Тычинки, пестики и столкновение с люстрой

— Ты, я так понимаю, совсем не можешь на это смотреть? — с порога поинтересовалась Астория. Драко молча уставился на нее. Астория зашла на кухню, налила себе стакан воды и громко вздохнула. А потом весело взглянула на Драко и покачала головой. Сегодня она сообщила ему, что ждет от Сэма ребенка и из-за беременности не может толком помочь с переездом. Целители в один голос твердили, что использование магии ребенку не повредит, но Астория все равно осторожничала. Как и в первый раз, когда носила Скорпиуса. Драко с удовольствием сказал бы ей, как он за нее рад, но волнение из-за переезда, похоже, вытащило наружу старые проблемы: он опять не мог открыто говорить о своих чувствах. Целительница Симс успокоила его во время последнего сеанса. Как только переезд закончится и жизнь придет в норму, заверила она, все вернется на круги своя. Для того чтобы расслабиться и чувствовать себя комфортно, Драко требовалась рутина, а ее-то как раз сейчас и в помине не было. Он даже не знал, где его дом: на старой квартире, откуда уже все вывезли, или в этом особняке, где все еще стояло как попало. Так что все, на что он был теперь способен, это потаращиться немного на Асторию и покачать головой. — Как там у них дела? — спросил он. Он сбежал на кухню, когда Гарри, Гермиона, Рональд, Грег и Сэм взялись переносить на третий этаж его драгоценное пианино. Драко видеть не мог, как они используют при этом магию. Гермиона, правда, предлагала уменьшить пианино и вернуть ему нормальные размеры уже наверху, в музыкальной комнате, но Драко опасался, что после такого-то инструмент будет полностью расстроен. Так что из двух зол он выбрал меньшее — ну, по крайней мере, меньшее для него самого. Гермиона и все остальные вряд ли считали так же: пианино все-таки было довольно тяжелым. — Они на втором этаже, — выглянув в коридор, на лестницу, сообщила Астория. Драко пытался прочитать по ее лицу, что там творится, но это ему не удалось. — Все так плохо? — хрипло спросил он. — Перилам конец, портрету Ориона Блэка тоже. И кто-то поранился до крови, — перечислила Астория. — А пианино? — нетерпеливо поинтересовался Драко, махнув рукой. — С пианино, кажется, все в порядке, — торопливо заверила его Астория. Драко с облегчением закрыл глаза. — Это хорошо, — со вздохом сказал он. — Это очень хорошо. А кто поранился? Астория пожала плечами. — Не знаю. Я только видела, как эльфы вытирают капли крови… А приведу-ка я сюда детей. Для их же безопасности. На мгновение Драко задумался, не взглянуть ли ему тоже, что творится на лестнице, но решил вместо этого заварить себе чая. Обычно он не был настолько чувствительным и помогал при переезде, как только мог, но пианино значило для него слишком многое, и смотреть, как его переносят, духа не хватало. Когда Гарри полгода назад показал ему этот дом, доставшийся в наследство от крестного, Сириуса Блэка, Драко пришел в восторг. В конце концов, он же и сам наполовину Блэк, а дом был битком набит фамильными вещами, портретами предков и ценной мебелью. Драко не верил своему счастью, шагая за Гарри по особняку. Продав Малфой-мэнор, Драко порой чувствовал себя так, словно потерял корни — пока не увидел это великолепие. А Гарри, похоже, даже не подозревал, что все это значило для Драко. Он, к примеру, повертел в руках вазу и небрежно поставил ее назад на комод — точнее, мимо комода, и ваза непременно разбилась бы, если бы Драко не подхватил ее у самого пола. Гарри ухмыльнулся. — Рефлексы ловца, как я погляжу, ты не растерял, — заметил он. Такие намеки он делал постоянно. Он до сих пор не оставил надежды, что Драко когда-нибудь снова сможет летать и научится аппарировать. — Это же чертовски дорогая вещь, Гарри, — выдохнул Драко и осторожно вернул вазу на