Голоса. Я всюду слышу голоса. Они окружают меня. Каждый миллиметр воздушной массы наполнен голосами страха и страдания. Вот, отбирают маленького ребенка из рук родной матери, которая старательно растила свое чадо. Но посему, все эти старания просто напросто коту под хвост. Сейчас этого, толком не пожившего мальчишку поведут под пресс, который сомкнется и выгонит из худого тельца жизнь. Он ведь совсем маленький… но успевший увидеть то, что не успевают увидеть старики за все свои прожитые годы. Снова голоса. Надоело! Сколько можно? Где их человечность?
***
Оливер прижал колени к груди и положил на них голову, пытаясь уберечь себя от поступающей к горлу истерики. Не этому учат солдат. Сказать нужно больше, их за это еще больше начинают гонять. Разве ему бы сейчас простили эти слезы? К черту. К черту слезы, Сайкс, все впереди! Смерть не является конечной остановкой. Кто знает, что может случиться после нее? Ведь душа есть. Душа не может умереть. Только бездушный сдохнет. Да-да! Точно же! У этих скотин нету ни совести, ни чести, ни, тем более, души. Значит и умрут они так же погано, как и подняли руку на невинных женщин, непонимающих детей и беспомощных стариков. Как быстро смерть пришла в их город? Совсем неожиданно, странно и глупо. За одно мгновение эти изверги прорвали городскую оборону, за несколько минут они расстреляли всю охрану, всех главнокомандующих, которые даже подумать не успели. Они прошли вперед, уже дошли до мирных поселений. Оливер в тот момент только вернулся из армии. Мать – женщина старших лет, с уже частой проседью на темных волосах, встречала любимого сына со слезами счастья на глазах. Она даже не подозревала, что буквально через несколько минут она вновь расстанется с сыном. Навсегда. Оливер сжался еще больше. Этот ошейник давил на шею слишком сильно. Тяжело. Безусловно. За то рассталась с жизнью она очень быстро, без таких мучений, которые в скором времени ожидают ее сына. Его так же, скоро заставят встать из своего угла и поведут на электрический стул, на котором напряжение будут увеличивать постепенно, заставляя глотать воздух не как что-то жизненно необходимое, а как яд. А ее просто пристрелили. Пуля попала ровно в лоб, пробивая голову почти насквозь. Сайкс громко сглотнул. Тяжелый камень на его душе становился еще больше и массивнее, заставляя сердце биться все медленнее. Ужас охватывает парня полностью, словно змеи, тело которых покрыто шипами. Ядовитыми шипами. Шатен поднял голову и посмотрел на ободранный серый потолок. В комнате царил полумрак. В глазах то и дело игрались темные пятна, говорящие о том, что парень очень давно не спал. Сколько он находится в этой комнате, с наглухо закрытой, но так часто открывающейся дверью? Три дня или три недели? Оливер уже сбился со счета. Мало того, он потерялся во времени. Сидит в углу целыми днями и не встает с уже породнившегося места. В комнату постоянно, то заводят новых людей, то уводят старых. Интересно, что с ними делают? Ведь ни один из них не вернулся. Скорее всего убивают. Это единственный подходящий вариант из всех возможных. Хотя, если подумать, то смерть является лучшим исходом в данной ситуации. И Сайкс на сто процентов уверен, что каждый здравомыслящий человек, находящийся здесь, тоже сейчас об этом думает. Находясь в этой старой комнате, у которой нету окон, но есть одна железная дверь – невольно начинаешь задумываться о жизни и смерти. Можно было бы взять осколок стекла, которых здесь было очень много, и провести им вдоль вен на запястье. Или снять грязную футболку с рисунком нового альбома любимой группы, повязать вокруг шеи и попросить какого-нибудь старика, чтобы тот потянул край футболки и Оливер бы, наконец, влетел куда-то туда, наверх, где скорее