***
Утром я получил от Тилля список всего, что ему нужно было для стройки, и мы разъехались по своим рабочим местам. Я еле дождался Пауля и когда он наконец пришёл, выпалил без предисловий: - Я знаю как забрать обе компании! - Как? - он поставил на стол свой шлем и сел, приготовившись меня внимательно слушать. Я ему быстро обрисовал всю схему по обоим проектам, он выслушал и остался доволен, но кое-какие моменты мы стали обсуждать вместе, рисуя на доске схемы. Про нашу доску это отдельный разговор, как у полководцев ката, только она кипенно-белая. Вот на ней и происходит захват, а потом он воплощается в жизнь. Пауль всё стёр и сверху вывел: "План атаки". В левом верхнем углу он нарисовал, как ему казалось, бурильную установку, качающую нефть, но мне это напомнило совсем другое, я прыснул от смеха. - Ты чего ржёшь? - он оторвался от своего великого творения. - Это, - я опять хохотнул, и закусил ноготь на большом пальце, пытаясь оформить увиденное словами. - Это что? Похоже на член в состоянии оргазма, - я указал ему на верх рисунка, - это что за капли спермы вылетают? - Пошёл в жопу, сам рисуй если не нравится, - он хотел мне впихать маркер, но я отказался, понимая, что сам лучше не изображу. - Нет, заканчивай, я второго изображу... Под шедевром он поставил цифру один и написал: "Завладеть контролем над компаниями использующих их продукцию." Два - "Подать в суд за поставленное бракованное оборудование." Три - "Выжечь землю", после этого стоял вопрос, как это сделать мы пока не знали. Четыре - "Получить контрольный пакет акций!" Ниже он расписал сам план по пунктам, узнать кто их постоянный заказчик в Германии, есть ли покупатели из других стран, отношения в семьях, пороки владельцев акций, и все в этом же духе. Вторым объектом занялся я, с правого угла вниз: заводик, нормальный вышел, но с дымящимися трубами, хотя вряд ли завод по производству компьютеров будет смолить, но это не важно. Потом всё по списку. Номер один - "узнать где находится самый первый реестр акционеров." Второе - "доказать, что был произведен недружественный захват." Три - "найти родственников убитых владельцев крупных пакетов акций и заставить их подать в суд." Четыре - я поставил вопрос и от него опустил две стрелки вниз, у одной подписал - "скупка акций", у второй - "выкуп завода по бросовой цене (шантаж)." Потом мы повесили фотографии фигурантов и подписали кто есть кто и какие за ними числились грешки, известные нам на сей момент. Пауль отошёл подальше, посмотрел на чертёж и хлопнул в ладоши. - Ты гений! Ты умница! Ты просто великолепен! - восхищался он мной, я от удовольствия расплылся. - Давай, давай, давай, - требовал я, - говори ещё! - Ты самый лучший, ты стратег, каких мир не видывал, ты просто красавец... - Аааааа! - заорали мы в один голос и бросились друг другу в объятья. - Всё, эти суки у нас вот где будут, - мы сжимали кулаки, показывая где они у нас будут и не переставали орать. - У вас всё нормально? - к нам заглянула секретарша. Совершенно бестолковая девица, но отправлять факсы она умела и кофе варила хороший. Как ни уламывал я Тилля отдать мне Маргарет, он не соглашался. Чего я только не предпринимал, и обижался, и угрожал, и ластился, обещая всё что угодно, и изводил нескончаемыми уговорами, но он стоял как скала, и секретаршу не отдал. А когда он заловил меня за уговорами её самой, то просто шепнул мне на ухо, что возьмёт мальчика-секретаря. Я сразу отказался от своей затеи и довольствуюсь теперь этим чудом с крепкой попкой и мягким мозгом. - Неси коньяк, - сказал я ей, не переставая обнимать Пауля, - у нас есть отличный повод выпить.***
Как бывало всегда, серьёзный разговор с Тиллем у меня происходил в постели, мне так было проще убедить его, прерывая ласки, закидывая разумными доводами, я чувствовал как тает на глазах его сопротивление. Он, конечно, всё равно начинал выискивать слабые места, но я мог развеять все его сомнения, это я умел делать и не только словами. Иногда язык тела мог убедить быстрее, чем пламенная речь. Я добился от него согласия на рейд, но обещал держать в курсе дел и на рожон не лезть. Осталось подготовить команду, дать задание, выдать деньги на расходы и можно было спокойно ехать в Россию. Пауль, естественно, должен был отправиться вместе со мной.***
