Возвращайся скорее домой

Каждый день — вереница государственных дел, сплошная нервотрепка и куча обязательств. Каждое утро — совещание с Советом Старейшин, выслушивание их наставлений и отчетов АНБУ. Каждый отчет — проверка собственной выдержки и лицемерие, когда сердце тоненько ноет от длительной тоски и обреченно замирает, утешаясь в неизвестности. Пока Джирайя путешествует, в душе тлеет хрупкая надежда на несбыточную мечту. И эта мечта — одна из причин просыпаться по утрам, пусть даже иногда в рабочем кресле. Отпустив АНБУ, Цунаде, как обычно, подходит к окну: перед ней раскидывается панорама ее родной деревни, утопающей в вечнозеленой листве. Вокруг кипит жизнь, за которую она несет ответственность. Нет-нет, но взгляд задержится на новой постройке, а память подсунет воспоминание о стареньком сарайчике до нее. Вон те мужчины когда-то были сопливыми сорванцами, а сейчас уже уважаемые дзенины. Но чаще перед глазами предстает абсолютно другая картина: он, в сопровождении отряда АНБУ, неторопливо идет от главных ворот, все так же высоко держа голову. Его прямая осанка, несмотря на нанесенные увечья и почти нулевую чакру, видна издалека, как и бессменная ухмылка на тонких губах. Совет Старейшин прикажет судить по всей строгости, а Цунаде наконец-то вздохнет с облегчением, потому что он дома. Уставший, измученный, но для нее все такой же друг и верный соратник — та самая веха, которую сложно отпустить. Останется только вернуть в деревню Джирайю — и наконец-то наступит привычная стабильность. Она закусывает губу. Придется здорово поломать голову, чтобы смягчить приговор, ведь предательство хуже всех прегрешений — такое не прощают. Но «гений», «легендарный саннин» не просто звуки. И Анко, и Тензо тому подтверждение — единственное, что осталось в деревне после его исчезновения, помимо рассказов о совместных подвигах и людских сплетен. Улыбка касается губ Цунаде. Их ученики — отдельный повод для гордости. И Наруто, и Сакура, и Анко — те, кого они с гордостью могли бы назвать своими детьми. Значит, все-таки они прожили не зря. В кабинет почти неслышно заходит Шизуне — и рабочий день продолжается. *** — Орочимару мертв. В кабинете повисает звенящая тишина. Присутствующие замирают и задерживают дыхание — все оказалось слишком просто и неожиданно. Сердце словно сжимает холодная рука, а потом резко дергает вниз. — Его убил Саске Учиха. АНБУ ждет дальнейших распоряжений, а Цунаде только крепче переплетает пальцы и поджимает губы. Произошло то, чего она больше всего боялась. И только закаленная годами выдержка не позволяет уронить лицо: она все еще Хокаге. Позже, когда все расходятся, Цунаде позволяет себе небольшую душевную слабость. После второй бутылочки саке она приглушает в кабинете свет и снова подходит к окну. «Возвращайся скорее домой…» — бессвязно шепчет она, вглядываясь вдаль. Но по главной дороге больше никто не идет, только ночные сумерки плотным полотном оседают на деревню. Цунаде зажмуривается и прислоняется лбом к прохладному стеклу. Внутри все мучительно переворачивается. Хочется пару раз ударить кулаком в стену, чтобы выплеснуть наружу отчаяние и тупую боль потери. Она думала, что после смерти Дана и Наваки больше не сможет испытывать такие чувства, но… «Если бы у меня был парень, то я бы выбрала Орочимару!» Смешные детские воспоминания: привязанный к столбу Джирайя, отобранные колокольчики и растерянный он, смотрящий на мир большими глазами. Но больше всего не хватает его уверенности и твердого плеча. Как в то время, когда разменивая сотни километров, они проходили деревни, стирая границы между странами. Проливали свою и чужую кровь, испытывали на себе все тяготы войны, ночуя в неприглядных условиях, и при этом умудрялись сохранять разум. И все же вымотанные, перекачивающие чакру друг у друга, дошли до конца и одержали победу. Даже последняя стычка больше не казалась серьезной — так, встреча бывших сокомандников, решивших тряхнуть стариной. А сейчас — одна из опор рухнула. Цунаде шумно вздыхает — саке расслабляет тело и туманит разум. Безумно хочется отбросить все лишнее и сделать так, чтобы перестали болеть душевные раны. Она открывает глаза и вздрагивает — на мгновение в отражении видятся знакомый змеиный прищур, насмешливая улыбка и длинные черные волосы поверх зеленого жилета. Она прячет лицо в ладонях — кажется, эти демоны еще долго не отпустят.