tension

Гаюн почти не помнит то время, когда она любила осторожность и осмотрительность. Кажется, её взгляды на жизнь поменялись после того, как она встретила Лухана. Как и любой другой студент, она училась и подрабатывала, как только выпадала такая возможность. Первые два года в университете Гаюн была лучшей студенткой их потока, девочка была умной и красивой. Парни из её курса говорили, что девушка не может быть одновременно и умной, и красивой. Только что-то одно. Гаюн фыркала и закатывала глаза – она была. Примерная девочка Хо Гаюн. Ей нравилось, как это звучало. По крайней мере, ей не приходилось никому звонить среди ночи и просить, чтобы её забрали полуголую из клуба, или на утро не помнить с кем провела ночь, и делали ли они это с презервативом. Свои моральные устои она считала верными. До тех пор, пока не увидела Лухана. Объявление о том, что набирается персонал на выставку в картинную галерею для торжественного мероприятия Гаюн увидела случайно; она возвращалась из кондитерского магазина, где работала после университета и наткнулась на него. Оплата была почасовой, да и деньги ей сейчас были нужны позарез. И тем более, вечер пятницы. Её приняли сразу же – красивая девушка всё-таки. Гаюн крутнулась перед зеркалом в полный рост в форме официантки: белая блузка, черная короткая юбка и черная жилетка сидели на ней, как влитые, а волосы, собранные в высокий хвост, добавляли естественного шарма. Она была довольна тем, что видела в отражении. Разнося поднос с шампанским, Гаюн успевала смотреть на картины, выставленные на продажу, и на толпу в дорогих вещах: мужчины - в строгих костюмах, при галстуках, с золотыми запонками на рукавах; женщины - в сногсшибательных нарядах и блестящими в свете люстр украшениями. Такого изобилия дороговизны и пафоса Гаюн никогда не видела. Ей казалось, что до этого мира – богатства и роскоши – ей никогда не прикоснуться. Вот только так поглядывать украдкой, будто из-за ширмы передвижного театра. Когда поднос опустел, Гаюн двинулась обратно по своему кругу, быстро пробираясь к подсобке. В руках новый поднос, но уже из какими-то замысловатыми закусками, от аромата которых у неё сразу же заурчало в животе. Она только надеялась на то, что никто этого не услышал. Гаюн спешила после окончания пар сюда и совсем забыла о том, что и самой бы не помешало поесть. Девушка двигалась по кругу, стараясь не вдыхать аппетитный аромат закусок, улыбалась мужчинам, наблюдая за их кровожадными взглядами к вырезу на её рабочей блузе. - Такая красавица не должна разносить закуски, - мужчина лет двадцати пяти взял одну тарталетку с подноса и схватил Гаюн за руку, удерживая возле себя. На нем была такая же дорогая одежда, что и на других, часы за несколько штук, укладка и дорогостоящий стойкий парфюм, от которого у девушки начала кружиться голова. Его голос обволакивал, туманил сознание. – Позволь мне украсть тебя отсюда? – зашептал он на ухо, обдавая кожу уха и шею своим теплым дыханием. - Извините, мне нужно работать. Простите. Гаюн попыталась уйти, но мужчина не ослабил хватку. - Я договорюсь, расчет получишь завтра. - Нет. Отпустите, мне нужно работать. - Лу, не смущай девушку, - темноволосый мужчина появился рядом с ними, обращая внимание на Гаюн. - Тао, не мешайся, - ответил блондин, не спуская глаз с девушки. – Я тебя ещё найду, -шепнул он Гаюн, перед тем, как отпустить её руку. Сердце бешено колотилось в груди, чуть ли не выпрыгивая изнутри. Она не верила тому, что услышала. Разве кто-то может хотеть быть с ней? Она же совсем обычная. С такими любят только на одну ночь, отыметь в каком-то грязном номере отеле, сунуть пару скомканных купюр и застегнуть штаны. Гаюн боялась этого, по