Так устроен мир

Увидев Лухана впервые, Крис думает, что он симпатичный: хорошенький, с волосами цвета золота и искрящимися глазами. Он болтает с Лэем в коридоре и вдруг замечает мальчика, сломя голову несущегося по холлу. Крис не придаёт этому значения, но перед сном опять вспоминает о парнишке с прелестными волосами, и уголки его губ приподымаются, потому что он никогда не видел настолько счастливого человека. Той ночью Крис засыпает с улыбкой на губах. В следующий раз он видит Лухана, когда тот стоит в школьном дворе и разговаривает с каким-то парнем. Парень долговязый, выше Лухана, и когда Крис замечает, как Лухан с лёгким смешком хватает его за запястье и тянет к себе, то думает, что они наверняка вместе. Хотя удивляться тут нечему: такие красивые парни, как Лухан, всегда заняты кем-то. У красивых людей всегда есть в жизни другие красивые люди. Это что-то типа естественного отбора, кажется Крису. Ему, в принципе, это не важно. Конечно, Лухан красивый, но не настолько, чтобы дух захватывало. В мире полно людей, на которых приятно взглянуть. Увидев Лухана в третий раз, Крис замечает его улыбку, и именно в этот момент земля уходит из-под ног. Улыбка Лухана озаряет лицо солнечным светом, и лучи словно бьют Крису под дых. Всё его лицо сияет, и, как бы банально это ни звучало, Крис никогда не видел ничего подобного. Красота Лухана подобна горящему пламени, она оставляет отпечаток на душе и под веками. В нём есть что-то гипнотизирующее, и Крис не в состоянии отвести взгляд. Лухан продолжает улыбаться, и каждая секунда словно обряд очищения, будто свет, исходящий от улыбки Лухана, стирает все уродливые мысли, которые ему только доводилось иметь. Но потом он вспоминает долговязого мальчишку, с которым, скорее всего, встречается Лухан, и эти мысли возвращаются. Он смотрит на Лухана, смотрит чуть дольше, пользуясь моментом, что хотя бы сейчас глупого мальчишки нет на горизонте, и Крис может представить, будто его вообще не существует. Когда Лухан наконец уходит, Крис встаёт с места, размышляя о том, что мир устроен довольно нелепо. Зачем показывать ему Лухана, зачем давать ему разглядеть истинную красоту мальчика с солнечной улыбкой, если вероятность когда-либо перекинуться с ним хотя бы одним словом практически равна нулю? Но, наверное, так оно обычно и бывает. Случайности случайны и смысла чаще всего не имеют. Самым лучшим вариантом для Криса будет выкинуть Лухана из головы и пойти домой, чтобы заняться домашкой и поиграть в видеоигры, как в любой привычный вечер. Жизнь продолжается. После этого школьные дни возвращаются в прежнее русло: уроки, домашние задания и дрянная еда из кафетерия. Жизнь протекает без каких-либо событий, и Крис почти забывает Лухана. Как бы то ни было, в те редкие моменты, когда он его видит, Крис неосознанно чувствует странную связь с парнем, ещё с тех пор, как он впервые заметил, насколько тот красив. Со временем он начинает избегать Лухана, так как пялиться – слишком подозрительно, а отвести взгляд – слишком трудно. В Лухане абсолютно всё идеально, и это странно; странно, что каждый раз, видя его в коридорах и так и не поговорив с ним, Крис думает, что немного влюблён. Лухан постоянно окружён людьми, так что у Криса всё равно нет шансов приблизиться к нему. Но иногда он смотрит на людей, стоящих вокруг Лухана, смеющихся и отпускающих шутки, и видит, как свет Лухана отражается на их лицах. Словно возле Лухана они каким-то образом становятся ярче. Тут-то Крис и придумывает прозвище для Лухана. Солнечный мальчик. В общем и целом, Крису удаётся держать свою жизнь под контролем, учиться на отлично и не забрасывать своих друзей, как порой хочется. Но иногда, в отсутствии посторонних, Крис проводит часы перед компьютером в поисках информации о Лухане. Он