Раз, два, три!

Не успела Сакура крикнуть: «Спорим!», как тут же пожалела об этом. Правильно кто-то сказал, что нельзя принимать решения после трех часов ночи. Лицо Ино светилось торжеством, а Сакура пыталась побороть желание броситься наутек. Но пути к отступлению были отрезаны: Ино уже вскочила на барную стойку и, схватив микрофон, в который хмельные посетители обычно орали песни караоке, начала руководить парадом, рекламируя на все заведение предстоящий «конкурс». Правила были просты: Сакуре завязывали глаза, Сакуру сажали на стул, к Сакуре подходил представитель сильного пола и целовал, Сакура отгадывала, кто это был. Конечно, о более идиотском конкурсе несчастная именинница еще не слышала, но надо было отдать должное Ино — та виртуозно провернула операцию по доведению Сакуры до нужной кондиции, а потом достала ее этими намеками, что она, видите ли, слишком правильная и замкнутая, чтобы поцеловать первого встречного. Судя по дьявольским улыбкам Свинины, она придумала этот «конкурс» давным-давно и просто ждала подходящего повода, чтобы исполнить сей мерзкий план. Пока хихикающая Тен Тен водворяла Сакуру на самодельный постамент из стула, стоящего на ящике из-под пива (все эти меры приняты, чтобы Сакура не узнала целователя по росту) и завязывала на ее глазах два протектора (чтобы не дай Ками-сама не подглядела!), Сакура судорожно пыталась вспомнить всех, с кем она когда-либо целовалась: «Первый поцелуй с Кибой на семнадцатилетии по пьяни — помнится смутно, но скорее всего узнаю, — рассуждала девушка про себя. — С Наруто один раз ради интереса, потом еще отплевывались оба. Ну Хикари, конечно, мой первый и последний парень, правда его тут нет. Ли один раз набрался смелости и чмокнул в щеку, наверное узнаю. Сай тоже один раз в щеку поцеловал, когда мы об отношениях говорили…» Сакура покопалась в замутненных алкоголем воспоминаниях, но больше ничего на ум не приходило. «Все, — подвела она итог. — Как-то грустно это осознавать в день, когда исполняется двадцать два. Может, Свинка и права? Может, мне действительно не хватает безбашенности?» Пока Сакура была занята этими раздумьями, Ино подогревала интерес публики: — Ну, кто из вас готов рискнуть своей челюстью ради вишневого поцелуя этой красотки? Помните, господа, если ваш поцелуй ей не понравится, вам грозит на собственной шкуре испытать ее знаменитый хук левой! Однако знайте: прямо сейчас Сакура одинока, как первый распустившийся бутон, и я уверяю вас, продлится это не долго! Вполне возможно сейчас вам предоставляется последний шанс узнать каков на вкус ее поцелуй! Итак, господа, кто из вас самый смелый? Кто самый отчаянный? Собравшаяся толпа ревела, свистела и улюлюкала, а Сакура не знала, что винить в подкатившей тошноте: волнение, речи Ино или все-таки алкоголь. Девушка подозревала, что все сразу. Но Свинка не зря рекламировала и ее губы, и кулаки — Сакура потихоньку собирала чакру в левой руке: если этот некто попытается ее облапать или если поцелуй будет противным, или от него будет неприятно пахнуть, в общем, если девушке хоть что-то не понравится, она готова была пустить в ход свой знаменитый удар. Даже будучи пьяной и временно ослепленной она была уверена, что мимо лица не промахнется. Каждый из присутствующих хоть раз, но был удостоен чести лицезреть Сакуру в гневе, поэтому Ино еще некоторое время зазывала присутствующих принять участие в конкурсе, пока наконец она с торжеством не выкрикнула: — А вот и наш… Внезапно в баре наступила тишина. Сакура даже не сразу поняла, что произошло. — Претендент, — тихо договорила Ино. Сакура нервно сглотнула слюну и тут же почувствовала, что у нее пересохло горло. Кто к ней вышел, что даже у Ино такая реакция? Кто-то в толпе обалдело выдохнул: «Ничего себе», кто-то присвистнул. — Если сейчас, — так же тихо, но очень отчетливо начала Ино чрезвычайно трезвым голосом, — кто-нибудь скажет хоть слово, я лично засуну этот микрофон в самые нежные места. Сакура внезапно почувствовала, как сильно у нее вспотели ладони. Волнение захлестнуло ее, страх и любопытство боролись в ней за эмоциональное первенство, а девушка старалась не обращать внимание на гулко бьющееся сердце. «Кто, черт