In the rhythm of our lives

Порой бывают такие моменты, когда совершенно ничего не хочется. Нет настроения, нет настроя, нет желания. И это вовсе не связано с усталостью или переутомлением, все куда сложнее и запутаннее. И дело, скорее всего, не в каких-то внешних признаках, а в том, что происходит в наших головах. Куча проблем и такая же куча их решений, а может быть и вовсе их полное отсутствие. Конечно, все это неотъемлемая часть жизни обычного человека, граничащей, по сути, с существованием, шаблонность которого угнетает и сводит с ума. Но, увы, ничего не поделать, мы слишком слабы, чтобы поплыть против течения. Вероятнее всего, подобная мысль до чертиков страшит многих людей, так отчаянно дорожащих спокойствием и обыденностью, плавным течением своей жизни. Хотя, в большинстве случаев оказывается, что дорожить нечем. Все это напускное, театральное. Многие люди наивно полагают, мол, у них уйма времени, чтобы совершить что-то безумное, чтобы отправиться навстречу своей мечте. Они ждут какого-то знака свыше. И до этого момента сами себя же топят в рутине обыденности. И в итоге, проведя почти всю жизнь в ожидании, бесцельно винят себя во всех грехах и в большинстве случаев в собственной же нерешительности, дескать, именно она корень всех зол. Возможно, это и есть та самая истина, за которой никак не угнаться. Нерешительность и страх губят людей, губят их мечты. И именно тогда, когда кажется, что шанс утрачен, человек вспоминает все, что происходило с ним на протяжении всей жизни. Чаще всего подобное происходит на смертном одре. Именно в этот момент человек, большую часть своего существования покорно плывший по течению, понимает, что на деле ему и вспомнить то нечего, что жизнь его, которая должна была быть наполненная пестрыми красками, на самом деле серая и тусклая. Последнее время мысли подобного рода посещают Ли ДжинХо все чаще и чаще. Мужчина никак не может понять, откуда они взялись, ведь он никогда ни о чем не жалел. ДжинХо прожил долгую и относительно счастливую жизнь, которая была наполнена как яркими и радостными моментами, так мрачными и тоскливыми. Время неумолимо несется вперед, и вот мужчине уже за сорок, у него есть взрослая дочь, небольшой бизнес, приносящий хороший доход. Кажется, сожалеть действительно не о чем кроме развода, который чуть не свел господина Ли с ума. ДжинХо до сих пор любит свою жену, он это признавал не раз, но, видимо, не суждено им быть вместе, и от этого ему становится еще тоскливее. Радует лишь то, что сейчас жизнь мужчины скрашивает присутствие дочери. Не первый раз за несколько дней господин Ли оказывается где-то глубоко в своих мыслях. Этим утром ему требовалось как можно быстрее собрать чемодан и отправиться в аэропорт, но вновь, неосознанно угодив в плен размышлений о смысле жизни, он и не заметил, как вытащил почти всё, что было в шкафу. - Так не закроется, - за спиной мужчины раздался тихий девичий голос, который тут же оторвал его от весьма увлекательного занятия, - Нужно избавиться от некоторых вещей. ДжиЁн в течение нескольких минут наблюдала за попытками отца затолкать почти весь свой гардероб в относительно небольшой чемодан. В принципе вещей не так уж и много, но вот сложены они были кое-как. - Здесь всё самое нужное, - уверяет девушку ДжинХо, но, в итоге не выдержав пристального взгляда дочери, отходит в сторону, уступая место ей, - Ладно, действуй. Он тяжело выдыхает и опускается на край свой кровати. Мужчина молча наблюдает за Ён, и лишь иногда по его тонким губам скользит едва заметная улыбка. С приездом дочери жизнь ДжинХо действительно стала намного легче и проще. И это вовсе не зависит от помощи по дому или чего-то в этом роде. От одного ее присутствия, от мысли о том, что