Felix Felicis

Когда была война, задумываться о личной жизни было глупо. Ни времени, ни сил на любовные переживания просто не было. Теперь же, в мирные времена, оказалось, что тело жило своей жизнью, реагируя буквально на все! На выставленную ножку Гермионы, которая чесала коленку, на возбуждающе-сладкие духи Панси Паркинсон, на хрипловатый голос Джинни… Уроки проходили как в тумане. Организм как будто сошел с ума и наверстывал буйством гормонов то, что было пропущено из-за Волдеморта. Проблема была, однако, не в самом постоянном желании кого-нибудь трахнуть, у него как у героя магического мира проблем с теми, кто хотел лечь под знаменитого Гарри Поттера, не было. Только вот кое-что не давало безбашенно воспользоваться сыплющимися отовсюду предложениями. И это была отнюдь не совесть, а банальный страх. Опасение, что все закончится также бесславно, как с Джинни. Почему она так отреагировала, Гарри не знал. Его познания об анатомии девушек, значительно расширившиеся за последний год благодаря библиотеке, однозначно говорили, что женское влагалище может принять даже такой орган, как у него. В любом случае, голова младенца в момент родов гораздо больше, нежели его член! - Гарри Джеймс Поттер, ЭТО ты в меня пихать не будешь! – категорично заявила тогда еще невеста. Они тогда поругались. Будь рядом посуда, перебили бы, а так просто орали друг на друга, забыв поставить заглушающие чары. Так что неизвестно, кто еще был в курсе проблем, проверять не очень и хотелось. Рон ничего не сказал, удивился слегка, что друг расстался с его сестрой, но благоразумно не стал влезать. У Гарри закрадывалось подозрение, что он был в курсе, что Джинни не удержалась и посвятила родню в особенности физиологии, выставив монстром и уродом. - Эй, Поттер, - сзади окликнула Паркинсон, - ты чего завис посреди коридора? Плохо? Проводить в больничное крыло? - Спасибо, все хорошо, задумался, - ответил Гарри, чуть улыбнувшись. - Хватит думать, - Панси взяла его под руку, - таким любимчикам фортуны думать вообще незачем. Кстати, была бы я на твоем месте, так ни за какие коврижки бы не вернулась в школу, - она скорчила рожицу, демонстрируя отвращение. - Да ладно, аттестат-то надо получить, да и потом экзамены в Академию авроров сдавать. - Ты прям как ребенок, - Паркинсон старалась шагать в ногу с Гарри, - стоило только намекнуть, как все на блюдечке бы поднесли. Ну сам подумай – что тебе тут надо? ЗОТИ ты лучше преподавателей знаешь, трансфигурация на уровне, история магии и прорицания, как и уход за магическими животными, ни с какого бока не нужны. Полеты? Ну извини, старушке Хуч до тебя далеко. Что еще? Зелья? - Зелья, - подтвердил Гарри. - Снейп никогда не поставит даже выше ожидаемого, - категорично сказала Панси, - так зачем париться? - Когда ты так говоришь, то выходит, и правда незачем, - Поттер сделал вид, что задумался. - Так я и поверила, что ты проникся, - фыркнула Панси, - будешь до конца года штаны протирать за школьной партой. Ладно, удачи тебе с зельями, - и она, развернувшись на каблуках, направилась в сторону подземелий. - Спасибо, - пробормотал вслед удаляющейся спине Гарри, - удача в зельях точно не помешала бы, а еще лучше зелье удачи. Воспоминание о крохотном пузырьке, наполненном сияющей золотистой жидкостью, отозвалось в сердце сожалением: жаль, как жаль, что даже на донышке не осталось ни единой капли! Как бы оно сейчас пригодилось. Профессор Слагхорн был неплохим педагогом, несмотря на все свои недостатки. Умел не только отработки назначать да баллы с факультетов снимать, понимал, что только кнутом знания не вобьешь, пряники в качестве поощрения ученикам тоже перепадали. - Смотрите, куда идете, Поттер! – профессор Снейп оттолкнул с дороги зазевавшегося Гарри. Да, педагогических талантов после победы и признания заслуг у преподавателя зельеварения не прибавилось. Гарри передернул плечами. Снейп вызывал двойственные чувства: с одной стороны, злость и неприятие, а с другой - некоторый интерес. Замкнутость и холодность весьма контрастировали со взрывным темпераментом. Даже после полной реабилитации и награждения Орденом Мерлина более дружелюбным он не стал, хотя и знал, кто поспособствовал восстановлению доброго имени. Напоминать или требовать поблажек Гарри считал ниже своего достоинства, равно как и благодарить за помощь. Гарри посмотрел в ту сторону, где за поворотом скрылся профессор, и подумал, что идея с зельем может быть неплоха. Да, определенно неплоха! И, боясь передумать, он поспешил за мантией-невидимкой в отведенную ему отдельную комнату в башне. Все-таки некоторые плюсы в известности были. Скинув поношенную школьную мантию и оставшись в простых черных брюках и обычной