В Чикаго редко бывает солнечно

— Заебали меня уже эти каблуки после ежедневных заходов на пятый этаж, — раздраженно выплевывает Эрика, в сотый раз спотыкаясь о слишком высокие ступеньки. — А я говорила тебе, что не надо было снимать халупу в таком доисторическом доме. Этот сарай ещё сухой закон, наверно, застал, — спокойно отвечает ей Кора, кеды которой стучат ровно так же, как и тонкие шпильки Эрики. — Ой, да завали ты, — отмахивается Рейес, и Кора совсем не обижается. За четыре месяца жизни под одной крышей привыкаешь ко всему, в том числе к постоянным ругательствам по всей их небольшой жилплощади и сексу по вторникам. Дерек все реже и реже звонит им, лишь раз за разом твердя, чтобы они сидели тихо и не высовывались. — Когда они уже все там сдохнут, а? — постоянно фыркает Эрика после разговоров с Хейлом по громкой связи и вытаскивает персиковый йогурт из обшарпанного холодильника. — Они неубиваемые, — на полном серьезе заявляет ей Кора, складывая большой и указательный палец в кольцо и заворачивая ноги в позу лотоса. Ее псевдойога выбешивает Рейес даже больше, чем наплевательский тон Дерека, доносящийся из телефонной трубки. — Знаешь, как эти диснеевские принцессы, которые выбираются из любой жопы и ещё песенки поют. — Шерсти-то у них побольше, чем у принцесс. И платья бы не налезли на их злоебучие задницы, — хихикает Эрика, и Кора не выдерживает и хохочет в голос. Хейл вся в брата, на самом деле. Хмурая и редко улыбается искренне, без блядской издевки, которую так ненавидит Рейес. Однако Эрика с ее пошлыми до вульгарности шуточками может довести Кору до смеха, после которого бока колет, а из глаз текут слезы. Эрике вообще до охуения нравится жить. Настолько, что совершенно неважно где и абсолютно неважно с кем. Конечно, очнуться во время того, как твое тело обливают бензином, чтобы спалить, охуеть как пиздецово, но ключевое слово здесь все же «очнуться», и все остальное уже нахуй не нужно учитывать. На Кору эта история особого впечатления не произвела. Ну, конечно, она же сама и обливала Эрику бензином, вслух сожалея о милях, которые можно было бы проехать на этом горючем. — Волосы как дерьмо, — первое, что произносит Эрика, после того как отплевывается от безина и прекращает стонать по поводу глубоких царапин, которые только-только начали затягиваться. Кора с тех пор неосознанно оберегает Рейес, забывая, что так медленно регенерация происходила исключительно из-за когтей Альфы. Но Эрика не противится; знать, что есть кто-то за твоей спиной, всегда готовый выскочить и закрыть своей грудью, охуенно приятно. А в их случае, ещё и пиздец, как полезно: позавчерашний труп все ещё лежит у них в ванной.