Рысь - сильный, быстрый, безжалостный и умный охотник. Она не обладает в полной мере той грациозностью, что присуща всех кошкам, и воспринимается более прямолинейной и честной, чем они. Скрытный характер рыси и острота ее зрения породили поверья о том, что она может видеть сквозь предметы и избегать ловушек.
- Почему ты такой жестокий? Неужели нельзя быть хоть немного добрее? - Корра свернулась возле стенки их наскоро поставленного шалашика, мелко дрожала и была полна твердой решимости не дать своему похитителю заснуть. Ливень сильный, густой, не дающий увидеть дальше нескольких метров, заглушал голос, а пьяные выкрики отряда гуронов доносились будто бы из-под воды, плотной волны, и воспринимались ушами как задний фон и не вызывали совершенно никакого раздражения. Впрочем, госпожа Мунро уверена, Магуа слышал все. - Черноволосая должна спать. Завтра будет долгая дорога: деревня, в которой останется черноволосая, уже недалеко, - индеец был повернут к ней спиной: с виду - расслабленный, но Корра буквально ощущала ту тяжесть, готовность в любую секунду вскочить и схватиться за томагавк при любом намеке на опасность, что исходила от него. У девушки все плыло перед глазами, грубые шкуры с жестким мехом казались ей мягчайшей подушкой, а руки с остервенелостью вцепились в тоненькую накидку, что не согревала, но прилипала к коже и грязному платье и давала ощущение второй, уже отмирающей кожицы. Корра не привыкла чувствовать себя змеей, но Магуа только так ее и называет, когда разозлится. А разозлить его может решительно все, начиная со споткнувшейся лошади и заканчивая звонким, яростным восклицанием, в котором неизменно звучит ненавистное "Ункас". Он бьет ее по лицу, таскает за волосы, но она упрямо, сжав зубы, отворачивается от него и от всех его диких ухаживаний, не плачет, не кричит, но лишь обнимает себя руками за плечи, трется носом о запястья с синяками, кровоподтеками и разорванными мозолями от жестких веревок. Свободна она лишь ночью и когда ест, а раньше и вовсе была связана как дикая рысь, озлобленная, гордая, но не сломленная. - Я никогда не буду твоей. И неважно, куда ты меня отведешь, за какими горами спрячешь и в какой глуши поселишь, - говорила девушка тихо, спокойно, устало, голосом человека уже почти сдавшегося положить в чужую голову давно известную, простую истину. Магуа даже не дернулся, но Корре показалось, что ветер завыл в этот момент слишком сильно, будто и стараясь что-то скрыть. - Черноволосая покориться. Магуа уже покорял диких кошек. А теперь - отдыхать. - последнее слово прорезало тишину и оборвалось в стене дождя. Девушка поежилась; упорства ему не занимать. Впрочем, подумала Корра с полуулыбкой, сворачиваясь на тоненькой шкурке, ей тоже. *** - номер два: снежный барс.Ирбис - символ внутренний свободы, самостоятельности, одиночества. Они больше похожи на маленьких кошек, нежели на своих крупных собратьев: не умеющие рычать, способные только мурлыкать, обманчиво они создают о себе впечатление безвредных созданий.
Отвязывая лапку песца, попавшего в ловушку охотников-извергов, Корра вспоминает, как видела в детстве, в горах Центральной Азии, куда ее и Алису отправили вместе с эскортом нянек в "расслабленное путешествие", очень красивую грациозную кошку - снежного барса. Но он был в капкане, ему было больно; как люди не ценят эту красоту, что была подарена миру? И она, девочка, плакала и кричала, прося помочь ему, и кошку все-таки освободили из омерзительной ловушки. Сейчас, Корра сравнивает себя с ним: одинокая, потерянная, напуганная. ощетинившаяся от жестокого обращения и рвущаяся наружу, готовая зубами перегрызать сдерживающие путы. Вот Только ее никто вот так от Магуа-охотника не освободил, не освободит - милая смышленая Корра должна отстаивать свою свободу сама. *** - номер три: леопард.Леопард - невероятное животное: быстрое, ловкое и просто красивое, и сегодня оно ассоциируется со скоростью, стремительностью, королевским величием и богатством. Существовало поверье, что человек, одержавший победу над леопардом, сразу поднимается выше по уровню в глазах окружающих и получает власть над обычными людьми.
