Спустя семь лет

POV Хекджэ. Тогда в свои семнадцать лет, я никогда б не сказал, что смогу так влюбиться. Окончательно и бесповоротно. Настолько сильно, что даже не понял сам, когда эта разрушающая связь поглотила меня, и как вообще я смог это допустить. Я тогда только-только поступил в Сеульский университет на экономический факультет, чтобы в будущем пойти работать в налоговую контору своего отца. Я не был тихоней в своей группе, но и не жил легкой яркой жизнью, гуляя по ночным клубам. Плыл по течению, любил читать книги, изредка гулять с друзьями. Но никогда не хотел иметь эти глупые отношения. Почему глупые? Потому что в таком возрасте редко можно найти подходящего человека, думающего не только о сексе. Та встреча стала полной неожиданностью. Никогда бы не подумал, что она настолько сможет перевернуть мою жизнь. Как помню, тогда на улице стояла душная и пыльная погода. Именно пыльная, потому что ветер разгулялся так, что поднял весь мусор и песок, находящийся на проселочной дороге. Я тогда опаздывал. Рассчитывать время на поездку в университет с нового места жительства было непривычно. Мои родители тогда только переехали в новый дачный поселок, чтобы уйти от шума и суеты города и от заполненного выхлопами воздуха. Многие люди мечтали об этом, поэтому ближе к весне прибыли новые покупатели земель. Если есть деньги, то почему бы не использовать их на покупку нового участка. Среди этих покупателей и был он. Я бежал к остановке, боясь пропустить свой автобус. Белый джип мягко притормозил рядом, и я сразу не понял, что произошло. Автомобиль сверкал на солнце, словно его начищали и терли до блеска целые сутки, черное тонированное стекло опустилось вниз и, поманив пальцем, мужчина подозвал меня, спросив о том, не в город ли мне. Будь любой другой случай, то я бы, как обычно, послал бы такого козла куда подальше, но в тот раз мне действительно надо было приехать вовремя. Не воспользоваться таким удачным поворотом судьбы было бы кощунством. Да и его вид, и разговоры соседей о новом приятном молодом человеке толкнули меня в салон автомобиля. В светлом кожаном салоне было просторно, отчего хотелось и вовсе сжаться. Я втянул побольше воздуха, чтобы успокоить нервно бьющееся сердце, и нос уловил сладкий запах женских духов, который дал понять мне, что у него есть жена. Так же об этом говорил белый, не тронутый загаром след от кольца на безымянном пальце левой руки. Он мягко улыбнулся, когда я запутался в ремне безопасности, и, сняв очки, принялся мне помогать. Его руки были теплыми и широкими. Я сквозь рубашку ощущал, казалось бы, их шероховатость. Покраснев, я повернулся и хотел сказать слова благодарности, но, взглянув в лицо незнакомого человека, забыл, что вообще хотел сделать. На меня сосредоточенно смотрели глубокие карие глаза, которые словно видели мою душу, выворачивали всего наизнанку и знали абсолютно все обо мне. Каштановые волосы аккуратно обрамляли лицо, а мой взгляд буквально прилип к крепкому подбородку. От него пахло мужским терпким одеколоном, а на щеке остался небольшой след пены для бритья. Рука тогда дернулась, чтобы стереть этот след, но я испугался этого. Испугался своего желания почувствовать кожу лица, провести по волосам, поцеловать подбородок. Тело предательски дрожало и растворялось в неге от близости мужчины, и мне было страшно от осознания того, что я с первого взгляда влюбился в незнакомого мне человека. Разговор у нас особо не клеился, мы просто перекинулись парой фраз, чтобы путь не казался таким утомительным. Мой голос дрожал, я нервничал. Мне хотелось на воздух, истошно закричать и попытаться забыть об этом человеке. Потому что запах мужских духов волновал все больше, а низкий и глубокий голос невероятно возбуждал. В тот раз мы не обменялись номерами, не договорились о встрече, лишь напоследок сказали свои имена и разошлись в разные стороны. Донхэ. Так он представился тогда. Я, правда, думал, что мы не встретимся больше, и что мое тайное желание потухнет, не разгоревшись. Но как же