Часть 1
15 мая 2014 г. в 20:45
Пытаюсь открыть глаза, но лучи проскальзывают под ресницы, и приходится щуриться. Кажется, как обычно проснулся рано, и нет смысла вылезать из тёплой постели, особенно когда рядом спит жена. Привычно пробегаю пальцами по одеялу, только чтобы почувствовать её присутствие. Так тихо. Рука касается пустоты. Резко открываю глаза и сажусь. Вторая половина кровати пуста.
Сердце, гулко упавшее вниз, возвращается на место. Бояться нечего. Война закончилась, революция состоялась, и мы больше не её пламя. Я провожу рукой по простыне, надеясь перехватить крупицу тепла Китнисс, но ткань холодная и бледная в утренних лучах – жена ушла уже давно.
Остатки сна выветрились, и я уже могу судить здраво. Расчёска, забытая на столике у окна, чуть приоткрытая дверца шкафа. Утреннее возбуждение возвращается с новой силой. Я встаю и обхожу комнату в поиске зацепок: красное платье исчезло с вешалки.
Спустившись по лестнице, заглядываю на кухню: тосты, политые кленовым сиропом, грустно остывают на тарелке, а над крепким чаем уже не кружится пар. Неужели Китнисс думала, что я смогу позавтракать, когда знаю, что она ждёт меня? А главное – знаю, зачем.
Бросаю взгляд на часы: пять утра, значит, у нас ещё много времени, если поспешу. Выбегаю на улицу, неохотно останавливаясь, чтобы закрыть дверь, и иду по пустынным улицам Шлака. Когда вдалеке показывается вывеска пекарни, сбавляю темп, переходя на медленный шаг – нужно выровнять дыхание. Восстанавливаю силы перед сражением, ведь знаю, что она снова не сдастся без боя.
Окна глухи. Света не видно, но меня этим не провести. Медленно проворачиваю ключ в замке и вхожу в пекарню, закрывая за собой дверь. Пол скрипит, стоит только сойти с порога, но я не собираюсь красться: не моя стратегия.
С силой толкаю дверь, отчего та ударяется о стену. Незапланированно, но эффектно. Вижу, как Китнисс вздрагивает. Красное платье облегает её фигуру, подчёркивая женственные бёдра. Ей идёт беременность. Улыбаюсь, зная, что она выбрала его не случайно.
Иду вдоль стола в дальний угол комнаты, туда, где Китнисс замерла в пятне света, льющегося из приоткрытого окна. Она не поворачивается – только наклоняет голову и проводит пальцами по лакированной столешнице, стоя у края стола. Нашего края.
С каждым шагом меня подводит терпение. Руки начинают предательски дрожать, когда я провожу взглядом по открытой спине. Вырез спускается почти до лопаток.
Подойдя совсем близко, кладу руки ей на бёдра и прижимаю к своей груди, не в силах больше сдерживаться. Уверен, Китнисс чувствует моё тело, и желания ей ясны. Обнимаю крепче. Пусть поймёт расстановку сил.
– Ты рано встала? – шепчу в ухо жены, мечтая о том, чтобы избавиться от лишней ткани между телами.
– Да, много работы, – слышу насмешку в её голосе. Не успеваю понять, показалось мне или нет, как Китнисс начинает слегка покачивать бёдрами, сводя меня с ума. Теперь вижу, в чём её план. Думает, я повержен, верит, что не смогу бороться. Не стану отрицать – так и есть. От трения её бёдер о мои ноги подскакивает температура, а удары сердца уже не сосчитать, но упрямство сильнее. Если Китнисс хочет, чтобы я завоевал её ещё раз, я не против, ведь знаю, что она покорится.
Напоследок проведя ладонью по её плечу, отступаю всего на один крошечный шаг, но его достаточно, чтобы напряжение чуть спало. Китнисс всё ещё смотрит в окно, потому поворачиваюсь и обхожу стол.
С каждым шагом иду всё медленнее и спокойнее, веду ладонью по столу. Огибаю последний угол и встречаюсь с её настойчивым взглядом. Шаги даются с трудом, а пульс зашкаливает: я подхожу ближе, неотрывно смотря в серые глаза. В них читается вызов. Я ясно дал Китнисс понять, насколько я её хочу. Теперь очередь за ней.
Приближаясь, замираю в десятке сантиметров от неё, оцениваю расстояние, чтобы не прикоснуться. Китнисс не отводит взгляда и кажется неприступной. Чувствую её дыхание на своём лице и с трудом удерживаюсь от того, чтобы не поцеловать её.
