Жар

Гокудера сразу понял: этот бейсбольный придурок – сплошная проблема. Мало того, что этот щенок не выказывает никакого уважения Десятому, так еще и позволяет так бесцеремонно вести себя с Джудайме. Все эти похлопывания, дурацкие улыбки, вечно веселые глаза – все бесило до жути. Особенно эти его мимолетные прикосновения. То ли Гокудере просто казалось, что вместе с темным окрасом кожи солнце передает придурку и свой жар, то ли это было правдой. По крайней мере, его руки всегда были очень горячими; под ними впору было плавиться. Сегодня обычный день. Такой же, как и остальные. Они как обычно собрались на крыше. Но сегодня от Такеши сильно тянуло жаром. Намного сильней обычного. Невыносимо. Легкий ветерок никак не мог остудить Хаято. Жарко, очень жарко. Как же он все-таки бесит, этот бейсбольный придурок. - Ямамото, ребята говорят, ты начал с кем-то встречаться? Карие глаза блеснули еле заметным удивлением. На лице застыла дурацкая улыбка. - Ха-ха. Ну, не совсем так. Мы пару раз пересеклись. Снова этот взгляд. Смотреть противно. От него все кишки выворачивает, сердце обрывается. Ну и иди к своей пассии, идиот. Какого черта ты здесь торчишь? Противно... Радостный Ямамото Такеши – это кошмарно. Серьезный Ямамото Такеши – это страшно. Пьяный Ямамото Такеши – это ад. Гокудера успел полить отборным итальянским матом всех членов бейсбольной команды, решивших устроить сегодня гулянку. Тащить на себе это убогое недоразумение было уже невмоготу. Придурок всю дорогу что-то бормотал и все время норовил уткнуться улыбающейся рожей ему в шею. Что дико раздражало и без того недовольного Гокудеру. И кто дернул Урагана заходить вечером в этот идиотский спортзал? Ведь знал, что там гребанные бейсболисты будут отмечать очередную победу. Так какого... Чтоб черт побрал это фиговое движение на автомате. В очередной раз подтянув длинное тело Такеши повыше, чтобы не расцеловал асфальт, сероволосый обреченно повернул к своему дому. Беспокоить Десятого в такой поздний час было просто свинством; поэтому пьяный Дождь решено было доставить к подрывнику. Пока будешь добираться до дома Ямамото, рассвет уже успеет три раза расцвести и три раза слинять. Дверь открывалась крайне медленно и не с первого раза. Горячие руки мечника, бесцеремонно блуждающие по хрупкой спине итальянца, не давали сосредоточиться. - Да отцепись ты уже от меня, зараза! – в сердцах прошипел Гокудера, с усилием вталкивая парня в дом. Дальше коридора пройти было не суждено: как только входная дверь закрылась, тяжелое загорелое тело с размаху навалилось на щуплого Урагана, придавливая его к стене. Воздух выбило из легких; пространство в миг накалилось до предела. - Хочу… Заплетающийся язык никак не давал закончить предложение. Каким бы оно ни было, Гокудера все понял по-своему. - Сейчас, сейчас, - судорожно вздохнул парень и попытался скинуть пьяного друга. – Дай только постель тебе расстелю, балбесина. Хоть весь день спи и мучайся потом с похмелья. Дорога до комнаты больше напоминала бег с препятствиями. Собрав по пути все косяки и пороги, парни наконец-то добрались до небольшой комнаты подрывника. Усадив Дождь на кровать, ворчливый Гокудера пошел искать сменное белье. Каким бы противным и невыносимым не казался Ямамото, сегодня Хаято придется с этим смириться. Кожа, в тех местах, где касалось огненное дыхание мечника, ужасно горела. Гокудера резко хлопнул по шее рукой, стараясь прекратить этот раздражающий жар, окутавший его с ног до головы. Придурок. Ураган застал свою головную боль в полулежачем состоянии. Такеши сгреб в охапку подушки и простыни и, уткнувшись в них носом, мерно вдыхал чужой запах. Спина то медленно поднималась, то резко опадала, замирая на пару секунд и следом продолжая свое движение. - Идиот, ты что делаешь? Почему-то все