Пролетая в неистовом ритме, Сердце стучит, как больной метроном. Небо в огне, а ты говоришь мне, Что мы никогда не умрём. Flёur — Мы никогда не умрём [Эйфория]
***
Катя уже не плачет, глядя на то, как умирает всё, что она любила. Её родной дом, где ей был знаком каждый, как самый близкий друг, теперь развалился по камешку; пятеро мужчин, к которым она успела накрепко прикипеть душой за пару дней, стали смертниками. Война забрала у неё всё, оставив несчастной сироте только память обо всех, кто когда-то ушёл - сам или нет, Катеньке было неважно. Главной её горестью было то, что она не сможет похоронить тех, кто костьми лёг за простецкий дом, который внезапно стал нужен всем - и немцам, и красноармейцам. И за его единственную обитательницу, одинокую и забытую, как и мир на этой земле. Катя пустым взглядом наблюдает за обстрелом дома. Теперь ей не страшно умирать, когда всё потеряно. Девушка пытается согреть озябшие ладони горячим дыханием, но не получается, вся она промёрзла под натиском ноябрьского ветра. Катя вздыхает, её тело пробирает колкая дрожь. Девушка резко одёргивает плечи, будто стряхивает лишний груз, уголки её губ дрожат, грозясь опуститься, а слеза, одна-единственная и, кажется, последняя, прокладывает тонкую мокрую дорожку на бледной впалой щеке. На пороге тихой обители стоит Громов, молча наблюдая за Катей. Девушка не чувствует его присутствия, взгляда, поэтому и не оборачивается, заставляя мужчину терпеливо ждать. Они стоят так долго; Громов уже потерял счёт времени, наблюдая за натянутой, как струна, Катей, что бесшумно роняла слёзы на прогнивший от сырости деревянный пол. «Катя», — негромко зовёт он её и заставляет резко обернуться. Девушка в изумлении смотрит на него, а сердце — больной метроном — внезапно забилось быстрее. Глаза, расширенные от удивления, жадно пожирали образ погибшего в её памяти капитана и не верили; на его лице было всего несколько царапин да форма подпалена. Это незаметные мелочи, только и всего. Катя улыбается и делает неуверенный шаг навстречу капитану. Её руки непроизвольно тянутся к нему, как к выжившей в пожаре надежде, что останется с ней до последнего вздоха. Девушка крепко обнимает мужчину, а после целует небритые щёки, не веря своему счастью. Громов довольно улыбается одними глазами и прижимает Катю ближе к себе, молча слушая её неразборчивый радостный шёпот. «Как ты выжил?» — удивлённо спрашивает девушка. Её вопрос так и остаётся без ответа. Катя бросает расспросы и просто прижимается к мужской груди, чувствует, как большие горячие ладони гладят её по волосам. «Мы никогда не умрём, Катя. Я не позволю». А девушка уже не слышит его, провалившись в дрёму. Она впервые спокойно спит с начала постылой войны.