихнул Скотта от себя и искоса посмотрел на Дерека. Тот хранил молчание, но по его взгляду читалось, что ничего хорошего не произойдет.
– Я еще не решил.
– Так реши сейчас! – Дюкалион подошел к Стайлзу ближе, но не посмел приблизиться вплотную, остановленный рычанием Дерека. – Когда, наконец-то, твой альфа там, где должен был быть все это время. Со своей стаей, с пока еще своей омегой. Пусть все решится в честном бою.
Стайлз перевел взгляд с Дюкалиона на Дерека. Тот сидел молча, но после слов Дюкалиона он встал и подошел ближе. От Стайлза не скрылось то, что спутник хромает на правую переднюю лапу.
– Ты ранен? – спросил он обеспокоенно. В грудине все заныло от мысли, что он выгнал в ночь раненого альфу. Своего раненого альфу. Так не должно быть! Они все делают неправильно!
Дюкалион заинтересованно посмотрел на Дерека и наклонил голову вперед и вбок, разглядывая его раненную лапу.
– Да, – ответил Дерек, пропуская в голос рычание. Он не сводил глаз с Дюкалиона. – Ты кто такой?
– Я Дюкалион. Свободный альфа.
– Одиночка без стаи, значит. Отщепенец. За что тебя вышвырнули вон? – со злостью полюбопытствовал Дерек. Его глаза опасно сверкали красным, а шерсть на загривке приподнялась.
Стайлз попробовал к нему подойти, чтобы осмотреть рану, но Дерек на него рыкнул, предупреждая не приближаться.
– Кто тебя ранил? Ты дрался? – не смог удержаться от вопроса Стайлз. Он испытывал необъяснимую злость на Дерека. Ведь тот не сказал вчера о своей ране! А если это было серьезно?
– Я такой же одиночка, каким был ты, до того как встретил Стайлза, – нарочито добродушно оскалился Дюкалион и даже насмешливо вывалил язык.
– Ты меня не знаешь, так что закрой пасть, – Дерек дрожал от злости. Стайлз это видел своими глазами. С его альфой раньше такого не случалось. Даже в те дождливые осенние дни, когда они еще враждовали. Дерек никогда не был настолько зол.
– Почему ты вчера ничего не сказал про рану? – рявкнул Стайлз. Его задевало невнимание спутника. Дерек круто развернулся в его сторону и зарычал.
– Тебя это не волновало! И не строй из себя невинного. Не один я промолчал. Что-то я не помню, чтобы ты упоминал о желании сменить альфу!
Стайлз вздрогнул и отступил назад.
– Я тогда еще не решил!
– Ах, не решил, – Дерек презрительно рассмеялся. – А сейчас уже можешь решить или тебе снова нужно время?
– Могу! – пролаял Стайлз, оскалившись. Слова Дерека слишком больно кусались.
– Да? – рявкнул Дерек.
– Да!
– И каков ответ?
– Хочу! – Стайлз выпрыгнул перед Дереком, угрожающе рыча. Он тоже дрожал. Но не мог точно решить: от злости, от обиды или от желания завалить Дерека на траву и вылизывать его до тех пор, пока тот не станет скулить, как щенок, дорвавшийся до долгожданной ласки.
– Я очень рад, что ты принял такое решение, Стайлз, – удовлетворенно произнес Дюкалион. Стайлз крупно вздрогнул, совершенно позабыв о его присутствии. Как и о присутствии щенков, жавшихся друг к дружке и смотрящих на него с таким испугом и тоской одновременно, что воздух застревал где-то в глотке, не доходя до легких.
Дерек же глядел на Стайлза неверяще, словно не понимал смысла прозвучавшего ответа.
– Да, – выдохнув, тихо произнес Стайлз. – Бой состоится, но только после того, как у Дерека заживет рана. Ты позволишь ее осмотреть?
– Нет, – отвернулся от него Дерек. Стайлз опустил морду и невольно поджал хвост. Пока Дерек смотрел на него, он ощущал себя защищенным, теперь же утренний прохладный ветер казался пронизывающе ледяным.
– Конечно, – медленно согласился Дюкалион. – Очевидно, что сейчас твой альфа слаб и не может драться.
