Малышка Молли

Подышать Лондоном, ощутить его влажный воздух на языке можно прогуливаясь по тесным улочкам столицы. Город уже окутывает вечерний туман; горящие окна, словно светлячки, призывают в этом свежем мареве. Свет твоей лампы над дверью зазывает и притягивает к себе, словно Сирена моряков в море. Малышка Молли, неужели ты действительно верила, что смена замка пять раз за месяц может меня как-то остановить? Мой ключ входит в замочную скважину как к себе домой. Поворачиваю его, и замок с легким щелчком поддается. Дверь не скрипит. Половицы тоже. Где-то на кухне тихо играет невыключенное радио, но меня оно не волнует. Я иду на свет, который просачивается в длинный коридор из приоткрытой двери гостиной. Я замечаю тебя издалека. Твоя спина согнута, слегка курносый носик чуть ли не прикасается к кончику скачущей по странице ручке. Снова взяла работу на дом. Хорошо хоть бумажная волокита, а не труп. Половица возле самого порога предательски заскрипела, привлекая к себе внимание и выдавая мое присутствие. Рука с ручкой остановилась, ты замерла, прислушиваясь, и медленно, очень медленно, словно молясь попутно о том, что тебе просто показалось, подняла глаза. Стоя в полумраке между светом и тьмой, я ощущаю, как по всему телу пробегают разряды, в животе что-то предвкушающе сжимается, и я не могу скрыть хищную улыбку, в которую растягиваются мои губы, когда я вижу, как расширяются от ужаса твои зрачки. Моя малышка Молли, ты ведь знаешь, что я вернулся. Именно поэтому ты прекратила гулять в центральном парке по вечерам и с параноидальным пристрастием меняешь входные замки. Глупая. Хозяин всегда подберет ключ от своего дома. И ты знала все это время, что я приду к тебе. Ты знала... Делаю шаг вперед, переступаю порог и появляюсь на свету, даю тебе возможность осознать, что я не призрак и не видение. Я здесь, и я пришел к тебе. Судорожный выдох, и ручка выпадает из твоих тонких пальчиков. — Скучала? — усмехаюсь, засунув руки в карманы своего неизменного костюма от Вэствуд. Ты ничего не отвечаешь, лишь с отчаянием бросаешься к мобильному телефону на столе. Я же совсем не обеспокоено отвожу взгляд и принимаюсь рассматривать комнату. — Ты поменяла шторы? Мило, — оттягиваю нежно-сиреневую ткань, рассматриваю узоры вьющихся лилий. Ты всегда любила цветы. — Какого? — шипишь ты за спиной. Оглядываюсь через плечо, когда ты, ругнувшись, бросаешь заблокированный телефон на стол. Пока ты панически кидаешься к домашнему аппарату, я осматриваю пару новых картин. Лошади. Одобряю. За спиной становится слишком тихо, что мне вновь приходится переключить свое внимание на тебя. С твоего лица сошла вся краска, и ты стала белее нового листка. Взгляд немного затуманенный, видно, что ты о чем-то думаешь. Наверное, пытаешься все понять и осмыслить происходящее, и все еще держишь возле уха трубку, из которой даже гудки не раздаются. Глупышка Молли, думаешь, я не смог предугадать все твои попытки позвать на помощь? В прошлый раз я разбил все эти устройства. Сегодня же я поступил гуманнее — просто все отключил. Все твои друзья сейчас заняты в разных концах города, соседи не побеспокоят — о них я тоже позаботился. — Так что, скучала, Молли? — наконец-таки привлекаю твое внимание. Вижу отчаяние и надежду. Короткий взгляд на входную дверь и ты делаешь шаг к ней. Но я не отстаю — делаю шаг в