Из монастыря в Хогвартс или жизнеописания пятнадцатилетней послушницы.

На следующее утро я устало потащилась завтракать и, не успев выйти из комнаты, узрела останки вчерашних баталий. Ранее солнце заглядывало в окна, отбрасывая в коридор прохладные тени. За окном ветерок колыхал трепещущие ветви кустарников. В воздухе витал запашок гари. В дневном свете обстановка выглядела несколько экзотично: в середине гигантского черного пятна из сажи, растянувшегося по стене и полу, сияла, как новенькая, Снейповская дверь. Я немного постояла, пытаясь навеки запечатлеть в памяти представшую моему взору картину. Решив зря не терять времени, я вернулась в свои покои и, полистав учебник, нашла заклинание удаления грязи. Через двадцать минут выкрутасов с палочкой, стену можно было назвать относительно чистой. Вообще то я и не надеялась, что Снейп не спалит меня, однако мне хотелось, чтобы исчезновение выглядело более-менее изящно и загадочно. Хотя бы на первый взгляд. Вдруг, повинуясь смутной догадке, я снова нацелила палочку на дверь: - Алохомора! Щелкнул замок. Дверь медленно отворилась. Я в ужасе огляделась по сторонам. Ни души. Значит, заклинание Репаро действует не восстанавливая части, а создавая идентичные копии утраченных! Возможно, у предметов есть некая память на окружающую обстановку, предметы и личностей, соприкасающихся с ними. Таким образом, дверь до регенерации и после - это две разные двери! Борясь с желанием заглянуть в кабинет профессора, я захлопнула дверь. Нельзя было столь сильно рисковать, не удостоверившись, что Снейп отсутствует. Хотя что-то подсказывало, что даже за столь страшный проступок, как проникновение в покои преподавателя, никто не выпрет меня из школы. Так уж складывалась ситуация: со мной подозрительно много нянчились. Я еще раз проверила сумку: папка была на месте, с предварительно заколдованной под тетрадь обложкой. Я так и не успела ее изучить, до глубокой ночи просидев за уроками. Просто мне не особо хотелось, чтобы некто в черной мантии - может, вы с ним знакомы - в отместку захапал ее обратно. Поэтому пришлось тащить документы с собой. Вообще то я не была большой поклонницей учебы, а в монастыре так вообще, получала самые ужасные оценки в классе. Просто я хотела получить высший бал назло Стерве-Минерве и остальной шайке преподавателей. Надо ж было как-то повышать свой авторитет. Войдя в Большой зал, первым делом я глянула на преподавательский стол - и, о да!, - великий и ужасный Снейп сидел на своем месте, мрачно ковыряя запеканку. Выглядел он еще хуже, чем в тот день, когда мы встречались последний раз: под глазами залегли синяки, напряженное выражение лица говорило о крайней степени раздраженности, а вся его фигура буквально источала ауру ненависти и мрачной скорби. Если столь жизнерадостное настроение было для него нормой, то бывшему пожирателю смерти стойло отдать дань уважения просто за то, что тот, сдерживая свои инстинкты, за годы преподавания так и не прикончил ни одного ученика. Спокойно поздоровавшись с учительским составом, я прошла к своему месту за столом. Рефлекторно задерживая дыхание, я аккуратно присела на краешек своего стула так, словно в сантиметре от меня стояла китайская ваза. Буквально чувствуя исходящие от профессора флюиды отвращение ко всему сущему, осторожно принялась за еду. Он никак не отреагировал на мое появление. Я с опаской поглядывала на него. Все трапезу Снейп молчал, не вступая в общий диалог стола. Да и преподы, видимо, зная о нездоровых перепадах настроения зельевара, колеблющимся от просто дерьмового, до фатально отвратного, особо до него не доебывались. И как он до сих пор не повесился? Ну или не выпил яду, что в его случае актуальней. Я не хотела к нему лезть, правда. Но повинуясь странному порыву, я с натужным весельем произнесла: - Парень, мне кажется, или ты давно от оттягивался? Он посмотрел на меня так, как будто хотел прописать с локтя. Похуй на палочку. Хук справа - и я бы надолго запомнила это утро. Его аура ненависти стала чуть ли не осязаемой и искрившейся