еще одна родная живая душа поселилась в соседней комнате, ему уже не так тоскливо. Господин Ли знает об одиночестве не понаслышке. Ему знакомо гнетущее и неприятное ощущение где-то в районе груди, которое появляется тогда, когда начинает казаться, что место, где он прожил не один год и даже не пять лет, никогда не станет больше по-домашнему уютным. ДжинХо провел уйму вечеров в полнейшем одиночестве, спасаясь лишь несколькими стаканами виски, к которому со временем у него тоже появилось жуткое отвращение. Именно поэтому присутствие ДжиЁн так важно для мужчины. Она скрашивает его серые будни более яркими красками. Всё такой же тихий голос дочери, оповещающий, что со сбором чемодана покончено, и мужчина еле заметно вздрагивает, но все же поворачивается на звук и улыбается, глядя на девушку. Улыбка его кажется усталой и вымученной, но это всё, на что способен ДжинХо после бессонной ночи. Мужчина кивает в знак благодарности, поднимаясь с кровати. Он тянется к пиджаку, что висит на спинке стула, но Ён опережает отца и жестом просит его повернуться к ней спиной. Девушка помогает ДжинХо надеть вещь, совершенно не обращая внимание на его слабое сопротивление и возмущение касательно того, что уж вот это он мог сделать и самостоятельно. С самым сосредоточенным выражением лица брюнетка поправляет плечи пиджака, и тут уже пристально на неё смотрит отец. Но, кажется, ДжиЁн это вовсе не волнует, она, преисполненная тем же энтузиазмом, вручает ДжинХо сумку с документами и напоминает, что самолет его ждать не станет. А мужчина, глядя на всё это, лишь еле заметно ухмыляется, касаясь губами лба дочери. Стаскивая с кровати чемодан, господин Ли шествует до прихожей, попутно обещая ДжиЁн вернуться как можно скорее и просит ее быть осторожнее в его отсутствие. А девушка кивает в ответ на все и желает отцу удачной дороги. ДжинХо не любит долгие проводы. Да и учитывая то, что дома его не будет всего несколько дней, это не имеет смысла. Он спешно покидает квартиру и торопится поймать такси, дабы все же не опоздать на самолет. Мужчина искренне надеется, что хотя бы во время перелета ему удастся выспаться. Пожалуй, это единственное о чем сейчас может думать господин Ли. Наспех сунув в рюкзак учебники, ДжиЁн буквально волочит его за собой в прихожую. Пристроив ношу в углу, девушка останавливается напротив зеркала и аккуратно поправляет воротник рубашки, а следом и ворот пиджака. Её темные волосы собраны в немного небрежный конский хвост. Приведя в порядок складки на юбке, Ли обращает всё своё внимание к полке с обувью, где и покоятся черные джинсовые кеды. Наскоро зашнуровав обувь и накинув на плечо рюкзак, ДжиЁн спешит покинуть квартиру, не забыв сунуть мобильник в карман пиджака. Погода этим утром куда лучше, чем в предшествующие дни. И уж точно не такая, как прошлым вечером. Ни холодно, ни жарко. Одним словом – идеально. Самое время отправиться на прогулку в парк или еще куда-нибудь, жаль лишь, что большинству горожан самое время спешить на службу или, как в случае ДжиЁн, на учебу. Девушка идет неторопливо, пытаясь на ходу распутать ненавистный клубок из наушников. Эх, та самая, для некоторых жизненно необходимая, вещица, которую просто невозможно содержать в порядке. Как ни складывай, да хоть на карандаши наматывай, все бесполезно. Спутанные наушники – самая популярная головоломка этого столетия. ДжиЁн справляется с «клубком» не сразу, но в итоге, кое-как приведя в порядок наушники, мысленно ликует. На проводе остаются несколько узлов, но она всё равно подключает его к мобильному телефону, не желая тратить драгоценное время. Вставив наушники в уши, Ли выбирает композицию, которую за последние дни слушала столько раз, что, кажется, заучила наизусть. Несколько