Правительство не спит — оно сосредотачивается

– В 2013 году было создано около двухста средних и крупных новых производств. Нет. Не «около», «более». В две тысячи тринадцатом году было создано БОЛЕЕ двухста средних и крупных новых производств. И больше половины – с объёмом инвестиций от…Боже, сколько же там было? С объёмом инвестиций от миллиарда рублей и более…кажется. Стоп. До этого было «более» и снова оно? Как-то криво получается. Дмитрий тяжело вздохнул, и устало закрыл глаза. Ему явно не спалось, не давала покоя близость завтрашнего отчёта Кабинета министров. Он раз за разом, не смотря на то, что время давно перевалило за полночь, проговаривал тщательно прописанный и выверенный текст отчёта. Что-то забывал, сбивался, начинал заново, и так продолжалось всю последнюю неделю. Не добавили спокойствия и отдыха даже пасхальные праздники. Стоит ли вспоминать, что несчастный доклад и написан-то был раза с двадцатого, но всё равно продолжался корректироваться и исправляться до тех пор, пока однажды вечером Владимир тяжело не вздохнул, и окончательно не утвердил последнюю версию злополучного текста. Не забыв при этом посетовать на расходы, которые понесла целлюлозная и прочая лёгкая промышленность из-за такого безответственного отношения его премьера к бумаге и краске принтера. Вот и сейчас, лёжа в постели, с удивлением отмечая третий удар напольных часов в соседней комнате, Дмитрий в тысячный раз начал повторять доклад с самого начала. – Уже три? Недавно, вроде, час был. Ну, ладно…как там дальше? Он потянулся было за планшетом, но опасливо покосившись на другую половину кровати, решил не рисковать. – Значит, так! Стране необходим современный и эффективный государственный аппарат. Думаю, стоит вернуться к вопросу о сокращении числа чиновников еще на семь процентов, и… Неожиданно, его крепко обняли поперёк груди, притягивая ближе и невесомо целуя в плечо. – На десять, Дим. Ты сократишь чиновничий аппарат процентов на десять. Кажется, мы это уже обсудили, не так ли? Дмитрий виновато умолк, но свою оплошность надо было признавать. – Давно не спишь? – С того момента, как ты тут начал создавать средние и крупные производства. – Прости, я не хотел тебя разбудить, просто волнуюсь, – он устало переместился ближе, кладя голову на родное плечо, позволяя самым сильным в мире рукам, рукам державшим огромную державу в течение четырнадцати лет, обнимать себя крепко и нежно, так как не умел больше никто. – Чего тебе волноваться? Ты и так всю Пасху это бубнил. Зюганова не бойся, понудит и успокоится. Если что, напомни ему про героический Крым и Севастополь. А не поможет - Жириновского на него потом натравлю. И не пиши ничего в Твиттер, во время доклада – это отвлекает. Мы с тобой вместе весь отчёт прочли, кажется, даже я его выучил. Всё будет хорошо. – Ну, знаешь ли, – праведно возмутился Дмитрий, снова отодвигаясь на свою половину. – Меня не слушают восторженно млея и сбивая ладони от аплодисментов. Меня, в отличие от некоторых, завтра под микроскопом разглядывать будут и с нетерпением ждать любых промахов. Кажется, я даже на выпускных экзаменах меньше волновался, – неожиданно, даже для себя самого, признал премьер. – На экзаменах? А когда ко мне в администрацию шёл? – Ну… – То-то же! Всё хорошо с твоим отчётом, гарантирую, да и с народом ты быстрее моего общий язык находишь, так что, отставить панику. Вот отчитаешься и махнём на майские на рыбалку. На Селигер, допустим. Хочешь? – А давай – в Крым? – с неожиданным энтузиазмом отозвался Дмитрий. – Давно там не был, чтобы не с рабочими визитами. Сняли бы на пару дней особняк какой-нибудь, подальше от туристических мест. Представь себе, мы… – Ты слишком легко отвлекаешься. Крым – это отлично, я подумаю, но что там у нас, всё же, с трудовыми мигрантами и налогами по плану? – Правительство не планирует повышение