побери, ко мне вышел?» Толпа приняла угрозу Ино близко к сердцу, и в баре повисла гробовая тишина, даже бармены замерли за стойками, наблюдая за развитием событий, только фоновая рок-музыка мурлыкала откуда-то справа. «Претендент» двигался абсолютно бесшумно, поэтому Сакура подпрыгнула на месте от неожиданности, когда ощутила мимолетные прикосновения кончиков пальцев к своей коже. Он направил ее лицо вперед и чуть вверх. «Высокий, » — пронеслось в голове у девушки, но ничего точнее она сказать не могла. Его руки пахли землей и травой — запахи, которые въедаются в кожу после многих лет работы на природе. Когда он наклонился к ней ближе, она уловила запахи бара: сигаретного дыма и алкоголя, но они все-таки не смогли замаскировать запах, преследующий всех любителей собак. «Киба? Или может Шино — он тоже проводит с Акамару кучу времени…» Мысли Сакуры оборвало первое прикосновение его губ: это было невинное, почти незаметное движение, будто он сам до конца не был уверен в том, что делает. В легкие девушки ворвался судорожный вдох, и через мгновение она вновь почувствовала поцелуй неизвестного мужчины. В этот раз он действовал увереннее, но не менее нежно. Сакура ощутила горьковатый привкус алкоголя на его губах и подумала, что он тоже скорее всего набрался храбрости в бутылке. Но это уже не казалось таким уж важным. У нее кружилась голова, и она не была уверена, что виной этому опьянение: мужчина целовался мастерски. Сакура изо всех сил вцепилась в свои шорты, чтобы подавить в себе желание прикоснуться к нему — это было запрещено правилами «конкурса». Но после нескольких сладких мгновений, пока губы скользили по губам, Сакура напрочь забыла и о конкурсе, и об окружающих людях, и о баре. Может дело было в феромонах или каких-нибудь флюидах, или еще какой нечисти, но девушка чувствовала, что теряет голову. Ей стало не хватать их простого поцелуя, и она робко лизнула его нижнюю губу. Мужчина вдруг замер и напрягся. Сакура испугалась, что все испортила, но его руки уже скользили по ее шее, придвигая ее еще ближе. Те же пальцы, прикосновение которых она не чувствовала еще секунду назад, теперь крепко держали ее на месте, повернув ее голову под нужным углом. Жаркое дыхание мужчины обожгло ее влажные губы, и девушка с готовностью приоткрыла рот. В первые мгновения их глубокого поцелуя Сакура осознала сразу несколько вещей: во-первых, ее руки уже давным давно обвились вокруг его шеи, а пальцы перебирали пряди его густых волос, во-вторых, она не смогла сдержать стона, в-третьих, ее стон заглушил его собственный, но больше похожий на звериный рык, и самое главное — из-за всего этого ее тело, словно разряд электричества, пронзило сильное возбуждение. Где-то на задворках затуманенного разума оставалось осознание, что ее целует неизвестно кто. Но Сакуре уже было все равно. Ей хотелось чтобы он продолжал и ни за что не останавливался, а ее тело явно требовало логического завершения. Не успела она высказать своего желания вслух, как раздался знакомый «Пуф!» и предмет самого желания растворился в воздухе. В недоумении Сакура трясущимися руками сорвала с головы протекторы и уставилось на то место, где он только что стоял. В воздухе все еще плавно крутились два зеленых листочка. Сложить одно с другим было не сложно. Она могла догадаться в тот момент, когда его появление вызвало такое удивление. Принять участие в такой затее по пьяни мог кто угодно, но не он. Сакура не обращала внимание на возобновившийся вокруг шум, на то, что ее пыталась растормошить Ино, на то, что она все еще сидела на глупом постаменте. Ее мозг мог сконцентрироваться лишь на одной мысли: самый восхитительный в ее жизни поцелуй ей только что подарил не кто иной, как Какаши-сенсей. … — Это было так жарко! — уже в который раз делилась впечатлениями Ино. — Как тебе удалось выманить его? Я такого совсем не ожидала! Никто не ожидал! Черт, Сакура, колись, каким образом ты его соблазнила! Шаринган, мать твою, Какаши! От избытка чувств блондинка отчаянно жестикулировала, и Сакура боялась, что подруга рано или поздно ее стукнет. Хотя, конечно, это было ее последней заботой прямо сейчас. Девушка все еще плавала в неком ступоре и тупо смотрела