всего наступит отдых. Старик не откажет, Сайкс знает. В конце концов, любой, кто отмучался тут, после смерти попадет в рай. Только незадача в том, что шатен не верит в религию. Когда был маленьким – верил, сейчас – нет. Если бы Бог действительно существовал и если бы он был таким честным и справедливым, то вряд ли бы допустил такой ужас. А если бог есть, очевидно уже то, что Оливер его ненавидит. Всей своей глухой душой и больным сердцем, которое потеряло практически все за эти несколько худших, в жизни парня, дней. Дверь вновь открылась. В комнату, стены которой насквозь пропахли сыростью и запахом крови, зашел человек, лет сорока. Он был высоким, стройным. Широкие плечи были покрыты плотным мундиром, явно украшенным какими-то дорогими камнями. Мужчина скептически осмотрел комнату. Она не подходила под его внешний богатый вид. Будто бы бог спустился откуда то с рая вниз, в ад. Полюбоваться на проделки его безумного врага – сатаны. Только вот вся зацепка состоит в том, что сатаной является этот самый человек, имеющий холодный взгляд изумрудных глаз и русые волосы, зализанные назад тоннами дорогого геля. Под ледяными молниями, испускающимися глазами Генерала, взрослые жались в углы, а дети, сильно, до покраснения грязной кожи, прижимали к щекам руки, стараясь хоть как-то задержать накатывающую истерику. Генерал сделал небольшой круг по комнате, убедившись, что все «ничтожества» сникли и мешать дальнейшим процедурам не будут. Не тут-то было! Откуда-то, словно из стены, на шею мужчине кинулась женщина, та самая женщина, у которой буквально минут десять назад отобрали сына. В ее руке было грязное, но определенно острое стекло. Почему острое? Это было видно по быстро стекающей красной жидкости, которая сочилась из-под кожи Генерала и теперь ровными каплями обрамляла драгоценные камни, которыми были украшены погоны. Мужчина прикрикнул на женщину страшным голосом, подобным грому. Та лишь оскалилась, и ничего не сказав, снова бросилась на Генерала. К неугомонной подбежали люди и оттащили подальше от ценного человека. А если быть более честным, они увели ее за железную дверь, вероятно отправлять на тот свет, туда, где ее ждет сын. Мужчина посмотрел на присутствующих разгневанным взглядом и достал из кармана штанов, сотканных из дорогой черной ткани, кружевной шелковый платок, которым протер погоны и небольшую ранку. После, когда платочек был окрашен в яркий красный цвет, Генерал небрежно бросил его в лицо маленькой девочки. Та, в свою очередь, шарахнулась от платка и уже с неприкрытым истерическим ревом кинулась к рядом сидящему старику. В этот момент Сайксу захотелось рассмеяться. Громко, заливисто. Но не по искренне, а как то по иному. «Больные люди всегда смеются… Теперь понятно, что с тобой, Оли» - эта фраза ненароком пролетела в голове шатена. Ее, когда то, когда еще были мирные времена, произнес его друг – Мэтт. Отличный парень, весельчак, но в нужный момент мог стать серьезным. Он мог помочь разобраться в самой дерьмовой ситуации, которая только может случиться у его товарища. Интересно, жив ли он?.. После, когда шишке явно надоело буравить пленных взглядом, он кивнул какому то, очень похожему на него самого мужчине, и тот, с значительным видом открыл, уже ставшую ненавистной дверь. В комнату, буквально закинули высокого брюнета. Он был в подранной военной одежде, весь избитый. Встав с четверенек, он выпрямился и тут же согнулся, громко зашипев. Парень схватился куда то под ребра, и злобно оскалился. Брюнет смотрел прямо в глаза Генералу, в его исконно голубых глазах сейчас читался азарт, вызов и… веселье? Ему весело? Оливер изогнул губы в кривой ухмылке. Тут все ясно. Пять человек военных, один командир и сам Генерал сейчас находятся в