Caught in the undertow just caught in the undertow
Порванные наушники, обрывки какой-то нелепой писанины, несколько баночек засохшей гуаши – все эти совершенно бесполезные предметы летели из ящичка небольшой прикроватной тумбочки во все стороны. Разбитый айфон, пара тетрадей, пачка салфеток, тюбик геля для волос – высокий кудрявый парень в ярости швырнул барахло на пол и разочарованно рухнул в кровать, крепко сдавливая виски руками. Это как зависимость, только еще хуже. С ним такого не должно было случиться. Одна единственная встреча не должна была отпечататься в памяти, но и месяц спустя его не отпускало. Голубые магнетические глаза, словно подсвечиваемые каким-то внутренним электричеством упрямо преследовали, а он и не хотел сопротивляться. -Гарри! Обед на столе, ты спустишься уже или нет?! Парень стремительно скатился с кровати и бросился к двери. Щелчок замка. Все правильно – его крепость не так-то просто взять штурмом. Секунду спустя ручка двери дернулась, и послышался укоризненный вздох. -Гарри, детка, поешь сейчас, пожалуйста, - кудрявый медленно сполз по косяку вниз, совершенно равнодушный к уговорам матери. – Или же придется ждать до ужина. -Ага… -Гарри… -Я не голоден. -Ты помнишь, что у нас сегодня особенный ужин? – в тоне родительницы сквозило что-то напоминающее заискивание, и Гарри слегка ухмыльнулся. Никто лучше его матери не знает, какой он большой специалист в области порчи «особенных» застолий. -Да. Он нечетко слышал тихие шаги по направлению прочь от его комнаты, и, дождавшись, пока скрипнет ненавистная половица возле лестницы, унесся обратно к разоренной тумбочке. Ящик остался практически пустым, и паника липкой волной ползла по позвоночнику. Гарри поворошил кучку тканевых и кожаных браслетов и перевернул пожелтевшую фотографию с загнутыми уголками. Маленький полупрозрачный блистер как под землю провалился, но он же точно помнит, что бросил его именно сюда. В пору уже думать, что его скромную заначку обнаружила мама, но, черт, за ней же никогда не водилось привычки шарить по вещам, да и вела бы она себя так спокойно, если б нашла у своего ребенка наркотики? В зависимости от настроения Энн давно бы отправила сына либо в ближайший участок за хранение, либо в лечебницу. Он до сих пор здесь, так, значит, нет повода для тревоги? Выудив из тумбочки пару смятых неудавшихся рисунков и старый шарф, парень, наконец, смог вздохнуть спокойно, подцепив со дна три разноцветных таблетки. Не задумываясь, он закинул розовую в рот и прыгнул на кровать, пытаясь расслабиться и даже не собираясь убирать учиненный вокруг хаос. Вообще-то Гарри не наркоман. До недавнего времени он мог употребить что-то незаконное только в редких случаях, как говорится, для настроения. Сейчас это вынужденная мера. Ладно, так он для себя это объясняет. На деле же Стайлс почти не помнит в естественном своем состоянии того поразительного парня, только его пронзительные глаза. Под колесами способности памяти впечатляюще расширяются, так что да, других вариантов нет. С каждым днем ему все труднее сказать себе, что это тот самый «последний раз», и как бы странно это ни звучало, Гарри предпочел, чтобы нарисовавшаяся зависимость была бы именно от экстази. Поколебавшись еще мгновение, он закидывает в рот еще и голубую таблетку, оставляя последнюю, белую, в пугающем одиночестве в глубине кармана. А почему нет-то собственно? Эффект должен себя оправдать, и парнишка совсем не против провести гнетущий ужин, плавая в пьянящих закоулках памяти, а не сидя в бренной столовой. Парень раскинулся на постели в позе звезды, закидывая руки за голову. Напряжение постепенно покидало расслабленное тело, и все недавние проблемы и волнения казались такой нелепой чушью, не стоящей хотя бы минутного внимания, что он даже рассмеялся над собственной мнительностью. Все, на чем стоило сфокусироваться, - это возникшие в подсознании сначала два голубых глаза, ярких, как огоньки святого Эльма в чистом океане и беспросветной темноте ночи, а затем и весь, оставляющий неизгладимое впечатление, образ парня. Гарри уверен, что слышит странное потрескивание вокруг себя, и чувствует стремительное шествование мурашек по рукам, словно через него и впрямь пропустили заряд тока. Воображение расширяется, топя в себе незадачливого кудрявого наркомана, а он только и рад нырнуть с головой, уже не видя разницы между воспоминаниями и реальностью. Одной таблетки все-таки хватает с лихвой, две – много. Мно-го. * * *One moment I have you the next you are gone. It's true I crave you, crave you
