Gem Club - Black Ships I can't feel my hands anymore and I've been building black ships all that I've seen I've forgotten the heart's curtain lifts the metal shakes itself where are you now
У каждой души своя Марианская впадина, сколько камней не кидай – отголоска не услышишь. Лухан лежит на кровати и чувствует, как холодный воздух проникает даже под тёплое одеяло. Он очень долго дожидался весны, а она пришла на пару с холодным ветром. На небе намёком висит солнце, но не греет, ведь его лучи на тысячу лет стали старее. Километры дорог, что ведут к сердцу, пропитаны нехваткой тепла. Дороги, что ведут в тёмную воду души и куда-то ниже. Лухан загоняет время под иголки стрелок и зашивает ими раны. От него мало что осталось, маяки сгорели, а паруса души пропитались солью пролитых слёз. Весна в нём болит и кажется, чуду уже никогда не случиться. Он долго смотрит в окно, за которым начинает цвести какое-то дерево, и думает, что ему в очередной раз придётся восторгаться этим великолепием в гордом одиночестве. И каждый раз, когда за полночь, он будет лежать в пустой постели, погибая в чёрных красках ночи, опускать веки и спешить забыться. «Ты слишком одинок в своей боли, тебе не спастись». Хань слишком хорошо помнит, словно записи ведёт, что его одиночество началось четыреста дней тому назад. Он может назвать все оттенки, которыми болит его душа. Он знает каждый шов на каждой прошитой ране. Он вспоминает всё, что занесено в безупречные записи его памяти, когда комната наполняется сладким запахом цветущей весны.***
Двадцать восьмую ночь подряд Ханю снится странный сон. Какой-то парень с лисьими глазами и рыжими волосами преследует его. Крохотный мальчик, которого можно уместить на ладони. Он улыбается ему, и Лухан всё никак не может посчитать, сколько в его улыбке счастья и сколько таких улыбок выражает его лицо. Он хочет забрать мальчика к себе в кармашек и доставать, когда никто не видит. Но как только он протягивает руку – сон обрывается. После чувство всегда такое, что в тебе самом цветёт солнце. Интересно, а если он умрёт от своего одиночества, этот мальчик будет сниться кому-то кроме него? И сможет ли этот кто-то так же нежно и трепетно думать о нём? Лухан мучается, куда деть себя не знает, и от того покупает рыжего кота. Кот, как и полагается всем котам, быстро растёт и разленивается. Лухан назвал его Мином, сам не понимая почему. Кот очень обаятелен и усат, и что самое главное, – независим. Он всё понимает и иногда даже разговаривает с Лу. Совсем как своё собственное чеширское чудо.***
Лухан сидит на крыше дома и подолгу смотрит на луну. Сегодня полнолуние, а значит его демоны не будут спать. Здесь же, на расстоянии вытянутой руки, сидит Исин. «Ты помнишь, что утро превращает в пустырь Эдем?» Исин любит ночь. Он появляется в жизни Ханя только в полнолуние. Исин единственный, кто всё знает о боли Лу и о его одиночестве. Луна внимательно смотрит с тёмных небес, а внутри Лухана что-то начинает копошиться и скоблить стены души. Он корчится, а Исин спокойно смотрит и всё повторяет: «Только луне позволено это видеть. Рассвет не должен услышать отчаяния». Исин всегда очень спокоен, словно боль Лухана для него самое обычное дело. Он всегда относится к этому с пониманием. Наверное, Лухану хотелось, чтобы Исин его любил. Но он любит ночь, а ещё этот огромный жёлтый глаз, который смотрит прямо внутрь, который в своих лучах привык купать боль и отчаяние. Лухану плохо, что-то ломает ему рёбра, вскрывает швы и подставляет душу под мертвенно бледные лучи. Небо смеётся осколками звёзд, а Лухан больше не выдерживает и начинает сам раздирать кожу, потому что там внутри болит, и если сделать в себе дыру, возможно, оно само выползет. - Эй, Лухан, перестань. Вернись, посмотри на меня. Дыши. – Исин держит Ханя за руки и смотрит тихим взглядом, в котором много мудрости и спокойствия. Глаза Ханя – осколки битого неба. Он всё пытался посчитать их, но каждый раз сбивался. - Она смотрит прямо на нас. - Ничего страшного. Пусть смотрит. Она никому не расскажет о том, что я есть у тебя. Никто не узнает, когда я к тебе прихожу. Никто не заберет меня у тебя. Лухану хочется верить, потому что Исин единственный, кто сидит с ним в полнолуние на крыше. Он единственный понимает. - Ты убьёшь меня так же, как и других? – Лухан крепко обнимает Исина, даже когда боится. - Таким как ты, всегда нравится умирать. Но когда ты просыпаешься, игра останавливается. Они тихонько покачиваются, и Лухан успокаивается. Боль перестает на мгновение существовать. Эта весна захлёбывается нежностью цветущих деревьев. А Лухану жизненно необходим кто-то, кто будет с ним не только в полнолуние – всегда. Потому что время можно растянуть как резину, и когда оно так растягивается, кажется, что ты вязнешь, путаешься, и надо, чтобы тебя вытягивали. Надо, потому что у самого уже нет ни сил, ни желания. Где-то внизу играет чёрный рояль нотами невпопад, словно по клавишам кто-то бьёт без разбору. Тревога снова пробирается под кожу, и Лухан леденеет от страха. - Сделай, как ты делаешь всегда. – Лухан прижимает ладонь Исина к своему сердцу. «Чиу-чиу-чиу». Бессмысленные звуки, наполняющие пустоту внутри волшебством. Исин лунный принц. Он умеет лечить, не так, как все другие. По-особенному. Они прощаются до новой полной луны.***