комнате и буравят гневным взглядом одного безоружного черноволосого парня, избитого с ног до головы. Является ли этот парень сильным врагом этих людей? Скорее всего. А чаще, такие люди боятся шпионажа от чужих стран. Шпион. Только откуда? Взгляд Сайкса скользил по разорванной одежде брюнета, а мозг нарочито пытался вспомнить, в какой стране такая форма. Но сейчас память явно изменяла Оливеру. Поэтому, плюнув на это дело, шатен навострил уши и со всей своей оставшейся терпеливостью, начал слушать разгоревшийся «разговор» между Генералом и парнем. -...какое право вы имеете совать свой длинный нос не в свои дела?! Как вы вообще сюда проникли, все фронты нашей обороны стоят на границе Лондона, вплоть до всей лондонской области! Это невозможно, наше войско собрано из самых сильнейших военных и точно таких же стратегов, как и вы, гребанные шпионы! – эти слова Генерал буквально выплюнул в лицо брюнету. Мужчина был явно на нервах. Он теребил руками свой богато-украшенный мундир, а правая нога, в свое время, постоянно одергивалась. Оливер широко улыбнулся. Значит, все правильно, шпион. -Никто не виноват, что ваши «крутые стратеги» на самом деле оказались неспособным дерьмом. – голос низкий, тягучий, с приятной хрипотой и с… американским акцентом. Шпион из штатов. Это интересно. -Ублюдок! Самое главное, что ты теперь на нашей мушке. Будешь сидеть тут и разделять свои последние жалки деньки в компании нищих идиотов. -Хм… - парень осмотрел всех пленных, включая Оливера. На нем как раз взгляд и остановился. А потом, что-то весело шепнув себе под нос, брюнет лукаво улыбнулся и вновь посмотрел на Генерала. –Очень даже милая компания, мне тут нравится. Ремонтик бы замутить, эх… А так то шикарно. – черноволосый показал «лойс» и с умиротворенным выражением лица отвернулся от надоевшего Генерала. Тот, в свою очередь опешил, и с лицом, выражающим полное оскорбление, прикрикнул: -Ты пожалеешь о всем и о всех своих словах. Вскоре тут окажутся твои дружки, в этом я уверен. А сейчас, прощай. У меня больше нету желания смотреть на твою противную смазливую рожу. Брюнет хотел было сказать какую-то колкость в сторону мужчины, но не успел. Его хорошенько пнули в спину, от чего парень упал рядом с Оливером. Громко крикнув какое то ругательство, он вновь схватился под ребра. Сайкс дернулся и хотел было помочь парню, но тут же остановился. Ему был страшен суровый взгляд Генерала. Но как только все военные вышли из комнаты, шатен снова подполз к шпиону и помог сесть в нормальное положение. -Ты как? – Оли удивился живости своего голоса. Он же, вроде как, в депрессии, а голос даже не изменился. Такой же, как и был всегда – живой и ни о чем не жалеющий. Если только хорошо прислушаться, то можно было заметить долю досады от всего происходящего. Долю?.. -Жить буду. – быстро ответил брюнет явно не ожидая помощи от мрачного юноши, практически не встававшего с одного места. -И это радует. – выдохнул Сайкс и осмотрел комнату. Взрослые уже пришли в себя, с интересом поглядывая на нового пленного, а дети все еще в трясущемся смятении жались к стенам, желая слиться с ними воедино. -Шпион из Америки, значит… С каких это пор вас это все интересует? – с любопытством протянул Оливер и поймал себя на нотке о том, что проявляет хоть какие то эмоции. Странно, буквально несколько минут назад ему казалось, что затянуть петлю на шее не самая ужасная идея, а даже единственная адекватная. -Нашим властям все всегда интересно, вот и посылают для разведки нас. А мы огребаем от этих мудаков по полной программе. – прошипел брюнет, сильнее прижимая руку к ребру с левой стороны, -Черт… Шатен обеспокоенно взглянул на американца и тут же что-то прокрутил в голове. -Давай я тебя осмотрю? – предложил