А моя любовь живёт на двадцать пятом этаже

      Стив и Баки сидят на крыше высотного здания в Вашингтоне округа Колумбия. Волосы Роджерса блестят, словно золото, в свете заходящего солнца. Барнс смеётся:       - И всё же не стоило просить Сэма поднять нас сюда. А что, если он не снимет нас отсюда до утра?       - Не думаю, что это будет проблемой.       - Ты не дашь мне замёрзнуть ночью?       Стив не отвечает, он улыбается, и его улыбка заставляет Баки засиять от счастья: - Знаешь, молчун, а ведь я тебя люблю.       Если бы Сэму вдруг вздумалось полетать над ними сейчас, он бы, вероятнее всего, подумал, что в этих двоих поселилось солнце. Оно не только освещало радостные лица, но и словно проникало в их сердца, согревая и оживляя их души, которые не жадно поглощали свет, а отражали его на всё окружающее их.       Вдалеке, над бестолковой суетой и шумом города, эти двое наконец-то чувствовали друг друга, верили друг другу.       Джеймс Бьюкенен Барнс не вспоминал о своей бионической руке и о тяжёлом испытании – встрече со Стивеном в обстоятельствах, при которых им пришлось сражаться. А Роджерс мог расслабиться и забыть о Капитане Америка, о славе, о том, что он является Первым Мстителем - символом нации.       Просто Баки и Стив. Влюблённые, ждавшие такого уединения очень долго. С тех пор, как Зимний Солдат вспомнил, с тех пор, как в нём пробудился тот самый Баки, они чувствовали неловкость наедине. И вот, настало время всё изменить. Они одновременно решаются действовать: Баки, опираясь на неживую руку, наклоняется ближе к Стиву, а Стив, в свою очередь, опираясь на обе руки, тянется к Баки. Они сталкиваются лбами и рефлекторно отстраняются друг от друга. Барнс смеётся, не сводя взгляд с объекта своего обожания, а тот, кажется, загрустил.       Солнце почти спряталось.       Они сидят молча, пока на небе не появляется первая звезда.       - Кажется, Сэм и правда решил забыть о нас, - наконец говорит Баки.       - Да.       - Ну, раз нас уж точно оставят в покое… Барнс слегка запинается, что ему, вообще-то, крайне не свойственно, прочищает горло.       - Ляг на спину, Стив. Расслабься и закрой глаза. Храбрый Капитан Америка смотрит на Баки, выражая своим взглядом явное сомнение в том, что ему стоит слушаться.       - Да брось ты, не может быть, чтобы ты всё ещё не доверял мне.       - Не могу поверить в то, что ты всё ещё считаешь меня неуверенным в себе сопляком.       - Кто-то должен сделать первый шаг. Ты уже сделал свой, когда отказался убивать меня. Настал мой черёд.       Роджерс пытается «расслабиться», устраиваясь на бетонной крыше. Барнс подкладывает ему под голову свою свёрнутую куртку – неплохая подушка, если учесть, что кое-кто был очень непредусмотрителен и не взял с собой ничего, что могло бы сделать эту ночь приятнее.       Стив успешно укладывается на спину и закрывает глаза. Ощущая, что Баки склонился над ним, он шепчет: «Спасибо». Баки улыбается и легко целует его губы, едва-едва касаясь их, будто бы не делал этого прежде. От волнения он смеётся, и Стив открывает глаза.       «Баки», - произносит он таким образом, что это запомнится тому, кому это было сказано ещё на долгие годы. «Баки» - это вам не «Джеймс», не «Джим», не «Барнс». Это «Баки», в которое вложена уйма смысла и широчайший спектр чувств. Это обращение, которое говорит о том, что было и пройдено вместе, и о том, что ещё будет у них вместе.       Сначала Барнс замирает, чувствуя, снова чувствуя себя родственной душой Стива, его любовью и смыслом. И получив в таких своих мыслях и ощущениях поддержку, он целует Роджерса ещё раз, и этот поцелуй становится полной противоположностью первому. Оба одновременно думают, что это может длиться до самого утра. Стив перехватывает инициативу – и Баки не без удовольствия сдаётся, на лопатках не так уж и плохо, когда ты с ним.       Никто знает, когда выдастся ещё хотя бы одна такая же тёплая и тихая ночь для них двоих и выдастся ли вообще. Поэтому они, отправляя свои волнение и неуверенность куда подальше, наполняют её особенными шорохами и звуками. Они снимают одежду, целуют, касаются друг друга, снова снимают одежду. Если бы парни находились в закрытом помещении, воздух бы уже нагрелся настолько, что было бы трудно дышать. По их коже разбегаются мурашки, они кусают губы, шепчут просьбы, мольбы, имена. Прошло достаточно времени с их прошлого раза, однако оба точно знают, когда нужно перейти к главному. Если бы Бак мог связно говорить, он бы непременно сообщил Стиву, что звёзды смазываются, и он верит, что вот-вот взлетит, но дыхание сбилось, и слишком уж хорошо…       …Когда наступает рассвет, Капитан Америка крепче прижимает к себе спящего Зимнего Солдата, заставляя его, таким образом, уткнуться в свою мужественную нагую грудь. Чуть позже он пожалеет об этом, ведь совсем уже успел забыть, что подушка Баки после сна обычно мокрая от слюны. Барнс тихо посапывает, а Роджерс наблюдает то за восходящим солнцем, то за ним. Он не шелохнётся, пока солнце не осветит лицо его любимого, а когда это случится, Стив обязательно разбудит его, пожелает доброго утра и поцелует. Главное успеть до возвращения Сэма.