мгновений и путь до школы уже не кажется столь унылым и скучным занятием. Ён никуда не торопится, а вышагивает с гордо поднятой головой, что-то напевая себе под нос. Но, как известно, всё хорошее когда-нибудь кончается. И девушку настигла та же участь. Кто-то быстро нагнал её и крепко ухватил за локоть, заставляя остановиться. ДжиЁн реагирует мгновенно, тихо вскрикивая. Хотя, сама себя она не слышит из-за громкой музыки в наушниках, как и незнакомца, с губ которого слетела легкая усмешка. Но на деле оказывается, что незнакомец вовсе не незнакомец. Это Ли понимает, когда повернув голову в его сторону, встречается взглядом с огромными карими глазами, с любопытством смотрящие на неё через стекла больших очков в толстой черной оправе. - Йа, Пак ЧанЁль! – восклицает девушка, вынимая из ушей наушники, - Ты напугал меня! Но сколько бы она ни возмущалась, на лице ушастого чуда даже мускул не дрогнул. Создается впечатление, что он достаточно хорошо владеет собой. Ну, или готовится выдать что-то, что заставит ДжиЁн чувствовать себя виноватой. - Эй, Карандаш! Я вообще-то шел за тобой от самой кофейни. Шел и звал, а ты даже не обернулась. Я уже подумал, что ты оглохла, - ЧанЁль говорит быстро и громко, весьма активно жестикулируя, - Кто еще кого напугал. Люди начинают оборачиваться, с любопытством поглядывая на молодого человека, но его это ничуть не смущает. Неловко себя чувствует лишь собеседница юноши. Поэтому, недолго думая Ли хватает Пака под руку и тянет прочь оттуда. Слишком много внимания он привлекает к своей скромной персоне. Ну, а ответом на её действия вновь служит привычная ухмылка. - Куда это ты меня тащишь? – ЧанЁль в полнейшем недоумении озирается по сторонам, когда они минуют очередной поворот. - В школу, - коротко отвечает ДжиЁн, не замечая совершенно ничего подозрительного в вопросе своего спутника, - Разве ты туда не собираешься? Она ослабляет свою относительно «мертвую» хватку и позволяет Паку продолжить путь самостоятельно. Но в последствии очень жалеет об этом. - Нет, - Вирус качает головой из стороны в сторону, от чего шелковистые каштановые пряди забавно подскакивают, - И ты, кстати, тоже. Ён не успевает толком сообразить, как ЧанЁль перехватывает ее руку в районе запястья и тянет в противоположную сторону. Девушка широко распахивает глаза и с неподдельным удивлением смотрит в данный момент на затылок молодого человека, а точнее на козырек его кепки, по обыкновению развернутый назад. Хотя, уж очень хочется взглянуть этому наглецу в глаза и желательно врезать чем-нибудь по кудрявой головушке. Но сделать что-то из этого у Ли нет возможности. ЧанЁль шагает настолько широко, насколько только позволяют его относительно узкие джинсы. По непонятной причине ДжиЁн только сейчас замечает, что из изрядно потрепанного и не до конца застегнутого рюкзака юноши, что покоится на правом плече, выглядывает край разукрашенной в яркие цвета роликовой доски. А от одежды самого Пака школьной формой и за версту не пахнет. Его потертые джинсы разорваны, демонстрируя острые колени, местами покрытые синяками и небольшими ссадинами. Кажется, ЧанЁль не раз практиковал падения на них. Причем весьма неудачные. Широкие плечи, которым позавидовали бы многие представители мужского пола, не обладающие столь идеальным и в какой-то степени мощным телосложением, обтягивала светлая футболка с незамысловатым принтом. А вокруг пояса Пака повязана темно-синяя толстовка, идеально гармонирующая с цветом его кроссовок. - ЧанЁль-а, какого черта ты творишь? – ДжиЁн старается говорить как можно спокойнее, но истерические нотки всё равно проскальзывают в её голосе, - Сейчас же отпусти меня, наглец. Девушка не оставляет попыток освободить свою руку или же