от высоковольтного напряжения. - У вас есть какое-нибудь хобби? Или девушка? Я вот, например, рисую. Девушка у меня, правда, тоже была, пока из приюта не похитили. Вообще-то за все время я только сейчас о ней вспомнила... Неужели это была не любовь? Я корчила из себя дурочку. Не знаю, зачем. Наверное, потому что мне было приятно наблюдать, как лицо зельевара постепенно принимает землисто-зеленый оттенок. Я впервые наблюдала феномен, когда от из без того бледного лица, могло еще что-то там отхлынуть. Как бы он не умер. Решив то ли добить его, то ли подарить бедняге немного тепла и ласки, я доверительным жестом, как психолог, положила руку на его холодную ладонь. Его реакция была схожа с той, как если бы вместо руки к нему прислонили раскаленную кочергу - он отдернулся так, что едва не уронил, звякнувшую об стакан вилку. Преподы замолкли и покосились в нашу сторону. Северус выглядел, как психбольной. Он вскочил на ноги и со страшным лицом сдавленно произнес: - Вон отсюда, мисс Броуди. Я ошарашено пялилась на него. Рука со стаканом сока повисла в воздухе. Он что, девственник?! Учителя, по ходу, не просекшие, что произошло, неодобрительно посматривали на меня. Время будто остановилось. Все молчали. За окном укала кукушка. В лучах солнца сверкали пылинки. Атмосфера была накалена до предела. Я поставила стакан. Безумно почерневшие глаза Снейпа блестели. Губы напряжены, слегка подрагивая в уголке. На переносице собралась складка. Весь его образ давил морально. Я посмотрела на остальной состав. Макгонагал пялилась с откровенной неприязнью, перестав жевать. Никто не отрывал от меня взгляда. И тогда и подумала, что мне пиздец. Серьезно. - Ну че вы все, а?... - захотелось плакать. Пора было паковать чемоданы. Сказка закончилась на третий день. В конце концов, я сама себе все изгадила. Я вообще всегда порчу себе жизнь. Я встала из за стола, схватила сумку и выбежала из зала. В коридоре гулко отзывался топот моих бегущих ног. По щекам катились дурацкие слезы. Я пыталась остановить предателей, но они никак не хотели слушаться, и от этого я злилась еще больше. Туман застлал мои глаза, я завернула за угол и с силой влетела в какого-то человека. Из-за слез я не могла толком его разглядеть. Я пыталась вывернуться и свалить, но человек удерживал меня, не давая прохода. В голове мелькнула, мигом исчезнув, мысль, что я угодила прямо в лапы вчерашнему синяку с котярой. Но это был не он. Тогда кто же? Пересиливая собственный стыд, я, утирая кулаком слезы, подняла голову. Передо мной стоял ни кто иной, как Дамблдор. Я узнала его по фото: на нем была лиловая мантия, белоснежная борода спускалась по животу, а на носу покоились очки-половинки. Лукавыми глазами он смотрел на меня поверх очков. Скорее всего, он еще не в курсе о происшедшем в столовой. Это могло пойти мне на пользу. - Почему ты плачешь, Адель? Тебя кто-то обидел? - заглядывая мне в глаза, он обратился так, как обращаются к ребенку. Нет, я обидела. Профессора Снейпа. Меня неприятно поразила эта внезапная мысль. - Не сказать, что бы очень... Просто произошел странный инцидент: Северус был злым, я с ним заговорила, и он выгнал меня из Большого зала. Ну да, так все и было. И никакого вранья. Директор мягко улыбнулся и положил руку мне на плечо: - Поднимемся ко мне в кабинет, - кажется, примерно с такой фразы обычно происходит завязка в пореве типа "Учитель отмел сисястую школьницу" или "Накачанный препод наказывает плохую студентку". Мы уселись по разные стороны его письменного стола, на котором тут же появились чашки с горячим чаем и ваза с конфетами. Я огляделась. Кабинет поражал воображение изобилием в нем разнообразных волшебных предметов. Стены были завешаны портретами, изображавшими каких-то стариканов, которые с нескрываемым любопытством пялились на меня. Опять. Если не считать этих престарелых ублюдков, то в комнате было даже уютно: приятную атмосферу создавали стоящие напротив незажженного камина кресла; мягкий ковер на полу, стеллажи, заваленные старенькими книжками и клетка с