Триста лет и один день

Можно слушать лесть сто раз на дню, зеркала попрятав на чердак. Отрицая сторону свою, не понять нельзя, что всё не так. Нервно себя за руку щипать, стёкла бить и хлопать по щекам, Чтоб из сна кошмарного сбежать. Просыпаюсь. Только вот, не там. Всё как прежде, замкнут путь судьбы, и, как триста лет и день назад, В лучший мир уходят все рабы, трон и власть равны билету в ад. Память жалит золотой пчелой. Лишь глаза закрою и опять На холме, поросшем осокой, круг и крест, как смертная печать. С честью пал, так думаешь, святой? Что ты знаешь о моей войне? Что угодно лучше жизни той, что влачу я по твоей вине. Правда вечно режет, будто нож, я и рад бы был сказать "прощай", Но ведь свято верил, что спасёшь, как спасён был Гердой братец Кай. Сказка не окончена, и лишь стаей книжных вырванных страниц, С дымом от проклятых пепелищ кружит черень ненасытных птиц. Сколько раз рука, тебе не счесть, дёргала рассохшуюся дверь. Как, белее снега, слушал весть, что вернуться некуда теперь. Я тогда желал без всяких мер, чтоб огнём с карающим мечом Смерть прошлась по храмам ваших вер, пыль с песком оставив за плечом. Месть – не месть, а кровь – уже не кровь, ей хоть как чернилами пиши. Пламя над пристанищем врагов не согрело проданной души. Можно знать, что за глаза твердят. Вслед – проклятья, на ковре – мольбы. Купленная вечность, словно яд, жжёт в глазах предвестником беды... ...Из зеркальных ледяных глубин выцветший и незнакомый взгляд – Просто след случившихся былин, триста лет и день один назад.