Непонятная ориентация и часовые пояса

      Атом сидел на краю кровати в позе лотоса, сложив руки перед собой, и молчал. Он, вообще, не знал, что надо говорить в таких ситуациях и как себя вести. Он то сочувствующе хмурился, то подбадривающе пытался улыбнуться, но ничего кроме скудной мимики и неопределённых междометий не мог из себя выдавить. Может быть, дело было в том, что разговоры о романтических отношениях, в которых был замешан его лучший друг, не были его коньком, или расплакавшийся Биджу не был тем типом человека, с которым Сангюн мог свободно разговаривать, или тот факт, что он сам совершенно не специально стал яблоком раздора в этих самых любовных отношениях и теперь оказался виноватым в этой дурацкой ситуации, в которой не мог до конца разобраться, но честно пытался её исправить.       Да и что он мог тут сказать? Что он не гей, и ему очень нравятся девчонки – Биджу это прекрасно знал, ибо сам проверял. Что они с Хансолем – лучшие друзья, которые раньше жили вместе и никогда между ними не было чего-то интимного или двусмысленного, и они не парились по поводу стеснения друг друга, как это может быть между мальчиками и девочками, когда один мог чистить зубы, пока второй принимал душ в прозрачной кабинке рядом, и они болтали и смеялись, никогда, даже, не задумываясь о чём-то провокационном – всё было нормально. Даже, когда у Хансоля внезапно закрутился роман с парнем, Сангюн воспринял это лишь, как констатацию факта, которого уже не изменишь, и всё – между ними не изменилось ничего: Атому нравились девушки, Хансолю нравились все, они по-прежнему оставались «братанами», у которых были общие увлечения, друзья, занятия, а потом и работа. Потом появился Биджу – они с Хансолем быстро нашли общий язык, как в прямом, так и в переносном смысле. У них всё быстро и ярко закрутилось, а то, что им приходилось очень много времени быть вместе, делало их отношения ещё более насыщенными и устоявшимися. Но вскоре Биджу надоел идеальный романтѝк, и он начал играть и баловаться с другими, заставляя Хансоля то мучиться в неизвестности, то беситься от ревности. Джеро составлял ему отличную компанию в этих играх, пока из игрушки не захотел сам стать игроком, и он прекрасно вписался к ним третьим углом, кокетничая то с одним, то с другим, провоцируя истерики и скандалы, а потом, когда это стало надоедать и раздражать нервы и психику, всё бросил. И они опять остались вдвоём, и отношения, вроде, сохранились, но уже не были такими искренними, как раньше – больше стали похожи на какой-то фансервис днём, и на отсутствие выбора ночью. Атом знал всё это, потому что ему посчастливилось быть лучшим другом Хансоля и не посчастливилось быть свободными ушами для него, но он, всё же, выслушивал, разговаривал и поддерживал его всегда. Хансоль, правда, был влюблён в Биджу искренне, сильно, но простить незначительную интрижку не смог, хоть и не собирался отпускать его, зато намерился отомстить. И у него это явно лучше получалось: всё внимание фанатов, согруппников, камер – он мог всё направить на себя, заставить смотреть и не отводить взгляд, заставить всех и вся вертеться и крутиться вокруг себя, теперь заставляя такого же красивого, яркого и талантливого, но не столь настырного Биджу завидовать, ревновать и злиться, но мириться со «вторым планом». Зато Биджу не растерялся и решил уколоть в болезненное место - замахнуться, так сказать, на святое, и начал уделять не однозначные знаки внимания его лучшему другу, то есть Атому. Сангюн, в принципе, сразу же раскусил его, но рыпаться и откровенно паниковать не стал, а продолжил нейтральное приятельское общение, игнорируя и пропуская все намёки и «шуточки» мимо ушей. Конечно, это всё усугублялось тем фактом, что они с Биджу жили в одном общежитии, а Хансоль – в другом, но ссор и какого-либо разлада в группе Сангюн не хотел и, поэтому, поддерживал тёплые отношения со всеми, даже с не в меру любвеобильным Биджу. Вообще, Бёнджу ему нравился, как человек - весёлый, добрый, отзывчивый, они даже выяснили отношения сразу: что Атом – не гей, и что Хансоль – его лучший друг, и что, исходя из этих двух железобетонных факторов, между ними ничего никогда не получится. Биджу, который, впрочем, тоже не был геем, но точно оказался бисексуалом с иногда чрезмерными «голубыми» замашками, учтиво мурлыкал: «конечно, конечно – я всё понимаю», а потом целовал его влажно в губы, и извинялся, что не может удержаться, а потом ещё целовал глубоко и страстно, заваливая на кровать и поджимая под себя. Атом воспринимал его, скорее, как большого чужого кота, который требовательно ластится к тебе, когда ты в гостях у его хозяев. К тому же, не частые вечерние обжимания с приятелем и поцелуи доставляли Сангюну удовольствие и держали его в неком тонусе, а то он уже начинал беспокоиться, что забудет, как надо обниматься и целоваться, потому что девушек у него уже со времён дебюта не было, как и времени на них. Хоть, Биджу и оказался очень умелым и страстным партнёром в подобных чувственных играх, но секс не рассматривался, в принципе, как вариант – всё заканчивалось на том моменте, когда он лез Атому в штаны, или ещё раньше, когда их прерывал кто-нибудь из согруппников, полноправно заваливаясь в комнату. Отношения между Биджу и Хансолем наладились, и у их романа, казалось, открылось второе дыхание – всё было хорошо: Хансоль со всеми дружил и заигрывал, сохраняя за собой статус «дивы», а Биджу любил, когда у него было самое лучшее, тем более, если он в таких близких отношениях с лучшим другом своего красивого, сексуального и самоуверенного парня, а иногда, даже - в слишком тесных. И так каждый из них думал, что держит другого под контролем. Атом откровенно считал Биджу немного извращенцем, а их отношения – не здоровым фетишем, но никто не жаловался, даже Хансоль, который никогда и не говорил с ним на темы близкие к его любовнику. Но если бы спросил – Атом бы не стал врать, это он знал точно. Хансоль сам догадался. Нет, не так – он приревновал Сангюна, как друга, и стал повсюду таскаться за ним - даже на фансайнах они постоянно зависали вместе. Потом начал ревновать Биджу, и тут Атом уже запутался – кого, к кому, как и почему. Но всё прояснилось довольно скоро, когда во время очередной ссоры Биджу в сердцах наговорил Хансолю слишком много: и того, что было и чего не было, правду, приукрашенную правду и откровенную ложь. В итоге, после долгих и мучительных выяснений отношений и обстоятельств между ними тремя, Биджу и оказался во всём виноватым, как и всегда было у Хансоля. Они распались, как пара, но при этом периодически продолжали быть вместе. Атом старался поддерживать с Биджу дружеские отношения, но Хансоль их откровенно пас, не давая нормально поговорить, а в их общежитии Пигун за ними внимательно наблюдал, оказавшись, как подобает лидеру, в курсе всего происходящего. Хотя, Атому иногда казалось, что Пигун наблюдает только за ним и слишком пристально, но если честно – он считал, что эта «голубая» парочка его друзей подпортила его невинную детскую психику, и он теперь любые знаки внимания и проявления дружеских симпатий со стороны парней воспринимает, как сексуальные домогательства к своей персоне. Ему в последнее время постоянно мерещилось, что их лидер чрезмерно его опекает и принуждает держаться рядом, а Накта ревнует к тому же Хансолю за время, проводимое вместе, единственным, кто не давал в себе усомниться, был Яно – они всё также спорили, стебались и подъёбывали друг друга, но и, даже, к нему Атом начал испытывать лёгкую настороженность. Но апогеем всего этого психического расстройства стала поездка (точнее полёт) в Пекин.       