прикорнувшей птичкой. Кстати, птичка была не совсем обычная: огненно-красное оперение чудно переливалось, а длинный павлиний хвост, словно пламя, сверкал и играл красками. - Удивительные птицы - фениксы, - проследив за моим взором, произнес Дамблдор. - Его зовут Фоукс. Они могут переносить огромную тяжесть, а их слезы обладают целебным действием. Он мне что, зубы заговаривает? - Ведь вы не за этим меня сюда привели, да? - спросила я. Дамблдор вместе сложил кончики пальцев и внимательно посмотрел на них: - Вы способная ученица. Преподаватели меня уже проинформировали. Вы же знаете, что достаточно умны. Чаю? Это вообще ни для кого не секрет. Может быть, только для дураков. А вот от чая бы я не отказалась. - Спасибо. Я возьму конфетку? - потянулись я к вазе. Он улыбнулся: -Конечно, дитя мое. Только осторожнее, это Берти Боттс - конфеты с самым неожиданным вкусом. Я кинула в рот черную конфетку. Пожевала. Вкус напоминал холодные макароны. Директор тоже взял одну. Он слегка поморщился: -Красный перец. Вечно мне с ними не везет. Все-таки, это не лучшее угощение к чаю, - с этими словами на столе появилась еще одна вазочка, но уже наполненная шоколадными печеньями. - Отличный выбор, - заметила я, откусывая кусочек от коричневого квадратика. Он отхлебнул чай. Помолчали. Казалось, директор задумался. - Я знаю, что монастырский приют был не самым лучшим для тебя местом... Но там непослушную Броуди хотя бы могли усмирить, не так ли? - он заговорщически улыбнулся. Я ощетинилась: -Ничего они меня не усмиряли. Я могу влиять на маглов, заставляя их делать то, что я хочу. Еще я умею читать их мысли. Хотя, с преподавателями в этой школе у меня не прокатывает, - честно призналась я. - А что ты заставляла их делать? - он ближе наклонился ко мне и посмотрел прямо в лицо. Я взяла еще одно печенье. - Я велела доставать для меня сигареты, выпивон, вкусняшку. Да много чего. Заставляла делать уроки. А настоятельниц - наказывать только так, как хотела я. Кстати. Я не курила целых... сколько? три дня. Я продолжила: - Между нами, директор - но меня боялись. Хотя до экзекуций не доходило. Мне не нужно было насилие ради насилия. Наказать - да. Но только по справедливости. - Скажи мне, почему ты не применяла твои способности с пользой? - спросил директор, прихлебывая чай. С пользой? Конечно, я использовала их с пользой! Да еще с какой! - Я была ребенком. Я и сейчас, фактически ребенок. А дети существа жестокие - вам ли, работнику учебного заведения, этого не знать. - Дети - губка. К чему прикоснулись, то и впитали. Умно. - Знаете, я полагаю, что умею говорить со змеями, - Он неотрывно смотрел мне в глаза. - Но случай, о котором я говорю, произошел так давно, что опираясь на него, нельзя делать выводы Мне было лет семь и могло привидеться все, что угодно. Дело было в зоопарке, куда нас возили на экскурсию. Именно там я и заговорила с гадами. Я спокойно прихлебывавшие чайек. Дамблдор был располагающим к себе человеком, беседовать с которым легко и ненапряжно. Ему хотелось довериться. - Язык змей называется парселтангом. Он действительно существует. - Я так и думала. Мне кажется, или я читала, что Воландеморт был змееустом? Интересное совпадение... Может, завести себе ручного удава и пугать им всех в школе? А что, вот, на гербе Слизерина тоже змея красуется. - Послушай, Адель. Тебе нравится здесь учиться? - Дамблдор не спеша помешал ложкой в чашке. - Почему вы спрашиваете? - похоже на начало воспитательной беседы. - Адель, я хочу сказать сказать вам... Нет, я хочу сердечно попросить вас, - он снова поднял на меня глаза, - чтобы вы с уважением относились к преподавателям. Я возвела глаза к потолку. Опять. - Послушайте... -Слушаю. - Послушайте, - мягко продолжил директор, - профессор Снейп очень занятой человек, и выполняет очень ответственную работу, помимо преподавания в школе. Поэтому... будьте гуманнее. - и чуть жестче добавил. - Времена для игр прошли, - в эту фразу, он, казалось, вложил иной, отстраненный смысл. - Взамен вы можете попросить, что угодно, - он сделал