белой рубашке, Гарри накинул сверху один из даров Смерти. Удивительно, но мантия до сих пор доставала до пола, надежно укрывая своего хозяина от любопытных взглядов. Проверив, на месте ли палочка, он выскользнул за едва слышно скрипнувшую дверь. Полузабытый азарт приключений полностью овладел им, заставляя сердце стучать сильнее. Путь до подземелий оказался в этот раз удивительно коротким. Ноги сами принесли его к знакомой двери из потемневшего от времени дуба. По крайней мере Гарри так думал, что из дуба. И только оказавшись в полутемном коридоре напротив входа в жилище профессора, он сообразил, что пароля не знает. Вряд ли Снейп оставил прежний, еще довоенный. Из чистого упрямства Гарри назвал его – чуда не произошло. Дверь не шелохнулась. Было ужасно обидно, но удивляться на самом деле было нечему – спонтанные решения, непродуманные действия и никакой подготовки к авантюре, чего еще можно было ожидать? Поттер вздохнул и, прежде чем уйти, приложил ладонь к отполированной временем и тысячами ученических рук поверхности двери. Она медленно, словно бы нехотя поддалась, Гарри нажал сильнее и проскользнул в образовавшуюся щель. Так что получается, Снейп все-таки оставил старый пароль? Ничем иным объяснить удачу не получалось. Полутёмная прихожая встретила знакомым запахом сушеных трав. Видимо, профессор так и не избавился от привычки хранить кое-какие составляющие для зелий на верхней полке в шкафу. Осторожно обойдя вешалку с подставкой для зонтов, Гарри прокрался в комнату. Она была пуста. В камине догорали дрова, наполняя гостиную теплом и светом. Хозяин покоев отсутствовал, хотя в этом как раз незваный гость и не сомневался: встреча в коридоре говорила сама за себя. Насколько Гарри помнил, зелья хранились в угловом шкафчике в спальне. Проскользнуть в нужном направлении было делом одной минуты. Нужная полка, знакомый флакон… Крепко сжав его в потной от напряжения ладони, он уже сделал два осторожных шага в нужном направлении, когда дверь ванной комнаты резко распахнулась, едва не стукнувшись о стену. Гарри застыл, а потом медленно попятился в угол – не хватало еще столкнуться со Снейпом посреди его собственных покоев! На профессоре был темно-зеленый шелковый халат, а в руке он держал волшебную палочку. - Signantes ingressu, - один взмах, и дверной проем окутался голубоватым свечением. Гарри похолодел. Теперь выйти из апартаментов профессора без его ведома стало невозможно. Мысли метались в голове. Что это значит? Снейп понял, что у него незваный гость? Или он всегда так запирается на ночь? Не сводя настороженного взгляда с профессорской спины, Гарри забился в угол и затаил дыхание. - Incendio, - произнес Снейп глубоким голосом с такими бархатными интонациями, что Гарри пришлось закусить губу, чтобы резким выдохом не выдать свое присутствие. Впервые в жизни он понял, что означает эпитет «бархатный» - это как будто восхитительно мягкой тканью проводят по хребту сверху вниз… или, может быть, снизу вверх? Да какая к Мерлину разница?! Профессор небрежным жестом освободился от халата, отложил волшебную палочку и сдернул плотную ткань с того, что Гарри в неярком свете принял за ширму, - с зеркала. - Ну, здравствуй, извращенец, - произнесло оно, отразив в своих глубинах развернутое в его сторону кресло и абсолютно обнаженного мужчину. Гарри сглотнул и попытался отвести глаза, но они упрямо возвращались к белеющей на расстоянии каких-то пары метров фигуре. - Заткнись, - равнодушно бросил Снейп и с чувством собственного достоинства уселся в кресло. - Вот сразу «заткнись», - попеняло зеркало, - а я правду говорю – извращенец. - Куплю обычное, - пригрозил Снейп. - Не купишь! – подозрительно заквохтало вредное стекло. – Тебе же общество нужно. Нет чтобы найти себе какого-нибудь парня, все самотыком балуешься. «Парня? Самотык? - Гарри лихорадочно пытался уложить в голове полученные сведения. – Получается, Снейп - гей?». Пока Поттер думал, профессор уже достал откуда-то огромный искусственный член и задумчиво-ласково поглаживал его темные гладкие бока, равномерно нанося смазку. Гарри затаил дыхание и смотрел, смотрел на то, что происходило прямо перед носом. Снейп откинулся на спинку кресла, удобно подложив под спину подушечку и затылком упершись в подголовник. Развел колени в стороны. Провел кончиком языка по губам. Потом еще раз… «Жажда его, что ли, мучит?», - пронеслась в голове Гарри мысль. - Какой бесстыдник, - проворковало зеркало, - ну покажись, покажись получше. Не закрывайся. Снейп застонал и развел колени еще шире, сползая при этом на самый край кресла. - Хорошо, - одобрительно заявило зеркало, а Снейп закусил губу и огладил себя ладонями. Гарри как будто окатила