Снежный принц

Рядом с ней людям становилось плохо – она это знала. Конечно, сначала она обвиняла погоду. Каждый случай был совпадением, ведь это так? Особенно зимой, особенно в метель. Холод казался ей живым и это именно он был виноват во всем, он, а не она... Ей действительно было бы проще обвинять кого-то или что-то, если бы она чувствовала себя человеком. Но у людей есть имена, а она не помнила своего. Люди взрослеют, стареют и умирают, она же не менялась уже более сотни лет. Может быть она проклята? Но почему тогда она чувствует себя на своем месте. Или же это награда.. за что? Люди по большей части не видели её или видели, но не обращали внимания. Иногда это злило её. Но чаще всего ей так было проще. Рядом с ней люди умирали. Это она знала тоже. Она была всегда одна. Сначала было страшно. Потом страх ушел, но пришло одиночество. Люди всегда были вместе. Друг с другом, с животными, с собственной судьбой. Но каково было ей – без имени, без судьбы, без единой мысли о будущем? Она сознательно убивала людей. Оправдываясь поначалу перед миром случайностью. А в какой-то момент это действительно стало приносить удовольствие пополам в горечью. Они умирали, их существование имело конец. Она не могла умереть, но почему-то боялась зимы. Мир становился другим. Люди мерзли, ей же становилось спокойно. В холодах и снегах она видела соратника, собеседника, который всегда слушал её, хоть и не мог ответить. Она боялась, потому что привыкала говорить, потому что весной одиночество накрывало с головой. Каждый год она твердила себе, перестать говорить с пустотой, но так ни разу и не смогла удержаться. *** Завоеватель любил зиму. Он всегда ощущал себя с ней единым целым, часто слушал завывания ветра... Не забывая и о работе конечно же. – Брат, ты похож на помешанного, когда так смотришь, – заявил ему как-то Война. Завоеватель лишь склонил голову на бок. – Знаешь, – медленно произнес он, – я слышу голос в метели. Он говорит со мной. Только со мной, – Завоеватель мечтательно сощурился. Красный Всадник хмыкнул. – Тебе что, не хватает общения? Со всеми этими людьми вокруг тебя, со мной, в конце концов?! – Но Война, – возразил Завоеватель, перестав изображать из себя статую созерцателя, – люди это люди, с ними скучно. – Хорошо, – Война сел напротив Белого Всадника и скрестил руки на груди, – с людьми скучно, а со мной? – Ты ревнуешь что ли? – рассеянно уточнил Завоеватель, вновь вслушиваясь во что-то своё. – Я... что..? – Голос то женский, – Завоеватель лукаво усмехнулся и поднялся. – Думаю, мне пора. Война, фыркнув, покрутил пальцем у виска вслед уходящему Завоевателю. *** Летом она бродила по городам. Сначала по окраинам, потом все-таки по улицам. Рассматривала людей, рассматривала их дома. Они не шарахались, но и не приближались. Все так же не видели. Она забиралась в их дома. Смотрела как медленно умирают семьи в её присутствии. И улыбалась. Ей казалось, что так и должно быть. Люди умирают, а она смотрит и улыбается. Так правильно. – Ты натворила много дел, – окликнул её однажды голос. Она вздрогнула и огляделась, но не обнаружила никого. – Я... это вы мне? Совсем рядом она услышала хмыканье. Чьи-то руки легли на плечи. Она замерла. – Да, девочка, тебе. Ты не считала умерших на твоих глазах? Умерших из-за тебя? Впервые её видели, впервые о ней знали... И теперь первый встретившийся ей будет и последним? Он знал, что она убивает. Он не поверит ни в какое её оправдание. Да она сама в них не верила. И теперь что? – Считала? – повторил голос. – Нет, – выдохнула она и сама почти не услышала ответ. – А я считал, – поделился стоявший позади неё. – Ты могла бы многое сделать... в мировом масштабе. Хочешь? Хотела ли она вырваться из этого бесконечного круга? Конечно! Вот только кто мог видеть её? И что мог потребовать взамен? Хоть ей и нечего терять... – Кто вы? – спросила она, и уже произнося, поняла, что никто ей не ответит... по крайней мере сегодня. – Гораздо больше интересно кто ты, – вздохнул её собеседник и тяжесть с плеч исчезла. – Мне всегда интересно... Она сразу же обернулась. Её собеседник выглядел – но именно выглядел – как темноволосый мужчина средних лет. Большая часть лица была закрыта волосами, так что глаз не было видно, но она буквально чувствовала на себе его взгляд. – Я не человек, – подтвердил он её догадку и неожиданно улыбнулся. – И ты тоже. – Знаю, – она отвела взгляд, – люди столько не живут. – И люди не умеют так убивать, – кивнул он. – Но ты не живешь, запомни. – Я.., – когда она подняла голову, то обнаружила что этот... это существо стоит совсем рядом с ней. – А вы... – Все