комод. — Да ничего подобного, — возразил Гарри, пожав плечами. — Я хотел как-то продать весь этот хлам и пожертвовать деньги обществу слепых, но никто на это добро не позарился. «Наверняка потому, что немногие способны распознать истинную ценность вещей», — подумал Драко и беспомощно огляделся. — Ты пожертвуешь свою последнюю рубашку, будь твоя воля? — пробурчал он и с благоговением погладил старую деревянную колонну. — Будь моя воля, я бы пожертвовал твою последнюю рубашку, — прошептал Гарри и ущипнул Драко за задницу. — Чтобы ты всегда ходил голым. — У него заблестели глаза, и он облизнулся. — О да, мне бы это очень понравилось. — Ты же обещал, что так грязно шутить будешь только дома, — напомнил ему Драко и рассеянно поцеловал его запястье. А потом протащил Гарри по всему дому. Он хотел — он должен был — увидеть каждую комнату. Старый особняк Блэков. И единственными потомками этого древнего чистокровного — хоть и темного — семейства были Драко, Скорпиус и Тэдди Люпин, крестник Гарри. Драко инстинктивно чувствовал, что здесь его место, что он вернет ту часть себя, которую потерял, продав дом родителей. Собственно, этот особняк казался Драко еще ценнее Малфой-мэнора, оскверненного Темным лордом. Старое жилье навевало на Драко очень плохие воспоминания. К тому же Блэки были более чистокровными, чем Малфои, да и незаконных детей от магглорожденных у них насчиталось бы гораздо меньше — хотя отец с этим наверняка не согласился бы. — Я бы подарил тебе весь этот хлам, если бы у тебя в квартире нашлось для него место, — сказал Гарри, пожав плечами, и положил руку Драко на плечо. — Даже не знаю, видел ли я тебя когда-нибудь таким растроганным. Разве что в тот день, в Мунго, когда я признался тебе в любви. Сердце Драко бешено колотилось, когда он обернулся к Гарри и выпалил: — А давай переедем сюда. Давай будем жить здесь вместе. Обычно он не принимал таких спонтанных решений, но в тот момент чувствовал, что поступает правильно. Драко улыбнулся, вспомнив об этом. Он поставил чашку на кухонный стол и все же осмелился выглянуть на лестницу. Пианино уже видно не было, а Гарри, Грег, Гермиона, Рональд и Сэм пыхтели где-то на третьем этаже. «Надеюсь, с пианино все в порядке», — прислушиваясь, подумал Драко и снова нервно схватил чашку. Поначалу идея переехать сюда не привела Гарри в восторг, и только когда Драко пообещал, что они обставят дом немного современнее, он сдался. Они встречались уже целый год, и Драко было с ним хорошо. И то, что они съезжались, казалось ему не каким-то прорывом в отношениях, а всего лишь логичным их продолжением. — Салазар великий, Драко, ты ужасен! — прошипела вернувшаяся на кухню Астория. Скорпиус, Роза и Хьюго уныло следовали за ней. Драко приподнял бровь. Астория уже давно на него не ругалась и не цеплялась к нему. С тех пор, как они развелись и у нее появился мужчина, их отношения с Драко полностью изменились. Или, скорее, произошло это вовсе не из-за развода и не из-за Сэма или Гарри, а потому, что Драко стало гораздо лучше после того, как он ворвался в больницу Святого Мунго с требованием излечить его от гомосексуальности. И целители его лечили — не от гомосексуальности, конечно, а от повреждений в мозгу, которые Драко получил, слишком часто пользуясь окклюменцией. С тех пор, как Астория узнала, что именно с Драко не так, она стала понимать его гораздо лучше, да и он сам сумел сблизиться с ней. И вот впервые за долгие месяцы Астория снова злилась на него. Хотя нет, она была в самой настоящей ярости. — А… почему дети голые? — спросил Драко, в замешательстве глядя на два красных пуловера, связанных Молли. А потом он заметил и пуловер Скорпиуса — его Молли, к счастью, связала из зеленой шерсти, хотя Драко, правду говоря, сомневался, что его сын попадет на