я ошибался. Во всем. Следующая наша встреча произошла примерно через неделю. Я медленно брел к остановке, думая о чем-то своем, как рядом тихо остановился белый джип, все так же сверкая в свете полуденного солнца. Донхэ предложил подвезти и, поддаваясь своей слабости, я согласился. Согласился и тут же проклял себя за это. Потому что сдерживаться было тяжело и невыносимо. Он как чувствовал меня. Предложил поехать посидеть в кафе, и, видя мое вялое сопротивление, свернул в противоположную от университета сторону. Мы приехали в маленькое кафе и сидели довольно долго там, заказав по кружке кофе. Болтали ни о чем, точнее больше говорил я, а он лишь слушал, изредка вставляя что-то из своей жизни. Мы не заметили, как стало темнеть. Он предложил отвезти меня домой, вроде как по пути было. До сих пор не могу дать себе отчет в своих действиях, но мне было тяжело, возбуждение просто срывало крышу, заставляя действовать. Я знал. Знал, что мне будет больно, но все равно тогда поцеловал его. Зарывшись в каштановые волосы, притягивал к себе ближе и целовал. Сминал губы, исследовал рот и получал просто невообразимое удовольствие от этих губ. Донхэ и сам тогда не сдерживался, грубо схватил меня за коленку и сдавил, в ответ получив стон. То ли боли, то ли удовольствия. Я и сам не помню. Помню лишь, как мы приехали в какой-то дешевый отель, сняли номер и быстро поднялись на нужный этаж. Зайдя в комнату, как изголодавшиеся звери, мы накинулись друг на друга. Впопыхах срывали одежду и постоянно целовались. Донхэ был немного груб, но погрузившись в меня полностью, двигался тягуче медленно. А я лишь стонал и беспрестанно целовал этот чертовски красивый подбородок, который будто манил меня. Не помню, сколько раз мы занимались тогда сексом. Кажется, это было три долгих раза. Уже находясь в душе, подставляясь под жаркие поцелуи Донхэ, я чувствовал счастье и одновременно стыд. Совесть кричала, что нужно остановиться, но тело и желание поглотили меня тогда, заставляя вновь выгибаться под крепким телом и стонать. Стонать и еще раз стонать. Больше ничего. Только проснувшись утром после бурной ночи, я понял, что натворил. Но и тогда нежные поцелуи меня отвлекли, забирая грусть и чувство отвращения к самому себе. После того раза наши встречи были такими же редкими, потому что у него была семья и работа, а у меня учеба и совесть, евшая изнутри. Глядя на улыбающуюся жену Донхэ, мне было стыдно. Бесконечно стыдно. В такие моменты я хотел все бросить. Порвать наши связи, но не мог. В очередной раз соглашаясь встретиться в кафе и отключая вызов, я садился и плакал. Плакал от собственной слабости и никчемности. Злился. Злился на самого себя, потому что в душе таил призрачную надежду на что-то. Только вот на что? Донхэ не признавался мне в любви, ничего не обещал. Мы просто иногда встречались и занимались сексом. Все. Тогда я понял, что ничуть не лучше всех тех людей, встречающихся друг с другом только ради секса. После очередной проведенной ночи мне хотелось повеситься. Потому что я хотел, чтобы Донхэ был моим. Хотел, чтобы он обнимал меня по ночам, держал, не стесняясь, за руку и улыбался. Улыбался только мне. Я чувствовал себя грязной шлюхой, которая занимается сексом с женатым мужчиной. Тогда казалось, что мир рушится, и все горит в огне. Но нет. Мир жил и процветал, а в огне горел не мир, а я. Эти мечты и желания были так по-детски эгоистичны и наивны, но чувство собственности вырывалось и хотело иметь право быть. Но в тот раз. В тот раз я окончательно решился. Потому что не хотел рушить чужую семью. Увидел это я чисто случайно, когда возвращался из университета, а Донхэ и его жена встречали подъехавших родителей. Женщина целовала и обнимала жену Донхэ, а потом погладила её живот. И только тогда я увидел, что он немного округлился. Казалось, земля ушла из-под ног, я пошатнулся, но вовремя схватился за забор. Сердце сжалось, а на глаза набежали слезы. Тогда Донхэ, словно что-то почувствовав, посмотрел на меня, а я отвернулся и медленно зашагал