узнаёт о старом доме Лухана, о его родном городе, где он ходил в школу, когда ему было шесть. Он осознаёт, что поступает немного безрассудно, часами просматривая комментарии, которые Лухан оставляет другим, но Крис ведь никому не причиняет вреда, так что всё нормально. В интернете у Лухана есть что-то типа фанклуба: люди следят за его социальной жизнью и часто оставляют комментарии под его фотографиями. Большинство комментаторов – пожилые мужчины, и у Криса из-за этого в животе всё скручивает. Они наверняка пялятся на его фотографии перед сном, дрочат на красивое лицо Лухана; в такие моменты Криса трясёт от злости. Хуже всего, что Лухан отвечает на комментарии, любезно благодаря за такие милые отзывы, и Крису хочется кричать, потому что Лухан, кажется, ни о чём не подозревает. Он, видимо, искренне тронут словами всех этих людей, которые говорят, какой он хорошенький и очаровательный. И самое ужасное, Крис хочет сказать Лухану всё то же самое, но ему страшно. Крис совсем другой, он хоть и хочет Лухана в том же смысле, что те мужчины, но только потому, что желает его защитить, ведь он знает, как отвратителен этот мир, он хочет укрыть Лухана, укрыть его солнце от тьмы, которая обитает внутри других людей. Иногда Крис мечтает найти людей, которые комментируют фотографии Лухана, разбить им челюсть, раскрошить зубы, сломать им рёбра монтировкой. Эти мечты заставляют его тело пульсировать яростью и сильным желанием, и тогда ему приходится впиваться ногтями в ладони целые минуты, пока не отпустит. Это нелепо, абсолютно нелепо: знать Лухана, ходить с ним в одну школу, видеть его почти каждый день, но чувствовать себя таким же беспомощным и ничем с ним не связанным, как те люди из виртуального мира. Крис решает, что пора что-то менять. Со временем терпеть уже нет сил, и желание поговорить с Луханом, сказать ему хоть одно слово становится невыносимым. Он действует. У них обоих математика, и Крис недоумевает, каким образом Лухан оказался на интегралах, будучи младшеклассником, хотя ему грех жаловаться. Лухан сидит на первом ряду, внимательно наблюдая за уравнениями, которые появляются на доске стараниями учителя, а Крис – сзади него, в свою очередь, наблюдая за Луханом. Чистая белая футболка подчёркивает яркость его волос, а джинсы приспускаются до бёдер, когда Лухан ёрзает на стуле. Он смотрит на полоску кожи между резинкой трусов Лухана и его футболкой и фантазирует, как проводит там языком, при этом раздевая Лухана, снимая с его миниатюрного тела всю одежду и целуя каждый дюйм фарфоровой кожи. В аудитории становится жарко и душно, как будто пыль от мела окутала собой каждую малюсенькую прохладную молекулу влаги в воздухе, и Крису кажется, что он задыхается. Он должен перестать думать о Лухане и сосредоточиться на уроке. Он должен перестать. Но Крис не хочет останавливаться, поэтому водружает рюкзак себе на колени и делает вид, что ищет там что-то, в итоге находя ещё один карандаш, хотя такой же лежит у него на парте. Он закидывает всю правую руку на стол, делая это как можно заметнее, в то время как левой рукой шустро лезет под неё и, расстегнув ширинку, обхватывает свою длину, будучи скрытым рюкзаком и столешницей. Сами парты так устроены, что внизу у них есть отдельный кармашек, и Крис, со своими длинными ногами, неудобно упирается туда бёдрами, что очень мешает движению его запястья, но он продолжает водить подушечками по своему члену, при этом массируя пальцами головку. Дрожь идёт вверх по спине. Крис представляет Лухана распростёртым перед ним, как тот лежит на парте и громко мурлыкает, пока Крис его дразнит лёгкими, как нить паутины, прикосновениями и нежно ласкает член Лухана. Он представляет, как Лухан приподнимается, его золотые локоны беспорядочно спадают на глаза, касаются