нормально. Мне от тебя ничего не нужно. Правда. Но ведь тебя самой что-то необходимо. Имя. У тебя ведь нет имени... – Откуда, откуда вы знаете? – прошептала она. Он, казалось, знает о ней куда больше, чем она сама. – Я видел уже таких как ты, – он пожал плечами. – Если бы у тебя было имя, то я бы нашел тебя раньше. Или другие бы нашли... Она молча смотрела на него. Имя... – Ты не слышала никогда голоса, – продолжал он, – который бы говорил, словно перебирал все варианты, что-то похожее на тебя, на то, что ты делаешь..? Она покачала головой. – Нет? Ну значит еще рано, – и он отвернулся. – А, – наконец дернулась она, – у меня не будет имени? Он застыл. – Будет. Но только ты должна его выбрать сама. И он исчез. *** Если бы Завоеватель был человеком, он бы несомненно был довольно красив. Он бы не был таким бледным, как белый мрамор, черты лица были бы мягче и не напоминали острые края льда. О, конечно же, его взгляд бы оттаял и не стал бы пронзать и пугать, а сам бы он перестал ухмыляться. Ведь люди не ухмыляются, глядя как некто невидимый миру убивает других людей. Всего лишь потому, что это касается их самих. Завоевателю было плевать. Он же не был человеком, а потому рассматривал убийцу с интересом в пустых глазах. Ну а ухмылка... потому что убийцей была девушка. Если бы люди могли её видеть, то не назвали бы красивой – дело даже не сколько во внешности – хотя и она подвела –, сколько в манере двигаться, словно старая марионетка, растерявшая часть ниточек, а потому в движениях было что-то ненастоящее. Белому Всаднику было на все плевать. Он не умел улыбаться, а потому лишь криво ухмылялся, глядя на неё. Для него она была прекрасна. *** – Ты не хочешь рассказывать обо мне никому, ведь так? Завоеватель только неразборчиво что-то фыркнул, даже не пытаясь сделать вид, что собирается отвечать. Ему впервые за все его существование было приятно находится рядом с кем-то – обычно даже Война его немного раздражал – и он не собирался что-либо менять, даже есть это положение тела в пространстве. Она рассеянно гладила Завоевателя по спине: он вцепился в неё, уткнувшись лицом в шею и, кажется, перестал дышать. Белый Всадник был действительно холодным, даже не так – он него веяло морозом. Он был похож на человека еще меньше, чем первый с ней заговоривший, но был все-таки живее. – Завоеватель, – вздохнула она, – прошу. Белый все же нашел в себе силы поднять голову. – Они не должны знать. Хватит и того, что Смерть встречал тебя. Впрочем ему положено, – Завоеватель нахмурился. – Можешь считать меня собственником, если хочешь. Никто и никогда не должен знать. Ясно? Она улыбнулась. Вряд ли он мог сказать что-то более трогательное, но ей достаточно было и этого. В конце концов, она понимала его, и этого было достаточно. *** В его волосах блестел металл. Она видела там своё отражение и понимала – что-то не так. Металл был не только в этом обруче, но и в его голосе. Завоеватель смотрел сквозь неё, словно не мог сосредоточить взгляд на этом мире. – Это подарок, – ответил он односложно на её вопрос о короне. И тогда же ушел. И она снова осталась одна. – Завоеватель сошел с ума, – обратился к ней Смерть вскоре после этого. – Ты ведь понимаешь, что нужно что-то делать? Она лишь мотала головой, пытаясь не дать волю чувствам: обычным человеческим эмоциям, они накрывали с головой. Смерть с печальной полуулыбкой наблюдал за её метаниями. – Понимаешь. – Да! – выкрикнула она, выйдя из себя. – Все я понимаю! Но что, что я могу сделать? Он же никогда не воспримет меня всерьез! Смерть качал головой. – Я для него – всего лишь девчонка, на которую он соизволил обратить внимание! Скажешь, не так? – К сожалению, так, но ты забываешь одну деталь. Она сжала кулаки. – Ты не человек, – продолжал Смерть, – для тебя пол не имеет значения. И если ты захочешь, то вместе с именем получишь не только дополнительную силу, но и другой облик. – Я... тогда я... Смерть улыбался. – Чума. *** На лице Чумы застыла полубезумная усмешка, когда он навис над Завоевателем. — Чувствуешь? Чувствуешь как твое время кончается? — хрипло рассмеялся Чума. Завоеватель прошипел что-то сквозь стиснутые зубы. Чума на это только хмыкнул. — Ага, — произнес он, буквально вдавливая Завоевателя в землю, — вижу, чувствуешь. Ну и как ощущения, Белый? — Что теперь, убьешь меня? — Нет-нет, не убью конечно, о чем ты вообще. Ведь я победил. Ха! Победил вечного победителя! Что может быть лучше? — Лучше бы тебе было оставаться женщиной. Тебя бы может полюбили... — Замолчи! — Чума закричал, срывая голос. — Ты все равно больше не всадник! Заткнись!! Завоеватель усмехнулся.