правде сказать. Связываться с богатенькими мальчиками очень и очень опасно. Твердить это в своей голове, как мантру, заученное правило – самое то. Главное сейчас – не попадаться на глаза этому Лухану – вот и всё. Забирая другой поднос, Гаюн всматривается в толпу, пытаясь найти глазами мужчину. Он стоял возле какой-то картины и переговаривался с другим мужчиной, кажется Тао. Наверное, у таких, как он, с толстым кошельком от наличных и кредиток, времени разбираться во всем этом полно. - Гаюн, иди сюда, - подзывает к себе главная и ведет в подсобку. – Ты на сегодня свободна. Переодевайся и приходи за деньгами. - Но я же ещё не доработала своё время? – возражает она. - Меня попросили тебя освободить, да побыстрее, - нервно теребит край блузки женщина и смотрит на циферблат часов. - Кто? - Господин Лухан. Он здесь один из главных. Эта галерея принадлежит ему и его другу. Они помогают молодым талантам. У него даже есть звукозаписывающая студия. Так что ты бы не капризничала, а быстрее бежала переодеваться. Такой шанс выпадает раз в жизни. А нужен ли мне этот шанс, думает девушка и оставляет поднос на столе. Это всё не взаправду, это чья-то шутка, злая и несмешная. Она же совсем не похожа на Золушку, а в жизни сказок не бывает. Дверь в подсобку открывается с тихим скрипом, пугая Гаюн. Когда та оборачивается, то так и застывает со своей рубашкой в руках – на пороге стоит Лухан, вертя в руках зажигалку. - Ты уже готова? – он спускается к ней и останавливается напротив, внимательно изучая её реакцию. Гаюн становится неудобно под пристальным взглядом, она быстро застегивает пуговицы на рубашке, надевает пиджак и хватает свою сумку. Девушка поднимает глаза на мужчину и ожидает, что будет дальше. Лухан разглядывает её не стесняясь, очерчивает взглядом контуры лица, линию тонких губ и поникшие плечи. А затем касается щеки, проводит большим пальцем вверх, к виску, убирая волосы за ухо. - Поехали ко мне. Голос у Лухана напоминает мед, который медленно льется, так тягуче сладок и приятен. Он весь, будто медовый: от светло-пшеничной копны волос до кончиков начищенных ботинок. Глаза терпкого жидкого меда смотрят сейчас прямо на неё. Гаюн соглашается, и лишь наблюдает, когда он берет её за руку и ведет сквозь толпу к выходу, как открывает дверцу машины и просит сесть внутрь. В салоне прохладно, и Лухан сразу же накидывает ей на плечи свой пиджак. Чтобы не замерзла, говорит он и ласково касается коленки, проводит немного вверх по бедру, но останавливается на линии её юбки. - Прости, я не стану торопить, - снова говорит он, как-то совсем виновато улыбается и заводит машину. Гаюн молчит. Ей сейчас не то чтобы страшно, непонятное чувство внутри начинает войну между сердцем и здравым смыслом. Кто-то шепчет остановись и беги, не поддавайся на слова и его уловки. Другой голос твердит, что это шанс, такой счастливый билет выпадает раз в жизни. Это её Золотая рыбка. Город, скованный ночью, мерно дышит парой этажей ниже. Гаюн смотрит на ночные огни с террасы квартиры Лухана. Он стоит рядом и наблюдает; Гаюн не знает за кем: за ней или за красотой ночи, наброшенной на крыши домов. - Тебе много раз говорили, что ты красавица? – глаза у Лухана теперь не жидкий мед, а темные озера ночной тиши. - Не очень, - честно признается Гаюн и опускает глаза. - Почему ты не смотришь мне в глаза? – требовательно спрашивает он и поднимает её голову, заставляя посмотреть на него. - Это немного отвлекает. Не люблю смотреть в глаза. Отчего-то перед ним ей хочется оправдываться. Лухан целует нежно, мягко касаясь своими губами губ Гаюн. Он проводит языком по её верхней губе и отстраняется. - Если не хочешь, я могу прекратить. Гаюн не понимает – он же