его тёмных ресниц, и он умоляет заполнить его внутри, поднимая и раздвигая ноги, открывая взору всё, что он только в состоянии предложить. Он делает это робко, но отчаянно, его щёки краснеют, а местечко над верхней губой блестит от пота, пока он всё продолжает умолять. Крис едва знает, как звучит голос Лухана: лишь пару раз слышал, как он задаёт вопросы на уроке. Но в голове у него формируется мягкое и сладкое звучание, которое он приукрашивает ещё сильнее, добавляя нотки жадности, отчаянного желания и, возможно, некой влюблённости. Крис воображает крик Лухана, когда он будет в него проникать, его стоны, когда он будет грубо двигаться, вбивать его в парту так сильно, что она будет скрипеть. Он кончает, представляя, как Лухан кричит его имя, кричит «Крис!» снова и снова, чтобы весь мир услышал, как его раздирает надвое член Криса. Крис размазывает сперму под ботинком, надеясь, что по нему нельзя сказать, чем он только что занимался, и тут он осознаёт: всё это бред сумасшедшего. Ему просто нужно заговорить с Луханом. Чего тут терять? Хоть предстоящее немного пугает, есть и светлая сторона, потому что общение открывает границы гораздо большего, а Крису как раз нужно большее. Когда урок подходит к концу, он встаёт, вытирает вспотевшие ладони о джинсы и приближается к Лухану, который собирает вещи в сумку. Он не уверен, какие слова сорвутся с языка, но раз уже открыл рот, то что-то сейчас будет, да и Лухан ко всем дружелюбен, так что ничего плохого не произойдёт, в любом случае. Наверное. - Нужен ещё один карандаш? – спрашивает Крис. Кажется, тупее он придумать и не мог, но Лухан просто дарит ему улыбку, наполненную солнечным светом, и протягивает руку, словно такое случается с ним каждый день. Наверное, так и есть. - Просто у меня был лишний… вот, да, – объясняет Крис, отдавая карандаш, и мысленно поздравляет себя за спокойствие в голосе, хотя в нём прямо-таки волнами поднимаются одновременно нервозная тошнота и бурная радость. Общение с Луханом вызывает у него слишком сильные эмоции, но он справится, нужно только постараться. Любовь, она такая, ведь правда? Она вызывает тошноту и пропитана ревностью и желанием, но также она сладкая, от неё бросает в эйфорию и дрожь. Это чувство не совсем похоже на то, которое описывают в книгах и показывают в фильмах, но реальность сама по себе другая. В реальной жизни всё гораздо сложнее. - Спасибо большое, – голос Лухана такой нежный, робкий и сладкий, и намного лучше, чем Крис воображал. - Кстати, я Лухан, – глаза Лухана ярко сверкают. – А тебя как зовут, мистер Таинственный-Даритель-Карандашей? - Крис, – отвечает он, и Лухан снова ему улыбается. Иногда мир так прекрасен. Дела идут ещё лучше, когда оказывается, что Лухан не только милый и красивый, но и общительный, экстраверт и, вообще, всегда поднимает настроение. Он почти каждый день после школы проводит с Крисом и очень много пишет вечером. Возникает странное чувство, словно Лухан старается избегать чего-то дома, но Крис не спрашивает, ведь Лухан посвящает ему столько времени. Это настоящее благословение, что Лухан постоянно с ним общается, так как Крис хочет знать, что делает Лухан каждую секунду каждого дня, с кем разговаривает и что ест. Теперь-то он всё это знает. Такие мысли заставляют Криса чувствовать себя эгоистом, его не покидает ощущение, что внутри него сидит нечто отвратительно чёрное, что делает отношения с Луханом больными и странными, но он не может себя контролировать, когда у него голова идёт кругом от опьяняющей любви. Ему хочется знать, в чём проблема, он каждый день мечтает спасти Лухана он неизвестной сущности, которую тот избегает дома. Но возможности спросить не представляется, ведь Лухан верен своему прозвищу, привнося солнце всюду, куда бы он ни