Слизерин. Астория со злобной ухмылкой разложила свитера на столе и указала на них — ткань как-то подозрительно блестела, — а потом на детей, жавшихся друг к другу у стола. — Может, наложишь на них согревающие чары, а? — ядовито спросила Астория. — Им же холодно. А потом будь так любезен, приведи в порядок их одежду. Это проклятая штука чертовски липкая. Драко поспешил наложить чары на троицу. Его терзали страшные подозрения. — Что произошло-то? — взволнованно спросил он, и его голос сорвался. — Дети оказались без присмотра, забрались на верхний этаж и принялись разбирать ваши коробки, — объяснила Астория и провела пальцем по одному из пуловеров. — Почистишь их заклинанием? Я не могу — ну, ты знаешь, из-за ребенка. — Какую это коробку вы разбирали? — с беспокойством поинтересовался Драко и, подняв палочку, наложил на себя заклинание, убирающее с лица румянец. — Ту, на которой было написано «Спальня Гарри и Драко», — пискнул в ответ Скорпиус, внимательно разглядывая пол. — О-о-о! — простонал Драко, мечтая аппарировать куда-нибудь, желательно в какую-нибудь глубокую дыру. — И вы ее… полностью разобрали? — Да, — холодно вмешалась Астория. — И приковали Хьюго наручниками к перилам. — Она повернулась к сыну. — Скорпиус, так не делают. Нельзя просто взять и приковать кого-нибудь к лестнице. Хьюго испугался, знаешь ли. Драко пристыжено посмотрел на Хьюго и заметил следы слез на его щеках. — О-о-о, — повторил он, и желание куда-нибудь аппарировать стало еще сильнее. — Стоит мне только подумать о нашем браке, — прошипела Астория, — и зло берет. — Она скрестила руки на груди. — Наручники! А со мной ты всегда вел себя, как… как в сказочке о пестиках и тычинках. Если до этого вообще дело доходило. — Астория! — прошептал пораженный до глубины души Драко. — Не говори так. Это… перед детьми… как неловко-то. — А почему папа хранит то, чем нельзя пользоваться, мама? — неожиданно осуждающе заметил Скорпиус. — Это нелогично. И тут на кухне появился Сэм. Еще никогда Драко так ему не радовался: Сэм был единственным человеком на земле, способным успокоить Асторию. Да и Скорпиус мгновенно забыл свой вопрос, стоило ему только услышать, что им пора домой. Он прекрасно понимал, что это для него значит: его отправят спать. Драко с облегчением счистил любрикант с одежды и помог детям одеться. Астория наблюдала за ним, притопывая ногой и прищурив глаза, а Сэму, кажется, было весело. Драко решил, что надо обязательно поговорить с Гарри — такие интимные вещи нужно прятать от детей подальше. Драко совсем не хотел, чтобы ему снова досаждали неудобными вопросами. — Попрощаешься с Гарри? — поинтересовался Драко у сына и передал Розу и Хьюго Гермионе: та тоже собиралась уходить. — Спасибо за помощь, — сказал он, проводив всех к двери, и пожал руку Сэму. Асторию он осторожно обнял. Было так странно делать это сейчас — раньше Драко всячески избегал прикосновений. Но теперь ему нравилось обнимать Асторию на прощанье, а целительница Симс считала, что он должен делать все, что доставляет ему удовольствие. — И прости за… пестики и тычинки, — пробормотал он в волосы Астории, надеясь, что она его шепот не разберет. — Все в порядке, — примирительно ответила Астория и похлопала его по спине. — В конце концов, наше сокровище именно так и получилось. Скорпиус, спотыкаясь, скатился вниз по лестнице и бросился Драко на шею. — Я пожелал Гарри спокойной ночи, — взволнованно сообщил он. — А он сказал, что через два дня я снова к вам приеду! Это правда? Я думал, что выходные с папой бывают только на выходных. Иногда Драко скучал по этому сорванцу: Скорпиус всю неделю жил у матери. Сейчас, через год после того, как целительница Симс поставила диагноз и выяснила, что Драко спрятал часть своего сознания при помощи окклюменции, он не мог