Джолан тру, Спок

«Джолан тру» - добрый день/ночь (ромуланский). *** День Спока начинается еще задолго до того как над Ромулом взойдет солнце. Он идет по изогнутым улочкам столицы к ближайшему от его дома месту, где можно позавтракать. С тех пор как он осознанно выбрал этот путь, путь просвещения, прошло всего несколько лет, но он уже привык к местной кухне. Абсолютная логика учит смирению — нелогично реагировать на то, что ты не в силах изменить. Сегодняшнее утро не отличается от других — на улицах появляются местные жители желающие друг другу «джолан тру», спешащие по своим делам. Они оглядываются по сторонам, когда разговаривают, они всегда держат свои заостренные уши начеку — каждый из них знает, что Великий Брат и Тал Шиар смотрят за ними. Не часто встретишь ромуланца, не испытывающего страха исчезнуть за нечаянно произнесенное слово. — Джолан тру, — хозяйка заведения ставит перед Споком чашку с супом. Она давно уже не обращает внимания на вулканца что приходит к ней каждый день. Возможно, раз он не представляет угрозы и спокойно ходит по улицам столицы, значит, и ей нет необходимости его опасаться. Спок отвечает ей и начинает есть. Несмотря на то, что жители этих кварталов уже привыкли к вулканцу, он все равно внимателен к лицам, что окружают его. Мало ли кто может скрываться под маской случайного прохожего… Все-таки ромуланская подозрительность заразна. Один такой случайный прохожий остановился возле стола Спока с чашкой и, внимательно посмотрев на вулканца, поставил чашку на стол. Спок не стал поднимать глаза на незнакомца, случайные собеседники во время приемов пищи были обычным делом. — Джолан тру, — произносит Спок. Он не может игнорировать элементарную вежливость. — И тебе не хворать, Спок, — произносит незнакомец и вулканец замирает. Он поднимает глаза и смотрит на своего собеседника. Ложка выскальзывает из его пальцев и чуть было не падает на пол, но незнакомец ловит ее. Спок видел это лицо раньше. Он видел эти уши и брови раньше. Но в прошлый раз, увидев их, он сказал: «Капитан, идите, почему-то на вас они выглядят эстетически неприемлемо». — Капитан… — произносит Спок, будто сам не верит в то, что говорит. Его мозг пытается понять в чем подвох, иллюзия это или галлюцинация, а может и то и другое. — Ну что, Спок, в этот раз они выглядят также ужасно? — и тут Спок понимает, что это не иллюзия, и он видит настоящего Джеймса Кирка. Он стоит в метре от Спока одетый как ромуланец, у него уши и брови как у ромуланца и даже V-образный нарост на лбу имеется. Спок не видел этих ореховых глаз, не слышал этот голос и не видел эту улыбку почти восемьдесят лет. Кирк делает шаг навстречу вулканцу. Он аккуратно вкладывает ложку в ладонь Спока, едва касаясь его пальцев, будто зная, что именно этого он сейчас и ждет. Самоконтроль летит к чертям собачьим, как выразился бы Кирк, ложка гнется в руке Спока, вулканец на мгновение хватается за рукав одеяния Кирка, но тут же отпускает, позволяя Джиму отойти на некоторое расстояние. Он не знает что делать, не знает что сказать, потому что слов просто нет. Хочется смеяться и плакать, хочется отчитать Джима за восемьдесят лет одиночества. Слишком много чувств для одного вулканца. — Я думаю, нам стоит найти менее людное место, чтобы поговорить, — Кирк улыбается еще раз и жестом предлагает идти. Спок, не выпуская из рук искорёженной ложки, идет следом за ним. Сейчас его не волнуют снующие вокруг ромуланцы, ему без разницы, что Тал Шиар может следить за ним. Вся его вселенная уменьшилась до силуэта человека идущего перед ним. Даже строгость и бескомпромиссная серость ромуланского облика не в силах спрятать то тепло, что идет от Джима. Это нелогично, но Спок чувствует себя как человек, что впервые почувствовал дыхание весны после затяжной зимы. Кирк приводит его в небольшой дом в паре кварталов от места их случайной (случайной ли?) встречи. Он смотрит на Спока так, как всегда смотрел на него и вулканец не выдерживает этот взгляд. Он отвык от него, он истосковался по нему. Спок опускает глаза не в силах не то чтобы заговорить, он даже не может выпустить из рук эту несчастную ложку. Ему кажется, что любое неверное действие и Кирк исчезнет, растворится в воздухе, как будто его никогда тут и не было. Спок все еще помнит горечь испытанную им, когда капитан Харриман показал ему место на «Энтерпрайз-В» где стоит мемориальная табличка, напоминающая о том при каких героических обстоятельствах погиб капитан Кирк. Джим, наконец, подходит к Споку и с усилием вынимает ложку из его ладони. Теперь он держит вулканца за руки и произносит: — Прости меня, — а потом просто утыкается Споку в плечо, укутанное жесткой серой тканью. Спок высвобождает руки из ладоней своего капитана и несмело обнимает его. — Всегда, — отвечает он и прижимает Кирка покрепче, стараясь еще раз удостовериться, что это не призрак. *** «Посол Спок, несмотря на трудности связанные с доставкой сообщения на Ромул…» — Спок читает ровные строчки письма, что передали ему накануне. Он собирается читать дальше, но Джим, его живой и настоящий Джим сползает с плеча Спока, на котором уснул и просыпается. — Я тебя разбудил? — спрашивает вулканец. Кирк потирает глаза, потягивается, что-то ворчит про неудобные остроконечные уши, а потом, совершенно по-кошачьи улыбаясь, отвечает: — Нет, — он усаживается удобнее возле Спока и спрашивает: — А что ты читаешь? — Письмо от капитана Пикарда, — и Спок поворачивает падд так, чтобы Кирку тоже было видно содержание письма. «Выяснилось, что Джеймс Кирк не погиб на «Энтерпрайз-В» как всеми считалось. На самом деле его затянуло в другое измерение именуемое Нексусом, где время бессмысленно, а все заветные желания сбываются». — Я же просил его никому не сообщать о том, что я жив, — вдруг выдает Кирк. — Узнай кто-либо в Звездном Флоте, что я жив, опять пришлось бы наводить там порядки. А так я на заслуженном отдыхе. Кирк устраивается на плечо Спока всем своим видом показывая, что ему совершенно комфортно именно тут и сейчас, пусть даже на Ромуле, пусть даже с дурацкими ушами и бровями. Главное что рядом со Споком. Джим поворачивает голову и, совершенно игнорируя тот факт, что Спок пытается быть сосредоточенным, дует ему на ухо. Ухо в ответ зеленеет и Кирк получает от Спока один из его взглядов, полных напускной серьезности. Некоторые вещи не меняются даже спустя восемьдесят лет. — «Место, где мечты сбываются», — процитировал Спок письмо. — Джим, какие твои мечты сбылись в Нексусе? — Многие, — Кирк поморщился, он явно не желал говорить об этом, — но не все. — Не все? — переспросил Спок. — Например, последние несколько недель я мечтал проснуться рядом с тобой и пожелать тебе джолан тру, — Кирк внимательно посмотрел в карие глаза Спока, а затем, улыбнувшись, произнес: — Джолан тру, Спок. Спок молча взял Кирка за руку и его взгляд сказал все лучше любых слов. Они находились не в Нексусе, а в старом доме на окраине столицы Ромула, но в данный момент время для них было также бессмысленно, а самое заветное желание уже сбылось.