широкий шест рукой, как бы показывая, все многообразие желаний, какие он может исполнить. А этот парень умел решать дела. Подстроиться под собеседника - главное оружие дипломата. Гендальф повернул разговор в привычную для меня плоскость: ты - мне, я - тебе. Такой подход мне по вкусу. Но пока мне ничего не было нужно. Поэтому, пару секунд пораскинув мозгами, я ответила: - Давай, я попрошу у тебя что-нибудь тогда, когда у меня возникнет в сим необходимость? Договорились? Он широко улыбался: -Конечно, дитя мое. - И только не надо меня обманывать, - сощурилась я. -Честное Дамблдоровское, - он поднял правую руку. Внезапно дверь распахнулась и в кабинет без стука вошел зельевар. Точнее, не вошел, влетел, бахнув дверью. Ну и истеричка. Пять кубов аминазина, пожалуйста. Директор озадачено смотрел на него. - Мы с Адель уже все обсудили, Северус. А активно закивала. Но он даже не взглянул на меня. - Зато я еще не все обсудил с вами, Альбус, - выплюнул он. - Хорошо, - директор поднялся с места, - присаживайся, а я пока провожу мисс Броуди. Я тоже встала и повесила на плечо сумку. С появлением Снейпа в комнате стало неуютно и хотелось поскорее свалить. Раскрыв дверь, директор на секунду задержал меня: - Адель, - и вдруг шепотом добавил. - Ты еще не изучила папку? Он подмигнул. Я сидела на мягком пуфике в кабинете прорицаний. В нос ударял тлеющий дымок благовоний. Слегка покачивались и тихонько позвякивали подвешенные под потолком какие-то побрякушки. Стены были задрапированы восточными тканями. Трелони все не появлялась - небось по дороге к кабинету впала в астрал. Сумка, небрежно висящая на стуле, магнетически манила. Перед глазами стояло хитрожопое лицо Дамблдора, прошептавшего заговорческие слова. Ладно, уговорил. Я достала папку и развязала тесемки. Скорее! Трелони могла появиться с минуты на минуту. Я быстро пролистала какие то вкладыши психологических тестов и рисунков, типа "Нарисуйте несуществующее животное". Вот оно: графа Родители. У меня забилось сердце: Петуния и Вернон Дурсль. Не слышала о таких. Вытерев об джинсы вспотевшие ладони, я прочитала следующие строки. Адрес: Лондон, Тисовая улица, 4. И все, больше никакой информации. Я не знала, что и думать. Снейп сказал, что мои родители мертвы! Кто эти таинственные люди, проживающие на Тисовой 4? И проживающие ли? - Грядут тринадцатые лунные сутки!... - в комнату ворвалась поехавшая прорицательница. Я вздрогнула и захлопнула папку. Вернусь к ней потом. Я еле отсидела эти два часа. Трелони что-то долго вещала о концентрации, способности читать между строк, судьбе и гаданиях, но я лишь вяло кивала головой с остекленевшим взором. Я не могла поверить, что наконец то нашла своих родителей. Кто они? Как живут? Почему они бросили меня? Вдруг существуют мои брат или сестра? А может они и правда померли? Вопросы роем кружили у меня в голове, заставляя все больше и больше фантазировать. На волнующей сцене воссоединения семьи, во время которой у меня на глазах проступили легкие слезы, кто-то резко дернул меня за плечо. Трелони, мать твою! - Что вы видите? - с придыханием воззвала она. - Вы уже достигли максимальной точки концентрации! Почувствуйте, как ваша энергия соединяется с энергией шара!... И только тут до меня доперло, что на парте, хрен знает, как там оказавшийся, покоился крупный стеклянный шар. Я тупо смотрела на него, и единственное, что я там видела - собственное искаженное отражение. Надо было выкручиваться: - Я вижу... девушку. Трелони выжидательно лупилась на меня: -Какая она? - прошептала училка. Я наморщила брови, изображая гиперсосредоточенность. -Она... рыжая! Да, да, рыжая! Прорицательница ахнула: - Фальшь! Рыжие волосы символизируют фальшь! Еще, еще говори! - У нее зеленые глаза... - Зависть и ревность!.. - она театрально заломила руки. - Бедная девочка!... Что еще ты видишь? - Позади нее какая-то фигура.. - присмотрелась я к тени вокруг моего отражения. - Высокая и темная... - Это смерть... - замогильным голосом проговорила прорицательница. Или Снейп. Костюмчик тот же.