Дерек вскинулся, припал к земле и зарычал так, что у Стайлза по телу прошла дрожь. Он выпустил когти в землю и весь напрягся, даже хвост был угрожающе выпрямлен.
– Я готов.
– Дерек, нет! – попытался образумить его Стайлз, понимая, что это слишком рискованно. Ему на самом деле не хотелось, чтобы Дерек проиграл. Но тот даже не дал ему договорить, взглянув на Стайлза так, будто он был надоедливой лисой, не знающей, что не нужно подходить близко к злому волку.
– Я готов, – повторил он.
– Раз так, давай выясним все здесь и сейчас, – ответил Дюкалион и начал обходить Дерека по кругу, готовясь напасть. Стайлз отошел к щенкам и закрыл их собой на всякий случай. Его сердце переливало кровь слишком быстро, а в лапах появилась противная дрожь. Ему хотелось прекратить все это, но Дерек ясно дал понять, что теперь не остановится.
Первый выпад сделал Дерек. Он накинулся на Дюкалиона, пылая яростью, попытался схватить его за бок, но промахнулся. Стайлз даже со своего места отчетливо чувствовал его сочную, как спелое яблоко, эмоцию.
– А ты нетерпелив, – с весельем заметил Дюкалион, он двигался довольно резво для своего возраста. – Уж не за это ли тебя прогнали?
Дерек снова кинулся, на этот раз удачно – свалил Дюкалиона на траву и, лязгая пастью, начал пробираться к горлу. Дюкалион растерял свое шутливое настроение и с большим трудом вывернулся из-под Дерека, отпихнул его задними лапами и попытался ухватить сам. Дерек отпрянул в сторону и пошел по дуге, угрожающе рыча и скалясь. В этот раз напал Дюкалион. Он накинулся сверху, кусая всюду, куда получалось дотянуться, а Дерек изо всех сил пытался его с себя скинуть. Вначале у него ничего не получалось, но потом ему улыбнулась удача – он извернулся и прокусил шкуру на боку своего противника. Дюкалион взвизгнул, отскочил и снова кинулся.
Стайлз поймал себя на том, что не дышит. Он не мог отвести глаз от сцепившегося клубка серой и черной шерсти. Рычание не замолкало ни на мгновение, перемежаясь с повизгиванием, когда один альфа доставал другого. Сложно было понять, кто выигрывает, пока они не отпрыгнули друг от друга. У Дюкалиона был разодран нос, и с него на зеленую, примятую их возней траву по капельке быстро-быстро стекала кровь, но он, казалось, не обращал на это внимание. На светлом горле красовались красные отметины, а на боку не хватало клока шерсти. Стайлз перевел взгляд на Дерека и застыл. Его морда была испачкана в крови, из пасти торчала чужая шерсть, а влажная от слюны и крови шкура на спине и загривке поблескивала в лучах выкатывающегося из-за деревьев солнца. Дерек стоял на трех лапах, стараясь не наступать на переднюю правую, и продолжал рычать.
Дюкалион зашел с левой стороны и накинулся на него с удвоенной силой. Дерек взвизгнул, с рыком вцепился в чужое ухо и затряс головой, желая оторвать. Дюкалион не поддавался. Он сомкнул пасть на левой передней лапе Дерека и сжимал челюсти, пока Дерек его не отпустил и не завалился на бок. Дюкалион наступил лапами на его грудь и собрался вцепиться в незащищенное горло. Кончик его уха болтался лохмотьями и кровоточил.
Стайлз не мог больше на это смотреть. Он что есть силы врезался в Дюкалиона, они вдвоем покатились по траве, и альфа ощутимо прихватил Стайлза за бок, но почти сразу отпустил и отошел в сторону. В пылу боя он не сразу узнал, что перед ним не враг.
– Чтобы бой считался оконченным, его надо убить! – рыкнул Дюкалион, проходя из стороны в сторону и не спуская глаз с поднимающегося с земли Дерека.
– Нет! – рявкнул Стайлз. – Никто не будет никого убивать!
– Но!..
– Я сказал – нет!
Над поляной воцарилась почти мертвая тишина. Было не слышно щебетанья птиц, стих ветер. Стайлз слышал только учащенное сердцебиение волчат, отстукивающее тревожное тук-тук-тук, тук-тук-тук. Он оглянулся на них и стиснул челюсти.
