Название меня будущего

Сегодня задали нам в школе писать сочинение. Домашняя работа такая. Еще по физике что-то, только я прослушал, не нравится мне она, да и другие предметы тоже. И Свету я не понимаю. Сегодня друзьям сказал, что не пойду гулять, нужно это сочинение писать, иначе от отца попадет. Он на работе, а я уже почти час сижу и ничего не написал. Постоянно думаю не о том, чем нужно. Так мне папа сказал, не хочу его подводить. Еще не много нужно потерпеть, через месяц я школу закончу и сразу работать пойду, деньги нужны. И девчонок нету нормальных, какие-то все они странные, я их не понимаю, еще не доросли, чтобы я их понять мог. Вчера вот… а впрочем, не вчера это было. На прошлой неделе познакомился со Светой, она теперь моя девушка. Большая болтушка, не нравится мне это, но что-то все же в ней есть. Не похожа она на других. Давно она приглянулась мне, в школе. Я в тот день занят был, в футбол играли мы с ребятами, против команды соседнего двора. А я все играл и думал о ней, вспоминал, как ее увидел. Подошел потом и познакомился, на следующий день некогда тоже было, тоже думал, а в пятницу познакомился. И знаете, сразу в тот же день полюбил. Она тогда много разговаривала, говорила про разные вещи, всякие там искусства, как она любит музыку, я не хотел слушать и вообще думал о чем-то другом, как на уроках. Еще говорила, что ей родители запрещают играть на фортепиано, а она хотела музыкантом стать, это я помню, грустно так говорила. Но нравилась она мне и приходилось соглашаться со всем, что она говорит и грустно так же смотреть на нее когда про родителей говорила. А когда про театр сказала, я дурак пригласил ее сразу, сказал: «пойдем в театр вместе завтра?» Она согласилась и обняла меня сама. Этого я не мог ожидать, а когда ее домой проводил, у дома обнял ее сам, и она не против была, приятно это, обниматься. Иду домой и думаю, какого черта я ее в театр пригласил? Тоска смертная там сидеть, вспомнил, что друг мой Митька, он еще в седьмом классе учится, ходил недавно с училкой и всем классом туда. Пошел спросить совета, сам-то я понятно не знаю на какую постановку идти, чтобы не сильно скучно было хотя бы. Посоветовал он «Выбор», ну я пошел утром и купил два билета, потом позвонил Свете, договорился. Она платье одела, и туфли, и сумочка у нее такая маленькая, в нее кроме мобильника и платка носового ничего положить нельзя. Она радостная такая была, а я почему-то ее запомнил грустной, как когда мы прощались вечером. Вроде «ничего, я домой не хочу возвращатся, поэтому грущу» так она сказала тогда. Купили пирожки, я с повидлом люблю, прошли мы на свои места. Началось. Я чуть не задремал и никакого старика не видел даже, все какие-то мальчишки, школа, уроки, уже начал сильно жалеть, что вообще не соврал ей. Надо было сказать что заболел и не могу пойти, думал я. Но не умею если честно обманывать, но лучше бы обманул. Ученики эти все хорошими были, кроме одного, он постоянно задумывался на уроках и не слушал. Узнал в нем себя и даже заинтересовался дальнейшим развитием сцены, но потом опять скука смертная. Света с легкой улыбкой смотрела молча. Я молчал. А потом представьте, сидит этот пацан читает в парке книгу. Выходит старик, я сразу расхохотался так громко, но не долго. Кто-то даже обернулся с первых рядов, я один засмеялся. А старик в очках и морщинистый весь, с седой бородой чуть ли не до пупа, он учитель кажется. Я потом понял что он учитель. Света сидела молча, чуть красное лицо ее было мило при легком освещении, а улыбки той не было. Быстро у нее это происходит, смена настроения, я не такой человек. Старик этот подошел к пацану и спросил так громко, так глухие говорят: «что читаешь?» Я, сдерживая смех посмотрел на лицо ее, «смотри» сказала. Пацан сказал тоже громко: «Человек в футляре, Антон Павлович Чехов, читали?», «Аа-а, да-а» протянул тот и сказал снова громко: «алгебру лучше учил бы». Звонок два раза прозвенел, занавес, антракт. Мы в буфет пошли. Света сказала, что не хочет, есть, а я опять пирожок купил, досадно, разобрали с повидлом. И жуя его облокотился на стену. Никогда не видел ее такой, она как заорет: «не облокачивайся», я вздрогнул даже, все снова посмотрели на нас. Я себя почувствовал, как когда впервые в библиотеку ходил, за книгой. А у нее так выражение лица сменилось, словно стыдно за меня стало, я извинился, а она извинилась в ответ и начала рассказывать про искусство. Искал повод обнять ее, кажется она сказала это: «ренечценс или ренессанс», сказала, что ходила с отцом сюда, а теперь он ее не любит и они перестали ходить. Я обнял ее. Впервые она положила голову мне на плече, запах ее мне нравится. Потом опять два звонка и мы вернулись. Все началось сначало, скука. Я понимал сколько еще сидеть, словно заключенный ждал освобождения, так и про школу думаю, и на уроках и в общем. Тогда думал о Свете, иногда на нее посматривал, она такой необычной казалась и будто восхищалась спектаклем, а на меня не обращала внимания. Мать того парня пришла на собрание, сидели взрослые уже за партой, потом этот уже не смешной старик вышел и говорил что-то. Я узнал фамилию Куприн, это фамилия того пацана подумал. Женщина сидела на первой парте, прям перед нами, старик как заорет: «я сына вашего видел в парке! Он математику не знает!! А читает Чехова, видите ли «Чебурек в кляре» он читает!!!» И все учителя вдруг громко засмеялись, кажется над профессором, а мать грустная такая встала, сказала, что поговорит с сыном. Какие-то два мальчика по сцене растянули ткань с рисунком парка, а парты убрали родители. Мать делала два шага, поворачивалась к зрителям, плакала и что-то говорила, потом все повторялось, я не помню, что она говорила. Занавес. Я встал, посмотрел на Свету, а она тоже плачет, представляете, я не знал что сказать, снова присел. У театра она спросила вытирая платком из сумки слезы, «чем я заниматься буду после школы?» Какое ее дело, ответил не знаю, не решил еще. Про отца спрашивала, не против ли он, что я еще не решил. Меня эти вопросы удивляли. Нет говорю, он не против. Светка так порозовела, улыбнулась и поцеловала меня в щеку. Такого я точно не ожидал и даже не смог быстро сообразить что делать. Она протянула свою руку и мы пошли. У ее подъезда мы еще раз поцеловались, обнялись на прощание и она сказала что я хороший, что она мне завидует и завтра хочет встретиться. Если не буду занят ответил. Не понимаю ее совсем, но она мне нравится. Она веселая ходила по школе, мы даже вместе держались за руки, а обниматься она не хотела, не хотела, чтобы подружки ее увидели, она все рассказывала, а я слушал. И меня удивило, что о родителях совсем не говорит теперь, и даже после школы мы гуляли – не говорила, и сегодня не говорила. Странная она тоже, но не такая как другие. Я люблю ее, и завтра скажу ей это.