Покричи для меня

— Давай же Эрен, покричи для меня, — голос капрала звучит обманчиво ласково и нежно, в то время как его действия — нет. Альфа грубо и резко вторгается в сильное и податливое тело молодого омеги, заполняя его горячей плотью до самого конца; он вторгается резко и быстро, заставляя Эрена вжиматься в кровать все сильнее и сильнее; заставляя его до крови сжимать кулаками простыни от злости и бессилия, заставляя его кусать подушку, рвать ее на части, лишь бы этот предательский крик не сорвался с губ. — Кричи как можно громче, Эрен, — нежно шепчет ему на ухо Ривай перед тем, как выйти из тела омеги, заставляя его расслабиться и напрячься одновременно; заставляя его свернуться клубочком и обхватить себя руками, в ожидании нового раунда, которого не избежать; раунда, которого они оба, втайне друг от друга, ждут. Растраханная за все время этих «игр» задница горит огнем, но Эрену все равно. Он не может пошевелиться от боли — любые, даже самые простейшие движения, даже мысли, кажется, приносят адские муки, но ему все равно. Он знает, что передышка будет совсем короткой, что уже вот-вот, меньше чем через минуту, восхитительный, горячий и твердый, как сталь, член капрала вновь будет грубо и резко пробиваться сквозь растраханное отверстие парня, пытаясь получить желаемое, тогда как сам Эрен будет сжимать свой анус до предела, осложняя задачу альфе. — Давай же, Эрен, не подведи меня, — Ривай ласково раздвигает бедра омеги перед тем, как вновь резко заполнить его своей ненасытной плотью. Но Эрен и дальше будет лишь тихо стонать, кусая несчастную подушку и мять простыни, лишь бы все это не заканчивалось как можно дольше; лишь бы не позволить предательскому крику сорваться с припухших губ, ведь тогда — они оба это знают — все закончится, и он уже не сможет чувствовать горячий член капрала внутри себя. И до следующей, такой же грубой, горячей и ненасытной для обоих, ночи, не будет больше этих «игр». — Покричи для меня, — ласково приказывает ему Ривай.