-Привет, Кудряшка, скучаешь? – Гарри с трудом разбирает сквозь басы клубной музыки хриплый шепот в самое ухо, зато чужие ладони, сжимающиеся на его талии, чувствует вполне отчетливо. В груди закипает ярость. Это не первый раз, когда к нему настойчиво пристают в ночных заведениях. И не последний наверняка. Что особенно раздражает, так это то, что навязчивые поклонники, как правило, старше Стайлса. Часто на добрый десяток лет, а то и больше. И он искренне не понимает, что в нем так привлекает взрослых парней. Хотя Лиам периодически уверяет, что его длинные худые ноги придают ему хрупкости, а детские кудряшки – невинности, и все это вкупе не может оставить любителей молоденьких мальчиков равнодушными. Извращенцы же, разве нет? Негодование парня безгранично, беспредельно и, сказать по правде, совершенно очаровательно (ну это между нами). Он в принципе ненавидит даже случайные прикосновения со стороны посторонних людей, но когда тебя вот так вот облапывают без разрешения, как дешевую портовую шлюху, это совсем уж отвратительно. Должны же быть какие-то правила хорошего тона? Что дает право позволять себе такое по отношению к нему? Да, у Стайлса трогательные кудряшки на голове, но это же не значит, что он не может двинуть по морде излишне наглому и прилипчивому кавалеру. Может-может. Реакция не заставляет себя ждать – Гарри дергается в крепких руках, привычным движением вскидывая локти и впечатывая их в грудь незнакомца. И уже знает, что на этот раз его навыки обращения с нахалами бесполезны. Парень за его спиной даже не дрогнул, да и рук не убрал, разве что сместил их с талии школьника на его бедра, которые без всякого стеснения сжал и притянул за них ближе к себе, чтобы прижаться к его заднице пахом. «Ублюдок», - Стайлс снова дергается, провоцируя незнакомца на тихий смешок, и сжимает кулаки, дрожа от бешенства. Мысленно он давно уже повернулся к наглецу и оставил на месте его лица кровавое месиво. Ну, или, по крайней мере, попробовал отыскать глазами Лиама. С его посильной помощью кудрявый точно разодрал бы обидчика на куски. Гарри все-таки удается вывернуться из чужих рук и обернуться на парня позади. И это минутка потрясения. Вопреки всем ожиданиям и прогнозам, это не престарелый извращенец, а парнишка примерно его возраста. Невысокий, но крепкий. С идеально правильными чертами лица. С растрепанной донельзя темно-русой челкой. С насмешливыми пронзительными глазами – голубыми, как майское небо на рассвете или как декоративные колокольчики, которые усердно выращивает мама Гарри. Вау. Мальчик улыбается, и Стайлс переводит взгляд с его глаз на безупречную улыбку… губы… Незнакомец собирается что-то еще сказать, но Гарри не уверен, что хочет что-то слушать, и прерывает попытку, хватая парня за руку. Они стараются протиснуться через потную беснующуюся толпу на танцполе, чтобы не потерять друг друга, и изрядно помятые вываливаются из нее аккурат возле темноватого закутка. Гарри спиной вперед заходит в туалет, парень подталкивает его, поторапливая, и, в конце концов, зажимает между кафельной стеной, заплеванной раковиной и собственным телом. -Ты немного непоследовательный, правда? – шепчет он Стайлсу, и тот чувствует скольжение чужих ладоней под своей черной тонкой майкой. -Заткнись. -Мне нравится… Дверь одной из кабинок с грохотом распахивается, являя на свет детину в клетчатой рубашке, неторопливо застегивающего на ходу ширинку и презрительно смотрящего в их сторону. -Одни педики кругом, - кидает он парням, но их это нисколько не заботит. Партнер Стайлса, особенно не отрываясь от изучения его тела, заводит руку с выставленным средним пальцем за спину и впивается в мягкие губы кудрявого, нарочно сильно дергая его за кудряшки и выбивая приглушенный стон. Секунду спустя они втискиваются в кабинку: тесно, неудобно и Гарри потерянно мечется, не зная, как ему лучше расположиться в узком пространстве, пока сказочно прекрасный парень не берет управление над его телом на себя. Незнакомец спокоен, уверен и Стайлсу кажется, что ему точно известно, как доставить им обоим удовольствие. -Расслабься, глупый, - хмыкает голубоглазый, и Гарри рассеянно думает, всегда ли тот такой жизнерадостный и смеющийся. А в следующее мгновение кудрявый уже ни о чем не думает, отчаянно закусывая ребро своей ладони и сдерживая рвущийся из глубины души крик, когда сзади его заполняют одним точным размашистым толчком… * * * Парень вскрикивает, пораженно таращась расширенными глазами в потолок и осознавая, что все это лишь плод его разыгравшейся фантазии, простимулированной наркотиком. Что бы он ни делал, как бы он ни хотел это изменить, потрясающий парень теперь навсегда останется лишь заложником его скудных воспоминаний, с каждым днем становящихся все более тусклыми. Вот только не думайте, что