Очень приятно, зять!

Солнце за окном манило к себе, звало, почти кричало о том, что глупо сидеть в кабинете, надо гулять, бродить, держась за руки, забыв о возрасте, работе и обязанностях. Аня нехотя повернулась спиной к такому желанному заоконному миру и с мечтательно улыбкой посмотрела на генерала, который вот уже десять минут пытался доказать ей, что она неправа. Ну, конечно, неправа, сегодня с этим согласиться так легко! - Женьк, - прервала Немчинова поток слов, - я поняла, делайте, как считаете нужным. Только потом нормально всё распишите. Мужчина немного недоумённо посмотрел на неё, не понимая, обиделась ли она или победа оказалась чересчур простой. Но Анна улыбалась, из чего Евгений Андреевич сделал вывод, что так на неё действует надвигающееся лето. - Ты вечером придёшь? - Я же обещал, - он пожал плечами. – Значит, приду. Не переживай. Ещё раз повтори, пожалуйста, как её зовут. - Светлана Юрьевна… Как не переживать? Мне мама вчера мозг ложечкой выела, - пробормотала советник юстиции, подходя к Шаламову и касаясь его щеки. – Только не опаздывай, даже я пораньше сегодня уйду… Она действительно ушла раньше – в шесть вечера. Последние дни прокуратура заметно пустела, как только стрелки часов показывали вертикальную прямую. Людям слишком не хотелось работать, когда из широко открытых окон доносились крики детей, дорвавшихся до роликовых коньков и велосипедов, гул машин и громкие разговоры. Переодевшись прямо в кабинете в уже совсем летнее платье и проведя расчёской пару раз по волосам, Аня, громко стуча в своё удовольствие каблуками, почти бегом спустилась по лестнице и устремилась к машине. - Господи, кого я вижу! – мама практически ахнула, распахнув дверь. – Я думала, ты раньше восьми не появишься, чего от тебя-то ждать! - Это вместо «здравствуй, единственная и неповторимая дочь»? – со смешком поинтересовалась Анна, заходя и целуя женщину в щёку. – Я соскучилась – это раз. Два – обещала прийти вовремя. Три – Женя тоже скоро будет, он звонил три минуты назад, что вышел из отдела, так что готовься. - Иди руки вымой – раз. Два – на кухне возьми хлеб и порежь. Три – стол накроем в гостиной, так что найди нормальную скатерть. Всё, хозяйничай, я пошла дорезать салат, - в тон отозвалась Светлана Юрьевна и скрылась за дверью, оставляя дочь одну. - Хорошо, - негромко, скорее для себя подытожила Немчинова и улыбнулась собственному отражению. – Ну что, Евгений Андреевич… - она не договорила, засмеялась и пару раз хлопнула, на что мгновенно откликнулась мать. - Ань, не веди себя, как ребёнок, а займись делом! Анна нервничала, то и дело посматривая на часы. От отдела можно было добраться уже раз пять точно, а Жени всё не было. В голову лезли дурацкие мысли, что он передумал, испугался, решил, что они не могут быть вместе. Вслед за этим мелькали жуткие картины ДТП, перестрелок и остальных криминальных ситуаций. Женщина начинала разглядывать кольцо и немного успокаивалась – нет, Женя не такой, он не мог врать, не мог передумать. Страх, однако, не отступал. - Позвони ему, наконец! И не нервничай ты так, мог в пробку попасть, - Светлана Юрьевна была на удивление спокойна, отвлекалась от книги лишь для того, чтобы хоть немного успокоить чересчур эмоциональную дочь. – И оставь бутылку в покое, ты уже выпила рюмку, так до Жени твоего ничего не останется! В конце концов, ты что, алкоголик? - Мам, он должен был быть полчаса назад! - Значит, сейчас приедет. Поставь коньяк на стол, горе ты моё! Смотри, тебе звонят, это точно он, иди и возьми телефон. Аня кинулась к сумке, но поиски ничего не принесли, и она просто вытряхнула всё на диван. - Женя, ну ты где?! Что? Да, я, - пока поступала