Кто рано встает

Не то чтобы Кора за свою недолгую жизнь успела стать распутной девицей, ни во что не ставящей секс как проявление чувств, но хихиканье все же вырвалось, когда Стайлз прямо на ней, запинаясь, признался в том, что девственник. И это было чертовски глупо. Впрочем, как и все, в чем участвовал Стилински. Однако для девственника и время от времени булькающей смехом прелюбодейки, как шепотом назвал ее Стилински, секс вышел вполне себе неплохим, учитывая понимающего Питера и непонимающего Дерека, которые то убавляли, то увеличивали громкость телевизора, регулируя звуки, издаваемые Корой. Вероятность того, что любимый дядя специально уменьшал громкость, чтобы дорогая племянница краснела, смущаясь брата, была высока, но наполовину равнялась возможности того, что Дерека оглушал звук, исходящий из колонок. Сейчас же Хейл вообще мало чего нужно было от жизни. Тело приятно ломило, а солнце за окном уже встало, но, к великому счастью Коры, полностью оккупировало половину кровати Стайлза. И слюнявые поцелуи в плечо ну никак не входили в утренние планы Хейл. — Что ты делаешь? — не открывая глаз и даже не шевелясь спросила Кора. Сердце Стайлза забилось чуть быстрее, а взволнованный вздох он даже не попытался скрыть. — Ничего, — последовал потрясающий своей оригинальностью ответ. — Мне твое "ничего" в ногу упирается, — ухмыльнулась в подушку Хейл, открывая один глаз. Выражение лица Стайлза не поддавалось никакому описанию. Он был и смущен, и возбужден, и, возможно, даже напуган. И все это одновременно составляло весьма забавную для его мимики маску. Спать Коре решительно расхотелось. Хейл, все также лежа лицом в подушку и лишь одним глазом подглядывая за Стайлзом, скользнула ладошкой по простыне, цепляя пятна застывшей спермы на ткани, и прижалась подушечками пальцев к низу его живота. Крупную дрожь, пробежавшую по телу Стайлза, можно было почувствовать и без оборотнических штучек. Ее пальцы недолго «потанцевали» по линии боксеров, и указательный со средним, оттянув резинку, проникли внутрь. Осторожно пройдясь по стоящему колом члену, рука Хейл замерла у основания. Стилински громко сглотнул, и губы Коры раздвинулись в довольном, хищном оскале, обнажая аккуратные клычки. Пальцы кольцом сомкнулись вокруг члена, и Хейл, поудобнее устроившись в одеяле и повернувшись так, чтобы полностью видеть Стайлза, начала медленно вести рукой вверх, натягивая тонкую кожицу. Достигнув налившейся головки, она осторожно, едва касаясь, обвела ее по часовой стрелке большим пальцем и тут же резко дернула руку вниз, задавая бешеный темп. Стайлз что-то прохрипел, вцепившись рукой в постынь, и Кора с удовольствием заметила бисеринки пота на его лбу. В конце концов, когда венка на шее грозила лопнуть, а слух Хейл (да и вообще всех Хейлов в лофте) был оглушен стуком его сердца, Кора, сжалившись, мягкими, плавными движениями позволила ему кончить, погладив напоследок подушечками пальцев мошонку. — Потрясно, — выдохнул, отдышавшись, Стайлз и повернул голову к ухмыляющейся Коре, которая подперев рукой голову, наблюдала за ним. — Как будто на Комик Кон по золотому билету съездил. Хейл закатила глаза к потолку.