Следующие рабочее утро меня встретило сюрпризом. Подходя к своему кабинету я увидел, что дверь приоткрыта, Ландерс так рано не появлялся, поэтому я, естественно, указав на дверь пальцем, с вопросом посмотрел на мою секретаршу. - Там ваша мама, - ответила она и у меня сразу подкосились ноги. Я, не издав ни единого звука, спросил её, широко открывая рот. - Мама!? - Да, - точно также ответила девчонка и сразу испугалась, видимо я показался ей жутко злым. Это было не удивительно, на моём лице отразились все эмоции, бушевавшие в моей душе. - "Если она увидит, а она увидит - скандала не избежать". Внутренне собравшись, и нацепив на себя улыбку я прошёл в кабинет, в надежде, что всё же пронесёт. Мама изменилась, она выглядела ухоженной состоятельной женщиной. Стрижка у хорошего мастера сбросила ей не меньше десяти лет, костюм, купленный в Париже, подчеркивал её стройную фигуру, туфли на шпильках в тон маникюру. Эта женщина из деревенской простушки превратилась в светскую львицу и держалась не хуже дам, постоянно мелькавших по телевизору. - Мамусик! - я хотел её обнять, но она меня отстранила. - Что ещё за "мамусик"? - Мам, - я опять полез целоваться, но она вывернулась. - Вот значит чем занимается мой сын, - она указала на доску исчерченную стрелочками и кружочками. Дурак бы не сообразил, что это такое. - Мой мальчик, - она взмахнула руками, - обыкновенный бандит. - Мам, ты неправильно всё поняла, - я посадил её в своё кресло, - я не бандит, я наказываю мерзавцев, я скорей Робин Гуд. - Это ничего не меняет, ты отнимаешь у людей бизнес, надежду на будущее, ты просто воруешь у них деньги! - говорила она с укором и мне стало стыдно. - Мам, эти люди в своё время точно так же поступили с близким мне человеком, а уж как с Паулем поступили, правда не эти, другие, я вообще молчу... - Хорошо, - она зло на меня глянула, - близкие люди это он? - она взяла фотографию на моём столе и придвинула ко мне ближе. На ней мы с Тиллем в гавайских рубашках, счастливые до жути, были запечатлены на фоне пальм и океана, слившись в страстном поцелуе. - Да, - я вдруг жутко засмущался, но куда было отступать-то? - Ты значит живёшь с мужиком, без зазрения совести? - она покачала головой. - Что скажет Отто, когда узнает? - Если честно, - я почесал щеку, - мне плевать, что он скажет, он мне никто. - Но Рихард! - она подняла на меня голос. - Тебе же нравились девушки! - Они мне и сейчас нравятся, - я сунул руки в карманы и поднял плечи, смотря на мать, - но вместе жить я не хочу... - Почему? - Характер мне ваш женский не нравится. - Погоди, но ведь вы оба мужчины... как же вы... - Мама! - я остановил её. - Ты в мою постель собралась залезть? - Нет-нет-нет-нет! - она замахала на меня руками. - Ты что такое говоришь? Нет конечно! Но семья, дети, внуки мне, как? - Никак, пока я не хочу детей, захочу, будут тебе внуки, но не сейчас. - я нагнулся к ней. - А чего ты вообще приехала? Случилось что? - Нет, всё хорошо, - она кашлянула, - было хорошо... скучно мне просто. - она смягчилась: - Отец на заводе своём безвылазно пропадает, а я дома сижу, надоело, - она сморщила нос. - Возьми меня к себе на работу... - Привет всем! - Ландерс залетел как вихрь, видимо не отойдя от скорости, на которой прилетел сюда, выписывая по пробкам на своём байке. - Какой сюрприз, Анн! - он подскочил к ней, и взяв руку, поцеловал. - Какими судьбами? - На работу к нам хочет, - проворчал я ему в ответ и отвернулся к окну, думая, что мне матери тут как раз и не хватало для полного счастья. - Работать с нами? Пусть болото пылесосит! - громкий и радостный возглас Пауля прервала отменная пощёчина, и он ойкнул. - За что!? - Хамло! - крикнула мама в гневном запале. - Я с ним по-человечески, как к сыну родному, а он меня послал прямым текстом. Щенок! - Мам! - я протянул