Китнисс облизывает губы. Почти незаметное движение языка, но сигнал ясен – она проиграла, но первый шаг не сделает.
Нет. Сегодня играем по моим правилам. Качнувшись на несколько сантиметров вперёд, отступаю и отворачиваюсь, с триумфом замечая, как приоткрылись её губы. Не в этот раз.
– Нужно достать муку, – напоминаю я о «работе», делая несколько шагов к кладовке.
Беру первый попавшийся пакет и, вернувшись на кухню, ставлю его на стол. Украдкой бросаю взгляд на жену. Кажется, расстроена. Что такое, милая?
Кладу ладони по обе стороны от пакета, опираясь на стол. Мысленно приказываю: «Иди ко мне». Терпение почти на исходе.
Китнисс убирает руку со стола и идёт ко мне. Послушная девочка. Смотрю, как покачиваются её бёдра. Ещё чуть-чуть и сорвусь.
Шорох платья стихает за моей спиной. Не вижу глаз жены, зато её руки ложатся мне на грудь, согревая через рубашку. Этого ей мало – пальцы скользят по ткани, подбираясь к пуговицам. Находят открытые места между петелек и касаются кожи. Обжигающе. Спускаются вниз. Ниже и ниже. Непроизвольно закрываю глаза, наслаждаясь прикосновениями. Её пальчик дотрагивается до моего живота, подстёгивая желание. Почти рычу от нетерпения, когда тёплый воздух её дыхания щекочет шею.
Очнувшись, открываю глаза: так не пойдёт. Я не добыча.
Перехватываю её ладонь и отвожу в сторону.Поворачиваюсь, встречаясь с пристальным взглядом. Китнисс отводит глаза. Провожу рукой по её телу – от бедра до плеча, задевая пальцами грудь. Поглаживаю её шею, с удовольствием замечая, как жена закрывает глаза и откидывает голову.
Опускаю руки ей на плечи, поворачивая спиной, и кладу ладони на лопатки. Длинная коса заплетена небрежно, пряди выбиваются из узора. Правильно, милая. Причёска тебе ни к чему. Нетерпеливо снимаю тонкую резинку и расплетаю косу, та рассыпается по её плечам каскадами волнистых прядей.
Прижимаю Китнисс к себе, чтобы вдохнуть аромат её волос, продолжая мять тонкое платье, которое начинает меня раздражать. Дотрагиваюсь пальцами до ноги жены, продвигаюсь лёгкими прикосновениями выше, приподнимая алую ткань. Перебираюсь к внутренней стороне бедра, и она сжимает коленки, пленяя мою руку. На секунду сжалившись, поворачиваю Китнисс к себе лицом и касаюсь её щеки. Взгляд жены затуманен. Она перехватывает палец губами, оставляя лёгкий поцелуй, но я не убираю руку. Её ресницы вздрагивают, а тело дрожит.
Китнисс ловит губами мой палец и закрывает глаза. Теперь верю.
Люблю платья за то, что их легко снимать, особенно это. Взмах руки – и ткань обнажает ноги, чуть медлит на груди и проскальзывает по вытянутым рукам. Люблю платья за шорох, с которым они падают на пол. Не успеваю перехватить свой восхищённый вздох, конечно, не ускользающий от её внимания. На Китнисс больше ничего нет. Мой взгляд скользит по её стройному телу, задерживаясь на его плавных изгибах. С трудом поднимаю глаза: на лице жены играет победная улыбка, а её руки тянутся ко мне, пытаясь забраться под рубашку. Отвожу их в сторону, притворяясь, что вернул потерянное самообладание. Блефую.
Она стремится добраться до пуговиц, но я не даю её пальцам достичь цели. Пожалуй, останусь в рубашке.
Касаюсь её груди, которая соблазнительно набухла от беременности. Китнисс похорошела, старые раны зажили, и кожа вернула здоровый блеск. Очерчиваю пальцами грудь жены, понимая, что если так пойдёт и дальше, у нас родится много детей, потому что я всегда буду мечтать о её округлившемся животе и пышной груди.
Мои поглаживания становятся настойчивее, и её дыхание сбивается. Подхожу ближе и касаюсь губами обнажённой шеи, чувствуя, как Китнисс хватается за воротник моей рубашки, сгорая от нетерпения. Скоро поджарюсь и я.
Но любопытство берёт вверх. Обвожу её тело печальным взглядом и отворачиваюсь. Пододвигаю к себе пакет с мукой.