остановиться. Она даже пытается упереться пятками кед об асфальт, но всё тщетно, так как друг в любом случае превосходит ее в плане физической силы. Кричать же на Пака смысла нет, ибо это не возымеет никакого эффекта. - Назови меня «оппой», - детское личико Вируса скрашивает нахальная ухмылка. - Так просто? – ДжиЁн недоверчиво поглядывает на Вируса, - Это слишком подозрительно. - Хм, твоя, правда. Нужно что-то е… - Ладно-ладно, я назову. Назову, - девушка не дает Паку договорить, дабы избежать новых условий, требующих выполнения взамен на ее «свободу», - ЧанЁль… ЧанЁль-оппа, отпусти меня. Кареглазого вся эта ситуация явно забавляет не на шутку. Ухмылка постепенно перерастает в до безобразия широкую улыбку, а рука, что так крепко держит Ён за запястье, медленно обхватывает ее ладонь. - Нет, - коротко отвечает ЧанЁль, чуть качнув плечами. Он сбавляет темп походки, чувствуя, что спутница давно перестала сопротивляться, видимо, в надежде получить долгожданную свободу. Но не тут то было. Отпускать девушку в планы Пака не входило, даже если та станет умолять его. Хотя, вряд ли ДжиЁн пойдет на такое. Эта юная леди больше походит на гордую и в меру самоуверенную даму. В самом деле, это вовсе не то, что привлекало ЧанЁля в девушках. Идеальным типом для него являются искренние и милые, те, что много улыбаются, как и он сам. Пак создал в своей голове идеальную модель, с которой и сравнивал потенциальных дам сердца. Но, увы, еще ни одна из тех, что ему удавалось заманить в свои медвежьи объятья, а их было не так много, не прошла «тест на совместимость». ДжиЁн ожидала та же участь, хотя ее Вирус не рассматривал как претендентку на статус его девушки. И, конечно же, возникает вопрос: почему? Частично Ли ведь подходит под описание «идеальной второй половинки». Она вполне может быть искренней и в меру милой. Жаль, что не улыбается так часто, как это делает сам ЧанЁль. Но его все равно что-то останавливало. Какая-то сущая мелочь не позволяла подойти максимально близко. Возможно, тут имел место быть тот факт, что Ён все же больше влекло к Джонину, нежели к жизнерадостному Паку. А сам Ким выбрал весьма странную политику по отношению к девушке. Он предпочел избегать ее, и ДжиЁн, кажется, решила принять его игру вместо того, чтобы наладить отношения, подорванные внезапным поцелуем и дальнейшей путаницей. И, да, ЧанЁль обо всем этом знал, благодаря случайно проболтавшемуся Кёнсу. Но заниматься нравоучениями или давать какие-то советы юноша не собирался. Это определенно последнее, о чем он сейчас думал. Да и думал ли вообще? Цель нахождения Пака рядом с ДжиЁн в данный момент вертится вокруг желания спасти себя самого от серых и таких унылых будней и помочь ей избавиться от гнетущего чувства одиночества. - Оппа…Тьфу, ЧанЁль-щи, ты же.. - Ничего я не обещал, - как ни в чем не бывало произносит Вирус, поправляя ремешок рюкзака, то и дело сползавшего с плеча. Если вспомнить ранее сказанные им слова, то действительно становится ясно, что Пак просто выдвинул условие, не оговорившись о том, что ДжиЁн получит взамен. Такая вот небольшая хитрость, что все же немного пошатнула доверие девушки к кареглазому. - Но… - Тсс, - ЧанЁль останавливается, прикладывая указательный палец свободной руки к губам брюнетки, - Ён-а, ты пойдешь со мной, и это не обсуждается. Больше Ли не произносит ни слова. Даже тогда, когда этот весьма неосторожный пешеход тащит ее через дорогу, совершенно не обращая внимания на движение машин. Паку и самому становится немного страшно, ведь в этот раз «рискует жизнью» он не один, а в компании девушки, которая явно не привыкла к подобным вещам, как и к пропуску уроков. Сам же ЧанЁль практиковал это не раз, порой и в компании верного друга. ДжиЁн