Гарри не пытался отыскать голубоглазого незнакомца. Не вдаваясь в подробности их встречи, он опросил всех своих знакомых, описал внешность паренька всем завсегдатаям клуба, где они столкнулись, но... Никто его не знал. Он не учился в его школе, не жил в его районе. Черт возьми, этот парень вообще мог быть не из Донкастера. Скорее всего, он и впрямь не отсюда. Лиам первое время дразнил друга, но выпустив дюжину шуточек на тему «возможна ли любовь с первого взгляда после секса в кабинке мужского туалета» и вызвав каждой из них откровенно депрессивный вид у Гарри, он даже перешел к стадии сочувствия. Кудрявый вполне себе отчетливо понимал еще тогда в клубе, что больше никогда не увидит улыбчивого парня, чмокнувшего его напоследок в щеку и исчезнувшего бесследно из его жизни, но все равно на что-то ежедневно надеялся. А ничего хорошего не стоило бы ждать. Жизнь подкидывала Стайлсу разве что постоянные испытания его выдержке. Вроде этого. В дверь поскреблись, и мальчик знал, что Энн, вероятно, слышала подозрительный вопль из его комнаты после нескольких часов полной тишины. -Гарри, милый, все в порядке? -В полном, - буркнул он, причудливо изворачиваясь на кровати и закидывая ноги на изголовье. -Звонил Марк, они скоро будут, - его мама сделала паузу, ожидая реакции от него, и тяжко вздохнула, понимая, что он не собирается отвечать. – Надень что-нибудь приличное и спускайся вниз. Гарри кинул быстрый взгляд на электронные часы на прикроватной тумбочке, осознавая, что провел в путешествии по собственной памяти почти пять часов. Ох. В холле что-то загремело, зазвенели голоса, из которых он распознавал в качестве знакомого только излишне жизнерадостный материнский. Марк. Очередной кандидат в его отчимы. Они еще не успели познакомиться, но парень уже его ненавидел. Новые «папочки» менялись с пугающей регулярностью (в первую очередь, по его вине), но ни Энн, ни он не собирались останавливаться на достигнутом. Стайлс сполз с постели, даже не думая переодеваться и лишь стряхнув с растянутой футболки крошки от тоста. Впрочем, следы от соуса с нее никуда не делись. Он спускается в гостиную, намеренно громко топая ногами по скрипучей лестнице. «Пусть все знают наверняка, кто в этом доме хозяин». Мать поджимает губы, с порога комнаты отмечая его грязную майку и дранные протертые джинсы, и заводит привычную песню: -Гарри, познакомься… С дивана ему навстречу поднимается мужчина средних лет и распахивает широкие объятия, но мальчик предпочитает ограничиться рукопожатием. Энн опять не довольна. -Рад, очень рад, - улыбается Марк, и Гарри прикидывает, можно ли разыграть такое неприкрытое расположение в глазах. – Давно хотел познакомиться с тобой, парень. -Ага, - вяло реагирует Стайлс, и с дивана позади новоявленного отчима слышится смешок. Парень знает, что у него тоже есть сын приблизительно его лет, и на секунду задумывается о том, что, возможно, кому-то приходится так же нелегко в жизни, наблюдая за естественной сменой разве что «мамочек», а не «папочек». -Да, а это Луи, - Энн решает, что это подходящий момент, чтобы переключить внимание с Марка на его отпрыска. – Ему тоже семнадцать, так что вам несложно будет найти общий язык. Мужчина чуть сдвигается в сторону, открывая Гарри вид на темно-русого парня, раскинувшегося в диванных подушках. Тот резко поднимает голову, и у Стайлса сердце срывается куда-то бесконечно вниз, да и он за ним вослед летит в пропасть. Магнетические голубые глаза встречаются с его абсентово-зелеными, и когда растрепанный мальчик встает, чтобы тоже пожать ему руку, Гарри кажется, что его повторно накрыло по непонятной причине. По понятной причине. -Конечно, Энн, уверен, что мы подружимся, – «Луи, Луи, Луи, его зовут Луи» – не перестает улыбаться, и Стайлса до трясучки бесит эта безмерная дружелюбность Томлинсонов. А еще от соприкосновения их ладоней, словно током бьет. Блять. Луи. Видит Бог, он хотел этой встречи больше всего на свете. В любое время, в любом месте, в любой ситуации. Кроме этой. * * * -Да скажи ты уже, что с тобой такое происходит? – тяжко вздохнул Лиам, помешивая ложечкой пенную шапку на стакане кофе. Его терпению можно только позавидовать, потому что он не впервые за день обращался с этим вопросом к Гарри. Тот скривился, вновь оставляя друга без ответа. Две недели прошло с того памятного момента, когда Стайлс осознал, что парень, с которым он едва не увидел ворота рая в туалете клуба, будет его вроде как сводным братом. Но вчера ситуация и вовсе дошла до критической точки: новоявленный отчим переехал к ним в дом, не забыв прихватить весь скарб и, естественно, сына. И теперь Луи проживал в соседней с ним