Лухан залезает домой через окно. На пороге появляется кот, и Хань вспоминает, что забыл его покормить. -Ну прости, прости меня. Забыл, совершенно забыл купить тебе еды. - Я уже говорил тебе не пить с сумасшедшим Шляпником, он - хронический алкоголик. - Мы не пьём. - Его луна. Его песни, рифмы, вдохновение – ты от этого пьянеешь больше, чем он сам. А потом постоянно врёшь, что тебя завёл в яму Белый Кролик. Ты сам каждый день ищешь чего-то непостижимого. - Но музыка не идет из меня так, как из Исина. Почему? Хань бредёт по холодному полу в другую комнату. Долго смотрит на пустую белую стену, на которую падает лунный свет. Он думает, что это лучший холст в мире, а потому достает кисти, краску и начинает рисовать. В итоге у него получается маленький мальчик, который ему снился. Он стоит посреди цветущих ветвей сакуры, а по щекам стекают слёзы. Лу долго смотрит на нарисованный портрет и понимает, что это тот, кто ему нужен. В нём есть какой-то свет, что будет вытягивать Лухана. Он знает, он чувствует это. Тишину разрезает звук движущихся облаков и шума листвы. Симфония одиночества, когда даже это для тебя ощутимо. Хань закрывает ладонями уши, но это его не спасает. Мрачные краски музыки пропитывают насквозь. Он прячет голову между коленями, чтобы хоть как-то скрыться от луны, которая наблюдает за ним. Страшно. Потому что в соседнем углу скулит его одиночество. Оно дико ненавидит солнечный свет. Оно скребёт ногтями по стене, оставляя глубокие царапины, которые тут же кровоточат миллионом несказанных слов. Злая мелодия, что тревожит боль внутри, нарастает, и ей подпевает одиночество. Хочется убежать, но вместо этого Хань хватает кота и прижимается со всей силой. Он не хочет страдать. Пусть, пусть эта музыка прекратится, он готов даже отдать жалкие клочки своей души. Всё что угодно, только бы получить этого мальчика в свою жизнь, просыпаться, засыпать рядом с ним. Потому что он - солнце. И тогда одиночество тоже уйдёт. Пожалуйста. Пусть оно уйдет.***
Лухан не спит уже которую ночь. Его кот куда-то запропастился - во всем виновата весна. Лухан смотрит на луну. Он хочет чтобы те, кто живет под солнцем, точно так же страдали, как и он – живущий под луной. Он ненавидит день, потому что тогда не так думается. Тогда всё волшебство, всё его размеренное сумасшествие куда-то исчезает. Да, он болен. Он болен своим сном, своей мечтой. Лухан не выдерживает. Он одевается и идёт на улицу. Он втягивает сырой воздух глубже. Он выпускает его обратно. Бред, все бред и ему нечего с этим поделать. Куда идти? Где искать? Луна смотрит с неба и смеётся. Ей весело, потому что она не одна. А он один. Даже кот от него ушёл. И так всегда. Так происходит каждый чёртовый раз. Хань кутается сильнее и бредет к мосту. Говорят, что волны реки успокаивают. Он приходит на место, только до реки не доходит, потому что легкий ветер вызывает снегопад из лепестков сакуры. Только представить себе: ярко светит луна, и в её болезненных лучах танцуют нежные лепестки, призрачные и сотканные из тончайших паутин. Хань стоит посреди этого апрельского волшебства, и ему хочется выть. Ветер утихает, и, когда падает последний лепесток, Лухан видит того, кто так долго ему снился. Это не может быть правдой и одновременно это то, что видит Хань. Оживший портрет перед собой. Только он не плачет, как на стене в его комнате. Он улыбается. Вокруг него целый оркестр призрачных огней, каждый из которых играет красиво, жалостливо. Маленький принц. Красивый, крохотный, прижаться хочется, обнять. Только Лухан ему чужой. Он наверняка и не знает, что так долго снился Ханю. «Подойди к нему, скажи что-то», - рядом, совсем как в Алисе, появляется мордочка кота Лухана. «Что я ему скажу? Привет, ты мне снился, я люблю тебя?» «Скажи, что у тебя есть кот, похожий на него». Что за бред? «Ты же ненормальный. Чего ты боишься?». - Привет. Меня зовут Лухан. И у меня есть кот, которого зовут Мин. И он очень похож на тебя. Хань старается произнести это весело, с улыбкой. Как репетировал дома перед зеркалом, вытирая