налогов, – заученно отрапортовал Дмитрий. – Зачем я это спросил? – риторический вопрос утонул в темноте спальни. – Всё. Никакие налоги не повышаются, производство наращивается, социальные выплаты увеличиваются, а мы спим. Премьер согласно кивнул кромешной тьме и приготовился спать, но сон ожидаемо не шёл. Беспокойные мысли упрямо не желали улетучиваться, не действовали на них даже умиротворяющие привычные темнота и тишина комнаты. Эта спальня столько раз была свидетельницей важных переговоров, в очень ограниченном и избранном кругу, принятия сложных решений, часов напряженного ожидания, растворяющего нервы беспокойства, радостных побед, откровенных разговоров, масштабных ссор, не менее масштабных примирений, уютных моментов выходных вечеров, чувств, более не скрываемых за масками и правилами, самых важных и честных фраз, признаний, за гранью всех допустимых предписаний, так почему бы сейчас ей не выслушать ещё и годовой отчёт Правительства? Дмитрий помолчал минут пятнадцать, прислушиваясь к спокойному тихому дыханию рядом, и, убедившись, что его не услышат, снова продолжил едва слышным шёпотом: – Правительство не планирует повышение налогов. Такие идеи высказываются рядом ведомств и некоторыми экономистами. Но мы на это не пойдем. Мы готовы действовать в новых условиях, и не допустим, чтобы наши граждане стали заложниками политических игр. Мы справимся собственными силами. И выиграем! – Попробуй у меня не выиграть! – говорят, что от такого тона седели даже бывалые министры. – Дима, если сейчас же не уснёшь, перенесу доклад ещё на неделю, и у тебя будет достаточно времени его выучить. – Но… – Отставить «но»! У меня, между прочим, завтра тоже заседание Совбеза по вопросам Арктики. Не хочешь же ты, чтобы я им начал рассказывать про налоги и рождаемость. Имей совести хоть немного, утро уж почти. Дмитрий был согласен с тезисами настолько, что даже старался тише дышать. Он не мог, конечно же, ставить под угрозу заседание Совбеза по вопросам Арктики, под руководством президента, но пришлось смириться и с тем, что ему сегодня уже не уснуть. – Ладно, иди сюда, изверг. Кажется, и мне поспать ты не дашь, и себя изведешь, да? – сильные руки снова, властно притянули его ближе, успокаивая, даря ощущение защищённости. И Дмитрий с радостью поддался этому порыву, как всегда поддавался, с того дня, когда первый и последний раз ему пришлось самому, в одиночку, принимать рискованное и тяжёлое решение. С тех пор всё изменилось. Хотя бы то, что больше ему не приходилось принимать сложных решений в одиночестве. – Хорошо, расскажи мне, что у нас там с достижениями в демографии. – Володь, может не… Его сомнения прервал поцелуй и насильное укрывание одеялом по самую маковку. – Я тебе сам расскажу, слушай. Дмитрий довольно улыбнулся и привычно уютно устроился на плече повествователя. Любые сложные доклады и бесконечные цифры запоминаются лучше в самых надёжных родных объятиях, когда озвучиваются родным голосом и изредка закрепляются бережными прикосновениями родных губ к макушке. Вы знали это? – Особенно приятно отметить достижения в демографии. Впервые за двадцать лет нас стало больше на двадцать с половиной тысяч. Увеличилась и ожидаемая продолжительность жизни – почти …… На сколько именно увеличилась ожидаемая продолжительность жизни, Дмитрий посмотрит уже утром в заготовках, а сейчас для него существовали более важные и дорогие его сердцу моменты, чем цифры отчёта. Пусть, эта ночь и не будет долгой и времени, чтобы выспаться уже явно недостаточно, но в сравнении с такими вот мгновениями, всё это становится не таким уж и важным. Докладчика, который с блеском раскрыл все тезисы этого пункта, тоже мало волновало, что его триумфа никто не оценит. В конечном счёте, отчитываться завтра не ему, а здоровый спокойный крепкий сон любимого Главы правительства для него значил гораздо больше.