– Пора замешивать тесто, – говорю я, поражаясь своей выдержке. Дав слабину, бросаю взгляд через плечо и, как и следовало ожидать, вижу недовольство жены.
– Пора… – отзывается она, хватая меня за руку и прожигая желанием.
Не могу ждать и секунды: резко поворачиваюсь, задевая пакет с мукой, и тот падает на пол с громким хлопком. Опускаю ладони жене на бёдра, укладываю её спиной на стол, зажимая её ноги своими.
Всё ещё посматривая на меня обиженно, Китнисс,смущаясь, прикрывает ладонями грудь. Отвожу её руки в стороны, несильно удерживая запястья на столе, и покрываю жадными поцелуями тело жены. Её колени вздрагивают, создавая пьянящее трение между моих ног. Начинаю жалеть, что не дал Китнисс стянуть с меня рубашку – придётся управляться самому.
Стоит мне только выпустить её запястье, чтобы заняться пуговицами, как Китнисс вырывает вторую руку и садится, приникая к моему телу. Её быстрые пальчики освобождают петельки и стягивают ткань. Прохладный воздух обдувает мои плечи, и я понимаю, как был жесток. Бедная моя, озябшая девочка.
Скидываю рубашку, и она летит к платью. Я растираю спину жены своими ладонями, крепко прижимаю к себе, покрываю поцелуями её лицо. Китнисс цепляется за мои плечи и ёрзает на столе. Чувствую, что она готова – откидывает голову, закрыв глаза, и мерно покачивается, отвечая на мои ласки. Больше нет сил дразнить ни её, ни себя. И она не оставляет мне шанса: начинает расстёгивать мои брюки.
Не успеваю прервать поцелуй, прежде чем мои губы охватывает дрожь. Помогаю ей справиться с молнией. Снимаю брюки. И не только. Пододвигаю Китнисс к краю стола, и она обнимает меня за шею.
Секунда, и я вздрагиваю от всплеска напряжения, в то время как она повторяет мою дрожь, закусывая губу.
Замираю ещё на миг, чтобы перехватить её поудобнее и начать танец. Притягиваю и отталкиваю, надеясь расслышать её дыхание за своим собственным. Воздух залетает в лёгкие толчками, сбивчиво, а перед глазами всё плывёт.
Первый лёгкий стон, сорвавшийся с её губ, пульсирует у меня внутри, смешиваясь с тихим скрипом стола. Китнисс дышит всё быстрее, её ресницы порывисто вздрагивают, открывая серые радужки. Её взгляд покрыт туманом, уверен, и мой тоже.
Она не может удержать и второй стон: обхватывает мою руку и вторит шёпотом бёдер. Я запоминаю звук её голоса, вырвавшегося из плена связок, и молю о продолжении. Едва могу стоять от сладкой неги, охватившей всё тело, но продолжаю, получая поощрение из её сбивчивого и громкого дыхания, обжигающего шею.
Наши губы пытаются встретиться в поцелуе, но промахиваются и оставляют капли нежности на лицах и волосах. Китнисс добирается до моего уха и начинает покусывать мочку, но, обессилев, опускается на стол, роняя руки и тихо постанывая.
Подхватываю её ноги, поднимаю их к своей груди, притягивая жену к краю стола. Движения ускоряются, Китнисс рассеянно пощипывает мои руки, сжимающие её колени, и ощущения, пылающие во мне, достигают пика. Всё тело дрожит, и руки не слушаются. Волна наслаждения ударяет в голову, и напряжение, сковывавшее меня так долго, спадает, принося удовольствие.
Чувствую себя победителем. Счастливым обладателем нежной и страстной девушки, обмякшей на столе. Опять убеждаюсь, что она стоила всего. Руки никак не могут оторваться от её тела, а в голове шумит водопад.
Закрываю глаза, растворяясь в ощущениях, и слышу шорох – её осторожное движение. Отталкивает – я повинуюсь. Послушно отхожу. Мои руки теряют её тело в темноте, пока губы жены не возвращаются, мягкие и нежные, чтобы подарить новое наслаждение. Поцелуи, такие низкие и запретные, поднимаются выше, исследуя моё тело, доказывая, что я уже не победитель, а побеждённый, беспомощный под её прикосновениями.
И я согласен на это, ведь утешительный приз стоит того, чтобы отвоёвывать мою девочку с косичками снова и снова, подчинять себе её тело и опять сдаваться в предвкушении долгожданной ласки. Я всегда знал, что она моя. Только моя.