– Ты выиграл, чужак, – слова Дерека окатили Стайлза, словно ведро холодной воды, и он в ту же секунду продрог с головы до кончика хвоста.
– Что?.. – тихо и потерянно спросил он, повернувшись к Дереку.
– Он выиграл, – с плохо скрываемой болью в голосе ответил тот, и открыто встретил взгляд Стайлза. – А я проиграл. Ты остановил бой, а значит, не дашь мне умереть с честью. Выход теперь у меня один – уйти.
Дерек бросил быстрый взгляд на щенков, отвернулся и поковылял прочь. Он старался не наступать на правую переднюю лапу и по возможности берег левую. Дерек шел медленно, но ни разу не остановился, не оглянулся. Даже когда Скотт с Лидией плюхнулись на задницы и завыли, призывая его вернуться. Их тоненькие голосочки будто протыкали сердце Стайлза острой палкой. Он тоже смотрел вслед Дереку и не мог поверить в то, что случилось. Эти волчьи традиции, в которых он совершенно не разбирался, эти глупые правила – Стайлз не подумал, что все может обернуться таким образом. Он совершенно забыл, насколько серьезно Дерек относится к этим волчьим делам. Насколько серьезны эти «дела» для других волков. Это были законы, по которым они все жили, а Стайлз про них забыл.
Щенки все не умолкали, хотя Дерек уже скрылся из виду. Дюкалион подошел к Стайлзу и сел рядом.
– Для завершения обряда я обязан был его убить ради тебя, – сказал он проникновенно. – Но ты оказался намного жестче, чем я предполагал, и отпустил неудачника. Теперь всю свою оставшуюся жизнь он будет помнить об этом позоре. Изгнанный дважды.
Все снова стихло.
Стайлз посмотрел на Дюкалиона. Он только сейчас осознал, насколько большую и чудовищную ошибку только что совершил. Дерек ведь будет помнить. Он будет себя винить и никогда не забудет.
«Изгнанный дважды».
По спине пробежала дрожь. Уж кто, как не Стайлз, знал, каково быть изгнанным, каково ощущать, что все, кому ты верил или учился верить, тебя предали и прогнали. И он заставил Дерека пройти через это еще раз.
Стайлз посмотрел на щенков, затем в ту сторону, где исчез Дерек, и осознал, что больше не будет их человеческих ласк, больше никто не будет будить его по утрам, вытаскивая наружу и щекоча бока, больше никто не будет ворчать на него за испорченное огнем мясо, втихаря стаскивая кусочек за кусочком, больше не с кем будет спорить из-за щенков, больше никто не будет мечтать о том, как они всей стаей загонят огромного лося. Больше ничего этого не будет.
Хотя нет, будет. Ведь место Дерека займет Дюкалион.
Стайлз повернулся к альфе, вздохнул и посмотрел ему прямо в глаза:
– Убирайся.
– Что? – нахмурился тот. – Ты меня прогоняешь? Но ты не можешь! Ты теперь мой омега! И это моя стая!
– Убирайся отсюда, и чтобы я не чуял твоего запаха на территории нашей стаи.
– Стайлз…
– Ты не наш альфа. Ты никто.
– Ты что, передумал? Хочешь вернуть этого неудачника? Этого слабака?
Стайлз даже не понял, что произошло. Просто накинулся на Дюкалиона, одним плавным движением схватив его за горло, и слегка сжал зубы. Скотт с Лидией одобрительно зарычали, подбадривая. Дюкалион вывернулся, укусил Стайлза за бок, пустив немного крови, и отбежал.
– Ты знаешь правила. Он проиграл, а я выиграл.
– Да, я знаю. Вы оба живы. Поединок не засчитан. И мы не признаем тебя альфой, сколько бы ты не пытался им казаться, – сказав это, Стайлз угрожающе зарычал, вздыбив шерсть.
– Ты чокнутый.
– И ты на моей территории.
– Проваливай! – влез Скотт, подбегая к Стайлзу, и, рыча, встал рядом, показывая, что он тоже будет защищать их маленькую стаю.
– Обезьяна! – прыгнула вперед Лидия, вздыбив рыжую шкуру. Солнце подсветило подшерсток, и она вся словно вспыхнула пламенем. Глаза Дюкалиона опасно сузились, и он наклонился в ее сторону, собираясь напасть.
