Тени Мадрида

От автора: Я все же вернулась. Простите, друзья, за огромную паузу, но увы, было и есть то, что на данный момент занимает все мои мысли. Писалось с большими временными промежутками в самое спокойное время. Скоро будут новые работы;) Желаю вам мира. Это самое-самое главное. «Лучший», Икер Касильяс/multipairing, Сара Карбонеро О чём думает лучший вратарь мира Икер Касильяс, когда Джанлуиджи Буффон, другой лучший вратарь мира, вжимает его затылком в стену и трахает буквально до помутнения в глазах? О том, что иногда боль в сломанной руке возвращается ночами, а с ней и осознание того, что время идет и так как раньше не будет уже никогда. О том, что дома, в Мадриде, его ждет маленький Мартин, у которого улыбка точь-в-точь мамина. О том, что у глаз уже появляются морщины и в волосах местами пробивается серебро. О Серхио Рамосе, который с короткой шевелюрой и беременной девушкой теперь всего лишь тень, проекция того Серхио Рамоса, который целовался, как в последний раз, и любил Икера больше всех на свете. Который уходил не оборачиваясь, ради того, чтобы Икеру было лучше. О Дэвиде Бэкхеме, который был, пожалуй, идеальным, но положил их любовь на жертвенный алтарь своему имиджу. Икер часто поглядывал на него по телевизору. Счастлив, и улыбается так же тепло и лучезарно. О Давиде Вилье, у которого были самые красивые глаза, но к которому привязываться не хотелось, потому что не может у простого открытого человека быть такого бархатисто-темного взгляда. Он был феноменом, этот Давид Вилья. С утра смеялся, а во сне с его глаз, обрамлённых угольно-чёрными ресницами, текли слёзы. А вот теперь Икера, как последнюю шлюху, трахают в номере отеля, и ему кажется, что за его спиной - ах, что же ты творишь, лучший вратарь мира? - стоят они все: Серхио Рамос, Дэвид Бэкхем, Давид Вилья, Сара и малыш Мартин. И на глазах непроизвольно выступают слёзы, то ли от накатывающего волнами оргазма, то ли от того, что немой укор их взглядов отпечатан у него на внутренней стороне век. «Город памяти», Рауль/Гути, POV Мой Мадрид пахнет кофе, солнцем и счастьем. Мой Мадрид ярок, весел и страстен. Не так холоден, как суровый Север, не так беззаботен, как праздничный Юг. Где-то глубоко-глубоко в расщелинах древних стен запрятаны печали минувших лет и я с радостью отдам им свою грусть. Я помню наш Мадрид, с отельными номерами подальше от глаз журналистов и с темными уголками парков. Наш Мадрид во время дерби, когда красный, белый, синий и золотистый вспыхивают под бархатно-черным небом и взрываются огнями тысяч сердец. Я рос здесь, как и ты. Мы шли рука об руку с кантеры до вершины и наш Мадрид пел нам хвалебные оды. Мы любили друг друга, а город любил нас. Шло время и менялись мы. Наши семьи, наши дети, наши клубные проблемы все больше отрывали нас друг от друга. Мы стали ненужны «Реалу», но столица любила нас. И сейчас, среди восточной жары и под палящим, как ад, солнцем, я хочу лишь одного. Расскажи мне о своём Мадриде. ...И вспомни, что он больше не наш. «Океан», Криштиану Роналду/Фабиу Коэнтрау, POV Неужели мы потеряли всё? Неужели то, что ты мог сказать тогда, в ту португальскую ночь, пропитанную запахом моря, ветра и цветов, - так и останется несказанным? Криштиану, я всё прощу. И сына смазливой американской официанточки, у которого глаза и волосы твои. Он всегда называет меня «дядя Фабс», обнимает меня за шею тонкими ручонками и рассказывает мне что-то о своём, о детском. В такие моменты мне кажется, что мое сердце раскалывается на мельчайшие осколочки болезненного умиления. Это твой сын, младший Криштиану Роналду. И Ирину твою прощу, хоть ее регулярно видят с другими. Ты любишь её, а значит и я обязан. Любишь ведь? Так, как любил меня четыре года назад? Мне неважно твое настоящее. Моё - тоже совсем иное, разложенное по полочкам, прилизанно-семейное, тихое и уютное. Но ведь я помню безбашенное португальское прошлое, где мы были двумя не слишком-то умными мальчишками, которые могли позволить себе жить так, как угодно. Сейчас уже не можем. Но это не столь важно. Я всё прощу, Криштиану. А пока, моё неспокойное счастье, засыпай на моей кровати - и пусть тебе приснятся волны Атлантики, шёпотом поющие фаду о ветреных океанах нашей жизни.