сторону, преграждая тебе путь. — Нам туда, — киваю головой в сторону двери, которая ведет в спальню, и ты сглатываешь слюну. Так громко и так смачно, что я ненамеренно облизываю губы, мечтая поскорее нырнуть языком в твой рот. В комнате становится очень душно. Невидимые разряды щекочут нервы, и все ощущения разом обостряются. Делаю шаг вперед и, слегка склонившись, шумно втягиваю носом воздух. — Кое-кто уже возбудился, — говорю тихо, и на твоих щечках, Молли, появляется легкий румянец. — Нет, — так твердо и уверенно, будто надеешься, что я сам не проверю. — Скажи, а Шерлок знает, что ты становишься мокрой там, когда я нахожусь рядом с тобой? — лениво интересуюсь и замечаю злость в твоих глазах. Колючая правда? Твой рывок в спальню мне удается предугадать еще до того, как ты срываешься с места. Телефонная трубка глухо стукается об пол, и я задерживаюсь на пару секунд, огибая стол. Толкаю дверь за миг до того, как защелкнулся замок. Ты громко ойкаешь, упав на пол, моментально прижимаешь руку ко лбу, который поздоровался с дверью. Берешь себя в руки относительно быстро и, подскочив на ноги, пытаешься спрятаться в ванной. Ага, сейчас. Ты кричишь громко и отчаянно, дергаешься и всеми силами пытаешься вырваться. Но тебе не справиться, ты ведь знаешь, уже проходили это, — я сильнее. Кровать слегка отпружинивает, когда мы валимся на нее. Прижимаю тебя к матрацу своим телом и пытаюсь отнять руки от лица. Прижимаю сомкнутые вместе ладони к груди одной рукой, а второй — отодвигаю спутавшиеся волосы со лба. Нежно поглаживаю, очерчиваю пальцами красный кружочек, склоняюсь и целую в лоб. — Будет маленькая шишечка, — виновато заглядываю в твои глаза и, извиняясь, поглаживаю по щечке, большим пальцем очерчиваю губы и сам неконтролируемо облизываю свои. Я хочу тебя, Молли Хупер. Хочу. Кажется, ты все понимаешь по моим глазам. Шумно втягиваешь воздух и снова сглатываешь. — Прошу тебя, не надо, Джим, — просишь тихо, с мольбой смотря в мои глаза. А у меня перехватывает дыхание. Делаю рваный выдох и сотрясаюсь от этого эмоционального экстаза. Догадываешься ли ты, что я могу кончить, лишь услышав свое имя из твоих губ. Джим. Не мистер Мориарти, как обращаются ко мне подчиненные, не Джеймс Мориарти, как говорит Шерлок и трезвонит пресса, а Джим. Так по-домашнему, по-родному, просто по имени. А мы ведь и так почти родные, мы столько времени вместе провели, и у нас столько общего. — Чем больше ты меня просишь, Молли, тем сильнее я тебя желаю, — выдыхаю возле самых губ, прижимаюсь лбом к твоему лбу, мягко трусь, еле сдерживаюсь, чтобы не замурчать от удовольствия. Как же это опьяняюще сладко — иметь власть над тобой. Твои губы дрожат, и ты начинаешь тихо плакать, крепко зажмурившись. — Тебе нужно расслабиться, ты слишком напряжена, — отпускаю запястья, мягко поглаживаю плечи и локти. — Я буду нежнее, чем в прошлый раз, хотя не нужно говорить, что тебе не понравилось тогда. У меня до сих пор есть та запись... — провожу носом по виску и щеке и не сдерживаюсь, берусь пальцами за подбородок и целую в губы. Протестующее мычание и попытки оттолкнуть лишь сильнее распаляют. Надавливаю на щеки, заставляю твои зубки разойтись, властно исследую языком твой сочный рот, и сам издаю гортанный стон, воспламеняюсь от удовольствия. Твой удар коленкой в бок был весьма неожиданным. Чуть не прикусив твою губу, я