Сайкс и думая о том, повреждены ли жизненно-обеспечивающие органы или же обычный перелом ребра. -С чего это вдруг? – недоверчиво спросил шпион, удобнее усаживаясь на полу, так, что бы большая опора приходилась спиной о стену. -Я не закончил год мед-военного института. – улыбнулся Оливер и ближе придвинулся к новоиспеченному знакомому. -Вот как… Ну что же, дерзай. – брюнет с усилием воли снял с себя верх подранной формы и открыл вид на свое израненное тело. Вдоль ребер, по всему периметру белесой кожи красовались ссадины и синяки с каплями изрядно подстывшей крови. Руки и сжавшиеся кулаки были измазаны красными линиями и синими пятнами. Из-за, казалось бы, не очень то и резких движений, одна из ран открылась, и от предплечья до локтя медленными капельками пробежалась алая жидкость, на что шпион лишь шикнул. -Жестоко тебя. – ошарашено произнес шатен, ненароком дотронувшись до собственных оставшихся ранений, которые по сравнению с увечьями американца были ничем. -Да, набросились трое головорезов, здоровые такие. – нахмурился брюнет буравя свои испачканные в грязи и крови руки. Из транса его вывело аккуратное прикосновение Сайкса к его огромному синяку на левой стороне груди. Это прикосновение стало сигналом к тому, что парень начал свой осмотр. Он то и дело просил изменить положение шпиона, легко надавливая на ранение, но так, чтобы пострадавшему было не больно. К сожалению, это удавалось очень тяжело. Нечеловеческое избиение постоянно давало о себе знать болезненными полу стонами. После своего небольшого осмотра, Оливер пробежался по комнате быстрым взглядом и тяжело вздохнул. -Никаких повреждений органов не наблюдается, но, видимо, твоему ребру досталось очень и очень не плохо… - заученными словами протараторил шатен и снова вздохнул. –Тебе бы по хорошему раны промыть, не то еще заражение крови схватишь. -Только вот, промывать нечем. Ладно, переживу. И не из такого дерьма выкарабкивался. – отвел взгляд брюнет, но тут же спохватился. – Тебя зовут то как, Мистер Доктор? – усмехнулся американец. -Оливер Скотт Сайкс, - тут же выпалил Оли, явно не ожидавший, что его имя будет хоть кому то интересно. -Сразу видно, истинный англичанин, то бишь полным именем представился! – не сдержал улыбки шпион. –Я Энди Бирсак, просто Ди. – улыбка стала еще шире от неловкого взгляда Сайкса. После недолгого молчания, потупившийся взгляд Бирсака отвлекло легкое шуршание со стороны нового друга. Брюнет повернул голову в сторону Оливера и опешил. Удивление Энди было запредельным, потому что шатен с преспокойным выражением лица снимал с себя свою белую, вернее, уже серую футболку и после, рвал ее на длинные лоскутки. -Ты что творишь, придурок, холодно же! – прикрикнул Ди и почти подпрыгнул к шатену, дабы прекратить сию глупость. Но его тут же остановила немая боль со стороны сердца. -Твое ребро нужно закрепить, иначе срастется неправильно. – спокойно ответил Оли и вновь пододвинулся к Энди. Тот запротестовал и показал на свою порванную кофту. Поняв сей жест без слов, Оливер ответил: -Чтобы раны быстрее зажили, тебе нужно находиться в хоть каком-нибудь тепле. – Сайкс улыбнулся и под сдавший взгляд невероятно голубых взгляд начал заматывать своеобразные бинты вокруг груди Бирсака. Брюнет в свою очередь постоянно вздрагивал, то от неприятного щипания в районе ребер, то от случайных прикосновений Оли. Когда Сайкс закончил, он бессильно упал на пол, в свой постоянный угол и тут же зажмурился от чувства ледяных стен на своей спине. Но понимая, что сам виноват в этом, он с глубоким терпением свыкся с пронзающей плоть прохладой. С мыслями о предстоящем дне, он уснул наверное впервые за все те дни, которые он провел в этом аду.Голоса… Их нет… нет… Где они? Они… замолкли…