сам привез её сюда, казалось, с одной единственной целью. Так почему сейчас отступает? Девушка мотает головой и прижимает грудью к Лухану, оставляя цепочку поцелуев от подбородка до нервно ходящего под кожей кадыка. - Я не хочу, чтобы ты останавливался. Лухан победно улыбается и прижимает Гаюн к себе. Он ведет её в комнату и не включает свет, толкает девушку к кровати, попутно стаскивая с неё одежду. Гаюн сиротливо садится на кровать, прикрывая свою наготу руками, пока Лухан раздевается сам. Он не хочет, чтобы Гаюн ждала, скидывает из себя всё быстро, швыряя на пол комнаты. - Кого ты стесняешься? – он убирает её руки от грудей и замирает, ожидая ответа девушки. Гаюн – чиста и прекрасна, как цветок, который только хочет раскрыться. Она не отвечает, но тянется к нему за новым поцелуем. Ей нравятся ощущать мягкость и податливость его губ, как властно и жадно он прижимается к её губам, как прикусывает их и вторгается своим языком в рот. У Гаюн были парни до Лухана, но никто не делал этого так, как он. И он – это определенно лучшее, что случалось с ней в жизни. Лухан обхватывает губами сосок, и Гаюн ахает от удивления и возбуждения. У Лухана красивый рельеф рук и напряженная спина, а ей просто хочется прикоснуться к нему, провести пальцами по выступающим мускулам, лопатками и спуститься ниже, к ямочками на пояснице. Он нежно прикусывает сосок, срывая с губ Гаюн громкий стон, и берет в рот другую грудь. Девушка закусывает губу и запускает пальцы в волосы Лухана. На ощупь они мягкие, и их приятно касаться. Она легонько тянет за прядки на затылке, отрывая парня от её груди. Лухан почти ничего не спрашивает, но как-то угадывает, чего она хочет сейчас. Парень целует ложбинку между грудями и поднимается выше, к острым ключицам, так красиво выпирающими под белой, как молоко кожей Гаюн. - Я могу сейчас остановиться. - Не надо. Гаюн смущенно улыбается и закусывает губу. - Не делай так, - почти стонет Лухан и вытягивается на кровати во весь рост, не отрывая глаз от закушенной девушкой губы. Ему нравится, как она это делает - подсознательно, и даже не подозревая, как это его возбуждает. - Ладно, больше не буду. А ты обещай, что не будешь больше говорить глупости. Если я здесь, в твоей кровати, значит – я хочу. - Ты даже не представляешь, как я тебя хочу, - шепчет парень и тянется к ней, снова целует припухшие губы и проводит рукой по спине, вниз к позвоночнику. Он укладывает её на кровать, словно маленькую, и раздвигает коленом её сжатые ноги. Лухан разрывает пачку и надевает презерватив. Он входит на половину и останавливается. - Не больно? - Нет, - выдыхает Гаюн и приподнимает бедра, давая понять, что ей нравится и всё нормально. - Смотри только на меня, не закрывай глаза, Гаюн, - просит Лухан. - Хорошо. Боже, как же ей нравится, как он произносит её имя. Гаюн слушается Лухана и не отводит от него глаза: наблюдает, как он заворожено, не мигая, смотрит прямо на неё. Когда он входит в неё полностью, то двигается уже быстрее, срывая с её губы поцелуи и стоны наслаждения. Тишина между ними крошится от пошлых шлепков мокрых тел и стонов обоих. Лухан движется быстрее, а Гаюн не может сдерживать крики, она в исступлении кричит его имя и только кончая, закрывает глаза. Через пару минут парень замирает и содрогается, изливаясь внутри девушки. Лухан выходит из неё и расслабленно ложится рядом с Гаюн, прижимая её к себе. Он утыкается носом в волосы и целует в макушку. Гаюн не отрывает от него глаз – полусонный Лухан рассказывает о том, как он её впервые увидел и, кажется, сразу же влюбился. В неё, Гаюн, просто невозможно не влюбится. Так он говорит ей перед тем, как уснуть. Гаюн запоминает, что глаза Лухана снова жидкий мед.