Скандал в Богемии

«Для Шерлока Холмса она всегда оставалась «Этой Женщиной». Я редко слышал, чтобы он называл ее каким-либо другим именем. Я знал, что в его глазах она затмевала всех представительниц своего пола, но мог лишь догадываться о его отношении к ней. Мне всегда казалось, что все чувства, и особенно любовь, были ненавистны его холодному, точному, но удивительно уравновешенному уму. Он всегда говорил о нежных чувствах не иначе, как с презрительной насмешкой, с издевкой. Однако мне пришлось убедиться, что его высказывания были не иначе как маской, скрывающей истинные чувства. Он любил Ирэн Адлер». Я остановился. Было сложно писать о том, что всегда было для моего друга «больной темой». Их странные отношения с Ирэн Адлер неизменно вызывали у меня недоумение, но в то же время я знал, что ждать иного от двух людей, хоть чуть-чуть похожих на них, было просто невозможно. И в моем очередном рассказе о деятельности моего друга мне хотелось показать необычность его отношений с «Этой Женщиной», но я не знал, одобрит ли сам Холмс подобную идею. После того, как работа над рассказом была закончена, я долгое время намеревался показать его Холмсу, но мне не представлялось подобной возможности. А потом он узнал, что мисс Адлер умерла, и именно потому я решил повременить с публикацией «Скандала в Богемии», как я назвал рассказ. К тому же, теперь нужно было внести кое-какие изменения. А вскоре и сам Холмс исчез из поля моего зрения. Считалось, что он погиб в Рейхенбахском водопаде, однако у меня были причины сомневаться в этом. И я оказался прав. Он вновь появился в мире живых. Именно тогда, когда боль в его сердце немного утихла, я и решился представить ему на суд историю его любви. Честно говоря, он никогда заранее не читал то, что принадлежало моему перу, и тем более он никогда ничего не исправлял, но сейчас была другая ситуация. Если раньше дела не касались лично его чувств, то здесь все было совершенно наоборот. - Что это? – Холмс явно был недоволен. - Вы даже не дочитали, Холмс, - я был готов защищать свое произведение. Мы сидели в моем кабинете. Мэри не было дома, она навещала свою подругу, и Шерлок воспользовался шансом посетить меня в моем доме, а я в свою очередь не упустил возможности скромно попросить его прочесть рассказ. - Прошло всего полминуты, - продолжил я, - за это время вы одолели от силы одну страницу. - Я знаю, - ответил мой друг и неожиданно порвал все листы, которые были в его руках. - Что вы делаете? – я подскочил к нему и выхватил то, что осталось от моей рукописи. - Вы не выпустите это в печать, - проговорил он ледяным голосом. - Зачем вы это сделали? - я вернулся за свой стол, пытаясь успокоиться: кричать мне сейчас совсем не хотелось. Мой друг промолчал. – Объясните, что вам не понравилось. Мой язык? - Вы же знаете, Ватсон, я не литературный критик, чтобы оценивать ваш язык. - Тогда что? Сюжет вы вряд ли могли оценить за полминуты. Он опять ничего не ответил и просто покинул мой дом, даже не попрощавшись. Признаюсь, я был взбешен его выходкой, хотя вскоре я успокоился. Я слишком хорошо знал Холмса, чтобы злиться на него. Похоже, воспоминания об Ирэн были еще слишком свежи. Что ж, пока у меня были другие случаи из практики Холмса, о которых я мог рассказать, совершенно не связанные с чувствами моего друга, и я мог приняться за них. Через полгода я вновь предпринял попытку дать Холмсу на прочтение «Скандал в Богемии», но и в этот раз он поступил совершенно так же, как и в прошлый. Добиться от него хоть чего-нибудь мне удалось еще через полгода. - Слишком правдиво, - сказал он, прочитав до середины. - Раньше вы на это не жаловались, - улыбнулся я, - скорее наоборот, обвиняли меня, что я пренебрегаю фактами. Больше он ничего не сказал и вновь разорвал листы. На следующий день я вновь был на Бейкер-стрит. Мэри уехала к своей бабушке, которой требовалась компания внучки хотя бы раз в год. А поскольку сейчас у меня было совсем немного пациентов, я каждый день навещал Холмса. - Сколько еще вариантов вашего рассказа осталось? – спросил Холмс, принимаясь за ужин, который нам подала миссис Хадсон (надо заметить, что сначала она накрыла лишь на одну персону, поскольку с Холмсом она была в ссоре, но я любезно попросил ее подать порцию и ему, на что она улыбнулась