Всё началось ещё в аэропорту в Корее. Для промоушена в Китае к основному составу группы присоединились трое новых китайскоговорящих участников – «андердогг», с двумя из которых ребятам приходилось уже вместе работать, и они, в принципе, все очень хорошо поладили. Сэхёк добровольно-принудительно составил Атому компанию в зале ожидания, и всё это время, что они разговаривали, слушали музыку и смотрели клипы, за ними со стороны невозмутимо наблюдали. Хан Дживон, высокий красивый юноша с обворожительной улыбкой и цепким взглядом – это Сангюн заметил ещё на их совместной фотосессии несколько месяцев назад. Зато в полной мере он ощутил цепкость этих тёмных раскосых глаз именно во время гастролей в другую страну, когда не мог нигде от них скрыться. Серьёзно, Сангюн уже начал думать, что у него паранойя – даже в туалет в сопровождении менеджера ходил. Хансоль и Биджу держались вместе, но было заметно некое напряжение между ними. По прибытию в Пекин началась подготовка к шоу, но прежде всего их разместили в гостинице, где Хансоль неожиданно заявил, что будет жить в номере с Атомом. Ну, ладно – кое-как договорились. Чуть позже, перед выступлением, посещение салона красоты: макияж, маникюр, укладка волос, а для некоторых особенных, как Атом, и окраска. Цвет освежили, получив вместо рыжего чёртика натуральный медно-каштановый оттенок, который на длинных волосах парня смотрелся достаточно необычно и эффектно. Сангюн на несколько мгновений и сам не мог оторвать от себя взгляда в зеркале, что уж говорить о личностях с непонятной ориентацией, но Дживон точно смотрел на него через то же зеркало. Потом (никто так и не понял, как это произошло) Биджу перекрасили той же самой краской, что и Атома, превратив привлекательного блондина в жуткое рыжее лохматое чучело. То ли он сам настоял, то ли кто-то из обслуживающего персонала что-то перепутал – так до конца выяснить и не удалось, но перекрашивать его обратно в блондина было бы уже некогда, да и не очень безопасно для его же волос. Пришлось проводить шоу в таком неординарном для гламурного Биджу образе. Концерт прошёл на ура – профессионально, качественно, весело и задорно. Все выложились по полной – такая работа действительно доставляла удовольствие, хоть и выматывала. После долгого шоу, автографов и ужина они, наконец-таки, добрались до гостиницы и до своих коек. Атом умирал, как хотел спать, но упёрто продолжал торчать в интернете через свой телефон, да и к тому же, его убедительно просил менеджер запостить что-нибудь в твиттере, и без выполнения этого задания он просто не имел права засыпать. Хансоля не было, хоть и было уже за полночь, и хотелось его дождаться, чтоб убедиться, что у него всё хорошо. Хотя, в последнее время чаще было плохо, что вызывало крайнее беспокойство у его друга. Раздался размеренный стук в дверь. Это явно был не Хансоль – у него был ключ. Атом поднялся с кровати и направился к двери, почему-то нервно расправляя на себе белую футболку. - Привет, солнышко, - Атома так и припечатало спиной к двери от испуга, а Дживон стоял и мило улыбался, будто бы это была нормальная ситуация, что он завалился полпервого ночи к малознакомым людям и «привет, солнышко». - Добрый вечер. Ночь. Хён, - неуверенно выдавил из себя Сангюн, скрещивая руки на груди, словно ему холодно. - Слушай, у меня проблема, и я прямо не знаю, что с ней делать. Ты мне поможешь? – на одном дыхании ровно выговорил Дживон, хотя и пахло от него алкоголем, но он не был пьян. Вроде. Атом бегло окинул его взглядом: белая рубашка, чёрная жилетка, обтягивающие джинсы, сапоги – он явно только что с какой-то тусовки. - Так, что за проблема? – недоверчиво спросил младший, слегка прищурив глаза. - Биджу. - Биджу? - Биджу. - Ну, так и что с ним? – Атому было не до шуток, если это касалось его друга. - С ним – проблема, глупенький, - Дживон опёрся рукой на дверь чуть повыше головы Атома и приблизился вплотную, нависая над ним и хитро улыбаясь. - Понятно. Где он? – Сангюн не собирался показывать испуг и, даже, не отвернулся, тем более, что он начинал терять терпение. - Он? В своём номере, конечно, - старший отступил, немного не понимающе глядя на собеседника. - Хорошо, а что ты, хён, делал в его номере? – Атом совсем подозрительно посмотрел на него. - Был. Подожди, - Дживон провёл рукой по волосам, взлохмачивая