спальне, делил с ним ванную и пытался быть милым. Энн и Марк упивались собственным счастьем и совершенно не замечали напряжения между сыновьями. Этим утром мать объявила Гарри жизнерадостным тоном, что забирает у него машину, потому что он может теперь ездить в школу и обратно с Луи. Парень, возмущенный такими перспективами, подавился вафлями, заплевав шоколадным сиропом белую футболку, а лицемерный Томлинсон, сверкая улыбкой, торжественно объявил, что его автомобиль всегда к услугам Стайлс. Луи в принципе идеально притворялся вплоть до того, что Гарри часто сомневался, а помнит ли он его вообще? Но нередкие задумчивые взгляды голубоглазого в его сторону яро убеждали его в обратном. Наплевав на наличие теперь у него личного водителя, Стайлс выполз на занятия в несусветную рань, надеясь перехватить Лиама на углу и отправиться в школу с ним. С тех пор Пейн настойчиво пытает его на предмет его мрачного настроения. -Гарри? Ты издеваешься? Что за чертовщина с тобой творится? – все-таки вспылил традиционно уравновешенный Лиам, и Гарри от неожиданности выронил гамбургер на колени, забрызгав соусом голубую рубашку. Вторую за день. – Ты сам виноват, - быстро оправдался Пейн в ответ на его укоризненный взгляд. – Давай, рассказывай. Но учти, если ты заведешь песню о страданиях по парню, нагнувшему тебя в кабинке туалета… -Заткнись! -Ладно, - Лимо быстро сменил гнев на милость, видя, что друг вроде настроился на разговор. -Видишь того парня в джинсовке? – Гарри кивнул в сторону самого шумного столика в школьном кафетерии. Пейн скосил глаза и неодобрительно поджал губы: -Новенький. Я с ним в классе по астрономии. Похоже, он не дурак, но с выебонами парень. Чем он успел тебе насолить? -Лиам, это он, - Стайлс понизил голос и, заметив непонимающий взгляд приятеля, поспешил пояснить. – Парень из клуба… -Ну я же просил… - Лиам с досадой хлопнул ладонью по столу. – Подожди, что? Это он?! -Да, - Гарри сухо признал, не забыв потянуть из трубочки колу. – Но это еще не все. Мы живем вместе… -Ничего не понимаю. Если ты с самого утра чем-то закидался… -Нет-нет, Лиам. Просто новый папочка Марк перебрался к нам и не забыл прихватить свою кровиночку. Он его сын. Пораженный до глубины души Пейн снова обернулся на столик, где улыбчивый шатен, не прерывая своего увлекательного рассказа, стянул джинсовую куртку, оставаясь в одной безрукавке, нисколько не скрывающей россыпь татуировок на правой руке, и эффектно поправил челку. -Ну, мои поздравления, - пробормотал парень, поворачиваясь обратно к кудрявому другу, - вроде удачно породнились. -Заткнись, Лиам. Серьезно. * * * За неделю совместной жизни они не сказали друг другу и десятка слов, и то это было что-то, подобное «ужин готов» или «тебя к телефону». Зато Гарри успел застать Луи в их общей ванной комнате, принимающим душ, и этот факт не давал ему уснуть несколькими последующими ночами. А еще Стайлс вдруг понимает, что его совершенно не устраивает сложившаяся ситуация: переезд дополнительных членов семьи в их дом, введение новых правил, а самое главное – наглый Томлинсон через стенку. В школе они практически не пересекаются – у них нет общих уроков. Зато Лиам ходит с Луи еще и на занятия по философии и французскому и называет его не иначе, как выскочкой. Но Гарри это знает и сам. Иногда они встречаются в столовой, где теперь Томлинсон – центр всеобщего внимания. Ну, еще бы, такой красивый, обаятельный и общительный, Стайлс отметил все эти его качества еще в первую их встречу, едва соскользнув с его члена. -Гарри! – парень вздрогнул, прекрасно зная, чей звонкий голос его окликнул. – Что насчет того, чтобы поехать домой со мной? Гарри кинул полный сомнения взгляд на идущего рядом Лиама, но тот быстро подмигнул ему и поспешил ретироваться. -Ты меня избегаешь? – тихо спросил Луи, медленно выезжая со школьной парковки. -А есть повод? – кудрявый постарался устроиться на сидении с максимальным комфортом, откинувшись на спинку и закинув, казалось бы, бесконечные ноги на приборную панель. -Ноги опусти, - но Стайлс и не дрогнул. – Никаких поводов, потому и интересуюсь. -Ну… может и избегаю, - Гарри неопределенно пожал плечами, а Луи остановился на светофоре и повернулся к нему, вопросительно изгибая бровь и дожидаясь дальнейших пояснений. – Что? Неужели ты не понимаешь, что в твоем присутствии я думаю только о том, как запустить руку в твои штаны? Томлинсон резко вжимает педаль газа в пол и стартует, пока еще горит красный. Стайлс, не отрываясь ни на секунду, следит за его реакцией: лицо не дрогнуло, но руки до побелевших костяшек сжимают руль. Луи не так хорошо притворяется, как кажется на первый взгляд. -Забудь об этом, - хрипло отвечает он некоторое время спустя, избегая смотреть на Гарри. -Ты хотел бы повторить? -Забудь об этом, Гарри. * * *Boy, you should know whatcha falling for Baby do you dare to do this
