Неправильная техника

Пальцы метались, сплетаясь в жесткие узоры, руки еще на подлете резал прохладный воздух. Печати одна за другой вспыхивали сине-красными незримыми линиями чакры. Еще быстрее. Ладони, и без того огрубевшие от металла куная, сохли пожелтевшим пергаментом, но по груди и спине стекали прохладные капли пота. Сколько он уже здесь? Сколько дней приходит сюда, на старый полигон номер десять, и тренирует новую технику? Даже не тренирует – создает. Только непослушные руки все равно не успевают в нужный момент. Буквально на долю секунды. Глупые, неловкие пальцы. Он по ночам часто вытягивал ладони перед собой. С побледневшими от времени шрамами. Но уже без тонкого ободка белого круга, в котором замирала сила Шести Путей. Сила ушла, руки – остались. Никогда не гнался за чем-то подобным, а теперь без этой чужой силы было как-то пусто. Она покинула его тогда - во время последнего вздоха Мадары. Теперь хотелось доказать себе, что и без всего этого, он способен на многое. Хокаге не становятся за те свершения, что ты не можешь повторить. Новая техника была проста в своей идее и, можно сказать, должна была стать потомственной. Перемещение в пространстве без куная, отмеченного печатью. Перемещение за долю секунды в любое место. Невероятно сложно в исполнении. И снова резковатые движения рук – он устал, - и ничего кроме легкой дымки несвершившейся техники. Наруто вытер лоб и повалился на землю. Притоптанная многими поколениями шиноби, она все равно не стала мягкой, как перина. То тут, то там короткие жесткие травинки немилосердно кололись, насквозь протыкая плотную ткань оранжевой куртки. Зато гора Хокаге отсюда казалась совсем далекой и наводила трепетный морок. Пять лиц и место для Шеcтого. Для его лица. Цунаде уже давно готова сложить со своих плеч хаори и накинуть темный плащ для путешествий. Но пока рано. Не тогда, когда Саске бродит по мертвому кварталу Учих, а биджу создают гору Хвостатых по подобию Страны Жаб. Когда Курама заключил с тобой контракт, чтобы освободиться только после твоей смерти. Не в тот момент, когда после бесконечной войны наступает мир. Узумаки продолжает отговариваться от поста создаваемой техникой. Он должен доказать что-то… Никто ему не верит, но все терпеливо ждут. Они будут ждать своего правителя столько, сколько он сам захочет. А потом будет алый плащ Рокудайме с черным пламенем понизу. И, может, Девятихвостым лисом на спине… И вообще с изображением всех биджу. И лицами друзей, других Хокаге, вообще всех! - Придурок, чего разлегся? Счастливая улыбка вмиг стекает с лица. Уже и помечтать нельзя. Вдруг еще этот ублюдок шаринганистый мысли читать научится? Потом подколок будет – щеки на всю жизнь красными останутся. - Чего тебе? – буркнул, как будто и не рад видеть. Хорошо, что Саске давно научился его понимать без этих глупых слов. Сакура бы точно в лоб дала. Садится рядом. Он не друг и не враг. Брат. Или уже нет? Семья – точно. Рядом с ним как-то теплее становится, и будто ярче, светлее, чем от взрыва после чидори. Как же им разобраться во всем теперь, если не нужно сражаться друг против друга? Если единственный понятный способ общения теперь... неуместен? - Саске, - Наруто тянет его имя и переворачивается на живот, подпирая голову кулаком. Ему нравится смотреть на Учиху. Заносчивого, непримиримого и при этом невозможно расслабленного. Таким последний из проклятого клана был только рядом с ним, – покажи чидори, а? Саске смотрит на свои руки – тоже вспоминает, только полумесяц на ладони. Для него, вечно жаждущего силы, это гораздо сложнее. Наруто хмурится и накрывает его ладонь своей, крепко сцепляет пальцы. Круг и полумесяц теперь не врываются в это касание, тепло неподдельное, не замутненное чьей-то чакрой. Рука у Узумаки чуть покалывает от напряжения, когда Саске сжимает свою в ответ и тянет не друга - не врага на себя. Смотрит внимательно, будто и без Шарингана может заглянуть внутрь души. Губы у него тонкие и