их, - я пришёл, он плачет, просто так, у него, наверное, истерика, я не знаю, что мне делать. Мы с ним в одном номере живём. - Аа. О. Хён, ты не мог сразу так сказать? - Пошли, короче, - Дживон схватил Атома за руку и потянул за собой, тот успел лишь магнитную карточку из замка выдернуть и захлопнуть дверь и потащился следом, в чём спать собирался: пижамные штаны, безразмерная футболка, босиком и с распущенными волосами. Они прошли по длинному коридору и свернули в другое крыло – их номера так далеко были разбросаны друг от друга, хорошо ещё, что на одном этаже. Дойдя до заветной двери, Дживон открыл её своим ключом и бесцеремонно впихнул Атома внутрь и со словами «если что – я буду в холле» захлопнул её обратно. Сангюн сокрушённо вздохнул и прошёл в номер. Биджу лежал на кровати, сжимаясь в комок и уткнувшись лицом в подушку, в которую отчаянно вцепился, словно это был спасительный круг, всё его тело содрогалось в негромких всхлипах. Это всё напоминало больше нервный срыв от накопленных переживаний и неурядиц, от физической и психологической изнурённости, которую все из них испытывали в большей или меньшей степени. - Бёнджу, хён, - Атом подошёл ближе, становясь одним коленом на край кровати, и положил руку на плечо другу. - Уходи, - Биджу взбрыкнулся и повернулся к нему спиной, всё так же стискивая подушку, - зачем ты вообще пришёл? - Мне сказали, что тебе плохо, и я… - Ты решил посмотреть?! Или сделать ещё хуже? – захлёбываясь воздухом, выпалил из-за спины Биджу, - пошёл вон. Я сейчас не в состоянии выслушивать истерики Хансоля, который прибежит искать тебя сюда, и опять решит, что я пытаюсь тебя изнасиловать. - Ничего такого он не... Слушай: это нормально, если он ревнует тебя и бесится, когда ты с кем-нибудь другим… - Да, вот тем более вали отсюда, пока он не включил Отелло, и не придушил нас обоих ко всем чертям. - Что это обоих? При чём здесь я? Я – вообще, самый крайний и левый в ваших отношениях… - Самый рыжий и самый, видимо, тупой. А ну, брысь! – Биджу спихнул младшего с кровати и кинул в него подушку, - ты что, не понимаешь, что он тебя ревнует? - Ни хрена! - Атом поймал её и швырнул назад, возвращая владельцу, - он тебя ревнует – он же любит тебя. - Ага, конечно. Тогда, какого хуя он всё время с тобой?! – подушка незамедлительно метнулась обратно. - Назло тебе! – несчастный «снаряд» был вновь успешно перехвачен и отправлен в контратаку, - он всё делает назло тебе. А ты – ему. Вы меня оба бесите. Достали уже со своими дурацкими отношениями. Мне уже повсюду гомики из-за вас двоих мерещатся, - Атом уселся на противоположную кровать, скрестил руки на груди и обиженно засопел, пытаясь сдуть с лица разлохматившиеся волосы. - А ты думаешь, меня не достали такие отношения? Думаешь, мне легко терпеть всё это? – Биджу опять начал комкать свою подушку. - Но ты же сам виноват, - растерянно пробубнил Сангюн, - ты же первый начал. - Да, я у вас всегда виноватый! А я, между прочим, первым и прощение у него просил и сам умолял его не уходить! И в любви ему клялся, а он, всё равнооуааа… - Биджу снова заревел в подушку, распластавшись на кровати, и комната заполнилась рыданиями и жалостливыми всхлипами, а Атом так и завис в прострации, не представляя, что нужно делать в подобных ситуациях. Если Биджу притворялся, то он явно и понапрасну переигрывал, но у Сангюна язык бы сейчас не повернулся сказать что-то, да и рука бы не поднялась продолжить разговор, в принципе, потому что он, вообще, боялся пошевелиться в такой гнетущей обстановке, и он лишь тяжело вздыхал в ожидании, когда же закончится эта душевная буря. Drama queen – они оба такие, Биджу и Хансоль. Поэтому им, наверное, и не живётся друг без друга. - Он, правда, любит меня? – всхлипывая, спросил Бёнджу, наконец-таки перестав лить слёзы. - А ты посмотри на него: хмурый, бледный, исхудал весь, настоящую улыбку из него теперь щипцами не вытянешь. Совсем довёл себя… - пробубнил Атом, глядя в сторону. - А я себя совсем не довёл! – взвился