горячая волна. Нет, как будто его сунули в ванну с горячей водой! И на чертовой брючной молнии вдруг стал ощущаться каждый зубчик, каждый чертов зубчик, черти бы его взяли! Во рту появился солоноватый вкус крови – соблюдать тишину становилось все сложнее. - Погладь себя, погладь, - не унималось мерзкое стекло, - и там, и там тоже не забудь. Снейп приглушенно застонал и опустил руку ниже, еще ниже… Гарри судорожно втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы, наблюдая как сразу два, а потом и три пальца исчезают между округлых половинок. Он смотрел на подозрительную легкость и изящную небрежность с какой Снейп трахал себя, растягивая и без того не слишком тугое отверстие. Чуть вытянутая дырка, как болотце Умников Уизли, засасывала сложенную горсткой ладонь. - Ну давай же! – скомандовало зеркало, и Снейп приставил подготовленный заранее гигантский фаллоимитатор к полураскрытому отверстию. - А-ах, - выдохнул профессор. - И-их, - всхлипнул Гарри и зажал себе рот обеими руками, но на посторонний звук, кажется, никто не обратил внимания. В член впивалась железная молния, яйца ломило от неудовлетворённого желания, и проклятые трусы, которые в общем-то никогда не были стрингами, сейчас стремились разрезать пополам промежность, но на возбуждении это никак не сказывалось. Снейп одной рукой вгонял в себя огромный фаллос, а второй размашисто водил по собственному члену. - Давай, - с придыханием шептало зеркало, - давай! Гарри смотрел то на отражение профессора в зеркале, то на его профиль. На лоб, покрывшийся испариной, на струйки пота, тонкими ручейками сбегающими от висков по скуле и, слушая, как тяжело и рвано вдыхает и выдыхает Снейп, не понимал, что сам дышит так же, что легкие уже горят от недостатка кислорода. Внизу живота поселилась боль. Вгрызалась острыми зубами, и Гарри протянул руку вниз, чтобы прогнать ее, облегчить страдания, не соображая от возбуждения совсем ничего, он потянул собачку молнии вниз и, запрокинув голову, наслаждался мгновенно наступившим облегчением. В тишине комнаты тихий «вжик» прозвучал оглушительно. - Ой какой симпатичный мальчик! – заинтересованно воскликнуло зеркало, и Гарри запоздало понял, что капюшон мантии не удержался на голове, да и спереди она распахнута. Флакон с Феликс Фелицис выпал из враз ослабевшей руки и с прощальным звоном разлетелся на мелкие осколки. - Поттер! – воскликнул Снейп, и Гарри затруднился определить, каких чувств в его голосе было больше: гнева, отвращения, ненависти или обреченности. - Профессор! Сэр! – Гарри беспомощно выставил перед собой ладони, лихорадочно соображая, что сказать. По комнате плыл удушливый аромат разбившейся золотистой жидкости, которая при других обстоятельствах могла принести много пользы и, быть может, осчастливить одного, а может быть, и не одного, человека. - Что вы здесь делаете? – холодно, с угрозой произнес Снейп, наставляя на студента волшебную палочку. «Обливейт? Заклятие полной импотенции? Хроническое несварение желудка?», - думал Гарри и никак не мог изобрести достаточно вескую причину для своего пребывания здесь. Снейп, несмотря на отсутствие какой-либо одежды, вел себя как обычно, то есть с высокомерным достоинством. - Поттер, - палочка поднялась еще на два дюйма. - Профессор, сэр, простите, но у меня проблема, - заторопился Гарри. - Проблема? И именно поэтому вы занялись воровством? Какая же? – обманчиво ласковый голос давал понять, как близко подошел наглый мальчишка к опасной черте. - Вот! – Гарри зажмурился и распахнул мантию до конца. Член и не думал опадать. Наоборот, он как гончая, почуявшая дичь, напрягся еще больше и чуть ли не повернулся в сторону Снейпа. - Проблема? – голос профессора раздался совсем рядом, и Гарри шумно сглотнул, боясь открыть глаза. – Ну что ж, вынужден констатировать, что вы, как ни странно, обратились по адресу… с вашей проблемой. Но все же извольте объяснить, зачем было воровать зелье? - А как же без него? – Гарри рискнул поднять веки и уперся взглядом в непроницаемые глаза, оказавшиеся на расстоянии менее десяти дюймов от его лица. – Вы бы меня заавадили, - добавил он убежденно. - Ну что ж, - хмыкнул Снейп, - двадцать баллов с Гриффиндора за несанкционированное проникновение в частное жилище, еще двадцать за кражу, - последовала театральная пауза, на протяжении которой Гарри не дышал, - и пятнадцать баллов Гарри Поттеру за сообразительность. - Так нечестно! – запротестовал тот. - Честно, - Снейп коварно улыбнулся, - об остальном поговорим, если будете стараться. На следующий день профессор зельеварения впервые пропустил занятия, сославшись на плохое самочувствие, а на счету Гриффиндора таинственным образом появились пятьдесят баллов.