бледные, словно замерзшие, и Наруто сейчас отчаянно хочет только одного – почувствовать этот холод, остудить им то, что разгорелось внутри от странного прикосновения. Только вместо того, чтобы прижаться легко и невесомо, он целует, закрывая глаза. Рвано, кусаче, голодным волком впивается, еще чуть-чуть и кровь потечет по точеному побдородку. Учиха не отвечает, но и не вырывается. Замер статуей и смотрит куда-то в небо, потому что только оно хоть немного похоже цветом на глаза, которые так трусливо закрыл его добе. Узумаки отрывается резко, глубоко вдыхает так, что, кажется, легкие сейчас лопнут, и впервые за послевоенное время использует технику Четвертого – мгновенное перемещение. - Глупый, дебильный Саске! Руки снова складывались в печати, но мысли были где-то не здесь. Они замерли почти рядом – три шага и двадцать шесть часов назад, остались на холодных безответных губах. Наруто был… Разочарован? Да, точно - ублюдок должен был оттолкнуть его, ответить на поцелуй, дать по морде, но никак не проигнорировать! Как ему теперь находиться рядом? Потому что никаких сил нет, чтобы отказаться от Учихи. Они ведь всегда были друг у друга. В Конохе, подземельях Орочимару, Долине Завершения… А сам зачем полез целоваться? Будто Учиха девчонка какая! Только почему в тот момент это все было не важно? Почему нежные, сладкие губы Сакуры не манили с такой силой, что тело отказывалось подчиняться? Он ведь Учиху не согреть хотел, понимал прекрасно, не изменить пытался, не навязать свою правоту. Просто принял таким, какой он есть, и потянулся в эту тьму. Так всегда было. Рядом с Саске мир погружался в темноту, рядом с Наруто солнце будто светило ярче, и только рядом, дразня друг друга такими разными оттенками, они создавали настоящий мир. Мысли все никак не хотели возвращаться к технике, сосредоточенность не появлялась, даже медлительные руки не раздражали. Наруто и не увидел, как заменил одну печать на другую, только почувствовал, что вокруг все как-то изменилось, да сине-красное облачко дыма, как пар от выкипевшей чакры, задержалось в воздухе, смешалось с дыханием и осело на землю. Узумаки тяжело вздохнул, намереваясь упасть на колкую траву и отчаянно нуждаясь в душевном спокойствии, снова бросил взгляд в сторону родных ворот и замер, не в силах набрать в легкие хоть каплю воздуха, хоть на один пораженный вздох. Это была не Коноха. Это просто не могла быть его родная деревня. То, что предстало перед его глазами, больше было похоже на каменный гарнизон или крепость. С огромным забором вокруг, высокими мрачными шпилями домов. С полу обвалившейся горой Хокаге. Только вдалеке стоял знакомый замок правителя, ничуть не изменившийся, все такой же нелепо несуразный. - О, черт… - Наруто вытер вмиг вспотевшие ладони о ткань форменной куртки, вскочил и устремился вперед. Ворота были закрыты, и смотреть на стражу почему-то не очень хотелось. Это место и без того было недружелюбным. Узумаки вынул из кармана запечатанный кунай и усмехнулся своим мыслям. Сейчас его либо перенесет в его старую квартирку, либо вообще выкинет черт знает куда. От перемещения как всегда неприятно скрутило живот, но место назначения осталось прежним, разве что такого слоя пыли здесь не было, когда хозяин квартиры выходил отсюда этим утром. Правда кое-что все же изменилось – рядом со старой фотографией команды номер семь появилась другая, и на ней Саске в форме Анбу расслабленно приобнимал Рокудайме, положив ладонь на его бедро. Не благодаря дурацкой шляпе или красной робе, Наруто узнал Шестого, - эти полосы на щеках и ярко-голубые глаза он видел каждый день в своем отражении. Он провел рукой по новой фотокарточке и прикусил губу. Что, черт возьми, происходит? Главное - не сидеть на месте, не ждать доброго дядюшку, который все объяснит и обязательно поможет - это он усвоил еще в детстве, когда Мизуки обманом заставил его выкрасть свиток. Когда первый человек во всем мире признал его. На улицах Конохи было