пошёл. Его улыбка никогда не угасает, как бы пристально Крис ни смотрел, и он не понимает, злится он или радуется от того, что Лухан никогда не грустит. И всё же интерес к солнечному мальчику возрастает, он хочет знать ещё больше и просто хочет, хочет, хочет до потери сна поздно ночью. Крис мечтает увидеться с семьёй Лухана. Они не встречаются, поэтому парня волнует, что такая просьба покажется странной, но в итоге Крис списывает всё на лёгкое любопытство, и Лухан верит ему, смеясь и говоря Крису, что «конечно же, можно». В его голосе проскальзывают нотки сомнения, но он настолько хорошо это скрывает, что Крис почти винит во всём своё воображение. После этого неделя проходит как в тумане, и радостное возбуждение Криса увеличивается с каждым последующим днём, в то время как Лухан кажется всё более подавленным. Дом нельзя назвать грязным, но и чистым тоже. Выцветший ковёр цвета кварца украшает полы, и всё вокруг пахнет заброшенностью и аммиаком. Гостиная декорирована странной и не подходящей ни к чему мебелью в викторианском стиле; материал, цвета и узоры совершенно не гармонируют, а плед на диване свисает распоротыми нитками по краям. Напротив стоит замызганное кресло-качалка, а позади подоконник с вмятиной – люди слишком сильно хлопали рамой. Атмосфера этой комнаты вызывает у Криса покалывание на загривке: здесь чувствуется что-то неприятное, что-то неправильное. Весь дом пропах спрятанным бардаком и наспех построенным фасадом, словно под диванами собралась пыль толщиною в жизнь, но никому в голову не приходит проверить. Крис не понимает, как Лухан мог произойти из этого дома, потому что всё здесь такое обычное, а Лухан светится, как ангел. Он выглядит так, словно не принадлежит к этой жухлой гостиной, и до Криса наконец доходит. Весь дом кажется мёртвым, а Лухан – воплощение жизни. Даже в этой тусклой комнате с нищенскими светильниками и грязными полами Лухан выглядит великолепно, и Крис заставляет себя отвести взгляд и перестать запоминать трепет ресниц, касающихся его щёк, и мелкие трещинки и морщинки на его розовых губах. Лухан вырывает его из плена задумчивости, взяв за руку и нежно сжимая, затем на секунду закрывая глаза, прежде чем разжать руки и пойти на кухню. Это происходит так невесомо, Крис даже не знает, что и думать. Но он понимает, что Лухан нервничает, боится чего-то в собственном доме, и по этой причине Криса ещё больше воротит от этого места. Люди не должны жить в таких условиях. Они идут на кухню, быстро приближаясь к источнику звякающих звуков и вкусных запахов, и Крису ясно одно: какой бы странной ни была мать Лухана, эта женщина явно умеет готовить. - Кто это? – спрашивает она унылым и монотонным голосом, и Криса укалывает осознание того, что матери Лухана глубоко плевать на своего сына. - Это мой друг Крис, мам, мы ходим в одну школу, – тихо отвечает Лухан, и обстановка накаляется ещё сильнее. Крису хочется отвести Лухана в сторонку, обратно в крысиную гостиную и спросить, какого чёрта тут происходит. Но тут мать Лухана поворачивается к нему, сжимая в руке деревянную ложку и опасно сверкая глазами. Атмосфера на кухне меняется слишком быстро. Лучше всего для Криса будет пытаться адаптироваться. - Что ж, Крис, – она тянет его имя, – скажи мне, что ты думаешь о моём сыне. Он нравится тебе, как и другим парням? Я наслышана, он пользуется в школе большой популярностью. На фоне этих слов можно услышать, как шипит масло на плите, и Крис не знает, что сказать. Лухан, кажется, сейчас заплачет, он упорно смотрит себе под ноги, и Крис не может привлечь его внимания, поэтому решает сказать правду, потому что честность всегда превыше всего. - Я считаю Лухана красивым, – говорит он, и после собственных слов ему становится легче. - Я так и думала, – с гримасой отвечает