chinese doll.

- Добрый день, господин, добро пожаловать в дом китайских кукол... - Здравствуй, Су, - ухмыльнулся Чанель, когда дверь за ним закрылась. Он вдохнул ароматы масла и свечей, тихая музыка, смех и томные стоны будоражили воображение. Поправив дорогой костюм, он перевел взгляд на юношу, что встретил его - тот был одет в строгие черные брюки и рубашку, застегнутую на все пуговицы. Лишь слегка подведенные глаза и губы сердечком делали Кенсу невинной «жертвой» клуба. Но мало кто знал, что хост — истинный дьявол в постели. И эта его аскетичность и строгость всегда казались Паку безумно возбуждающими — он не раз предлагал парню деньги за ночь, но получал вежливый отказ, который лишь заставлял хотеть его еще больше. - Господин Цаньле, - с радостной улыбкой подошел к мужчине Кенсу, на бейдже которого значилось «Цинчжу». Он взял его за руки и повел за собой к стойке, занося его имя в список гостей дома, - Мы как и всегда рады видеть вас. Чем нам порадовать нашего дорогого друга и покровителя сегодня? Чего бы вы хотели? - Снять с тебя эти тряпки и выдрать у ближайшей стены, - прищурился Пак, опираясь на локти на стойку, но все еще нависая над Су. Тот скромно улыбнулся, прищурив глаза. - Наши куклы доставят вам больше удовольствия, господин. Я всего лишь скромный администратор... И мы уже говорили об этом. - Ну какой ты скучный... Тебе бы понравилось, - Чанель расстегнул ворот рубашки, закуривая. Застенчиво опуская глаза, хост лишь покачал головой и мужчина недовольно цыкнул, - В таком случае я хочу двух твоих самых лучших кукол. - Вы хотите оттрахать их обеих? - когда Су своими невинными губками говорил что-то грубое, Паку хотелось рычать. - Я очень люблю смотреть, Цинчжу, - протянув руку, мужчина заправил прядь волос за ухо юноши и провел подушечками пальцев по шее, с восторгом ощущая ее мягкость. - Поэтому подбери мне тех, кто заставит меня сойти с ума. - Любой каприз, господин Цаньле... Но деньги вперед, - убирая руку Чанеля и легко царапая коготками его запястье, Кенсу провел языком по губам, а после, получив толстую стопку хрустящих купюр, промурлыкал, - Пойдемте со мной. Выйдя из за стойки, Кенсу поклонился Чанелю и повел его за собой. В общем зале, где на мягких диванах прекрасные юноши развлекали клиентов разговорами и пением, было слишком шумно, а Пак не любил толпу. Он выбирал лишь лучших кукол, то есть тех, кого прятали от посторонних глаз, окутывая в шелк китайских платьев лишь за очень большие деньги. Тех, кто был настоящим сокровищем этого дома с ароматами свечей и вожделения. - Сюда, господин, - Кенсу осторожно отворил раздвижную дверь, и они оказались в комнате, расписанной диковинными цветами. На полу, на циновках сидели куклы, одну из которых Чанель уже знал. Байсянь был его любимчиком, если можно так назвать парня, с которым ты провел три ночи. Лукаво подведенные глаза и пальцы, восхищающие своей изящностью...и силой, с которой они могли доводить до криков удовольствия. Юноша пел, прикрыв глаза, в то время как другой парнишка осторожно перебирал струны цисяньциня. Черное китайское платье с разрезами до молочных бедер, которые обтягивали тонкие чулки и искусным узором кружев, светлые волосы, стянутые в пучок. Их украшала цзань — особая шпилька с драгоценными камнями. Он казался не столь хрупким, как Байсянь, в нем чувствовалась сила и уверенность... И Чанелю это понравилось. Он понял, что именно этот мальчишка «поведет» этой ночью. Распахнув глаза, что могли испугать своей красотой, он повернулся к вошедшим и, мягко приглушив струны, поднялся. Байсянь незамедлительно последовал его примеру. - Добрый вечер, господин... - Какую куклу вы предпочтете для столь чарующей ночи? - Обеих, - хрипло пробормотал Чанель. - О.. Обеих? - парни удивленно переглянулись, почти идентично приподнимая бровь. Цинчжу подошел к блондину и пригладил его волосы: - Хань, это