Его губы

Я хорошо помню, какова на вкус его душа. Сила его удара, его Райкири, будто живет во мне до сих пор, обжигая изнутри слишком тонкую, ни на что не годную кожу. Именно поэтому я никогда не снимаю брони. Но ты ведь знал это... или забыл, как все прежнее? Я никогда никого не любил, но теперь понимаю, что другой конец невозможен. Я никогда не посмел бы не полюбить вас. Иногда мне кажется, что песок - это единственное, что связывает нас, и нить, овившаяся вкруг его тела и заканчивающаяся в моей руке, никогда не прервется. Мой песок, если понадобится, всегда будет с вами: я уроню песчинки в жесткие волосы, оставлю их за плотно сидящей маской, застелю глаза, заполню нос, рот... Не вижу в этом ничего плохого, раз ты так легко забываешь меня; но, сколько бы ты не забыл, ты не в силах сопротивляться, мне, мальчишке-казекаге?.. Что я еще должен сделать, чтобы понять: твой взор никогда не будет направлен на меня, и мне лишь дозволено изредка касаться твоего тела тонкой песчаной плетью... Как. Жаль. Но... почему?.. Ты не знаешь, не можешь даже представить, насколько глубока моя... сила. Ты считаешь признания ложью, а чувства, ты веришь, могут исчезнуть, "как ниндзя с боевого поста"? Ты думаешь, я так легко сдамся? Ты в действительности не знаешь меня. Но я читаю в твоих глазах - не на поверхности, в глубине, - что ты меня... боишься. Хатаке Какаши, Копирующий, "тот самый Копия", боится мальчишку? Право же, я даже несколько горд. Правильно, бойся - меня можно без зазрения совести бояться. Меня можно ненавидеть. Меня можно поразить сколько угодно раз ударами тока, твоей стихии Силы. Я буду рад принять твои чувства. Только не так, не с безразличием в речи, в манерах и в голосе. Только вот... мне кажется, что ты никогда не был безразличен ко мне до конца. То, что сокрыто, всегда кажется самым главным... Его губы. Губы и подбородок с аккуратной ямочкой в центре. Моя идеальная симметричность, ты так слаба!.. Я понимаю теперь, с тех пор, как увидел твое лицо все, без остатка, почему ты скрываешь его. Я представляю, как наяву, как легко свернуть эту челюсть, как трескаются эти губы, как хрупок тонкий нос. Ты не явишь миру свою слабость, а твоя слабость в лице. Я не стесняюсь молчать открыто - но молчать так, что тебе все ясно без слов. Я понимаю тебя, - это то, что я в силах понять в тебе. В этом ты так прост, не сложнее меня. Не сложнее моих приемов: прятаться за маской, чье внешнее проявление - кроваво-алый иероглиф на лбу. Я в этом не хуже тебя. Прятаться, ускользать. Я - не хуже. Хуже. Слить алое с белым. Кровь видна на снегу. Ты - холодный, я - пульсирующий кровоток из открытой раны. Видишь ли, сам по себе белый безлик. Ему нужно... обрамление, ему нужен маленький точный штрих. Стань северным сиянием вместо пустого листа, тебе это под силу. Слияние белого с красным оставит на красном пустые подтеки, но красное безрассудно. Ты знаешь, это цвет страсти. Но я не похож на страстного человека, не так ли? На кого похож я по-твоему? Если бы ты ответил "на меня"... Я запомнил это мгновение. Час, когда дыхание, вырывающееся из приоткрытых уст, остановилось на мне. Час расплаты за мой яркий цвет. Заполнить собой пустоту, чтобы постепенно перенять ее мысли - это совсем не ново. Заполнить мной себя? С каких пор ты ведешь себя глупо? Но прости, я увлекся, называя тебя и думая о вас. Если две разные палитры смешаются, они образуют хаос и грязь. Пятно без цвета, без изюминки. Только коснуться - и тут же отдернуть руку. Бьется. Сердце. Бьется. Током. Вы дотрагиваетесь моей уязвимости и делаете меня хрупким. Я счастлив. Неважно, что в следующий миг вы нападете, или это сделает кто-то другой. Меня защищает стая из тысячи песчаных птиц. И я слышу их щебет. Но, открывая глаза, вижу лишь вас. Именно вас. Вас...