На далёких дорогах забытых времён

Eryn Galen 3330 г. в.э. Амон Ланк       Яркий луч солнца проскользнул сквозь зелёное сплетение ветвей высоко над головой и запрыгал на тропинке под ногами, игриво маня, беззастенчиво призывая бежать за ним следом. Меня переполняла свобода, за спиной, кажется, выросли крылья. Легче солнечного зайчика перескочив через упавшую ветку, я рассмеялась от счастья — мой товарищ по играм безнадёжно отстал.       Далеко позади растекался под кронами голос матери — она пела, а её песню подхватывали и на разные голоса повторяли птицы. И мелодия лилась, звенела над лесом, вырываясь из-под пронизанной солнцем листвы, улетая ввысь и затихая где-то далеко-далеко в поднебесье.       Подхватив подол платья и не позволяя ему зацепиться за выпирающий из земли корень, я резко развернулась, пытаясь скрыться от настойчиво следующей по пятам стайки разноцветных бабочек, и вприпрыжку понеслась назад, огибая морщинистые стволы вековечных деревьев.       Белые одежды матери были видны издалека. Она, напевая, неспешно шла по тропинке, удерживая правую руку чуть приподнятой перед собой. Едва завидев меня, вихрем несущуюся ей навстречу, мама укоризненно покачала головой и с улыбкой произнесла:       — Девочка моя, где ты потеряла туфли?       С её руки спорхнула ярко-синяя бабочка, улетая к своим подругам, рассевшимся на стволе могучего дуба и превратившим его в пёстрый цветник, почти как у дома владыки Орофера.       — Там!.. там!.. ам!.. — звонкое эхо отразилось от безлесного каменистого склона огромного холма, рассыпаясь на множество тонких голосков.       Наклонившись, мать приглашающе протянула мне руку и снова покачала головой:       — Пойдём, нужно найти их. Ты можешь пораниться на холме, ведь там нет мягкой травы.       Я отступила на шаг назад, готовая в любой момент снова убежать, но мать не пыталась играть со мной в догонялки. Она выпрямилась и призывно вскинула руку, и синяя бабочка, вспорхнув с дерева, покорно опустилась на её палец.       — Там нет места играм, милая. Может быть, тебе лучше вернуться в лагерь? — спросила мать, пристально глядя тёмно-голубыми, как бездонное озеро, глазами.       — Нет, я с тобой, — подбежав к ней, я обхватила её колени, ткнувшись в складки юбки лицом, и гладкая шелковистость серебристо-белого платья облаком окутала всю меня. — Ты покажешь мне старый дом?       — Покажу, моя маленькая, обязательно покажу тебе место, где мы когда-то жили...       Мать ласково погладила меня по голове и взяла за руку. Крепко сжала мою ладонь и неторопливо, осторожно обходя разбросанные по земле камни, повела по тропинке к грозно высящемуся даже над самыми древними и могучими древесными гигантами скалистому холму, с которого, как на ладони, просматривалась вся долина Великой Реки.       И где она собиралась дождаться отца, что сегодня должен был вернуться из Золотого леса, раскинувшегося за Рекой...