и все-таки исполнила мою просьбу). - Достаточно для того, чтобы вы наконец дали свою объективную оценку, - ответил я. – Я никогда не предоставлял вам на прочтение рассказы, но этот особенный. - Я хочу, чтобы вы его переписали. - Конкретнее, - попросил я. - Излагайте только факты. - Я так и делаю. - Нет. Слишком много сентиментальности, - холодно произнес мой друг. - Но… - Я не закончил, - перебил он меня. – Как я уже говорил, это слишком реально. И к тому же хочу дать совет, убирайте к черту все ваши «любил», «страдал», «нежные чувства» и прочее. Не хочу предстать глупцом. - У вас странные представления о любви, - заметил я. – Люди поймут, что вы реальный человек и тоже испытываете чувства. - Мне это не нужно. - Ну, разумеется, вы же великий Шерлок Холмс, не похожий ни на кого! – я начал выходить из себя. - И это тоже, - улыбнулся он. – Мой стиль не должен страдать из-за одного глупого рассказа. - Ваш что? – переспросил я, готовый взорваться тотчас же. Холмс встал и подошел к окну. - Не хочу, чтобы Ирэн предстала перед всеми такой, - тихо проговорил он. Мой гнев моментально исчез. – Стерва, так бы ее назвали. Люди ее не примут, а я хочу, чтобы ее знали как чрезвычайно умную женщину. - Я понял. - Не следует впутывать в эти рассказы наши отношения. - Вашу любовь, - уточнил я. - Ненавижу это слово, - поморщился Холмс. – Просто не впутывайте и все. - Если вы просите… - Скорее, приказываю. - Отлично. Напишу о вашей встрече с королем Богемии, о том, как вы помогли ему и при этом познакомились с Ирэн Адлер, однако ни в коем случае не влюбились в нее (вы же Шерлок Холмс), а затем больше никогда не встречались. Так? - Именно так, - кивнул Холмс. - Я принимаюсь немедленно. Я покинул квартиру на Бейкер-стрит и поспешил скорее взяться за перо в своем доме. «Для Шерлока Холмса она всегда оставалась «Этой Женщиной». Я редко слышал, чтобы он называл ее каким-либо другим именем. В его глазах она затмевала всех представительниц своего пола. Не то чтобы он испытывал к Ирэн Адлер какое-либо чувство, близкое к любви. Все чувства, и особенно любовь, были ненавистны его холодному, точному, но удивительно уравновешенному уму. По-моему, он был самой совершенной мыслящей и наблюдающей машиной, какую когда-либо видел мир; но в качестве влюбленного он оказался бы не на своем месте. Он всегда говорил о нежных чувствах не иначе, как с презрительной насмешкой, с издевкой. Нежные чувства были в его глазах великолепным объектом для наблюдения, превосходным средством сорвать покров с человеческих побуждений и дел. Но для изощренного мыслителя допустить такое вторжение чувства в свой утонченный и великолепно налаженный внутренний мир означало бы внести туда смятение, которое свело бы на нет все завоевания его мысли. Песчинка, попавшая в чувствительный инструмент, или трещина в одной из его могучих линз — вот что такое была бы любовь для такого человека, как Холмс. И все же для него существовала одна женщина, и этой женщиной была покойная Ирэн Адлер, особа весьма и весьма сомнительной репутации». Я долго сомневался, понравится ли Холмсу последнее предложение. Мне хотелось привнести в рассказ хоть немного правды об Ирэн Адлер, и именно эта фраза, «особа сомнительной репутации», должна была стать этой правдой. - Лучше, - сказал Холмс, дочитав наконец «Скандал в Богемии». – Вы отлично придумали с ее свадьбой. - Возможно, - мне все еще было не по себе от того, что я изрядно изменил сюжет. История с королем, разумеется, была правдой, но вот свадьбы никакой не было. И хоть история с переодетым в священника Холмсом и дальнейшими событиями в тот вечер и на следующее утро на Серпантайн-авеню действительно имела место, на самом деле Ирэн вернула фотографию, хоть и немного позже. Это случилось после того, как Холмс согласился на встречу с ней и когда ей заплатили огромную сумму (хотя сначала она действительно не принимала никаких денег). О том, что она работала на Мориарти, я деликатно умолчал, а потому пришлось скрыть истинную причину ее смерти. Холмс это оценил. Рассказ был готов к печати. Впоследствии он имел огромный успех, Ирэн Адлер была принята. И хоть мне пришлось слегка изменить ее характер, я думаю, для моего друга она всегда была идеальной женщиной. Женщиной, обыгравшей великого мистера Шерлока Холмса.