Гарри не забыл, да и Луи забыть не давал, доводя его до белого каления плоскими шуточками и нелепыми намеками. Он приобрел отвратительную привычку запираться в их общей ванной комнате вечерами и дрочить там под аккомпанемент собственных оглушительных стонов. Томмо не знал, делал ли названный братец это на самом деле, он ни разу не заглядывал туда в такие моменты, потому что его явление на представлении – должно быть, именно то, чего Стайлс добивается. Паршивец. Но в любом случае, ежедневные звуки из душевой приводили в тихую ярость. Больше всего Луи боялся, что однажды кто-то из родителей прогуляется вечером мимо дверей их комнат и услышит хоть частично стоны Гарри, которые довольно часто содержат пронзительное «Луу-и». Парень не сомневался, что виновным в этом будет признан именно он. Ему и без того неплохо досталось за недавнюю шутку Стайлса, когда тот за завтраком предложил передать ему салфетки, чтобы вытереть с лица «один в один разводы от спермы». Он сидел пунцовый от стыда, и с тех пор старался не прикасаться в присутствии Гарри к йогурту. Его отец вежливо поулыбался попытке кудрявого пошутить, зато потом крепко отругал сына за то, что он вызывает у окружающих такие ассоциации. Это утро тоже не началось добром. Стайлс, едва спустившись в столовую, сразу же наградил его шлепком по заднице и комплиментом его формам, обтянутым светлыми брюками. В итоге Марк застал их за тем, что Луи, заломив Гарри руку за спину, вжимал его в стену, нашептывая на ухо всяческие угрозы. Впрочем, сегодня это странное обстоятельство не испортило мистеру Томлинсону хорошего расположения духа. -Мальчики, у нас есть для вас прекрасная новость. -Правда? Что за новость? - Стайлс ловко вывернулся из-под Томмо и изобразил полнейшую заинтересованность. -Мы собираемся уехать на весь уикенд за город, - в столовую завернула улыбающаяся миссис Стайлс с блюдом, полным блинчиков. – Мы с Марком давно не проводили время только вдвоем, так что, если вы, милые, не против, мы собираемся отдохнуть от вас. -О, я не против, - жизнерадостно отреагировал Гарри, подхватывая один из блинчиков. Луи только мрачно кивнул, соглашаясь с ним, а в душе проклиная внезапную тягу его мамаши к уединению. -Справитесь, ребята? – Марк хлопнул кудрявого парнишку по плечу, на что тот недовольно им дернул. – Никаких шумных вечеринок, никаких ссор. -Все пройдет хорошо, - заверил Томмо, не будучи нисколько уверенным в своих словах. – Нет поводов для беспокойства. -Совершенно точно нет, - подмигнул ему Стайлс. * * * -Нам не обязательно сидеть по разным комнатам, - Луи вошел в его комнату без стука, и Гарри подпрыгнул на кровати от неожиданности. -Помнится, я предлагал другие варианты. -Гарри, - шатен вздыхает, и Стайлс обращает внимание на его как минимум усталый вид. – Посмотрим фильм, поиграем в приставку? Думаю, нам бы это пошло на пользу... -Да-да, приставка… - парень приподнимается на подушках, не спеша расстегивая рубашку на себе. – Прекрасный выбор… - вещь летит на пол, и он плавно переходит к ремню на своих джинсах. -Какого черта ты, блять, делаешь? – взрывается Луи, сжимая кулаки от бешенства. -Разве это не напрашивалось давно? – Гарри поддельно удивляется, выдергивая ремень из шлевок и швыряя его в сторону. – Грех не воспользоваться такой возможностью… - он не успевает стянуть с себя штаны, потому что Томмо подлетает к нему. -Прекрати! – он трясет его за плечи. – Прекрати так себя вести! Ты слышишь меня?! -Что я делаю не так?! – губы Стайлса дрожат, и Томлинсон поспешно убирает от него руки, потому что меньшее, что он хочет сейчас видеть, - это его слезы. – Я просто хотел… я просто хочу… -Оденься, - тихо бросает Луи и, не оборачиваясь, уходит к себе. Пожалуй, сидеть по разным комнатам – было дельной идеей. По крайней мере, так думает Томлинсон, захлопывая дверь своей спальни и сползая по ней на пол. Он так и сидит, съежившись в неудобной позе и закрыв лицо руками, пока сдавленные рыдания за стеной не стихают. * * * -Виски? Папочка Марк одобряет твое пьянство? – Гарри смотрит, как янтарная струйка сбегает из уголка рта Луи, но тот не отрывается от горлышка и продолжает пить. Кудрявый непроизвольно чувствует горечь на языке и шумно сглатывает, подумывая, что ему тоже не помешало бы промочить горло. -Ага. Как и все прочее, о чем он не знает, - Томмо даже не поворачивается в его сторону, предпочитая буравить пустым взглядом противоположную стену. -Например, то, что ты трахаешь парней? -Я не