Биджу и резко сел, - я, блядь, прямо, весь цвету и пахну. Ты посмотри на меня – это ж пиздец какой-то, - и он опять упал, утыкаясь в подушку. - Пиздец – это, когда Хансоль пьяный «в ничто», после вашей очередной ебанутой ссоры, пытается набить морду кирпичной стене в два часа ночи и ломает себе об неё руку. А у нас расписание концертов на каждый божий день, где он – ведущий, блядь, танцор, - раздражённо отчеканил Атом, но потом осёкся, - нормально поговорить можете хоть раз? И выбрать уже одно из двух: вы вместе как парочка, или просто друзья-согруппники. - А я смотрю, тебе не терпится нас окончательно развести, - приглушённо в подушку. - Всё. К хуям всё. Я ушёл, - Атом встал и быстрым шагом направился к выходу. - Нет, не уходи, стой, - Биджу резко подорвался и протянул руку за Сангюном, тот медленно повернулся, тихо рыкнув, - иди сюда. Прости меня. Атом не смог бы отказать этим большим мокрым глазам и тихому вымученному голосу. Он сел рядом и обнял Биджу за плечи – тот уткнулся носом в его шею и крепко обвил его торс своими руками, выдыхая в горячую кожу искренние раскаяния, извинения, слова благодарности и признания в любви, пока не погрузился в сон, плавно раскачиваясь в уютных объятиях. Он вышел в просторный холл, аккуратно ступая босыми ногами по мягкому ковру, взглядом обнаружил местоположение Дживона в удобном кожаном кресле перед маленьким столиком недалеко от барной стойки и направился к нему. - Солнышко, ты вернулся, - Дживон заметил его раньше, словно учуяв, прежде, чем Атом успел что-то сказать, чтоб привлечь к себе внимание. - Хён, я должен извиниться перед тобой за это… эмм, неудобство, - безразлично проговорил Сангюн, обходя столик, и обессилено плюхнулся в кресло напротив. - Чем вы там занимались? – обворожительно улыбнувшись, Дживон сделал глоток из пузатого стакана с янтарной жидкостью и льдом внутри и внимательно посмотрел на собеседника. - Мы занимались… - Атом шумно выдохнул и провёл рукой по шелковистым волосам, сгребая их назад и слегка массируя себе голову, - воспитательной беседой, наверное. - Тогда, судя по твоему измождённому до некуда состоянию, педагогика – это не твоё, - вывел заключение Дживон и отпил ещё алкоголя из своего рокса, пристально следя за каждым жестом младшего, который немножко нервничал в его присутствии, - выпьешь? Текила, виски, коньяк? - Мне нельзя, - Атом несколько стушевался. - Чай, кофе, молочный коктейль? – а теперь разозлился. - Я, пожалуй, пойду к себе, а то меня будут искать, - он поднялся с кресла. - Они ещё не вернулись. - Кто? – Сангюн застыл в полуобороте рядом со столиком. - Хансоль с остальными танцорами, Пигун, Согун и другие ребята. - Откуда? - Из клуба, где мы все вместе отдыхали. - И почему ты один вернулся раньше всех? – он подозрительно скосил глаза на собеседника, глядя на него сверху вниз. - Мне стало скучно, - Дживон оторвал взгляд от экрана своего телефона и посмотрел Атому в глаза, - к тому же, честно говоря, я пошёл туда только потому, что думал, что ты будешь там, а тебя там не оказалось, - выражение лица Атома моментально изменилось, удивлённо вытянувшись и застыв на секунду в немом вопросе с приоткрытым ртом и изумлённо приподнятой бровью, - ты мне интересен, и я хотел бы с тобой поболтать, - самоуверенно улыбаясь, закончил он. - Я буду кофе. С виски, - Сангюн упал обратно в кресло, придирчиво наблюдая, как довольный старший делает заказ бармену на китайском. Они долго и увлечённо разговаривали – общих интересов, и вправду, нашлась уйма: музыка, карьера, образование, иностранные языки, культура, этикет и обычаи других стран. Учитывая, что Дживон был на четыре года старше, несколько лет жил и учился в штатах, то для Сангюна это был настоящий кладезь новых, полезных и мегаинтересных знаний и навыков, а западная несколько распущенная и раскованная манера поведения очень колоритно сплеталась со строгим восточным нравом старшего согруппника, делая общение с ним более живым и непринуждённым. После четвёртой