действия Дождя сейчас казались неправильными и унизительными. Гокудере чудилось, что этот непонятный жар сдавливает его еще сильней. Под темной челкой блеснули ярко-карие глаза. Такие манящие. И совершенно трезвые. Когда огненные ладони схватили бледную ладонь, Гокудера не заметил. Очнулся он только тогда, когда Такеши рывком кинул его на мягкий матрац и подмял под себя. - Ты охренел, пьянчуга?! Сопротивление не помогало. Ни отдающие жаром прикосновения, ни сумасшедшее дыхание, ни тягучая, дико приятная тяжесть не прекращались. Свою необъяснимую слабость Гокудера уже давно списал на утомительный день. Шею в очередной раз опалило тяжелым дыханием, по коже прошлись шершавые губы. Хаято пробило током, по спине заплясали мурашки, а низ живота неприятно свело. Взбешенный своим же бессилием, с диким рыком рванул черные волосы. - Ты что делаешь, су... Подбородок охватили цепкие пальцы. Хаято честно не понимал, что происходит и в какой момент его сумасшедшей жизни Земля сошла с рельсов. Мягкие губы оказались во власти чужих, горячих и грубых. Срывающий крышу поцелуй. Такеши откровенно разошелся: сминал губы, проходился по ним языком, прикусывал остервенело и неожиданно больно. Языки переплетались в бешеном танце, лишая все еще недовольного Гокудеру последних остатков рассудка. Судорожно вдохнули так недостающий сейчас воздух. В темноте блестели яркие глаза. В них плескалось безумное желание. Чувствительного уха коснулся почему-то холодный нос. - Хочу... Я хочу тебя, Хаято. Слова отозвались бьющим по ушам стуком сердца. Да пошло все к черту, решил Гокудера. В самом деле, он имеет право расслабиться, хоть иногда? К тому же, это ему снились те дикие сны с Такеши; это он, просыпаясь с утра, бежал в ванную избавляться от последствий придурошной фантазии. Во всем виноваты эти огненные солнечные прикосновения темной кожи, вне всяких сомнений. Впендярит он придурку за распоясанность утром, так, что сволочь ни в жизни руки к нему не протянет. А пока... Бледные тонкие руки сцепились за спиной. Розовый язычок томно прошел по нижней губе ошарашенного мечника. Делай что хочешь, я с тобой потом поговорю. Такеши сорвался. Руки блуждали по тощему телу, оставляя после себя огненные пятна пламени. Гокудера сходил с ума. Все тело горело, кожа плавилась. Одежда полетела к чертям, как и рассудок. Острые зубы кусали нежную кожу, раскрашивая ее яркими красными отметками. Ямамото изучал чужое тело, перебирая длинными пальцами пульсирующие венки, дрожащую шею, выпирающие ребра, затвердевшие соски, дергающиеся мышцы живота. Парень под ним беспомощно раскинул руки, полностью отдаваясь ласкам. Широкая рука бейсболиста легла на уже тесную ткань штанов. Ураган дернулся, судорожно сжав простыни и тихонечко взвыв. Он, конечно, знал, что Дождь еще тот придурок и садист. Но чтоб так искусно мучить... В сосредоточенной тишине звякнула расстегиваемая молния джинс. Горячие пальцы коснулись ткани трусов и сильно потерли заметный бугорок. Гокудера в очередной раз взвыл. Тело просило большего. Большой палец прошелся по сочащейся головке. Раскаленный дрожащий ствол пульсировал в такой же раскаленной руке, вырубая на корню все мысли, кроме желания. Движения становились все резче, заставляя распластавшегося Хаято метаться под мечником, иногда задевая коленом или бедром стоящий колом член Ямамото. В комнате раздавались надрывные всхлипы Урагана и сдавленные рыки Дождя. Мир определенно сошел с ума. Это Гокудера почувствовал особенно остро, когда Ямамото прошелся скользкими пальцами слишком близко от сжимающегося колечка мышц. Мятежная натура итальянца резко взбунтовалась, в миг решая, что точно не собирается быть снизу. Такеши заметил это и как-то особенно медленно обвел дрожащее отверстие. За что был награжден рычащим выдохом. - Если