***
Никто не видел, как мы поднимались наверх. В этом я уверен. К тому же, вечером единственная таверна столицы Скайрима слишком переполнена и шумна, чтобы посетители обратили внимание на удаляющуюся в спальни парочку. Имперец сам запер за собой двери, запер себя в комнате с собственным убийцей. Идеально-острое лезвие Бритвы разрезало плоть как горячее масло. Кровь хлынула из горла человека и ударила мне в лицо, заливая старый потертый ковер. Помню, как улыбался, удовлетворенно наблюдая за этим зрелищем. Проведя языком по губам, я почувствовал во рту солоновато-сладкий привкус людской крови. Еще большее удовольствие мне доставили звонкие монеты в моем кошельке. Все же я заслужил небольшую моральную компенсацию.***
Дверь заперта изнутри, мертвое тело, залитая кровью комната таверны. Для полноты картины мне оставалось лишь покинуть место преступления через окно. Стройному высокому эльфу, сведущему в магии, ничего не стоило бы спустится со второго этажа «Смеющейся крысы», защелкнув за собой окно, и оставить распутывать это загадочное убийство легионерам Туллия. Лишь бы только генерал не поручил это дело мне. Это было бы слишком. Но я не успел сделать и шага в сторону от трупа — меня окутала аура, которую мое тело изучило уже слишком хорошо. Это ощущение, словно ты тонешь в черных бесконечных водах, которые наполняют тебя знаниями, это чувство полного покоя и тишины… Я будто вновь очутился в королевском дворце моего родного Алинора, в библиотеке своего отца, что была в те годы моим святилищем. Думаю, это лишь естественно, что теперь моим убежищем стал план Владыки Знаний — Апокриф, бесконечная библиотека. — Вы пожелали меня видеть, милорд? — Иначе зачем мне было бы призывать тебя в свое царство, Довакин? — прозвучал в ответ низкий глубокий голос моего господина. Каждое произносимое даэдра слово отдавалось вибрацией в моем теле, приятно щекоча нервы. Однако, я все еще не привык к тому, что теперь голос владыки звучал не из окружающего пространства, а слетал с красивых губ. Хермеус Мора вновь стоял передо мной в той великолепной личине, что принял несколько недель назад, когда моему повелителю вздумалось на практике проверить зачем смертные занимаются сексом. Должен заметить, большая часть эксперимента не отразилась в моей памяти. Нелегко отдаваться столь могущественному существу. После того, как я потерял сознание, даэдра еще несколько часов использовал мое тело для своих нужд. Иногда меня терзают смутные сомнения, что Херма-Мора стал выпивать с Сангвином. Иначе я не знаю, как объяснить внезапный интерес моего господина к плотским утехам. — Почему ты отказался, Аранион? — вопрос демона застал меня врасплох. — О чем вы, владыка? — Почему ты не принял предложение того человека, Довакин? Разве не было бы тебе приятно лечь с ним в постель? — черные глаза не-эльфа горели искренним интересом. Воистину, нет создания любопытнее старины Моры. — Обычно ты не упускаешь возможности удовлетворить эту потребность. — Я альтмер. Лечь под человека — ниже моего достоинства. Демон стоял неподвижно, его лицо не выражало никаких эмоций, словно это была красивая маска. Он думал, анализировал информацию, сопоставлял факты. Хермеус Мора желал разгадать новую головоломку. Когда его рука поднялась и коснулась моего лица, я невольно вздрогнул. Красивая сильная ладонь с длинными тонкими пальцами гладила мою кожу и волосы неторопливо, запоминая ощущения, и, я уверен, даэдра поддавал каждое из них анализу. — Мягкий, теплый и гладкий, — наконец изрек демон. — Тебя приятно касаться, мой воин. Разденься для меня. Так, как ты это делаешь для своих мужчин. — Что?! — я сделал шаг назад, глупо, как это совершенно несвойственно моей расе, выпучив глаза на своего повелителя. — Разденься, — голос демона более не звучал обманчиво-ласково, черные глаза смотрели на меня в упор, давая понять, что назад дороги нет. Вот и попробуй объясни даэдрическому лорду, что ты не в настроении заниматься с ним любовью. Я продолжал стоять неподвижно и упрямо глядел в бездонные глаза Херма-Моры, высоко задрав подбородок. Я же чистокровный альтмер, Ситис бы его побрал! Я сын короля! Со мной просто нельзя так. Рука, что мгновение назад гладила мои волосы, сжалась на затылке в кулак. Однако, Властелин Неведомого тут же отпустил меня, одарив снисходительным взглядом. — Возможно, дело вновь в моем облике. Так тебе будет более комфортно служить мне, Довакин? Непринужденное движение руки и я с криком отпрянул в сторону, едва не сбив со щупалец проплывающего мимо искателя. Передо мной стоял Айкантар, мой законный супруг. Видеть лишь пустоту и безразличие в его золотых глазах и полное отсутствие эмоций на любимом лице было действительно страшно. — Нет? — вновь прозвучал голос Хермеуса Моры, исходящий из губ, которые я так любил целовать. — Тогда как насчет этого? Айкантар исчез. Его место занял другой хорошо знакомый мне эльф. Хитрый прищур зеленых глаз, длинные волосы с серебряным отливом, завитые у самых кончиков в локоны, широкие плечи и сильные руки. Не хватало лишь жеманной улыбки. Я смотрел на мужчину, который лишил меня невинности в библиотеке моего отца на моем же излюбленном канапе. Откуда было молодому герцогу знать, что смазливый придворный менестрель в действительности является внебрачным сыном короля? Ох и влетело же мне тогда от старшего брата… Я все еще