господин Цаньле. Будь с ним ласков. - Хорошо, гэгэ, - кивнул юноша, улыбаясь, но хост продолжил: - Наш гость желает посмотреть на вас. На вас двоих. Не подведите наш дом. - Как... Как скажешь, Цинчжу, - румянец на щеках Байсяня был очень в тон его алого платья. Он взволнованно посмотрел на Ханя и Чанель вспомнил, как однажды разговорился со своей любимой куклой и узнал о том, что у нее в доме есть очень близкий друг, почти брат. Видимо, Хань и был им. И теперь они должны были провести ночь вместе, чтобы ублажить дорогого клиента. И это могло сломать то, что между ними было. Чанель кашлянул, подумав все отменить, но Хань шагнул к другу и взял его за руку, переплетая пальцы. - Вы останетесь довольны нами, господин... Будто впитав уверенность юноши, Байсянь улыбнулся той озорной улыбкой, что так любил Пак: - Не зря же мы — лучшие куклы этого дома. Они поманили мужчину за собой в другую комнату, уже в западном стиле. Чанель с наслаждением утонул в огромном кожаном кресле. В полумраке комнаты, освещенной лишь ярким лунным светом, он видел, как Байсянь медленно присел на кровать, а Хань с улыбкой развел коленом его ноги, нависая над мальчишкой. Он наклонился к самому его лицу и прижался лбом ко лбу, спросив едва слышно: - Ты точно не против? - Нет... Это ведь мой Хань... - выдохнул Байсянь, подаваясь вперед и немного неловко касаясь губами губ друга. Тот вздрогнул, но осторожно обнял его лицо ладонями, углубляя поцелуй. Влажные губы и переплетенные языки, первые томные стоны и учащенное дыхание. Хань сжал губу другой куклы зубами, игриво рыкнув, а потом заставил его отклониться и опереться на локти. Облизнувшись, он провел кончиками пальцев по стройным ногам, задирая алое платье до самых бедер. Пак возбужденно сжал пальцами подлокотники: на Сяне были одеты белые чулки, а трусики обтягивали член, начинавший набухать. Блондин наклонился, обхватывая напряженный сосок любовника через шелковую ткань и играя с ним языком, оттягивая зубами и заставляя Байсяня всхлипывать, в смущении сдвигать колени. - Ты горишь... И им так нравится, что я их трогаю, правда, Байсянь? - прищурился «ведущий» этой партии, резко сжимая другой сосок пальцами. - Да... Да... Они у меня такие чувствительные... - проскулил юноша и Пак вспомнил, что мальчишка и впрямь тек от подобных ласк, когда они были вместе. Хань настойчиво раздвинул ноги любовника и наклонился, ведя языком по обнаженной коже у края чулка. Он не хотел признаваться себе, но он всегда мечтал, что Байсянь когда-нибудь окажется под ним. Такой тяжело дышащий, нежный и мокрый. Его лучший друг, его брат, все его существо сейчас плавилось и горело от его пальцев, наслаждаясь каждым мигом их близости. Уже давно безнадежно влюбленный, Хань чувствовал, что эта ночь изменит очень многое. А потому он ухмыльнулся, шепнув: - Тебе приятно? - О Боже, сейчас не время для этого... Да, да... - Хань покрывал поцелуями низ живота Байсяня, слегка дул на влажную от смазки головку, что показалась над резинкой трусиков, и Сянь таял, чувствуя, как все тело напрягается и желает большего. Влажные губы касались его кожи, а умелый язык выводил такое, что закраснелись бы даже демоны. Его лучший друг, его брат, тот, кто был для него всем — светом, воздухом... Тот, кого он и представить не мог таким жаждущим, таким голодным, таким умелым, черт возьми... Он заставлял его сходить с ума. И Байсянь никогда не думал, что почувствовав, как Хань стягивает с него трусики, он будет готов застонать и начать молить скорее взять его. Но Хань не торопился. Медленно, чертовски медленно он стягивал их с ног Бэкхена, будто боясь, что тот еще может засомневаться. Он глянул на господина, но тот лишь тяжело дышал, наблюдая за мальчишками, а Сянь не возражал. А потому парень отбросил их в сторону и ухмыльнулся: - Ты прекрасен... - наклонившись, он дразняще лизнул головку набухшего члена