тихо, скорее даже пустынно. Ни одного человека, только неясные тени, которые были знакомы шиноби с детства – недремлющие Анбу, перекрывая свет луны, мчались по крышам. Узумаки повел плечами и, засунув руки в карманы, медленно побрел вперед. В любую секунду он был готов отразить нападение, хотя всегда мечтал, что больше он этого чувства в родной деревне не испытает, только не после того, что Пейн натворил. Впереди мелькнул очередной силуэт, и Наруто бы не обратил на это особого внимания, если бы не темный ежик знакомых волос. Может стрижка и была чуть иной, но обладателем этого вороньего цвета мог быть только один человек. - Эй! – он устремился вперед. В любом мире, на любой стороне Саске всегда был тем, кто поможет разобраться. Пусть в своей мерзкой язвительно-презрительной манере, но обязательно поможет, даже если сам того не желает. Наруто уже почти коснулся его плеча, как парень обернулся, и Узумаки встретился взглядом с … своими собственными глазами. Этот парень был его копией! Только с черными волосами и без лисьих полос на щеках. - Что? – он дернулся назад, как от удара, но парень слишком знакомо хмыкнул. – Ты кто такой?! – Наруто все же схватил его за плечо, и в тот же момент не менее знакомая красная обжигающая чакра откинула его назад. - Не смей ко мне прикасаться, ублюдок! Чувство пустоты заполонило так внезапно, что Узумаки схватился за куртку аккурат напротив живота. Почему он почувствовал это только сейчас? А ведь как будто половину души выдрали с клоком. Курама? В его теле больше не было лиса. Не как друга, врага, сожителя. Кьюби каким-то невиданным образом нарушил контракт, смывшись в самый непредсказуемый момент. Глупая лиса! Но эта чакра у парня напротив. Наруто с детства жил с ней. Боролся, мирился, принимал, отталкивал, доверял, он не мог ошибиться. - Парень, ты чего? Откуда… Собеседник отвратительно скривился и выпустил девять хвостов пламенной чакры, будто свои собственные. Словно не ворчит где-то внутри этого мальчишки древний демон, не собирается отобрать его тело и душу, не ждет момента слабости, чтобы вырваться. - Твои доносчики плохо сработали. Мало того, что ты даже внешность мою скопировать не смог, так еще и о силе сына Седьмого не предупредили. - Сына? Чего?! Да кто ты такой, черт побери?! - Сын Седьмого Хокаге, Учиха Менма, запомни это имя, придурок, это последнее, что ты узнаешь в своей жалкой жизни. Техника теневого клонирования! - Очаровательно… - пробубнил растерявшийся недо-Шестой, окруженный не своими клонами. Их действительно было много, и Наруто поклясться мог, что половина создана за счет чакры Курамы. – Еще и мою технику спер, засранец… Менма насмешливо приподнял одну бровь, так знакомо, так по-учиховски. Это раззадорило, Узумаки возможно и был глуп и не очень понятлив, часто не мог разобраться в клубке чужих интриг, зато он умел отстаивать свою точку зрения кулаками. И сейчас этот псевдо-Учиха был неправ. - Сколько тебе лет? – неожиданно ухмыльнулся Наруто. – По виду четырнадцать, а ведь я до шестнадцати справлялся без Курамы. А теперь, смотри как надо. Техника множественного теневого клонирования! Крыши, переулки, площадь - все оставшееся свободное пространство заняли клоны в одинаково ярких, кричащих костюмах с глупыми ухмылками на лицах. На секунду в голубых глазах Менмы промелькнул лисий зрачок, дрогнул в такт сердца невидимого зверя. - Не знаю, кто ты… - Не знаю, кто ты, - перебил свою темноволосую копию Узумаки, сделав ударение на последнее слово, - но я тот, кто опустит тебя с небес на землю. - Ты всего лишь жалкий слабак с жалкой техникой! - он зажмурился и распахнул глаза с темными точками томое. Оскалился злобно, с ненавистью под которой легко угадывался страх. - Лис и Шаринган, ох, я весь горю! – Наруто притворно вздохнул. – Ну, ты и придурок, - он встал в привычную позицию, материализовав рядом с собой еще одного клона. – Меня зовут Узумаки Наруто, запомни это имя! Баррикада огромных рассен-сюрикенов!