молчит даже тогда, когда Пак самовольно отпускает ее руку, полагая, что она уже вряд ли куда-либо денется. Он чувствует легкий укол совести за своё местами наглое поведение. Не стоило и надеться, что Ли подобная забава придется по вкусу. Сама же девушка немного успокаивается лишь тогда, когда осмотревшись, понимает, что место, в коем они оказались, ей знакомо. Это парк, где ДжиЁн бывала с отцом еще до того, как перебралась к нему на постоянное место жительства. - Совершенно не понимаю, к чему все эти недовольства? Я похитил тебя, как подобает настоящему рыцарю. Это ведь романтично, - возмущенно бормочет ЧанЁль, усаживаясь на край свободной скамьи и бросая рюкзак подле себя, - Все-таки я романтик, - с этими словами он вальяжно откидывается на спинку, кладя руку вдоль неё. - Ты наглец, - в ответ ДжиЁн недовольно фыркает, поворачиваясь к молодому человеку спиной. - Одно другому не мешает, - авторитетно заявляет Пак, закидывая ногу на ногу, но не так как это делают девушки, а прикладывая щиколотку к колену. ДжиЁн всех этих манипуляций не видит, как и того, что ЧанЁль, пользуясь отсутствием внимания к своей персоне, корчит забавную рожицу, тем самым передразнивая саму девушку. А она в свою очередь все еще раздумывает над тем, стоит ли уйти или же остаться в компании молодого человека, поведение которого с каждой новой встречей все больше кажется ей странным. Но выбора как такового у Ли нет, ибо в школу уже явно не успеть. Об этом буквально кричат стрелки наручных часов, что уже давно миновали заветную отметку. Так же ДжиЁн получила несколько сообщений от Со Ри, заметившей ее отсутствие. Но, исходя из определенных соображений, отвечать подруге девушка не стала. Да и можно ли по-человечески донести до неё суть произошедшего инцидента, не употребив никаких ругательств? Хотя, всё же есть одна идея, которая явно даст Лим повод для раздумий и в тоже время многое объяснит. Вынув их кармана телефон, ДжиЁн несколькими нажатиями снимает с экрана блокировку и принимается за написание короткого сообщения, состоящего только из имени ее «злостного похитителя». Отправив его на нужный номер, девушка резко разворачивается в сторону ЧанЁля, но неожиданно для себя утыкается носом в его грудь. Видимо, юноше надоело сидеть и буравить взглядом спину Ли, поэтому на удивление тихо, учитывая свою комплекцию, он буквально подкрался к ней, останавливаясь позади. - ДжиЁн-а, останься, - просит Пак, прислонившись подбородком к макушке девушки, - Будет весело, обещаю. Травмоопасно, но весело. Удивительно, но было действительно весело. ЧанЁль обещание сдержал. Он не зря прихватил с собой роликовую доску. Юноша продемонстрировал все, что умеет. И, несмотря на то, что некоторые передвижения едва не наградили его свежими ссадинами, Пак всё равно был собой более чем доволен. Наблюдать за ЧанЁлем – одно удовольствие. Время от времени брюнет становится серьезным, и тогда перед созерцателями предстает юноша, являющийся полной противоположностью жизнерадостному Паку. Его огромные шоколадные глаза чуть сощурены, а темные и густые брови сведены ближе к переносице, вследствие чего между ними образуется небольшая морщинка. А если внимательно следить за парнем, то можно заметить, как он из раза в раз облизывает нижнюю губу. ЧанЁль очарователен, даже тогда, когда так усердно пытается сосредоточить всё своё внимание на чем-то одном, но стоит ему улыбнуться, как неприятностей не избежать. Один раз Пак просто соскользнул с доски и не упал лишь потому, что чудом успел за что-то крепко уцепиться. Второй же раз Вирус не заметил, как подъехал к одному из действующих фонтанов слишком близко, и, если бы не был остановлен препятствием в виде читающего газету мужчины, то их обоих точно пришлось