мать Лухана и пересекает кухню, чтобы подойти к ним. Мысли Криса скачут со скоростью света, и, как бы невероятно это ни звучало, ему кажется, что она идёт поздравить Криса за честность, за открытие миру своего самого большого тёмного секрета. Но он неправ. Лухан не поднимает взгляда, даже когда его мать останавливается прямо перед ним, и чем дольше он смотрит вниз, тем увереннее в себе она становится. - Лухан, посмотри на меня, Лухан, – мягко проговаривает она, только вот слишком велик контраст между её голосом и напряжённым лицом, отчего у Криса мурашки снова бегут по телу. Лухан поднимает неуверенный взор, зубами впиваясь в нижнюю губу, и Крис опять осознаёт, насколько тот красив, так потрясающе красив. Эта мысль не отпускает его ровно до того момента, как ладонь ударяет Лухана по щеке. Удар не особо сильный, Лухан едва двигает головой от столкновения, но звук эхом отдаётся по всей комнате, болезненно отзванивая даже в тишине. - Как ты смеешь приводить их сюда, в мой собственный дом? – тихо шипит мать Лухана, и Лухан виновато опускает голову. - Он не такой, мама, – бормочет он, но его слова встречают уверенный смех и качание головой. - Не лги мне, Лухан, я знаю, чего ты добиваешься. Пытаешься таскать их сюда, чтобы чувствовать себя не таким ненормальным, хотя твой отец и я сказали тебе, что нам этого не нужно и мы не для этого тебя воспитывали. Ты поступаешь грязно. - Он не такой, – повторяет Лухан, его голос не более чем шёпот, но Крис может расслышать слёзы. Почему-то неловко видеть Лухана плачущим: мальчика почти восемнадцати лет, скатывающегося в истерику на кухне матери. Крис хочет отвернуться, но не может. Он не знает, почему чего-нибудь не предпримет, почему не обнимет Лухана или не ударит его мать, или оба варианта. Хоть кровь его вскипает, он не может, потому что слёзы, скатывающиеся по щекам Лухана, завораживающе сверкают, и Криса озаряет странная мысль: Лухан выплакивает солнечный свет. В людях должно быть заложено желание помочь другим, желание закончить страдания во всём мире и дарить улыбки всем вокруг. Крис чувствует столько всего: свою злость и негодование, и они так сильно его жгут, что руки трясутся. Но он не двигается с места. Его мозг и тело словно не связаны между собой, как будто устройство, отвечающее за действия, сломали, в итоге ему остаётся только смотреть, как плачет и плачет Лухан, без возможности шевельнуться, чтобы помочь ему. Крису кажется, что с ним, наверное, что-то не так, что-то неправильное с головой. - Выведи его отсюда, – снова шипит мать Лухана. На этот раз Лухан слушается, хватая Криса за руку, а потом с писком её роняя и вместо этого цепляясь повыше локтя. Они поспешно выбегают наружу, и Крис чуть не спотыкается, пока Лухан тянет его вниз по осевшим каменным ступеням, затем через лужайку и прямо к машине Криса, где они устраиваются на заднем сидении. Лухан плачет. Крис гладит его по спине, шепча на ухо успокаивающие фразы, в это же время внутренне наслаждаясь близостью тела Лухана: тот сидит практически у него на коленях, златовласой головой прижимаясь к его плечу и тихо всхлипывая. Именно в такие моменты Крис думает, что смотреть на Лухана чертовски больно. Потому что внутри Лухана есть что-то такое, чего ни одно из пяти чувств Криса не может опознать, и это выбивает его из колеи, заставляет его хотеть нежно целовать Лухана и прикасаться к нему, пока он не истечёт светом, вдыхать запах его блестящих волос и просто смотреть на него всю оставшуюся жизнь. Смотреть, как плачут люди, интересно, ведь тогда их словарный запас ограничивается детским лепетом, только вот Лухан совсем не такой. Его слёзы цепляются за ресницы, как драгоценные камни, сверкают, а потом скатываются по мягким щекам, и Лухан кажется Крису волшебным, захватывающим