информация, женщина постепенно менялась в лице – улыбка, не сходящая весь вечер, исчезла, Немчинова хмурилась и кусала губы. – Поняла. Говорите адрес, - ручки нигде не было, и она схватила губную помаду, записывая адрес на салфетку. – Да, хорошо. До свидания. - Что случилось? – Светлана Юрьевна, наконец, оторвалась от книги и с тревогой посмотрела на побледневшую дочь. – Аня, не молчи, пожалуйста, и не мечись! Советник юстиции снова что-то искала в сумке, руки дрожали, всё время попадалось что-то не то. - Я не знаю, он в больнице, медсестра какая-то звонила. Сейчас… Сейчас, я съезжу туда, узнаю… Да где же эти ключи! Чёрт, чёрт… Твою ж мать… - Аня, не выражайся! – не удержавшись, вставила мама и схватила Анну за руку, останавливая. – Какие ключи ищешь? От машины? Ты уже выпила, как ты за руль сядешь? - Плевать… - лихорадочно бросила Немчинова. - Ну, уж нет! Мне вполне достаточно будущего зятя в больнице. Тебя в гробу точно не надо. Успокойся немедленно! Анна замерла, поднимая взгляд на женщину, понимая, что та права, вести машину нельзя не только из-за алкоголя, но и в стрессовой ситуации она вряд ли сможет полностью держать себя в руках. На такси нельзя – сейчас полно пробок. - Я пешком. Пешком. Так быстрее! Вечер мгновенно стал невыносим, ужасен, а за окном до сих пор ещё не село яркое солнце, заливая своим светом плоские тарелки, отражаясь в бокалах. Аня выскочила из квартиры, не заботясь о том, причесалась ли, не попрощавшись с мамой, только крикнув, что всё будет хорошо. Кого она успокаивала, осталось непонятным. Женщина почти летела, в какой-то момент дыхание сбилось, в боку закололо, но в мыслях было только одно: «Скорее! Скорее!» Всё на улицах словно поддерживало Анну: машины останавливались, толпа пропускала, светофоры горели зелёным, только один раз ей пришлось десять секунд стоять. Десять секунд показались мучительной вечностью, она смотрела на эти красные цифры как на заклятых врагов, а потом очнулась, вдруг поняв, что цвет сменился, да ещё и прошли драгоценные пара секунд. В двери больницы женщина вбежала, чуть ли не врезавшись в стекло. Хороша бы она была, если бы ей что-нибудь зашивать пришлось! - Девушка, простите… - оглядевшись, Аня кинулась к регистратуре. – Мне звонили, сказали, сюда привезли… - Фамилия? - Шаламов, - нетерпеливо выдохнула советник юстиции. – Ну, что? - Его оперируют. Аппендицит. Как вас зовут? Сердце замерло на пару мгновений, а потом пошло уже не так быстро, Анна опёрлась на стену. Медсестра, видимо пожалев запыхавшуюся женщину, налила в пластиковый стакан воды и кратко рассказала, что произошло. Евгения Андреевича привезли на скорой из цветочного магазина, где ему стало плохо. В больнице сразу вывели равнодушный диагноз и отправили на операционный стол. Ане позвонили как последнему из набираемых номеров. - Ой, а вы ему кто? - Жена. Почти. - Да вы не волнуйтесь, аппендицит каждый день не по разу вырезают, ничего не случится. Идите домой, через часа три позвоните, узнаете, а завтра приходите, только прочитайте на стенде, что приносить можно, а то бывает нанесут домашней выпечки… Дальнейшее Немчинова не слушала, кивая на автомате, она развернулась и медленно пошла к выходу, понимая, что всё обойдётся, всё хорошо, пора бы успокоиться. - Анна, стойте! – женщина обернулась слишком резко, напряжённо. – Вот, цветы-то возьмите. Наверняка вам нёс… - медсестричка, улыбаясь, протянула Ане букет ярко-красных тюльпанов. – Удачи вам! - Спасибо… «Не мне», - мелькнуло в мыслях. – «Не мне, а маме. Я тюльпаны не люблю…»

- Ань, ты что тут делаешь? Мы же договорились уже у твоей мамы встретиться… - А я прослежу, чтобы ты живой до мамы добрался…