бы вылавливать из резервуара. Но, по мнению ЧанЁля, веселье заключалось вовсе не в демонстрации его навыков, а в обучении этим самым навыкам ДжиЁн. Эта идея девушке сразу показалась подозрительной. Хотя, больше опасной. Огромные, раскосые глаза Пака, сияющие неподдельным безумием, буквально кричали о том, что сегодня травм Ли не избежать. И неизвестно как, но Ёлю все же удалось убедить девушку в безобидности своей затеи и в собственной надежности. Хотя, то, что произошло после, говорило об обратном. Но стоит отдать должное парню, ведь у него настоящий дар убеждения. Он не унимался, пока девушка не дала согласие. На доску ДжиЁн успешно поднялась, крепко ухватившись за руку Пака, тем самым оставив на внутренней части его ладони несколько меток в виде едва заметных бороздок от отросших ноготков. Но если с этим всё прошло успешно, то последующие действия, в понимании самой девушки, чуть не привели к катастрофе. Хотя, по мнению ЧанЁля, это было более чем невинно. Юноша быстро объяснил ей весьма нехитрые правила и подтолкнул вперед, тем самым перепугав Ли до полусмерти. Бросать ее Пак, конечно же, не собирался. Он тут же сорвался с места и ухватил ДжиЁн за руку. Но пользы от этого, по сути, не было, так как Вирус буквально задыхался от смеха, не переставая трястись и хлобыстать свободной ладонью по ноге. И вероятнее всего из-за этого Ли так и не смогла удержать равновесие и в итоге соскочила с доски, желая как можно сильнее вдарить по ней носком кроссовка. Подобное поведение девушки только больше раззадорило ушастого весельчака, давая ему лишний повод для смеха. Еще немного, и ЧанЁль начал бы кататься по асфальту, заходясь громким и низким хохотом. Наблюдая за ним таким, вся злость и недовольство исчезают так же быстро, как и появляются. Пака совершенно справедливо можно назвать существом, подобным ангелу, тем, кто призван спасать чужие души из цепких лап одиночества и серости. Он яркий, словно солнце, и такой же теплый. ЧанЁль обладает удивительной способностью согревать словами, взглядом, действиями без лишних и ненужных прикосновений. Целитель, не требующий ничего взамен на помощь, но, так же как и все остальные, отчаянно нуждающийся в защите и понимании. За забавным, но весьма увлекательным занятием, молодые люди не заметили, как над городом плавно начали сгущаться сумерки. Парк почти опустел к тому моменту, как ЧанЁль и ДжиЁн решили его покинуть. С наступлением вечера оба ощущали странную легкость где-то в районе грудной клетки, где сердце каждого отбивает свой размеренный ритм. Усталость, плавно разливающаяся по всему телу, давала о себе знать. Тем не менее, даже в этом есть свои плюсы. К примеру, крепкий сон, который обещал явиться, стоит только опустить голову на мягкую подушку и закутаться в теплое одеяло. Но если Чан Ёль и ДжиЁн рады наступлению темноты, то был один человек, которого подобная перспектива лишь огорчала. Джонин просидел в школьном танцевальном зале почти до поздней ночи. Нет, он не готовился к чему-либо, просто возвращаться домой до безумия не хотелось, учитывая то, что там вероятнее всего ждет отец, рассерженный и злой на нерадивого сына. Господина Кима вовсе не прельщал тот факт, что юноша планирует посвятить всю свою оставшуюся жизнь танцам. Правда, просто не прельщал, ещё мягко сказано. Мужчину это буквально выводило из себя, заставляя из раза в раз срываться на ни в чем неповинной жене и, конечно же, высказывать своё недовольство Джонину в весьма грубой форме. Сам собой возникает вопрос: почему? Почему господин Ким так поступает со своим ребенком? Причина по-своему проста и банальна. Так как мужчина является владельцем собственной частной клиники, то, несомненно, предпочел бы после ухода с поста передать