слёзы. Голос чужой, не похожий на луханевский. Какой-то тоскливый. Перед ним глаза – глубокие, красивые. Взгляд спокойный. Пока не брезгливый. Лухан привык, что ним брезгуют. - Меня тоже зовут Мин. - ему улыбаются лучшей из всех улыбок на свете. - У тебя очень красивые ресницы, Лухан. Посчитать бы их, пока ты спишь. И Хань падает десять этажей вниз. Кружится с вихрем лепестков сакур. Ему даже не страшно падать. Он садится рядом с Мином и долго смотрит в его глаза. - Что? Что ты так смотришь? - Я не так нарисовал твои глаза. Совсем не так, как жаль. Мин улыбается. - Ничего страшного – перерисуешь. – совсем легко он касается своими руками Лухана, перебирая ткань рубашки, словно нащупывая что-то. – Странно, я вижу, как ты тащишь за собой отголоски тьмы, а шрамов совсем не чувствую. Лухан, неужели ты так долго меня искал, что даже раны успели безвозвратно затянуться? Мин обнимает Лухана. И он слышит, как где-то далеко играет чёрный рояль.***
Лухан поджимает под себя ноги в белых носках. Совсем рядом на подушке лежит Мин. Он долго смотрит на его рыжие волосы и закрытые веки. Его маленький Мин на подушке. Рядом. - Почему ты всегда смотришь так, словно хочешь запомнить? – Мин бубнит сквозь сон, прекрасно зная, чем сейчас занят Лухан. - Потому что даже самым хорошим воспоминаниям свойственно испаряться. - Ты так боишься меня потерять? Лухан ничего не отвечает. Он боится своей уязвимости, на самом деле, и боится, что однажды, когда он проснётся, рядом больше не будет его Мина. - Дурак, я с тобой навсегда. - Этого слишком мало. Хань говорит правду. Он с грустью смотрит на стену, на которой когда-то нарисовал Мина - краска потрескалась и осыпалась. «Ничего страшного – перерисуешь».***
Луна растворяется в небе. Звучавший чёрный рояль доигрывает до последней ноты. Мин долго смотрит на спящего Лухана, а потом наклоняется к самому его уху, чтобы сказать: - Когда ты выйдешь, не смотри ни на кого. Ты - особенный. Они будут говорить, что всё не так, что ты должен быть как все, что трава зелёная, на то она и трава. Не верь никому. Мы оба знаем, что всё ложь, кроме того, что у тебя есть я. Всегда. С первыми лучами солнца Мин уходит. Лухан открывает глаза и смотрит на белую стену перед собой. «Когда ты просыпаешься, игра останавливается». В его палату заходит врач. Лухан никогда не спрашивает имен и даже не запоминает лиц. То, что реально, он не хочет замечать, потому что реальные только его сны, потому что он ими живет. - Как вы себя чувствуете? Лухана раздражает этот вопрос, потому что кажется до дикости подлым. «Всё хорошо. Трава зелёная, луна на небе пьёт меня, и чёрный рояль больше не играет». - Он ушёл. Лухан говорит это с укором, с ненавистью. Потому что если он больше не видит Мина, значит, это не он сам. - Он больше вам не снится? Отчаяние. Это то, что чувствует сейчас Хань. Его приучили к тому, что он ненормальный, поставили клеймо и объяснили, что видеть Мина – это неправильно. Никто его не видит, а значит, и он не должен. - Не снится. Сегодня он ушёл. Доктор что-то записывает в карточку и выходит. Лухан слышит, как под кроватью двигается одиночество. Оно всё время жило там, пока Мин был с ним. А теперь время раздирать плоть, потому что солнца нет, и некому больше спасать. Лухан думает, что теперь обязательно должен думать о Мине, потому что Мин сказал, что он особенный, потому что Мин случился с ним, когда он не спал целыми днями. Мин не был сном, но так тяжело держать его рядом, тяжело не забывать, что было на самом деле, хоть его память почти совершенна. И снова приходит полная луна, только в этот раз Хань уже не видит Исина, потому что тот тоже оказался его реальным сном. Лухан ненавидит врачей, потому что они убили тех, кто был ему так дорог. Для них он - урод. А ведь он любит этого чёртового кота и Исина, а больше всего - Мина. «Вы больны и не понимаете, что так быть не должно». Да какого чёрта вообще лезть в его жизнь, ковыряться своими грязными пальцами в его белоснежно-белых мечтах? Как им понять его, если они - это не он? Но им важен результат - ты должен быть как все. Лухан мёртв. Потому что трава зелёная, а Мина больше нет. И это не его, совсем не то. Не его мир и не его жизнь. И он медленно гниёт под слоем сладкого запаха весны. Нет, боль была не сильнее, чем раньше, просто не было с кем её делить. В очередное полнолуние Лухан вылезает на крышу. Он вернулся, сейчас всё будет хорошо. Вот Мин, он здесь – лежит, прикрыв глаза. Лухан просто опускается рядом. Сколько же прошло с тех пор, как он его не видел? Наверное, недели две. «Эй, Мин, просыпайся. Я очень соскучился. Пожалуйста, открой глаза». Но Мин лежит, он так же теперь мёртв, как и Лухан.