представить, что когда-то совсем не воспринимал свое маленькое солнышко. — Ну, ты же знаешь, что скоро Новый год, так что ты приедешь к нам немного раньше, — прошептал Драко и прижал к себе худое тельце. — Иногда я теряюсь во времени, — важно заметил Скорпиус, когда Драко передал его Сэму. — Хорошо, что вы не теряетесь, — добавил он и с улыбкой обнял друга своей матери. Поревновать Драко не успел: Гермиона уже собрала детей и готовилась уходить. — А Рональд что, не идет с вами? — удивился Драко и с содроганием вспомнил ночь, когда Уизли остался у них ночевать и своим храпом не давал никому уснуть. Сын Джорджа тогда взорвал в квартире Рональда самодельную навозную бомбу, и всю семью пришлось эвакуировать. В такой ситуации даже Драко не сумел сдержать желание Гарри погеройствовать, и тот, конечно же, сразу же предложил Уизли пожить немного у него, хотя поттеровскую квартиру нельзя было назвать большой. — О, идет, но позже. Ему надо с тобой поговорить, — ответила Гермиона. Она подняла на руки Бэльтер и Кёрли, прижала к себе Хьюго и взяла Розу за руку. А у двери обернулась и, обнимая ораву детей, попросила: — Подумай о том, что он глава большой семьи, прежде чем примешься его убивать, ладно? Терзаемый дурными предчувствиями, Драко помчался наверх и обнаружил Грега, Рональда и Гарри в музыкальной комнате перед гобеленом с фамильным древом Блэков. Драко глубоко вдохнул и с шумом выдохнул. — Что случилось? — слабо поинтересовался он. — Драко… — прошептал Гарри и подошел к нему — очевидно, чтобы успокоить объятиями, но Грегори и Рональд, похоже, решили, что если вывалят всю правду сразу, Драко лучше ее воспримет. Рональд безжалостно показал на пианино, и Грег молниеносно отодвинул свое грузное тело, загораживающее обзор, в сторону. Репетировали они, что ли? На пианино красовалась вмятина. Не такая серьезная, чтобы повлиять на качество звучания, но тем не менее — это была вмятина. — Это вмятина, — зачем-то объяснил Гарри. — Прости, Драко. Но это не конец света. Бэльтер уже немного поиграла, и знаешь, для маленького ребенка звучало неплохо. — О Мерлин, — выдохнул Драко и, погладив поврежденное дерево, обернулся к понурившейся троице. — Это вмятина! — прошипел он. — Да, но совсем маленькая, — заискивающе ответил Грег. — Почти незаметная, — добавил Рональд. Драко поднял руку и отвернулся от них. Он не желал слушать извинения. Он хотел, чтобы пианино выглядело как раньше. — Гарри, — тихо позвал он и уцепился за его плечо, — мы уже распаковали полироль? — Ты такой бледный. — Гарри обнял Драко за плечи и притянул к себе. Обычно они не нежничали на людях, но сейчас у Драко не было сил сопротивляться, и близость Гарри приносила облегчение. — Этот переезд совсем меня вымотал, — пожаловался он Гарри и поцеловал его в висок. — Я так рад, что пару дней мы будем отдыхать. Так ты уже распаковал полироль? — Чулан для метел, — ответил Гарри. — Мы со Скорпиусом распаковали метлы позавчера, там же должна быть и полироль. Сейчас принесу. Драко, покачав головой, остановил его. — Я сам, — сказал он. Ему нужно было немного побыть одному, и прогулка на первый этаж, к чулану, даст ему возможность прийти в себя. Он действительно устал. Переезд длился с самого Рождества, и Драко с нетерпением ждал, когда все закончится. Они уже несколько раз здесь ночевали и обустроили комнату для Скорпиуса, но Драко почувствовал себя здесь как дома только сейчас, когда перевезли его пианино. Он осветил Люмосом маленький чулан. Гарри не отличался любовью к порядку, но в том, что касалось метел, он был самым настоящим перфекционистом. Он навесил полки, на которых теперь располагались ящики с чистящими средствами и инструментами, метлы аккуратно висели на крючках. На отдельной полке так же аккуратно лежали квиддичные мячи. Покачав