к дому. Я не хотел, чтобы он видел моих слез. Как ни странно, в тот раз я не плакал. Лишь сидел и вспоминал каждую встречу, мимолетное прикосновение, взгляды, пытаясь понять, где же я оступился. «Когда мы так далеко смогли зайти, что теперь я не вижу выхода отсюда? Когда я так смог влюбиться в мужчину, мужа, скоро ожидающего рождение ребенка?» На те вопросы, мучившие меня всю ночь, я не мог найти ответы, как впрочем, и сейчас не могу их дать. Через несколько дней он позвонил мне и назначил встречу в нашем кафе, где я обычно его ждал. Донхэ приехал намного позже, чем планировал. Весь взъерошенный он влетел в кафе и сел напротив меня. Даже не смотря на его уставший вид, он был красив. Эти каштановые волосы, волевой подбородок, бездонные карие глаза. Он был одет в красное пальто, отчего напоминал мне больше голливудскую звезду, нежели директора компании. Я улыбнулся ему, запоминая каждую мелочь. Мы поехали в отель почти сразу, не засиживаясь за столиком. Донхэ торопился, он был нетерпелив, вел машину неаккуратно и все время матерился. Я даже запомнил тот наш разговор. - Ты сегодня поздно, а мне завтра рано в университет. - Прости, ты же знаешь работа. Я же тебе предлагал. Мы бы утром выезжали вместе, и я бы тебя подбрасывал до университета. - Я не хочу. Здесь слишком сильно пахнет духами твоей жены. Тогда эти слова задели его. Губы сжались в тонкую полоску, а брови нахмурились. Но он ничего мне не сказал, лишь дальше продолжил вести машину. Я не хотел грубить, слова сами вырвались против моей воли. Я был обижен на него за то, что он ничего не рассказал о беременности своей жены. Хотя что бы это изменило? Ровным счетом ничего. Абсолютно ничего. Донхэ и правда будто торопился куда-то, сорвал с себя красное пальто, потому что на улице резко похолодало именно в тот день, и также грубо снял с меня кожаную куртку. Но я не хотел так. Остановив его руки, поднес его шершавую ладонь к своим губам и поцеловал. Прошелся губами по каждому пальцу и попросил лишь одно. «Сегодня я хочу нежно и долго». Донхэ послушал меня, как-то странно грустно посмотрев в мое лицо, вглядываясь и пытаясь что-то там найти. Мы и правда занимались сексом долго и нежно. Каждый раз он доводил меня до оглушающего оргазма, заставляя тело дрожать и выгибаться ему навстречу. Стонать его имя и просить о большем. В тот вечер я последний раз хотел забыться и окунуться в Восточное море по имени Донхэ. А потом рано утром, быстро собравшись, я ушел. Поменял номер телефона и переехал от родителей к своему другу под предлогом самостоятельной жизни. Мне тогда было больно. По ночам я просыпался и тихо плакал, потому что даже во сне кожей чувствовал все те обжигающие прикосновения и с ума сводящие поцелуи. Бывало, хотел сдаться и обратно поехать к нему. Кинуться в крепкие объятия, зная, что все равно ни к чему хорошему эта связь не привела бы. Но вовремя останавливался, старался жить дальше. С тех пор прошло семь лет. Семь мучительных лет, где каждый день я пытался не вспоминать о своей прошлой жизни. Семь лет, за которые я изменился. Говорят же, что время лечит. Я тоже так думал, пока не приехал к родителям со своей девушкой и не увидел Донхэ. Он тогда заметно постарел, но был так же красив. Вокруг него бегала девчушка лет шести и весело смеялась, на что он ярко улыбался и тоже заливался смехом. Я тогда замер, впервые услышав его чистый и заразительный смех. Во мне проснулись старые чувства, сердце заныло, и стало невыносимо больно и грустно от нахлынувших воспоминаний. Я поклялся тогда, что больше не буду страдать и мучиться, но, глядя в этот момент на веселого Донхэ, не смог справиться со своими эмоциями. И сидя сейчас у камина, вороша прошлое в памяти, я понял, что время не лечит. Оно лишь дает затянуться кровоточащим ранам потуже, оставляя шрамы, которые и дают о себе знать, изредка сочась, принося вновь и вновь перенесенную боль. Может эта боль со временем и поутихнет, но след свой оставит до конца жизни. И имя у этого следа, у моей боли – Восточное море.