смотрел на своего повелителя с настороженностью, не до конца понимая к чему он меня толкал. — Ах, да, — изрек он наконец. В очередной раз мой взгляд был пойман парой холодных глаз. — Я знаю, какая личина придется тебе по вкусу. Я понимаю, что даэдра все это время лишь играл со мной, копаясь в моих воспоминаниях и внимательно следя за реакцией на каждый новый «фокус». Хермеус Мора все еще продолжал изучать меня, искал сильные и слабые стороны. Что же. Чтобы изучить Мирака у демона было около двух тысяч лет. Я же провел под покровительством своего принца два года. К такому я не был готов. Я не был готов вновь встретиться лицом к лицу с тем, кого любил до сумасшествия. И кого же сам и убил. Вновь увидеть его, стоящим передо мной во плоти, созерцающим меня свысока этими апельсиновыми глазами, которые словно выслеживали все мои желания, пороки и слабости, чтобы затем их против меня и использовать. Ах, Анкано… Мой Анкано… Скольких я убил, скольких покалечил, скольким разрушил жизнь. Но лишь по тебе скорблю до сих пор и не могу простить себе твоей смерти. А ведь именно ты ее действительно заслужил. Но я каждый раз продолжаю спрашивать себя, могло ли все сложиться иначе.***
Я первый обвил руками шею любовника и запечатал его губы жадным поцелуем. Как же мне этого не хватало… Этих мягких всегда идеально уложенных волос, красиво очерченных плеч, изящных, но сильных и умелых рук мага на моей спине и бедрах, ухоженных ногтей, что без сожаления впивались в нежную тонкую кожу, оставляя кровавые следы. Я всласть расцеловывал прекрасное лицо с тонкими чисто-альтмерскими чертами и губы, вкус которых до сих пор помнил. Демон был требователен. Я попытался снять с него одежду, чтобы наконец коснуться золотистой кожи и проверить действительно ли она все такая же теплая, но мои руки были перехвачены. — Разденься. Медленно, — вновь услышал я голос Херма-Моры. И это была не просьба. Даэдра стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за мной с не читаемым выражением лица. Я избавлялся от доспехов не спеша, как он и хотел, соблазнительно выгибая спину, приглашающе расставляя длинные ноги и перебирая пальцами роскошную шевелюру цвета расплавленного эбонита. Анкано любил касаться моих волос. На красивом эльфийском лице не дрогнул ни один мускул и у меня невольно возникло чувство дежавю. Когда-то я точно так же стоял перед советником архимага и снимал с себя одеяния ученика Винтерхолдской коллегии. Тогда глаза талморца также бесстрастно следили за моими стараниями. Свое желание старший эльф демонстрировал мне позже, когда вжимал в матрас своей кровати. Анкано любил острые ощущения. Он не брезговал и прижать меня к колоне в Зале Стихий, задрать мою мантию и отыметь прямо среди белого дня. Вот и сейчас я был прижат к ветхой книжной полке, полной старинных фолиантов, настолько древних, что страницы книг рассыпались от легкого прикосновения. Моя голая спина терлась о корешки книг пока член демона двигался внутри меня, его горячее дыхание обжигало мое лицо и шею. Движения даэдра в точности повторяли действия Анкано. Его ладони разводили в стороны мои ягодицы, одновременно поддерживая меня под задницу и насаживая на твердый налитый кровью орган, пока я крепко обнимал эльфа руками за шею и ногами сжимал его талию. Его тело было таким же восхитительно идеальным, как и тело моего давнишнего возлюбленного, что упрямо отказывался покидать мои сны. Но все же все было не так. Не было запаха дорогих духов, привезенных с островов Саммерсет. Зарываясь лицом в золотистые волосы, я не чувствовал благоухания масел, с помощью которых эльф укладывал волосы. Нет, не мой Анкано… Член демона задел наконец особенно чувствительную точку внутри моего тела и я закричал одновременно от удовольствия и от боли, слезы текли по моим щекам. В порыве не то гнева, не то страсти, я рычал по-волчьи и полосовал спину Хермеуса Моры когтями оборотня. Лишь копия. Твой Анкано мертв, Аранион. Ты сам убил его.***
— Йордис, сейчас же вскипяти воды и наполни ванну! — услышал я голос Айкантара, едва успев переступить порог поместья «Высокий шпиль». — Великий Магнус, Аранион, что с тобой случилось? Мутным зрением я видел лишь отблескивающие в свете свечей золотистые глаза мужа, что смотрели на меня с волнением. Йордис хлопотала на кухне, причитая о том «кто же мог такое сотворить». Правду говоря, большая часть встречи с моим принцем вновь не отложилась в памяти. На этот раз я очнулся на залитом имперской кровью полу таверны «Смеющаяся крыса». Я не знал, что ответить и лишь сгреб хрупкую фигуру Айкантара в объятия. Вскоре я был раздет и усажен в деревянную ванну, наполненную горячей водой. Айкантар молчал долго. Для кого-то столь любопытного даже удивительно долго. — Ты не расскажешь, что случилось? — прозвучал тихо его голос пока муж чистой тряпицей намыливал мое тело. — Нет, — на большее меня не хватило. — Это были люди? Братья Бури? — Нет. Я был в Апокрифе, — ответил я, понимая, что должен дать любимому хоть какое-то объяснение. Мой двемеровед кивнул в ответ с пониманием, сжав мою ладонь в своей, и я уткнулся мокрой головой ему в плечо. Видит Ауриэль, я не заслужил его любви. Утром меня вызвали в Мрачный замок. Генерал поручил расследование убийства богатого имперского торговца «своему лучшему офицеру». То есть мне. Воистину, у богов интересное чувство юмора.