головой, Драко огляделся. Маленькая метла Скорпиуса, рядом «Свободный полет» Гарри, на другой стене — старая метла, на которой Гарри когда-то спас Драко жизнь в Хогвартсе. Впрочем, метлы Драко не интересовали. Он заглянул в ящики и обнаружил, что и здесь все разложено аккуратно и, похоже, даже по какой-то системе. «И почему бы этому чудаку не быть таким же аккуратным в обычной жизни?» — растерянно подумал Драко, копаясь в вещах. Полироли нигде не наблюдалось. Драко поднес палочку ближе, чтобы разобрать надписи на ящиках. «Гарри», «Драко» и «Скорпиус». У Драко перехватило дыхание. Гарри отвел ему целый ящик, а это значит… Драко обернулся и осветил палочкой стену, на которой висели метлы. Метла Скорпиуса, метла Гарри, старая метла Гарри, запасная Тедди и — в самом деле! — метла Драко. Сердце заколотилось в груди, и усталость как рукой сняло. Когда они переезжали из Малфой-мэнора, именно Гарри вместе с Нарциссой забрал из подвала метлу. И именно он ухаживал за ней последние месяцы. Драко никогда не интересовался, куда она делась: так ему было легче смириться с потерей. Как будто его метлы никогда и не существовало. Если не считать того, что он не мог ни летать, ни аппарировать, он почти поправился за этот год. Правда, он все еще ходил к целительнице Симс, но в целом считал, что вплотную приблизился к своему старому «я». Само собой, прежним он не станет никогда. Слишком долго он пользовался окклюменцией и слишком сильно она на него повлияла. Но он был счастлив с Гарри, смирился с собственной гомосексуальностью и наладил отношения с сыном. Впрочем, с другими людьми ему тоже стало проще общаться, он даже заново научился сопереживать. Ему больше не казалось, что его окружают какие-то инопланетяне, хоть порой он и замыкался в себе и мог показать свои чувства лишь считанным людям. Но то, что существовали вещи, которые он раньше так любил и которые больше никогда не сможет делать, печалило его. Он старался не думать об этом, но ощущение потери все никак не проходило. Не говоря уже о том, что неумение аппарировать и летать оказалось очень непрактичным, и он чувствовал себя беспомощным, когда нужно было срочно добраться куда-нибудь, где не было камина, и приходилось обращаться за помощью к Гарри. — Акцио метла, — прошептал он. Метлы на стене задрожали, но подлетела к нему только одна. Его собственная. По-видимому, даже после стольких лет их связь все еще была сильна. Драко обхватил гладкое прохладное древко. Гарри хорошо ухаживал за метлой: он никогда не переставал верить в то, что однажды Драко снова сможет летать. Ладонь, лежащую на древке, покалывало, и Драко чувствовал щекотку в животе, похожую на ту, что он испытывал, когда играл или был наедине с Гарри. Он торопливо вытащил метлу из чулана и положил ее на пол. Нервно обежал ее и облизнул губы. Гарри при нем проверил ее всеми возможными заклинаниями, и они показали, что метла безопасна и соответствует нормам Министерства транспорта. Его метла. Драко присел и снова коснулся древка — просто не мог удержаться. Его метла. Это была его метла. Метла, на которой он годами проигрывал Гарри в квиддич. Метла, которую подарил Драко отец, потому что он выпрашивал ее так же страстно, как Скорпиус свою полтора года назад. Он был один. Если у него не получится, этого никто не увидит. Они были вдвоем. Он и его метла. — Ну, давай же, — прошептал Драко — то ли самому себе, то ли метле. И стоило ему только сесть на нее, как все показалось таким простым и знакомым. Драко закрыл глаза и оттолкнулся от пола. Он был не в лучшей форме: метла дергалась, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы не потерять равновесие. Но главное, он держался в воздухе. Драко поднялся выше. Он летел! Щекотка в животе стала еще сильнее, и Драко, не в силах сдержаться, громко