утыкаюсь в подушку, превозмогая вспышку боли. Ты пытаешься воспользоваться моментом, но не успеваешь. Попытки вырваться проваливаются, и ты оказываешься прижата лицом к одеялу. Протяжно и отчаянно рыдаешь, понимая безысходность своего положения. Прижимаюсь к тебе всем телом, наматываю волосы на кулак и тяну назад, заставляю выгнуться и взвыть. — Ты же не хочешь, чтобы я делал тебе больно? — спрашиваю тихо у самого ушка, попутно исследуя губами шею. Ты не любишь ее, я знаю, лишь опасность, которую я олицетворяю, но не боль, которую я могу причинить. — Нет, — вырывается из твоей груди вместе с протяжным всхлипом. Отпускаю твои волосы. Стягиваю вверх твою майку, скидываю с себя пиджак и рубашку. В этот раз я хочу чувствовать тебя всем телом, ведь я действительно скучал по тебе. Расстегиваю бюстгальтер и скидываю лямки с твоих подергивающихся в такт рыданий плеч. Снова прижимаюсь к тебе, поглаживаю нежную спину и плечи, прикусываю кожу на затылке. Ты моментально напрягаешь ягодицы, я это чувствую своими бедрами. Откидываю лифчик в сторону и ныряю руками под тебя. Сжимаю твои груди, сразу же нахожу напрягшиеся сосочки и тру их между пальцами. Всхлипы становятся подозрительно странными, и ты кусаешь нижнюю губу, но я умею заставить тебя застонать сквозь слезы. — Тебе нравилось, как тебя трахал Том? Ты испуганно дергаешься, хочешь заглянуть в глаза, и я тебе в этом содействую: сжимаю твой подбородок и поворачиваю голову к себе. — Он жестко тебя брал, да? Отвечай! — дергаю резко, сильно давлю на щеки. — Нет, — всхлипываешь. — А твой недо-жених доводил тебя до оргазма? Ты кончала, малышка Молли? — дергаю снова, второй рукой сжимаю сосок, слегка выкручиваю. — Нет, Джим, — хнычешь, выдыхая. — Нет, — удовлетворенно повторяю я, отпускаю твои щечки, вновь просовываю руки под тебя. На этот раз уверенно двигаюсь вниз. Твое сопротивление ничуть не мешает мне справиться с пуговицей и молнией твоих домашних джинс. — Посмотрим, как у нас здесь обстоят дела, — шепчу возле уха, прижимаюсь плотнее к твоей спине и просовываю руки под одежду. — Нет, нет... Пальцы моментально орошаются обильными соками, и я не могу сдержать смешка. Женщины. Ваше «нет» — это заляпанное высокомерием отказа «да». Зачем противиться желанному? Ни ты, ни я никому и никогда не расскажем, как мы с тобой развлекаемся. Этот Том не такой извращенец, как мы с тобой, а Шерлоку нет до тебя дела. Так кто же будет делать всякие беззаконные вещи, чтобы ты так сладко кончала? — Да на твоих трусиках и сухого места нет, — шепчу смеясь и просто поглаживаю набухший клитор. Малышка Молли мокрая для меня, это так волнует, это так заводит. Ты разочарованно выдыхаешь и стыдливо утыкаешься носом в подушку, но тут же вскрикиваешь, когда я начинаю трахать тебя сразу двумя пальцами. Резко и глубоко. Вгоняю всю фалангу, попутно стимулируя согнутыми пальцами и клитор. Ты мечешься подо мной, подаешься навстречу и с силой сжимаешь простынь руками. Трусь бедром о твою упругую подрагивающую попку и не имею больше сил уговаривать себя не трахнуть тебя как следует. Стон разочарования разносится по всей спальне, когда я покидаю тебя. Ты расслаблена, слегка дезориентирована, кажется, ты была на грани оргазма. Не сопротивляешься, когда я буквально сдираю с тебя джинсы вместе с бельем. Скидываю с себя остатки и своей одежды, переворачиваю