в её сторону руку и хотел остановить, успокоить, всё объяснить, но она разъяренная как тигрица, уже в дверях столкнулась с Тиллем, попав в его объятья. - Анн! Какой сюрприз, - он улыбнулся ей, а потом посмотрел на нас. - Что произошло? - Он, - она показала на Пауля, - меня послал болото пылесосить! Голос её срывался от гнева. Заведясь от обрушившейся на неё информации, она как настоящая женщина решила отыграться на самом незащищённом, то есть на Пауле. - Правильно, - вдруг сказал Тилль, - окучивать миноров, работа как раз по тебе, ты... Договорить он не успел, она заехала ему острым мысом туфли под коленку и кинув на нас всех уничтожающий взгляд, вылетела из кабинета, отпихнув Тилля. - Мама! - я бросился за ней и попытался вернуть, но она как с цепи сорвалась, ругалась, обзывалась и кусалась. Я взял её на руки и понёс обратно. - Прекрати себя так вести, чего ты разошлась! Я водворил её в кабинет и закрыл ногой дверь. Поставив взбешенную маму напротив доски я тыкнул пальцем в схему. - Смотри! Вот миноры, это мелкие акционеры, у них небольшой процент акций, и все кучей они называются болотом. Поняла? - я развернул её к себе и улыбнулся. - А ты моих друзей бьешь... пылесосить болото, это значит акции скупать. - Теперь я понимаю в кого у Рихарда такой характер, - сказал Тилль, потирая ушибленное место. - Что, - она с вызовом на него глянула, - устраивает тебе домашние разборки? Тилль открыл рот и посмотрел на меня, а я только развёл руками, не зная что ему сказать. Пауль отпустил наконец свою горящую щеку и выдал, громко и чётко: - Охуеть! - Не смей при мне материться! - мама ударила по столу кулачком и мы подпрыгнули. Она поправила волосы и совершенно спокойно сказала. - Я согласна пылесосить болото. Подойдя к Паулю, она положила ему на грудь руку: - Прости меня, я ведь сгоряча... - Да я понял... - не очень уверенно ответил он ей. - Тилль, - она развернулась к нему и пожала плечами, - ну как есть, так есть, чего уж теперь. Он ей не ответил, а закрыв лицо ладонью отвернулся в сторону. Ситуация была, мягко сказать, неординарная. - Когда мне можно приступать? - она обращалась к нам всем, уже начиная чувствовать неловкость за своё поведение. - Завтра собрание в десять утра, - сказал я ей. Она собралась уходить, но остановилась: - Я поживу у тебя дома, можешь присылать рабочих, я прослежу, чтобы ремонт твой многострадальный закончили. - Я даже не сомневаюсь в этом, - сказал я ей напоследок. Она уже вышла, но затем вернулась: - Приходите вечером после работы все втроём, я вас накормлю домашним. - Ага, - мы как китайские болванчики покачали головами, не в силах прийти в себя после такой психической атаки. - Она такой не была, - сказал Пауль, снова прикасаясь к своей красной щеке, - а рука какая у неё тяжелая, и не скажешь, что в ней веса сорок кило от силы. - Порода такая, - сказал Тилль, - вот увидите, мы у неё все будем по ниточке ходить. Это они у себя в деревне сидят тише воды - ниже травы, а как в город приезжают, да власть чувствуют, так сразу идут вразнос. - Чего? - я пихнул Тилля в плечо. - Это ты на кого сейчас намекаешь? - Тихо, тихо, я раненый, - он указал на свою ногу, правда не на ту, по которой его ударили: - Меня нельзя трогать. - Ну вот, - я вздохнул, - зато теперь есть на кого всё тут оставить. - Это точно, она спуску никому не даст, - подтвердил Пауль мои мысли, - мне кажется она и нам носы утрёт. - Посмотрим... - я закусил губу, - ладно, давай план составлять. - Я чего приходил-то, собственно, - сказал Тилль, - не продавайте ничего доставшееся от "GmdH", нам самим понадобится. Мы с Отто потянем. - А дома что, не мог сказать? У меня сегодня покупатель придёт, уже небось в пути. - отчитал я Тилля. Он развел руками и улыбнулся: - Забыл. - Забыл он, на! - я выдал ему всё что нужно, от печати до ключей и доверенность на пользование. - Работай, но не забудь про ужин с мамой. - Никогда! - Тилль поцеловал меня на прощанье, и пожелав удачного рабочего дня, скрылся за дверью, а мы с Паулем подошли к нашей доске с планом захвата.