Ее причесывают, моют, массажируют все тело, втирая в белесую кожу благоухающие, но в этой глиняной хибарке-бане - ударяющие в нос тягучим, тошнотворным запахом, травы. Кудри выпрямляются, волосы - пушатся, сразу такие мягкие-мягкие, легкие, прямо как у любимой сестры Алисы, щеки румянятся, кожа теперь - здоровая, отсвечивающая розоватым жемчугом, а запястья - с тоненькими шрамиками - последствиями приручения. Но нет, она не покорена. Нет, даже если она отдана другому дикими в своей черствости старейшинами чуждого-родного ей народа, Корра продолжает думать о юном благородном могикане, покорившего ее огненными соцветиями своей живой, честной, чистой души. Никто и ничто не сможет ни заставить забыть, ни выдрать воспоминания, ни, черт возьми, останавливать ей сердце каждый раз, когда она думает даже не об Ункасе, но обо всех, кто был ей дорог, кто был ее жизнью, с кем была ее жизнь. Корра словно леопард в огромных мраморных залах Юлия Цезаря, только заместо красивой пятнистой шкуры - нарядная, свободная индианская одежда, вместо мрамора - степь и шатры, а ее Магуа - отнюдь не Юлий Цезарь, каким бы великим и непобедимым он сам себя не считал и каким бы царем в глазах племени не выглядел. Но такие как он привыкли окружать себя живой роскошью. Корра же - прекрасное украшение его шатра, и глупо думать, что он так остервенело пытается сделать ее своей только из ненависти к "английскому полковнику бледнолицых". Тогда, в поселении делаваров, ее отец был совсем рядом, прямо перед ним. Не было ненависти, но было ликование - его собственный непокорный леопард снова был в его руках. Магуа, а, Магуа, знаешь ли ты сам, чего хочешь? *** - номер четыре: пантера.Пантера - глаза ночи; воплощение хищной женственности, гибкости и грации. Пантера всегда привлекала к себе внимание загадочностью и многообразием, воплощала любовь и ненависть, ярость и благородство, жизнь и смерть.
Ункас бьет точно и быстро, а сейчас - с такой первобытной яростью, с такой злобой, с таким жестким, нечеловеческим желанием уничтожить, втоптать в землю, что оно ощущается в воздухе, и Корра готова любоваться своим мужчиной, хотя понимает, что это все жестоко и неправильно, слишком уродливо, а на коже - гадко, но она все равно смотрит, и вскрикивает, когда молодой могиканин стал зависеть от одной лишь ветки, не дающий ему сгинуть в высоте обрыва. Она плачет, а глаза - красные, все в слезах, но злобные, остервенелые, а сама - словно пантера, дикая и рычащая, в сетях-ловушке, не дающих сделать прыжок, вонзить когти в ненавистную плоть и драть, драть, раздирать тело в кровавые ошметки. Магуа, жалкая дворняга!.. И Великий Змей, честный, благородный вождь, был убит, хладнокровно, не дрогнувшей рукой, он пал жертвой хитрости и коварства шакала. Корра кричит, плачет больше, больше, больше, разбрызгивая горячие слезы, и уже почти ничего перед собой не видит - лишь неясные, плывущие очертания, горькие и столь жалкие, что она, Корра, настолько жалкая, настолько беспомощная, связанная, не способная помочь, не способная выплеснуть свою ярость, вынуждена наблюдать и лишь стараться успокоиться и взять себя в руки. Ункас вырвался, Ункас, гонимый местью и желанием убить, разорвать, вонзает в грудь вождя гуронов его же нож. Девушка, вся красная, до той степени уставшая, поднимается на коленки, опираясь о валун. Губы все в кровь искусаны, одежда порвана, руки - в синяках, волосы, спутанные и мокрые от пота, прилипли к телу, а в глазах - спокойствие. Такое сдержанное, хладнокровное спокойствие победителя, и совсем чуть-чуть, где-то там, в глубине, в блеклых изумрудах, переливающиеся в этот момент с особым достоинством, величием, ростки жалости и прощения. Завораживающая в гневе и прекрасная в своём милосердии, она понимает, что это все. Совсем. Магуа тоже это понимает. Более того он понимает, что проигрыш от дикой кошки - не такая уж обидная вещь. Заслуженная; не сумевшего приручить ждет непременная смерть от когтей той, что покорить силой невозможно. Он запомнит. А она, смотря на лес-надгробие с обрыва, лишний раз убеждается, что кошки с собаками ладить не могут. Просто Магуа надо было понять это чуть раньше.