Бесчувственный.

Бесчувственный. Ему тысячи тысяч раз кричали вслед это слово, все началось с матери, там на утесе, после смерти Карвера, когда Гаррет спокойно собирал трофеи, она крикнула это ему, срываясь, говорила, что он никогда не любил брата, и что Карвер именно из-за него погиб, смешно. Он ли не любил? Разве не он нес брата на руках до дома, когда тот разбивал коленки? Разве не он успокаивал его после каждой неудачи? А не плачет Гаррет только потому, что Карвер не любил слезы, сам никогда не плакал и другим не давал. Гаррет не будет плакать, в память о брате, никто не заставит. Бесчувственный. Ему тысячи тысяч раз кричали вслед это слово, кричала Авелин, эта "железная леди", плакала размазывала слезы по некрасивому лицу, когда Гаррет убил Весли, бессердечно вонзил кинжал ему в сердце, тогда Хоук решил, что не будет жениться, ни за что, чтобы его невеста или жена так не плакала у его трупа, никогда. Бесчувственный. Ему тысячи тысяч раз кричали вслед это слово, кричала Бетени, когда он уводил своих людей на глубинные тропы, неужели она думала отправиться с ним? Глупая маленькая Бет, никогда не знавшая, когда нужно остановиться, обвиняла брата в нелюбви к ней, в излишней холодности, эгоизме. Гаррет не мог понять, почему он эгоист, он спасает ей жизнь, он может не вернуться, а она даже не обняла, не простилась. Тогда Хоук научился не прощать даже самые мелкие обиды, никогда. Бесчувственный. Ему тысячи тысяч раз кричали вслед это слово, кричал дядя, когда убили его мать, точнее то, что от нее осталось. Какой-то маг-экспериментатор, с пожратой демонами душой. Гаррет видел их, видел трупы молодых девушек, то что от них осталось: красные от крови, искромсанные, изрезанные части тел, отрубленные головы, глядящие на него сквозь мутные зрачки, избитые, израненные души, благодаря им Хоук научился больше не чувствовать боль, они ее забрали, вместе с собой унесли к Создателю. Бесчувственный. Ему тысячи тысяч раз кричали вслед это слово, зло шипела Изабелла, когда Хоук отверг ее, отверг вовсе не из-за антипатии, не из-за какой-то высокой мысли. Он не доверял ей. ни капельки не верил лживым словам и жестам, фальшивая пиратка, обожавшая маскарад, каждый день меняющая маски, наряды, любившая свою жизнь, где ложь и правда были доведены до абсурда. Ты научила его не выказывать истинных чувств, не давать их никому увидеть и вечно смеяться, не испытывая от смеха ни капли радости. Бесчувственный. Ему тысячи тысяч раз кричали вслед это слово, кричала малышка Мерриль, когда он зашвырнул в лаву ее кинжал, Элувиан, говоришь? Ты настолько сильно веришь в него, Дейзи? Веришь, что он спасет твой народ, что укажет ему путь к светлому будущему? Думаешь, хранительница глупее, не дальновиднее? Ах, нет, конечно же, ты веришь, что это демоническое зеркало вернет тебя к твоим предкам в период их рассвета? Знаешь, Мерриль, больше не вернет, никогда, ведь Хоук лишил тебя этого, а ты научила его не верить. Больше не во что и никому. Бесчувственный. Ему тысячи тысяч раз кричали вслед это слово, зло бросил Варрик, когда Хоук обезглавил его брата. Глупый гном, строивший иллюзии, видевший всех сквозь розовые очки, ищущий что-то светлое в тех, в ком этого нет, наверно ты разочаровался в своем ученике, которого, сам того не зная, ты научил мыслить трезво, не пририсовывать нимб и крылья тем, у кого их нет, и не жалеть предателей, этому ты тоже его научил. Бесчувственный. Ему тысячи тысяч раз кричали вслед это слово, тихо выдохнул Андерс, когда Хоук поставил его на колени перед Мередит. Ах как она была довольна, как радостна, ее безумные глаза светились счастьем. Гаррет казнил обоих, ее за безумия, а его он уже никогда бы не смог простить, разучился. От каждого из них от так же получил свои уроки. Мередит научила его ненавидеть власть, любого у кого она есть, Андерс же забрал со своей смертью способность доверять. Зря Гаррет тогда доверился ему, провел в церковь, сколько жертв, сколько бессмысленных смертей, получи он этот урок раньше, быть может, быть может... Бесчувственный. Ему тысячи тысяч раз кричали вслед это слово, Кричал Фенрис, за одну ночь вернувший ему все забранные бесконечными жертвами чувства, и тут же отобравший обратно, вырывая с корнем все, больнее, жестче, безжалостнее. Хоук был бы только рад забыть все, как Фенрис, не помнить, снова жить, как эльф не поймет? Рабство? Ну и что, что ты раб? Что? Ты чувствуешь как-то острее, испытываешь другие эмоции, отличные от моих? Мне не так больно, ты думаешь? Дурак. Но все же спасибо, мой печальный эльф, ты научил Гаррета не любить никого, никого, кроме себя самого. Сейчас в нем не осталось ни капли чувств, ни возможности их испытать, его жизнь пуста, в ней нет ни капли радости, смеха, искренности, ему незачем жить. Бесчувственный, каков же будет твой следующий шаг? Хотя постой, не отвечай, оставь же для читателей загадку.