тебя на спину, развожу расслабленные ноги и ложусь на тебя. Отводишь взгляд и прикусываешь губы. Прихватываю за подбородок и тяну вниз, освобождая нежную плоть из плена острых зубов. Склоняюсь и сам впиваюсь в нижнюю губу, оттягиваю, посасываю. Отпускаю и провожу языком по краю ряда верхних белых зубов. Встречаюсь с толкнувшимся навстречу горячим языком и жестким напором захватываю твой рот властным поцелуем. Обнимаю крепко. Всем телом прижимаюсь к твоей разгоряченной коже и вжимаю в помятое одеяло. Ты так сладко стонешь, когда я плавным толчком вхожу в тебя наполовину. Замираю на мгновение. Двигаю бедрами, почти выхожу и вновь толкаюсь, полностью вгоняю по самое основание. Оставив в покое губы и уткнувшись в шею, принимаюсь набирать темп. Двигаюсь глубоко и размеренно на всю длину. Наслаждаюсь ощущениями влажности и узости твоего тела. Ты обнимаешь за шею и стонешь в ритм каждого толчка, хрипишь что-то и мечешься подо мной, двигаешься навстречу. Твоя активность мне только льстит. Самодовольно усмехнувшись, прижимаю твою коленку к груди и двигаюсь еще резче и глубже, ведясь на потребности тела и инстинктов. Малышка Молли сладко стонет для меня. Как ты можешь быть такой интимно-родной, когда я чуть ли не насилую тебя? Зубы сами смыкаются на тонкой шее, ты лишь хнычешь, зная, что ты никуда не денешься от моих отметин. И длинный шарф вновь охватит шею на неделю, все как в прошлый раз. — Джим... Джим, — выдыхаешь так томно, прижимаешь мои мечущиеся бедра ближе к себе, оглаживаешь спину с плечами. Знал бы Шерлок, какое у тебя прекрасное тело, которое ты скрываешь под белым халатом, знал бы кто, сколько страсти в твоих глазах и как ты сексуально стонешь. А ты, серая мышка Молли, та еще развратница в постели... если тебя донести до нее. Но как бы ты ни любила Шерлока, достигать оргазма ты будешь лишь со мной, выкрикивая лишь мое имя. И меня это заводит. Приносит небывалое удовольствие, и плевать, что об этом знаем только мы с тобой. — Джим, — совсем тихо стонешь мое имя, содрогаясь от особо мощного толчка. Чувствую... Я все чувствую, Молли. Делаю еще пару резких движений, тащусь, ощущая как сокращаются стенки, которые и так плотно обхватывают мой член. — Джим, — шепчешь хриплым голосом и срываешь всю плотину моих ощущений. Растворяюсь полностью в этом сладостном мгновении, когда кончаю глубоко в тебя. Трахать тебя восхитительно, Молли Хупер. Откидываюсь рядом на спину, пытаюсь привести в порядок рваное дыхание. — Псих, — слышу твой диагноз. — Не скрываю, — пожимаю плечами. — Извращенка, — добавляю. — От тебя и не скроешь, — тут же отвечаешь, возмущенно сжав губы. Я тихо смеюсь, а ты ежишься. Кутаешься в одеяло и шмыгаешь носом. — Можешь за мной не закрывать, у меня есть ключ, — добродушно говорю, начав одеваться. — Придурок, — шепчешь совсем тихо, скорее для самой себя, чем мне. Малышка Молли, я все еще тебя пугаю, правда? Надеваю пиджак и поправляю волосы. Встречу с заказчиком придется отменить. Все-таки я сегодня слишком устал, пока пытался тебя утихомирить. — Джим, — ровный, спокойный голос останавливает меня прямо на пороге. — Не умирай больше, пожалуйста, — просишь ты, вводя в приятное оцепенение своими словами. Превозмогаю жгучую потребность обернуться, но не сдерживаю себя от самодовольной ухмылки. Молли Хупер скучала по мне, а я, кажется, чертовски рад этому.