ее в руки родномк сыну, продолжателю рода. Но так как тот даже не задумывается о врачебной деятельности, Ким не знает, как поступить. Конечно же, помимо Джонина есть еще и старшая дочь. Но, увы, мужчина враждебно относится к женщинам, занимающим влиятельные посты, полагая, что это вовсе не их удел. К тому же девушка на данный момент «больна» идеей открыть собственное кафе, и отец активно поддерживает ее, дабы дочь не сунулась в семейное дело. Поэтому, все, что остается, так это всеми возможными способами давить на младшего ребенка, стараясь вдолбить в неразумную голову то, что танцы не принесут ему прибыли в отличие от процветающей клиники. Но, увы, подобные методы вряд ли возымеют эффект, так как Джонин не восприимчив к грубости. Точнее он не привык отвечать на нее. Юноша зачастую держит всё в себе. И высшей точкой подобных отношений для господина Кима может стать его сын, сломленный окончательно. Сломленный под натиском отца и собственных эмоций, выплеснуть которые возможности он не имеет. Танцы для Джонина – отдушина. Единственное, что знакомо ему вдоль и поперек. Единственное, что позволяет Киму самореализоваться. Кареглазый находит в этом занятии смысл собственной жизни. Да и если есть талант, и душа лежит, действительно, не стоит останавливаться. Закинув на плечо рюкзак, Джонин неспешно покидает танцевальный зал, что уже давно стал ему роднее собственного дома. По пути он заносит ключи охраннику и, пожелав ему удачного дежурства, прогулочным шагом выходит за пределы территории школы. Ким совершенно никуда не торопится, к ужину он все равно давно опоздал, за что явно получит знатный выговор от отца. Да и есть не особо хочется, ибо перекусил прихваченными из дома фруктами. Джонин часто предпочитал яблоки или апельсины обычной еде. Наверное, поэтому он знатно похудел за последнее время. Дорога до дома занимает не так много времени, как хотелось бы. Остановившись в паре шагов от массивной двери, ведущей в подъезд, Джонин по обыкновению запрокидывает голову и устремляет взгляд больших шоколадных глаз на окна своей квартиры, мысленно отмечая, что свет снова горит, а, значит, господин Ким определенно ждет его, дабы закатить новый скандал. Но, увы, прятаться Джонину негде. Не оставаться же здесь. Правда, юноша предпочел бы всю ночь слоняться по улицам, нежели идти домой. Втянув со свистом воздух в легкие, Ким все же проскальзывает в подъезд и минует лестничные пролеты. В любом случае, чем быстрее молодой человек выслушает всю эту грязь, что заготовил отец, тем быстрее все закончится. Нашарив в кармане рюкзака ключи, Кай вставляет нужный в замочную скважину и проворачивает несколько раз. Дверь беззвучно отъезжает в сторону, и кареглазый как можно тише пробирается в прихожую, притворив ее за собой. В квартире царит поразительная и непривычная тишина, заставляющая юношу на мгновение возрадоваться тому, что господин Ким решил сегодня не отчитывать его. Но не тут то было. Скрип половиц под ногами явно не маленького человека, а следом и голос, заставивший Джонина невольно вздрогнуть и выронить рюкзак. - Почему так поздно? – мужчина останавливается позади сына, скрещивая руки на груди, - Снова занимался своей ерундой? - Это не ерунда, отец, - на автомате произносит кареглазый, быстро скидывая кеды. Джонин наклоняется, чтобы поднять рюкзак и побыстрее проскочить мимо в свою комнату, но господин Ким не позволят, одергивая сына и заставляя того выпрямить спину. - Сколько это будет продолжаться, Джонин? – он испытывающе смотрит на юношу, желая пристыдить того, но Кай не намерен отводить взгляда, так как отец только этого и добивается. Да, Ким не сможет ответить мужчине грубостью на грубость, он не так воспитан. Но и унижать себя кареглазый