любовника, - Такой мокрый... А твоя попка пульсирует, желает, чтобы ее оттрахали так, чтобы она не могла закрыться, чтобы она была залита спермой... - Хань... - заскулил мальчишка, ерзая. Он уже чувствовал, что течет, что горит и хочет. И пусть все еще было легкое волнение от того, что он не знал, как изменятся их отношения после, этот парень был для него всем. И сейчас он мог быть еще ближе, проникнуть не только в душу, но и в его тело, что так мечтало об этом... - Но вначале тебе придется поработать своими чудесными пальчиками, - его голос был хрипловатым, а язык постоянно скользил по губам. И глядя в темные, глубокие глаза Байсянь понял, что будь, что будет. Они хотели этого. Они нуждались друг в друге. Хань ухмыльнулся и, глядя прямо на Чанеля, соблазнительно приподнял края своего платья, вынуждая мужчину зарычать и сжать себя между ног. Хань приспустил трусики, что больше не скрывали его возбуждения и, приблизившись к Сяню, почти сел к нему на грудь. Возбужденный до предела, мальчишка сразу же обхватил пальцами основание его члена, быстро надрачивая, а губы сомкнул на головке, поневоле застонав. Хань выгнулся, вынуждая его принять в рот глубже, и это заставило Сяня заерзать сильнее, похотливо разводя ноги и чуть приподнимая бедра, уже полностью влажные от его соков. Хань смотрел, как его мальчик глубоко и жадно заглатывает, как ласкает член языком, а его волшебные пальчики сжимают яйца, чуть их оттягивая, и понимал, что должен сдержаться... Он не мог оттрахать Сяня в рот сейчас, это было бы слишком эгоистично. А потому он осторожно отстранился и рыкнул ему в лицо, почти не узнав свой голос, искаженный похотью: - На колени. Едва не кончив от столь властного и голодного Ханя, Байсянь покорно кивнул и встал на колени лицом к их гостю, после чего резко пригнулся, прижимаясь грудью к кровати и отставляя попку. - Скорее... Пожалуйста... - он ввел в себя сразу два пальца, жестко сгибая их внутри и вскрикивая. - Оттрахай меня... Залей меня спермой... Хааань... Я хочу кричать, хочу... Чтобы ты выдрал своего Сяня, ну же... - мальчишка скулил и разводил ягодицы, сходя с ума. Зарычав, Хань приставил головку к растянутому входу и, резко схватив мальчишку за бедра, насадил на себя, заставляя изогнуться с протяжным хриплым стоном, полным вожделения. Чанель жадно ловил взглядом каждый миг их единения и думал, что эти куклы не зря считаются лучшими. Они могли убить удовольствием и это была бы лучшая смерть на свете. Его член отчаянно нуждался в ласке, а брюки уже были мокрыми спереди... Но Чанель лишь слегка сжимал себя между ног, чтобы не кончить раньше времени, глядя на двух прекрасных китайских кукол в шелковых платьях. Хань двигался так медленно, что Байсянь царапал постель и хныкал, но сильные руки не давали ему насадиться. Нет. Медленно, тягуче, Хань заставлял любовника сгорать. Заставлял молить, облизываться и кусать губы: - Ну пожалуйста... Этого слишком мало... - И чего же ты хочешь? - хмыкнул Хань, резко подаваясь вперед и входя в любовника до самого основания. Байсянь закричал, пытаясь поймать губами воздух. А потом начал бормотать, хрипло постанывая: - Умоляю... Оттрахай меня... Моя попка так хочет твоего члена.., Чтобы ты драл ее, нещадно, раздирая, чтобы ты был глубоко, чтобы имел меня, как свою сучку... - Мой Байсянь знает такие плохие слова, как нехорошо, - сильная ладонь опустилась на ягодицы и юноша взвизгнул, едва не плача от желания. - Хань... Хань... Мой... Хань... Пожалуйста... Сделай меня своим... Заставь меня кричать... - Уже лучше, - промурлыкал юноша, резко надавливая на поясницу любовника и заставляя его прогнуться сильнее. Он вышел почти полностью и вошел сразу до конца. И начал двигаться так быстро и сильно, что Сянь лишь подвывал и царапал постель, его голос срывался от стонов и он изо всех сил подавался попкой на член любовника. Хань наклонился, покрывая поцелуями