прямо перед собой, ничего не видя. — Шаринган, мать твою, Какаши, — повторила она бесцветным голосом. Его имя, слетевшее с ее собственных губ, подействовало на нее удивительно отрезвляюще. Девушка выпрямила спину и сфокусировала взгляд на Ино: — Расскажи мне все с самого начала. Блондинка возмутилась: — Да я уже который раз талдычу! — Ино! — взмолилась Сакура. Подруга смерила ее покровительственным взглядом, хотя они обе знали, что первой сплетнице Конохи не терпится снова рассказать историю, которая уже завтра станет главной новостью в деревне. — Только ради тебя, Лобастая. … Какаши сидел на своей кровати, уронив голову на ладони и думая уже в тысячный раз: «Зачем я пошел на ее день рождения? На эту гребаную вечеринку. Зачем? Вот зачем, спрашивается?» Он знал, что рано или поздно ему придется выйти из квартиры и встретиться с ней лицом к лицу. Он должен был поступить как взрослый человек: найти ее, поговорить, объясниться. Ну или он мог прятаться в своей квартире, пока она и все, кто там был, не забудут о происшедшем. У него есть собаки, они могут таскать ему еду. Он мог бы так жить годами. «Ну или удрать в другую страну, — приняли новый оборот его мысли. — С кем там у нас сейчас самые хорошие отношения? С Суной? Вот и отлично. Сакура не любит жару. Она меня там не найдет.» Джонин застонал и повалился боком на постель. Ну на кой черт он пошел на ее день рождения?! Ведь уже сто раз проходили: счастливая Сакура, смеющаяся Сакура, пьяная Сакура — это опасная Сакура. А Сакура, сидящая с завязанными глазами и ждущая поцелуя? Это смертельная Сакура. Какаши невидящим взглядом уставился в книжный шкаф, стоящий напротив его кровати. «Как мне теперь смотреть ей в глаза?..» И, вздохнув, он сообщил пустой комнате: — Зря я пошел на эту вечеринку… … Сакура перепрыгивала с крыши на крышу и пыталась унять бушующий поток ее мыслей. Она хотела подготовиться к встрече с ним, хотела заранее продумать, что ему сказать. Но ее сознание никак не могло зацепиться хоть за одну законченную мысль. Фразы скакали перед ее мысленным взором, но как только она пыталась сосредоточиться на одной из них, они ускользали, как вода сквозь пальцы. Вскоре она приземлилась перед многоквартирным домом, где обитал Какаши, и оставила свои попытки продумать что-то заранее. «Пусть все идет своим чередом», — решила она и вступила в темную парадную. Ее решительность таяла с каждой пройденной ступенью, и когда девушка добралась до двери в квартиру джонина, то остановилась, не зная, что делать. Сакура терзала зубами губы, которые не так давно целовал живущий за дверью мужчина. Он как никто другой мог маскировать свою чакру, но она знала, что Какаши внутри. Она чувствовала это. Набрав полную грудь воздуха и закусив нижнюю губу, девушка занесла руку и громко постучала. Ответом ей была тишина. Сакура подождала минуту. Еще одну. Постучала еще раз, чувствуя, как у нее начинает дергаться глаз. «Неужели он думает, что я решу, будто его нет дома и уйду?!» Подождав еще, девушка забарабанила в дверь и крикнула: — Я знаю, что ты там! Открывай, чтоб тебя! Когда и на это заявление никто не отозвался, Сакура почувствовала, как в ней закипает ярость. — Если ты думаешь, что эта дверь остановит меня, то ты глубоко заблуждаешься, Какаши! И снова он проигнорировал ее. Сакуре было наплевать, что на дворе было раннее утро, и что все обитатели этого дома скорее всего еще спали — она вновь накинулась с кулаками на несчастную дверь: — Я считаю до трех и ломаю твою стену! Ты же знаешь, я не шучу! И ты сам будешь делать ремонт, слышишь? Девушка уперла кулаки в бока и, глубоко вздохнув, начала отсчет: — Раааааз! За дверью послышалось шевеление, и Сакура крикнула упрямцу: — Ты — полный идиот! Ты всегда и во всем опаздываешь! Ответом ей снова была тишина, и девушка, нахмурившись, буркнула: — Два. Ты слишком поздно… Почему ты ждал так долго? — ее голос сорвался. Сакура сделала шаг назад, уперлась в стену и съехала на пол. — Дурак, — шептала она, — я уже перестала надеяться. Дверь медленно, со скрипом, отворилась, и перед ней предстал Хатаке Какаши, с самым удивленным выражением лица, которое ей довелось видеть. — Три, — выдохнула она и улыбнулась.