трахаю парней. Стайлс преодолевает последние скрипучие ступеньки лестницы и устраивается на диване подле Томлинсона, на секунду выбивая его из равновесия резким и совсем не уместным смехом. -И это ты говоришь мне? -Можешь гордиться, Гарри, - Луи ухмыляется, делая новый глоток виски. – Тот раз с тобой – единичный. Просто интересный опыт. Неужели тебе никогда не хотелось попробовать чего-то нового в сексе? – парень сухо закашлялся после очередного глотка алкоголя, опустив голову. Когда он, наконец, прямо посмотрел на Гарри, у того дыхание перехватило от одного только дерзкого взгляда ярких, слегка слезящихся глаз. – Неужели ты никогда не думал переспать с девочкой? -Эксперимент, значит, поставил? – Стайлс почти шипит, предельно тихо, но от того не менее зло. Сдерживать крик, а вместе с ним и желание вырвать у Томлинсона полупустую бутылку и разбить ее о его полупустую голову, все тяжелее. -Ага, - Луи улыбается так широко, будто нет предела его счастью от того, что названный братец его понимает. -Разнообразия искал? -Точно. Гарри убил бы его, лишь бы не видеть эту ненатуральную улыбку. Но не найдя альтернативы этому, просто зажмуривается до ядовито-белых вспышек перед глазами и срывается в свою комнату. -Да что ты хочешь от меня, блять? – надрывно кричит Томлинсон ему вслед. Его голос хрипит и срывается, в полной мере демонстрируя степень опьянения хозяина. Вслед же Стайлсу летит и недопитый виски. * * * Луи не должен был говорить ему такого. Серьезно, это не те слова, которыми стоит вообще пытаться наладить отношения. Он не должен был оставлять Гарри на ночь одного в пустом доме. Если он и знал что-то наверняка о нем, так это то, что Стайлс – предельно неуравновешенная личность. Не стоило уходить. Но Луи – всегда тот, кто уходит. В горячке ссоры, когда оказался в тупике или сложившиеся обстоятельства кажутся безвыходными, – он уходит. Сейчас же, когда воспламеняющее действие виски вышло, а раздражающей и распаляющей близости Гарри нет поблизости, он жалеет о сказанном. Жалеет, что ушел, избегая уравновешенного разговора, который уже давно неизбежен между ними. Ушел в надежде на понимание и поддержку старого приятеля, но пока не получил ничего, кроме подшучиваний и дурных советов. -Серьезно, Лу, зачем отказываться от того, что само плывет в руки? – в который раз за вечер недоумевает Зейн. – Я бы на твоем месте его трахнул. -Я и на своем месте его трахнул, - Луи качает головой и сдавливает виски ладонями. Голова раскалывается, и ему стоило бы проспаться, нежели принимать участие в сеансе застольных посиделок доморощенного советчика по любовным вопросам Малика. -Отлично! Тебе понравилось, ему понравилось – закрепите результат и будьте счастливы! – жизнерадостно провозглашает Зейн, протягиваясь за пачкой сигарет и зажигалкой. – Клянусь, я не понимаю, в чем ваша проблема. -Ты дебил, - беззлобно бросает Луи, сползая с продавленного кресла и разгоняя рукой дым от чадящей пепельницы. Тошнит и хочется с макушкой нырнуть в ледяную ванну, но он ограничивается лишь полосканием ладоней под прохладной струей и брызгами по горящим щекам. Зейн распахивает окно, облокачиваясь на подоконник и скользя взглядом по розовато-зеленой полоске на горизонте. -Куда ты, черт возьми, собрался в такую рань? -Плевать, возьму такси, - ухмыляется Томмо, жадно вдыхая свежий воздух, который оказывается куда действеннее воды. – Между прочим, с твоих окраин и среди бела дня непросто выбраться на каком-либо еще транспорте. Малик окликает его уже на самом выходе из квартиры: -Хей, Лу! – Тот даже не оборачивается, просто замирает, лениво поглаживая кончиком пальца щеколду на двери. – Если он тебе так нравится, ты мог бы и наплевать на отца. И это самый бесполезный совет Зейна за весь вечер. * * *Sail with me into the dark
Этот дом, в котором он так и не может почувствовать себя дома, встречает его гробовой тишиной и духотой, насквозь пропахшей алкоголем и чем-то сладковатым. В гостиной к осколкам разбитой им же бутылки присоединились груды мусора и пустых тар из-под выпивки и энергетиков. Луи не по себе, когда он осторожно перешагивает через них, снова тошнит и изнутри гложет какое-то неопределенное чувство. Волнение? Да, пожалуй, он волнуется. Он нервничает, пока поднимается на второй этаж, а когда спешит по коридору к последней комнате, принадлежащей Стайлсу, его накрывает уже едва ли не паникой. Гарри лучше бы обнаружиться в собственной кровати, чтобы Луи мог успокоиться и пойти спать, наконец, или как там нормальные люди борются со стрессом? Все опасения Томлинсона, что дверь в покои кудрявого будет заперта, оказались совершенно напрасными, потому что она даже