однострочники

OST 2.8 Коулсон/Бартон Бартон узнает что такое на самом деле "Таити". Реакция на это. Изменится его отношение к Коулсону или нет? - исполнение 2 Осознание рушится на голову карточным домиком небоскреба, заряженного щедрой порцией С-4. Клинт раз за разом листает страницы отчета, находя те же самые буквы, приговором отпечатывающиеся на подкорке сознания. - Какого черта… - обессиленно, неверяще. Коулсон усмехается: - Я ожидал от вас более эмоциональной реакции, агент Бартон. Клинт поднимает глаза от свежеотпечатанных листов, сканирует резкий прищур, жестко-усталую складку губ, напряженные пальцы, готовые в любую секунду сжаться в кулак. - Да ну их к черту. Завтра же утром вылетаем на Таити. Свой лунапарк, все дела. - Не могу сказать, что испытываю восторг при упоминании этого места. - Будем лечить вашу развивающуюся фобию, сэр. – Бартон широко ухмыляется, захлопывает папку, больше не считая ее достойной внимания. – Будем загорать, гулять по побережью, может, вляпаемся в какую-нибудь авантюру. - Вот в последнем я почти не сомневаюсь. – Коулсон задумчиво выводит параллель краю стола, обозначает угол стопки документов, ждущих его внимания. – Никаких азартных игр. И Бартон расцветает в улыбке: Фил согласен, Фил уступает и открыт настолько, что признает необходимость отдыха, почти показывает свою уязвимость. Фил доверяет Бартону свое внутренние равновесие, и это лучшее признание, что лучник получал когда-либо в своей жизни. OST 2.33 Бартон|(/)Коулсон. "Есть вещи более страшные, чем война" - исполнение 2 Коулсон рассеянно перекладывал книги с полки на полку, осторожно вытирал пыль, открывал, бездумно листал страницы, выхватывая взглядом знакомые строчки, еле заметно улыбался, ставил книгу на место. Брался за следующую. Бесконечный медитативный цикл, нарушившийся только когда хлопнула входная дверь. Клинт, отфыркиваясь и шурша пакетами, прошел на кухню, теряя по дороге ботинки и шарф. Сгрузив покупки на стол и сбросив куртку в направлении спинки стула, он вернулся в гостиную, замер, на несколько мгновений залюбовавшись Филом – тот изваянием застыл в контуре окна, скупое северное солнце вычерчивало резкие линии, сглаживало углы, милосердно скрывая въевшуюся в кожу усталость. Губы предательски расползлись в теплой улыбке, настолько нехарактерной для агента с многолетним стажем, что Клинт поспешил подойти ближе, обнять и спрятать лицо в изгибе плеча человека, который был ответственен за все, происходящее с Бартоном уже, кажется, вечность. - Никогда не думал, что когда-нибудь признаюсь в том, что мирная жизнь меня пугает. - Телефон молчит, ничего нигде не взрывается, нас уже больше месяца никто не пытается захватить и поработить. - Скучно. Как будто меня снова оставили на обочине, а цирк поехал дальше. Клинт разметил линией поцелуев открытую шею, носом зарылся в волосы Коулсона, наслаждаясь родным запахом. - Есть вещи, более страшные, чем война. Но мне кажется, что мы сможем привыкнуть. - С тобой – куда угодно. Фил чуть подался вперед, почти уходя из объятия, вернул книжку на полку, обернулся и позволил себе утонуть в океане родных глаз. - Рад слышать. OST 2.32 Коулсон/Бартон. Проснуться посреди ночи - исполнение 1 Клинт подрывается, запутавшись в одеяле, судорожно ищет пистолет под подушкой, и только потом просыпается. Осознает себя в пространстве и времени, сопоставляет данные, кожа к коже находит Фила, придвигается ближе, обнимает, будто желая вплавиться навсегда, чтобы никакая сила во вселенной не смогла разлучить. Фил прижимает Клинта к себе, ерошит успокаивающе волосы на затылке, дышит ровно, не просыпаясь, и Бартон наконец может поверить в то, что все действительно хорошо. Серьезно, вторжение инопланетян? Хрупкий зеленоглазый воин, захвативший его сознание? Мертвый Коулсон? Такого просто не может быть в этой вселенной. Клинт расслабляется, удобнее устраиваясь в самых надежных объятиях, и засыпает с мыслью, что он – чертовски везучий сукин сын. OST 2.12 Коулсон/Бартон. Фил наблюдает за спящим Клинтом - исполнение 2 Коулсон прикрыл уставшие глаза, растер веки пальцами. Он редко когда мог застать Бартона дома, еще реже – застать спящим, поэтому не мог позволить себе упустить бесценный момент покоя хищной птицы. Не раз битой жизнью, очень злопамятной и успевшей одичать птицы. Клинт злился. Он упорно молчал, отделывался сухими кивками, защищаясь, окружил себя дождем безупречной вежливости. Коулсон знал, у кого Клинт научился этим приемам. Коулсон знал, что не имел права ожидать другой реакции. Но больно было все равно. Фил не мог сам себе ответить на вопрос, почему не нашел Бартона после официального воскрешения, почему не позвонил до, сразу же, как только очнулся в больнице. Он не сделал этого сразу, не смог и потом. Можно было найти себе миллион оправданий. Можно было подойти, обнять, прижать к себе и не отпускать, пока не расслабятся задеревеневшие мышцы, пока Клинт не выдохнет устало, ругнется сквозь зубы и обнимает в ответ. Коулсон снова прикипел взглядом к монитору. Бартон спал, прикрыв глаза предплечьем, свесив вторую руку к полу – к тайнику с оружием. Филу нужна была причина. Он должен был понять все мотивы и следствия. Поэтому все, что он мог сейчас – это наблюдать через экран монитора, как спит его лучник. OST 2.23 Бартону хочется внепланового выходного, Бартон спрятал ночью все ключи от квартиры, так что утром Коулсон банально не может выйти из дома. H+ Несколько лет назад, на задании в ЮАР Бартону довелось поиграть в гляделки с разъяренной коброй. Сейчас, с Коулсоном, было гораздо, гораздо страшнее. - Сэр, вам нужно отдохнуть. Выразительное молчание. - Директор Фьюри со мной согласен и даже прислал соответствующее заявление со всеми печатями и подписями. Коулсон даже не моргал, гипнотизировал взглядом, подчиняя волю. Клинт сопротивлялся изо всех сил. - Я все равно не отдам ключи. А двери ты ломать не станешь. – Выразительно приподнятая бровь. – Мы же недавно ремонт сделали! Коулсон фыркнул и моргнул. Бартон облегченно вздохнул – кажется, этот раунд он выиграл. - Клинт, ты невозможен. - Это и делает меня таким охренительно классным, правда ведь? Фил улыбнулся. Возможно, его лучник прав, и один выходной – это действительно не так страшно.