– Сделай хоть шаг, и ты не уйдешь отсюда живым, – прорычал Стайлз.
– Ты тоже, – пригрозил ему Дюкалион, но, впрочем, отступил, не собираясь приближаться.
– Да, – согласился Стайлз. – Я умру, но вспорю тебе брюхо.
Дюкалион рявкнул, дернулся было к нему, но Стайлз побежал ему навстречу, набирая скорость, и альфа развернулся и припустил прочь.
Стайлз проводил его до края поляны, прислушался к тяжелому бегу по лесу и вернулся обратно к щенкам. Его трясло, а зубы так и чесались, чтобы укусить кого-то, вырвать кусок свежего мяса и проглотить, почти не жуя. Стайлз поморщился от этого чувства и постарался успокоиться. Он подбежал сначала к Лидии, обнюхал ее и лизнул в морду, затем пошел к Скотту.
– Все в порядке? – спросил он, хоть и знал ответ.
– Да, – ответили щенки почти одновременно, пытаясь достать своими теплыми язычками его морду.
– Больше никогда так не делайте. Не убегайте от меня, – попросил Стайлз, склонив голову и позволяя им ласкаться. – Я ужасно перепугался. Я думал, вас съел медведь.
– Мы больше не будем, – пообещал Скотт.
– Мы не хотели, чтобы Дерек уходил, – поддакнула ему Лидия. – Мы не хотели другого альфу.
– И не будет другого, – решительно произнес Стайлз, выпрямляясь. – Бегите в логово и не высовывайтесь оттуда. Если что-то случится, зовите меня. Ладно?
– Ладно. А ты куда? – Скотт встал на задние лапы и передними навалился на бок Стайлза.
– За нашим альфой.
Лидия счастливо взвизгнула, укусила Скотта за хвост, и они вдвоем помчались в логово. Стайлз проследил, как они зашли внутрь, обежал вход и пометил территорию еще раз, на всякий случай. Затем повернулся в сторону, где исчез Дерек, и рванул со всех лап.
Дерек нашелся почти у самой границы их территории. Трава здесь выгорела от постоянного солнца, а земля превратилась в сухой песок. Это был голодный приграничный участок, где поймать можно было только полевок.
Стайлз побежал еще быстрее, выжимая последние силы из своего тела, и, догнав, остановился в двух прыжках от Дерека. Тот тоже остановился и оглянулся.
– Не уходи, – задыхаясь от быстрого бега, пробормотал Стайлз. – Останься. Ты нам нужен.
– У вас теперь другой альфа, – спокойно ответил Дерек. И Стайлз вначале даже испугался: а не было ли это все способом от них отделаться? Может, он изначально все так продумал? Но потом Стайлз вспомнил, с кем имеет дело, и фыркнул, признавая невозможность такого варианта.
– Я его прогнал, – выровняв дыхание, сказал Стайлз. – Мы его прогнали.
– Ты позволил щенкам выйти против альфа-самца? – Дерека, наконец, проняло. Он развернулся и недоверчиво уставился на Стайлза.
– Да.
– Ты тупая обезьяна!
Стайлз вздернул морду кверху и завилял хвостом, прекрасно различая в голосе Дерека трогательную тревогу и удовольствие.
– Он вас не обидел? – чуть помолчав, спросил Дерек.
– Нет.
– Хорошо. Значит, не придет сейчас мстить, – кивнул он и, развернувшись, направился дальше. Стайлз опешил.
– Дерек! – крикнул он, нагнал его в два прыжка и поднырнул мордой под его морду. – Останься. Не уходи. Этот бой…
– …показал, что я недостоин быть вашим вожаком, – Дерек отстранился и отошел в сторону на пару шагов. Теперь он наступал на все четыре лапы, но на передние не так уверенно, как если бы они были здоровыми.
– Нет! Он показал, что ты был ранен, и даже в этом состоянии ему хорошенько наподдал, – Стайлз широко раскрыл пасть в улыбке и вывалил язык.
– Ты все не так понял. Никогда не умел разбираться в волчьих делах.
– Сейчас ты ведешь себя, как тупая обезьяна, и не смей от меня отворачиваться!