приоткрыта, нисколько не скрывая за собой такого же захламления, что и в гостиной. Луи влетает в спальню, спотыкаясь на пороге на смятом свитере, и замирает, замечая сначала незнакомого блондина, безмятежно спящего в неестественной позе в кресле, а уже потом и Гарри, обнимающего во сне полуобнаженную девушку в кровати. -Пошли вон, - голос сиплый, и Луи для уверенности повторяет снова. – Вон, я сказал! Пошли отсюда вон! Спящее трио медленно пробуждается от криков Томлинсона: блондин не спеша собирает свои вещи по всему полу, девушка нагло рассматривает его, лениво раскинувшись на постели, а Гарри утыкается носом в подушку, полностью игнорируя выдворение из дома его гостей. -Эй, красавчик, не кипятись, - ухмыляется девица, - кто ты вообще такой? -Проваливай, блять! – Луи приходится подключить на подмогу все свои запасы выдержки, чтобы не вышвырнуть эту шлюху вслед за проскользнувшим мимо него ее блондинистым товарищем. -Впечатляющая вежливость, - ехидно замечает она, ловким движением застегивая на спине лифчик и свешиваясь с ложа в поисках платья. Как только девушка, прихватив с порога туфли на пугающе острой шпильке, выходит из комнаты, а Луи решает, что ему здесь тоже больше нечего делать, Гарри приподнимается на кровати. Он бледный и растрепанный, и если бы не его полный ложной невинности взгляд, Томмо бы точно сорвался и ударил его. -Луи? Он остается в душной спальне, внутренне не понимая, кому это вообще надо? Только не ему. Но уставшее тело-предатель словно парализовано и остается. Томлинсон уверяет себя, что ему наплевать и на Стайлса, и на его проделки, и на собственные чувства. Кудрявый награждается равнодушным и презрительным взглядом, но каждый вздох отдается рваной болью в груди, а в висках гремит участившийся пульс. Ему плевать, ему все равно, честно. -Луи, пожалуйста… - шаг с кровати, шаг к нему. – Луи, я… - движения Гарри неуверенные, и он выглядит потерянным и дезориентированным. Луи решает, что он накурен, сквозь его невнятный шепот прислушиваясь к звуку захлопнувшейся за незваными гостями входной двери. Он возвращается к реальности, когда обнаженный Стайлс спотыкается и практически припечатывает его своим телом к стене. -Хорошо провел время? – это срывается помимо его воли, да к тому же в бесцветном тоне отчетливо можно прочесть целую палитру ненужных чувств. Гарри меняется в лице и резко отвечает: -Знаешь, неплохо… Поставил несколько экспериментов. Луи знает, что это именно то, чего он заслужил. И отчего-то теперь вся злость пропала без следа. Нет желания спорить, ругаться, выяснять что-то. Нет ничего, только разочарование и усталость. Парень не произносит ни слова, лишь разворачивается и идет к себе в комнату, перехваченный на середине пути неожиданно цепкими руками. -Пусти меня, - этот спокойный голос сквозь зубы, словно не принадлежащий ему. -Луи, пожалуйста… - горячее дыхание на ухо, и Гарри, прижимающийся к спине и не слышащий отказов. Он ловко избегал подобного все это время, но сейчас сдвинуться с места оказалось просто выше его сил. Томлинсон задыхается недовольным стоном и противоречием собственных желаний, когда чувствует чужие губы на своих. Вкус виски, марихуаны и вязкой спермы. И это неправильное решение, но Луи сдается. Сдается и упирается руками в широкие плечи Стайлса, отталкивая его к стене и отвечая на поцелуй так же страстно. Гарри уже не такой бледный и сонный: щеки загораются болезненным румянцем, пышные, густые реснички дрожат, влажные губы саднят от укусов, а ноги, кажется, подкашиваются. И Луи больше не контролирует свое тело разумом. Снова кусает пухлые губы кудрявого и всасывает его язык в свой рот. Гарри поощряет его стоном и прерывает поцелуй разве что на минутку, чтобы стянуть с него футболку и беспрепятственно блуждать руками по голой груди и спине, впиваясь короткими ноготками и оставляя яркие полосы. Младший мальчик весь дрожит и трепещет от этой долгожданной близости, все смешивается и плывет перед глазами, и он счастлив. Но хочется большего. Томмо стонет в поцелуй, когда в его пах упирается возбуждение Стайлса, ничем не стесненное. Парни отрываются друг от друга, и кудрявый ухмыляется, ловя взглядом металлический блеск в затянутых дымкой желания голубых глазах. -Хочу тебя, Луи, - шепчет он и срывается на крик, когда Луи кусает его за плечо и обхватывает руками бедра, сжимая ягодицы и прижимая к себе так невозможно близко, что их напряженные члены трутся друг о друга. Оба инстинктивно двигают тазом навстречу, а их томные стоны и хриплое дыхание смешиваются в одну песню. -Гарри… Блять, Гарри, - Томлинсон едва не рычит, сгорая от возбуждения и втаскивая его на себе в свою комнату. Гарри