ты, придурок, сейчас... Речь была прервана резким проникновением и громким стоном подрывника. На лице Ямамото расцвела победная садистская улыбка. - У тебя есть другие предложения, Хаято? Может, в шахматы сыграем? Гокудера шокированно открыл глаза. Эта рыбная кромсалка еще и дерзит! Ну все, утром ты во всей красе узнаешь, каково это - гореть на вертеле. И даже Десятый тебя не спасет, будь уверен. Ямамото вновь вцепился в губы подрывника, методично двигая внутри извивающегося тела пальцем. После бесплодных попыток нащупать простату, мечник недовольно присоединил к первому второй палец. Гокудера сильно выгнулся, прижимаясь всем телом к разгоряченному торсу японца. С губ сорвался очередной вскрик. Черт, что же этот идиот творит... Пройдясь языком по ключицам, Дождь больно укусил бледную кожу. Хаято внезапно посетила бредовая мысль, что Такеши голоден. Слишком уж часто он припадал к чужому телу, оставляя красные следы. В животе резко скрутило и по спине прошелся электрический разряд. Подрывника подбросило на кровати, руки отчаянно вцепились в широкую спину любовника. Нашел. Он нашел-таки эту точку, чертяга. Удовлетворенный такой реакцией, Такеши толкнул пальцы под тем же углом еще раз. Ему дико нравился настолько беспомощный перед его ласками Хаято. С приоткрытыми розовыми губами, раскрасневшимися щеками, этим томным взглядом из-под дрожащих ресниц. И таким нескрываемым желанием в глазах. - Ямамото, быстрей... Даже не собирается. Здесь он будет диктовать правила. Такеши вытащил пальцы и застыл. Гокудера, словно очнувшись, недовольно поерзал под мечником, требуя большего. Потеревшись о задыхающегося Урагана каменным стояком, вогнал три пальца. Хаято вскрикнул. Слишком долго. Слишком уж ему нравится растягивать партнера. - Черт... Придурок, хаах... Пытаясь сопротивляться, Гокудера из последних сил схватил мечника за холку. Срывающееся дыхание окатило и без того горячее смуглое лицо. - Если ты мне сейчас не вставишь... аах... Я тебе его оторву к ядрене фене. И правда, слишком уж все затянулось. Нависнув над блондином, японец тихонько потерся блестящей головкой о раскрасневшееся колечко. Гокудера дернул бедрами. С диким низким рыком Такеши насадил вскинувшегося подрывника до основания и сильно сжал его поясницу. Воздух выбило из легких, перед глазами плясали разноцветные звездочки. Комната наполнилась жаром, сдавливая раскаленные тела. Живот и задница сильно болели, по щекам скатилась маленькая кристальная капелька. Слизнув ее быстрым движением, Ямамото начал двигаться. Размеренно и тягуче, все время задевая простату и дразня Хаято. По мере того как итальянец стонал все громче и пошлее, темп нарастал. Под конец Такеши вообще слетел с катушек. Кроме царапающих спину рук он ничего не помнил. Их накрыло с головой. Из последних сил Хаято спихнул уже сопящего придурка на бок. В голове мелькнула мысль, что это первый раз в истории, когда семе засыпает раньше уке. Проваливаясь в сон, подрывник уже точно знал, что утром он напичкает идиота динамитом по самые уши. Но это утром. Проснулся Гокудера от того, что его сильно вжали в кровать. И от невыносимого жара вокруг. Открыв глаза, он с раздражением наткнулся взглядом на довольную улыбающуюся моську его ночного насильника. Вспомнив, как сам подмахивал бедрами и пошло стонал, Хаято залился краской. Это все из-за жара, все из-за жара. Даже сейчас, прорываясь через шторы, солнце ищет его, чтобы передать свое тепло. А он будет опалять этим теплом его, Гокудеру, касаясь там, где никто не касался. Там, где он захочет. Еще раз глянув на сонное лицо, закрыл глаза и отвернулся. Черт с ним. Пусть пока спит и откровенно прижимается. Так доверчиво касается оголенной кожи. Пусть творит все, что заблагорассудится. До тех пор пока Хаято не сгорит в этом солнечном жаре без остатка.