его шею и плечи, и чуть изменил угол проникновения, отчего Байсянь закричал, прокусывая губу. Они сходили с ума, не в силах насытиться друг другом, но возбуждение было слишком сильным для них двоих. Резко дернув мальчишку за волосы, Хань потянул его на себя. Он сел и насадил Сяня на свой член спиной к себе, тут же сжимая пальцами набухшие соски сквозь платье. Волосы Байсяня липли к шее, он беспрестанно стонал, сжимая член Ханя в себе, но вдруг резко изогнулся и Чанель зарычал, когда он стал кончать, даже не притрагиваясь к себе. Его сперма испачкала его одежду и чулки, а он откинул голову, простанывая что-то по-китайски. Хань зарычал, кусая любовника за плечо и замер, зажмурившись и тяжело дыша от сжигающего его удовольствия. Пак резко поднялся и, схватив Сяня за волосы, вогнал член ему в рот, наслаждаясь умелой лаской губ и видом того, как Хань, лукаво улыбаясь, что-то шепчет ему на ухо, дразня языком и сжимая мочку. Не в силах сдержаться, Чанель направил свой член уже в рот Ханя. Тот стянул с головки кожицу, лаская уздечку тугим языком, а потом резко отстранился. Байсянь обхватил член гостя своими восхитительными пальцами и Пак зарычал, уже через полминуты ласки изливаясь в открытый ротик блондина, который тут же притянул к себе Сяня, делясь с ним спермой их господина. Пак завороженно наблюдал за этим извращенным и возбуждающим поцелуем, а потом безмолвно привел в порядок одежду и вышел из комнаты. Хань осторожно вышел из любовника и уложил его на постель, вытирая с его кожи и одежды последствия их страсти. Байсянь зажмурился, взволнованно покусывая губу и не зная, что сказать. Они перешли ту грань, что была между ними, причем не сами, а по заказу клиента... Но почему-то это казалось таким..правильным. Будто бы так и нужно было. Будто бы они сделали то, чего боялись, чего хотели уже давно. - Ты в порядке? - шепнул Хань, выплетая из русых волос шпильки и зарываясь в них пальцами, мягко массируя голову. Сянь мгновенно растаял, чувствуя, ка нега наполняет все тело. - Мне так хорошо... - признался он, - Я... Я не знаю, что теперь говорить тебе... Теперь, когда мы... - Ты кричал, что любишь меня, Байсянь, - нависнув над мальчишкой, прошептал блондин. - Ты любишь меня? - Да... Больше всех люблю, - серьезно ответил он, а потом коснулся пальцами щек любовника, - А... - Wo ye ai ni. Они целовались долго и мучительно нежно. Столь мучительно, что страсть разгоралась вновь тугим и сжигающим все на своем пути вихрем, заставляя двух самых прекрасных китайских кукол забыть, как дышать. Хань пробормотал: - Выдержишь еще? - Спрашиваешь, - прохрипел Байсянь, - Да я заколю тебя шпилькой, если ты немедленно меня не трахнешь! - Слушаюсь и повинуюсь, - ухмыльнулся Хань, резко спускаясь вниз и проникая в растраханную и залитую спермой попку своего мальчика языком. - Вы так быстро, - удивился Кенсу, когда Чанель вышел из полумрака в главный зал и подошел к стойке, - Вы чем-то недовольны? - Нет, малыш, я просто думаю, что им нужно побыть наедине. После того, что было. Глаза Цинчжу вспыхнули любопытством, но потом он понимающе улыбнулся. - Вы ведь поняли, что я все подстроил, правда, господин Цаньле? - Я не слепой, знаешь ли, - засмеялся мужчина, прищурившись, - И прекрасно вижу, что между ними что-то есть. Маленький сводник. Да ты должен мне свидание! Чанель оперся на стойку, нависая над Су. Тот внимательно смотрел на него несколько секунд, а потом улыбнулся, написав на бумажке свой номер и вложив его в широкую ладонь. Впрочем, Пак тут же перехватил его руку, касаясь губами пальцев и заставляя смущенно заулыбаться и податься вперед. - Вечер со мной, Цаньле, будет стоить тебе целое состояние, - шепнул он на ухо мужчине, слегка касаясь нежной кожи под ним губами. Чанель хрипло рыкнул и довольно улыбнулся, переплетая их пальцы. - Знаешь, я тут подумал... Ради тебя, малыш, я готов потерять все.