кажется, что он летит в пропасть. Но никакой боли от падения нет, когда Луи так нежно ласкает его тело и заставляет извиваться в своих руках. Губы скользят по впадинке между ключицами, посасывают кожу, втягивая ее и оставляя характерные следы. Но Стайлс выгибается навстречу им и влажному и теплому языку, что поднимается вверх, обводя изгибы его шеи и пульсирующие на ней сосуды. Мальчик гортанно стонет, когда зубы впиваются чуть ниже подбородка, и на секунду ему кажется, что Луи прокусит мягкую плоть и убьет его. Но тот сразу успокаивает его, покрывая место укуса россыпью осторожных поцелуев. Их тела сплетаются и обвиваются конечностями между собой, но парни все равно стремятся еще теснее прижаться друг к другу, стереть все рамки, которые только можно. Кожа льнет к коже, влажная и разгоряченная, поцелуи пошлые и развратные, а ладони бесконтрольно блуждают по потному телу. Мысли путаются, и Луи до сих пор не может поверить, что все-таки решился на это. Его контроль ослабевает. С каждой минутой нежностей становится все меньше, и теперь он ласкает Гарри именно так, как хочется ему. На молочной коже остаются темные пятна засосов и кровоточащие ссадины, но кудрявый лишь блаженно улыбается, ничего не запрещая. И Томмо наконец-то этим вовсю пользуется. Он раздвигает ноги Стайлса, раскрывая его для себя и любуясь потрясающим телом. Гарри замирает под этим взглядом, и Луи неожиданно улыбается, широко и диковато, наклоняясь к его лицу. -Ты ведь знаешь, что я мечтал об этом с нашей первой встречи? – влажный поцелуй и закушенная в ответ губа, потому что это лучший способ сдержать в себе все комментарии вроде «зачем было столько ждать и мучить нас обоих». Да и хриплый голос идеально бы выдал желание и нетерпение. Прохладная влажность у сжатого колечка заставляет Гарри передернуться и замереть в ожидании, стискивая зубы и медленно выдыхая, когда в него проскальзывают сразу два пальца, поглаживая стенки и осторожно надавливая на простату. Его подбрасывает от волны удовольствия, и член болезненно дергается, выделяя на кончике прозрачную капельку смазки. Луи размазывает ее подушечками пальцев, проводя до самого основания и сжимая плоть в тесное кольцо пальцев, не давая младшему расслабиться. Он входит резко и почти до самого конца, хватаясь за узкие бедра и оставляя вмятины и бордовые синяки на нежной коже. Чертовы узость и жар внутри окончательно сводят с ума, и парень начинает двигаться в быстром и рваном темпе. Гарри вцепляется в его плечи, едва ли не сдирая слои кожи ногтями и мычит в порывистый поцелуй. Стенки плотно обхватывают Луи, но мягкость и влажность позволяют двигаться в бешеном ритме. Он вколачивается в податливое тело, прожигая шею Стайлса своим прерывистым дыханием, и тот мечется под ним, постанывая от сводящих с ума движений члена в нем. Томмо приподнимает его за поясницу, усаживая на свои колени, и Гарри хватается за шею шатена, проворно принимая удобную позу и медленно опускаясь на толстый член. Его губы горят от поцелуев, которыми Луи не забывает его щедро одаривать, и он тонет в удовольствии, захлебываясь и не видя надежды на спасение. Гарри кончает на живот, даже не прикоснувшись к себе, размазывая липкие капли между их телами, и падает на кровать без сил. Луи ухмыляется, наклоняясь к нему и прижимаясь всем телом, вжимаясь в его ягодицы и заполняя собой предельно глубоко, и тоже кончает, пару раз еще качнув бедрами, чтобы выжать последние остатки спермы. Томмо опускается в постель по левую сторону от Гарри и медленно поворачивается к нему, смотря так, словно видит его в первый раз. Того тянет спросить, почему он так пристально его разглядывает, но во взгляде Луи мелькает что-то вроде призрачной тени скорби, и вопрос так и гаснет на губах непроизнесенным. -Прости меня, ладно? – Томлинсон пытается улыбнуться, дрожащим пальцем поглаживая его щеку и утопая в маленькой ямочке, возникшей на ней. -Все хорошо, Лу, - искренняя улыбка Гарри и то, как он доверчиво укладывается ему на грудь, колют эту самую грудь совсем нещадно. – Теперь все будет хорошо. -Давай спать, Гарри. * * *You're killing me, killing me. All I wanted was you!
Два часа спустя он встанет, так и не сомкнув ни на секунду глаз, и оставит позади теплую кровать и уютно свернувшегося Гарри. Полсумки не разобранных еще с переезда вещей – хороший спутник в путешествии в никуда. Ясный солнечный день, что встречает за пределами затененной комнаты их уединения, – неплохое начало новой истории. Записка для отца – лишнее. Он не собирается пояснять свой побег или просить не беспокоиться о нем и не искать. Записка для Гарри… Лишнее. Он тот, кто всегда уходит. А это больше, чем привычка.