рассмеялся, хоть и отвык уже выражать радость настолько шумно. Он летел, смеялся, парил... он столкнулся с люстрой и упал. С перекошенным от боли лицом он потер плечо и нащупал метлу, желая снова ощутить под пальцами гладкое дерево. К счастью, с метлой ничего не случилось, чего нельзя было сказать о люстре: с нее свалилось несколько подвесок. Да, Драко снова мог летать, но не так хорошо, как раньше. Он совершенно разучился поворачивать и слишком быстро терял равновесие. Но Драко даже не сомневался, что из Гарри получится хороший учитель. — Хозяин Драко умер! — вдруг завопила Шелли. Она склонилась над Драко и нервно подергала себя за уши. — Хозяин Драко упал! И громко зарыдала. — Хозяин Драко умер! — Все в порядке, Шелли, — пробормотал Драко. — Жив я, жив. Когда на крик сбежались Гарри, Рональд и Грег, Драко все еще улыбался и крепко прижимал к себе метлу. И эта эйфория продлится еще как минимум несколько часов — Драко был в этом уверен. — Драко! — Гарри выглядел встревоженным. — Что произошло? — Я летал, — сообщил ему Драко и, схватив его за воротник, притянул к себе. — Я летал, и это было прекрасно! Он поцеловал ошарашенного Гарри. Тот, конечно, все это время верил в Драко, но все равно был сейчас очень удивлен. — На метле? — спросил Гарри, ощупывая ушибленное плечо Драко. Драко поднял бровь. — Ну конечно, на метле. На чем же еще? — Он попытался встать и скривился от боли, а потом кивком указал на метлу рядом с собой. — Это... невероятно, — выдохнул Гарри и, забыв про плечо, поцеловал его. — Это... Это просто... Это самый лучший рождественский подарок, Драко! — Ты летал? — подал голос Грег. И Рональд подошел поближе. Шелли все еще сидела рядом с Драко и плакала. — На метле? — поинтересовался Рональд. — Нет, — пробурчал Драко, — на скалке. — Он ушиб плечо, — сообщил Гарри, и кто-то — скорее всего, Рональд, потому что у Грегори получилось бы хуже, слишком уж неуклюжий из него был целитель — наложил заклинание. Драко почувствовал, как боль проходит. Он бросил на Рональда благодарный взгляд и уставился на люстру. — Мерлин, это был свадебный подарок от моей прапрабабушки. — Ну, сейчас-то люстра наша. — Гарри весело ухмыльнулся и снова прижал Драко к себе, сияя от счастья. — Забыл что ли? Мы можем ломать тут все, что захотим. — Репаро, — пробасил Грег, и с люстры посыпались камушки и украшения. — Прошу прощения, — уныло пробормотал он. — Без проблем, — ответил Драко и схватил Грега за плечо. — Завтра починим. И пианино тоже. Он поднялся, опираясь на Гарри. — А сейчас… сейчас я хочу полетать, — заявил он. — Что? — спросил Гарри. — Ночь же, и снег идет... Подожди, Драко... Я с тобой... Акцио метла. «Свободный полет» прилетел из кладовки и прыгнул Гарри в руку. Когда Драко оглянулся, то обнаружил, что Грег и Рональд следуют за ними в сад. Он посмотрел на Гарри и улыбнулся, увидев, как светятся его глаза. — Поверить не могу, что мы снова сможем летать вместе, — прошептал Гарри и, закинув метлу на плечо, взял Драко за руку. — У нас получилось на самом деле счастливое Рождество, несмотря на стресс и переезд. — Точно, — подтвердил Драко и толкнул дверь во внутренний дворик. — Я люблю тебя, за то, что ты никогда не прекращал верить в меня. Ты понятия не имеешь, как мне помогла твоя поддержка. Он обернулся и посмотрел на Гарри. Он нечасто признавался в любви, потому что считал, что некоторые вещи невозможно выразить словами. Но сейчас он, похоже, нашел правильные: Гарри лишился дара речи и беспомощно сжал руку Драко. И внезапно не только пианино, но и метла показались Драко неважными. И на то, что Грег и Рон наблюдают за ними, стало плевать. Он притянул Гарри к себе, прижался губами к его губам и позволил всем увидеть, как он счастлив, нежно целуя Гарри и ероша черные встрепанные волосы.