чашки тонизирующего коктейля Атома, даже, понесло поговорить о наболевшем и обсудить романтические отношения в нетрадиционных тонах. Его тактично и заботливо увели от этой темы и решили, что пора, в принципе, вести его в кроватку спать, ибо время уже совсем не детское было. - Подожди, мне щекотно, - Атом захихикал и сполз по стенке вниз, уворачиваясь от хватких рук, пытавшихся найти магнитный ключ в карманах его штанов. - Боже, ты такой ребёнок, - Дживон поднял его обратно и прислонил спиной к закрытой двери, - стой спокойно. - А ты – извращенец, напоил меня и теперь лапаешь, - Сангюн опять завозился, отпихивая чужие руки, чем ещё больше щекотал себя, и опять засмеялся, прикрывая рот ладонью. Дживон подхватил его за талию, разворачивая к себе спиной, и прижал своим телом к двери. - Я ещё не начинал, - горячий шёпот обдал ухо, а руки, покоившиеся на юношеском животе, расползлись в разных направлениях: одна скользнула по груди вверх и вцепилась в беззащитное горло, а вторая мучительно медленно опустилась к паху, затем на бедро и, в итоге, жадно впилась длинными пальцами в упругую ягодицу, - но, судя по твоему поведению, тебя, скорее, придётся даже отшлёпать. - Может… - Атом дёрнулся от грубого прикосновения и закусил губу, чтоб не улыбаться, - обойдёмся без педагогики? Это, знаешь ли – не моё, - он запрокинул голову, позволяя наглой руке ласкать свою шею, - боже, как мне нравятся твои татуировки, - Дживон лакомо облизнулся и потянулся за вожделенным поцелуем, когда дверь в номер внезапно отворилась, и им пришлось резко от неё отшатнуться. - Здрасте, - в дверях стоял всклокоченный и злой Хансоль, он придирчиво осмотрел парочку, подёргивая верхней губой, и пинком открыл дверь нараспашку. - О, ты уже вернулся, - обрадовался Атом - он встрепенулся, сбрасывая с себя чужие руки, и, как ни в чём не бывало, скользнул внутрь, быстро поклонившись Дживону на прощание, - спокойной ночи, хён. - Ну, как видишь, - еле слышно пробубнил Хансоль, провожая взглядом друга, а затем обернулся, молча оперевшись на косяк, и уставился на старшего согруппника, красноречиво жуя жвачку, потом натянул на лицо неожиданно милую улыбку, - спасибо, что проводил. Что-то ещё? Дживон едва повёл бровью и молча протянул магнитную карточку от их номера, затем коротко поклонился и ушёл. - Ещё раз спасибо и спокойной ночи, хён, - проверещал ему вслед Хансоль своим скрипучим голосом, забвенно маша рукой и очаровательно скалясь, затем быстро скрылся в номере, хлопнув дверью. Атом несколько минут приводил себя в порядок в ванной, готовясь к долгожданному сну, и сразу же кинулся на кровать, кутаясь в одеяло. - Братан, что это было? – как будто между делом, спросил Хансоль, не отрываясь от своего телефона, хотя его распирало дикое любопытство. - Мм… не хочу, - невнятно промычал в подушку младший. - Чего не хочешь? – Хансоль терпеливо выждал долгое молчание, - Сангюн?! - Не хочу разговаривать. Не хочу разговаривать об этом. И не хочу разговаривать с тобой, - и он накрылся одеялом с головой. Хансоль недовольно хмыкнул и тоже лёг спать. Почти десять минут шикарной тишины безбожно оборвал громогласный стон Атома. - Бля!! Ебаный твиттер! – сокрушённо провозгласил он и, жалобно причитая, полез в телефон. Пара минут монотонного пиликания виртуальной клавиатуры, и опять воцарились тишина. Хрупкая первозданная безмятежность была жестоко уничтожена ровно через минуту нечеловеческим хохотом Хансоля, который решил проверить, что интересного запостил его друг. - Боже, что ты несёшь? Какие к хуям часовые пояса в полпятого утра?! Тут и без них можно сдохнуть, - и Хансоль опять закатился в истерике. - Полшестого, и я прошу тебя, заткнись, - измученно проблеял Сангюн из-под одеяла. - Полпятого – ты не в Корее, раз уж разговор об этом пошёл. - Блядь! А вчера я проснулся, мать твою, в Корее в семь утра, так что заткнись, пожалуйста, и спи. - Ох, горе ты моё, луковое. Опять мне придётся за тебя что-нибудь придумывать… Спокойной ночи. "Я люблю тебя."