тоже не позволит. - Отец, давай поговорим об этом утром, - Джонин предпринимает еще одну попытку «прорваться» в свою комнату, но терпит неудачу, так как отец грубо отталкивает сына к входной двери. - Ну, вот что за идиоты тебя воспитывали, скажи мне? – мужчина, кажется, совершенно не слышит юношу, продолжая гнуть свою линию. Господин Ким твердо намерен в очередной раз поругаться со своим младшим ребенком. Он искренне надеется, что это как-то образумит его. Жаль, но отец не понимает, что с каждой ссорой он подводит Джонина к определенной черте. - Ты. Ты тот идиот, который меня воспитал, - шипит Ким, с опаской отступая на шаг назад. Нет, мужчина никогда не поднимал руку на своего сына, но почему-то Джонину казалось, что сегодня он сделает это. Господин Ким безжалостен по отношению ко многим, и собственная семья для него не исключение. Он способен уничтожить другого человека и без применения физической силы. В течение нескольких лет он проделывал это с женой и ребенком. И в случае последнего чаще всего ссылался на весьма необычные методы воспитания. - Что? Что ты сказал, щенок? – отец замечает отблески страха в карих глазах сына, но останавливаться не намерен. Еще один шаг назад, и Джонин прижимается каждым позвонком к прохладной поверхности входной двери. Сегодняшняя ссора обещает быть долгой и затяжной, так как раньше юноша не смел и слова в упрек отцу произнести. Но сейчас все само собой слетело с его уст. - Повтори! – мужчина цепляется кончиками пальцев за подбородок кареглазого, заставляя посмотреть на себя, но на это Кай лишь нервно дергает головой, от чего темно-каштановые пряди спадают его лоб. - Ты и так все слышал, - немного раздраженно отвечает Джонин. Подобное поведение отца начинает порядком надоедать Киму. Каждый раз, каждый чертов день он караулит его у дверей, дабы выплеснуть очередной ушат злости и недовольства. Кая не раз посещали мысли о том, что раз он так ненавистен родному отцу, то лучше было бы избавиться от него еще в младенчестве. Но он так не поступил. Из-за матери? Или надеялся слепить из мальчишки то, что будет угодно самому? Но уж точно не из большой любви к ребенку. Вероятнее всего, второе. Но Джонин не хотел быть кем угодно, он мечтает танцевать. И плевать, что на это скажет его семья. Парень и так терпел слишком долго. Видел слишком много того, что видеть не должен. Под выжидающий взгляд господина Кима кареглазый набирает в легкие больше воздуха и предпринимает попытку оттолкнуть его, дабы скорее проскользнуть в свою комнату. Но неожиданно встречается с сопротивлением со стороны отца, который буквально заталкивает сына в угол. - Осмелился руку на отца поднять, да? – звонкая пощечина оставляет ярко красный след на бронзовой коже Джонина. Ким непроизвольно прикасается прохладными кончиками пальцев к налитой кровью щеке и старается как можно чаще дышать, надеясь, что злость таким образом испарится. - Ничтожество, - коротко бросает парень, за что получает еще удар, после которого он ощущает солоноватый привкус на своей губе. Джонин не намерен отвечать тем же, ведь он ни за что не опуститься до уровня своего отца. Юноша просто вытерпит очередные нападки. Только сегодня. Но поступит ли так в следующий раз, Джонин уже не уверен. Кто знает, чем бы все закончилось, если бы жена господина Кима вовремя не проснулась, услышав громкий голос мужа, и не оттащила его от осевшего в углу сына. Определенно не обошлось бы только полученными мальчишкой несколькими ссадинами и рассеченной губой. У отца рука тяжелая, пусть он и не хотел причинять физическую боль своему ребенку. Мужчина окончательно опомнился лишь тогда, когда услышал, как за Джонином, быстро натянувшем кроссовки и подхватившем свой рюкзак, захлопнулась дверь.