Запах полыни

Ты думал, что всё закончится именно так? А небо всё такое же. Нестерпимо синее. И воздух пахнет так же: полынью и гарью. И мир совсем не изменился, будто ничего не произошло. Будто Гарри не умер, будто мы не проиграли. Жизнь всё так же кишит на планете. И только здесь, на месте разрушенного Хогвартса, пронзительно тихо. Стоны уже умолкли. Стены нашей школы стали могильными плитами. А мы лежим среди обломков, сражённые непростительными, и медленно умираем. Чьи неловкие палочки дрогнули, посылая в нас двоих заклинания? Почему мы не погибли быстро, как остальные: Рон, Джинни, Невилл, Луна… Почему, Малфой? Ты лежишь так близко, что я дотянулась бы до тебя рукой, если могла пошевелиться. Не смотри такими остекленевшими глазами. Поживи еще, пожалуйста, минут десять. Не хочется лежать на мертвом поле одной, зная, что вокруг тебя сплошная масса тел, которые недавно были твоими друзьями. Ну что ты опять стонешь, Малфой? Лежи тихо, все равно никто не услышит. Некому слышать. Ты на кладбище незахороненных трупов. Скоро сам станешь холодным и молчаливым, а пока потерпи немного. И не надо безумно водить покрасневшими глазами. Ты в панике, Малфой? С губ срывается отрывистое, тяжелое дыхание. Правильно, дыши. Недолго, но дыши, пожалуйста. Ты единственная живая душа в этом царстве мертвых, не бросай меня. Еще один резкий вздох, и ты замираешь. Только зрачки в глазах всё так же мечутся из стороны в сторону. Ты ничего не видишь, Малфой. Ты ослеп. Перестань, пожалуйста, искать кого-то в темноте своей слепоты. Успокойся и дыши. Ты опять делаешь судорожную попытку пошевелиться, твое грязное, пыльное лицо перекошено от неимоверных усилий. Белые волосы прилипли у висков. Они потеряли тот платиновый блеск. Ты поседел, Малфой. Опять дышишь, как загнанная собака. С шумом втягиваешь воздух в сжавшиеся легкие. Стонешь, глухо отрывисто рычишь. Горло сжимают спазмы. Хватит корчиться, метаться на своем ложе из травы и пепла: ты больше не встанешь. - Малфой, - сиплым голосом зову я тебя. Так тихо, что ты, наверное, не услышишь, но на большее меня не хватает. Ты замираешь. С усилием поворачиваешь голову в мою сторону, отзываясь на голос. Водишь пустым взглядом. Твоё лицо сморщивается. Ты сам будто весь сжимаешься. В морщинке около глаза пролегла мокрая дорожка, став руслом для твоих слез, которые капают на сухую, мертвую землю. - Я не вижу тебя, - сквозь сжатое горло произносишь ты наугад. В пустоту. Для тебя всё вокруг чёрная, непроглядная пустота. - Потерпи, - шепчу я. Больше я, наверное, ничего не скажу. Язык в последний раз повиновался мне, но теперь я не могу пошевелить и им. У тебя, видимо, сил больше, хотя видно, как страх сдавливает тебя металлическим обручем, как испанский сапог – игрушка инквизитора – ногу несчастного мученика. - Грейнджер, ты жива? Я шумно выдыхаю, показывая, что я ещё здесь. Ты закрываешь веки, и на лице отражается удовлетворение. Тебе так легче, привычнее. С открытыми глазами страшнее осознавать, что ты слеп. - Так странно, Грейнджер. Мы уже не враги. Смерть всех примирила. Да, Малфой. Ты мне больше не враг. Мне уже всё равно, кто ты. Ты замолкаешь и лежишь неподвижно, еле шевеля губами, будто пытаясь сказать ещё что-то. Но слова не идут. Как нестерпимо пахнет полынью! Ты жив, или уже бросил меня? По венам начинает растекаться паника. Одиночество среди мертвецов – худший из ночных кошмаров. - А я даже не знаю, какого цвета у тебя глаза, Грейнджер. Как я рада слышать твой голос, Малфой! Давай протянем еще минут пять. Ты опять распахиваешь веки с надеждой. И опять ничего не видишь. Разочарование пронзает тебя, словно молния. Ты дёргаешься от боли. А у тебя серые глаза. С тёмными вкраплениями. И в них, как в зеркале, отражается темнеющее небо. - Я бы многое отдал, чтобы увидеть. На миг. Один. Чтобы узнать. Да, я поняла. Опять бесшумные слезы катятся по твоей щеке. А меня холод пронизывает насквозь. Начиная с кончиков пальцев ног, он неумолимо приближается к сердцу. Как сталь ножа, холод подбирается ко мне, заставляя застыть от ужаса. - Г-грейнджер? Ты наугад протягиваешь в мою сторону руку, пальцы дрожат, ищут помощи. Ты тоже чувствуешь холод? Ты опять отрывисто дышишь, а пустые глаза мечутся в припадке липкого страха. - Грейнджер… Стон, пронизанный рваным, скомканным дыханием ужаса. С какой бы радостью я обняла бы тебя сейчас, чтобы нам было не так страшно умирать. Сейчас мы равны. Кровь больше не разделяет нас. Она холодеет у обоих. - Они карие, Малфой, карие. Это был последний мой рывок. Ты замираешь от неожиданности. Ты думал, что я уже мертва. Ты вникаешь в смысл того, что я сказала, и выдыхаешь, с какой-то внутренней радостью закрывая слепые глаза. Ты в последний раз выдохнул, Малфой. Холод уже не душит меня. Тело словно онемело. Пульс глухо колотится, отсчитывая последние удары. Не знаю как, но я дотягиваюсь до твоей протянутой руки. Пальцы ледяные. Ты мертв, Малфой. Но мне уже не страшно. Мне остался только один миг. Запах полыни усиливается. Именно так пахнет смерть?