Дерек оскалился, предупреждая не заходить слишком далеко в словах. Но Стайлза это не испугало, он ждал такой реакции, поэтому даже обрадовался. Он прильнул к Дереку и начал вылизывать окровавленную морду, потом наклонился, ткнул носом в рану на левой лапе и принялся ее зализывать. Дерек сначала стоял, не шевелясь и не дыша. Он отвернулся, оглядывая окрестности, будто ничего особенного не происходило. А Стайлз заходился восторгом. Впервые он испытывал такое волнение, зализывая раны своему альфе, своему вожаку, своему спутнику.
Стайлз выпрямился, встретился взглядом с Дереком и потерся об его шею мордой, виляя хвостом. Спутник. От этого слова внутри все оседало уютным теплом. Как сорванные ветром желтые листья, находящие свое место на земле среди себе подобных. Или как опустившаяся сверху шкура в холодный зимний вечер.
– Пойдем, – тихо сказал Стайлз. – Нас там ждут.
Он снова посмотрел на Дерека и увидел там прежнее недоверие. Но теперь Стайлз понимал его значение намного лучше.
– Пойдем, мой спутник, – снова позвал он. – Тебя ждет твоя стая.
Дерек не шевелился, и казалось, что прошла вечность, пока он не наклонил морду и не ткнулся ею в шею Стайлза. Тот замолотил своим хвостом сильнее прежнего. У него получилось!
– Пойдем, – согласился с ним Дерек.
– Тебе нужно поправиться, – с важностью сказал Стайлз, шагая рядом. Дерек покосился на него, ожидая продолжения. – Щенкам пора научиться охотиться. Будет славно, если они смогут перехватить где-нибудь мышь или зайца. Они растут, им требуется больше пищи.
– Скотт поймал мне мышь, – признался Дерек.
– Что? Скотт? Как?
– Сегодня ночью, – глядя только вперед, начал Дерек. – Он пришел по моему следу и поймал мне мышь.
– Еще и след взял? – фыркнул Стайлз и насмешливо добавил, поглядывая на Дерека: – Бесполезный, больной щенок.
Дерек, не поворачивая головы, толкнул его плечом и потрусил быстрее. Стайлз видел, что ему было больно наступать на передние лапы. Особенно на левую, где рана была еще свежа. Он чувствовал его боль, как свою. Но Дерек упрямо бежал вперед, будто ничего у него нигде не болело.
– От тебя пахнет кровью, – сказал он вдруг.
– Да, Дюкалион слегка меня прихватил…
Дерек резко остановился.
– Ты же сказал, что он не обидел вас, – медленно произнес он.
Стайлз наклонил голову чуть в сторону и раскрыл пасть, с весельем глядя на Дерека.
– Так и не обидел. Он защищался, когда я схватил его за горло.
– Ладно, – Дерек побежал дальше.
Больше они ни о чем не говорили, но Стайлз чувствовал распирающее изнутри счастье. Им обоим досталось, они наговорили друг другу гадостей, но теперь все будет хорошо. Стайлз в это верил.
К логову они прибежали, когда солнце уже вовсю припекало их шкуры. Дерек обошел логово и оставил свои метки, усиливая запах Стайлза. И только потом нырнул внутрь. Тут же раздались счастливые повизгивания, радостное тявканье Скотта и Лидии и ворчание Дерека. Перед тем, как присоединиться к ним, Стайлз остановился и оглянулся, обводя пристальным взглядом их большую поляну. Никто из волков больше не посмеет сунуться в эти места, если не захотят себе проблем. В этом он был так же уверен, как и в том, что сегодня ночь сменит теплый день.
– Стайлз! – нетерпеливо позвал его Дерек.
И он больше не стал заставлять их ждать, забежал внутрь и обратился человеком.
– Ты ранен и вылечишься быстрее в волчьей форме, но даже не думай повторять это, когда выздоровеешь, – усмехнулся Стайлз, упирая руки в бока и глядя на развалившегося на шкурах Дерека. Щенки топтались рядом с ним и тыкались носами в его раны, с важностью пытаясь зализать их.
Дерек ничего на это не ответил, лишь раскрыл пасть, довольный собой, и пару раз ударил хвостом. Стайлз не смог сдержать улыбку и отвернулся. Теперь ему все казалось правильным.