дух, даже когда он легонько дрожит в объятиях Криса. Лухан не выглядит ограниченным, когда плачет, он выглядит светящимся, и тогда Крис делает то, что хотел сделать ещё с того момента, как узнал о существовании Лухана. Он целует его, наклоняя голову, чтобы нежно встречаться губами. Это приятно. Крис всегда представлял, что поцелуй с Луханом будет искрящимся сахарным взрывом, но на самом деле он будто окунулся под воду, ощущая спокойствие и абсолютную тишину, плывя в неподвижной реальности. Губы Лухана мягкие и на вкус, как солёные слёзы, и чем дольше они целуются, тем мягче Лухан ощущается в его руках. Маленькие кулачки упираются ему в грудь, и Криса беспокоит, что Лухан собирается его оттолкнуть, но ничего такого не происходит: Лухан не разжимает кулаки, не хватает и не толкает, он просто нежно покоит их на его груди. Этот нежный тихий поцелуй кажется каким-то странным, но всё равно замечательным. Лухан словно создан быть в его руках, защищённый от остального мира и принадлежащий только ему, и Крису это нравится. Они долгие часы сидят в машине, целуясь и ощущая на губах привкус слёз Лухана, и даже когда капли дождя начинают стучать по крыше, они не останавливаются. Лухан так и не разжимает кулаков. Следующие несколько недель похожи на рай. Лухан принадлежит ему, только ему, и он целует его снова и снова, оглаживая пальцами фарфоровую кожу и пробуя её на вкус: прижимаясь губами к подбородку Лухана, его груди, его запястью и целуя в пупок. Понемногу Лухан раскрепощается, хихикая и изгибаясь на незаправленной кровати Криса, одетый в мятую рубашку, его волосы спадают на глаза. У Криса от такого вида в животе всё переворачивается. Лухан идеальный, он абсолютно идеальный, и Крис думает, что невозможно любить кого-то больше, чем он любит Лухана, невозможно хотеть чего-то ещё сильнее и чувствовать себя ещё более головокружительно, получив желаемое. Единственное чёрное облако в его блаженстве – это факт, что Лухан не поцеловал его первым, не возжелал его первым и даже не узнал о нём первым. Наверное, так думать эгоистично, ведь сейчас они примерно наравне, но Крис всё же не уверен, любит ли Лухан его так же сильно, как он любит Лухана, потому что такое, скорее всего, невозможно. Любовь не должна быть такой. Любовь должна быть простой, она – дар, который разделяют два человека. Она должна соединять людей, вызывать улыбки и мерцание в глазах, чтобы все вокруг могли это увидеть и прошептать другим: «Я тоже хочу так». Крис знает, что у них не так. Ему кажется, он наложил печать собственности на солнце, связал его и запер в темноте, и хуже всего то, что он слишком эгоистичен. Крис не хочет выпускать солнце на волю. Вместо этого он размышляет, что бы случилось, произойди что-нибудь плохое, настолько плохое, что изымет весь свет из глаз Лухана, потому что при таком исходе событий Крис окажется достойным сидеть с ним в темноте. Просто два мальчика в неубранной комнате с видеоиграми и скучным бытием. Тогда всё было бы по-другому, и Лухан был бы просто Луханом, а Крис был бы достоин его времени. В долгосрочной перспективе это бы ничего не изменило. Лухан по-прежнему принадлежал бы ему, был бы таким же красивым, и милым, и любимым. Но, может, если бы Лухан не светился постоянно, сердце Криса перестало бы болеть? Он мог бы дальше любить его и при этом не задыхаться. Людей не судят по плохим случайностям, правда? Маленькая тьма не повредит, ведь люди рождены страдать, они наполнены клетками, которые снова и снова восстанавливаются. Мир так жесток, и поэтому Крис надеется, что если что-то плохое случится с улыбающимся мальчиком, весь свет вытечет из него, прежде чем раны закроются. Ему остаётся только подождать, пока мир нанесёт свой удар. Это происходит. Они сидят у Криса на полу и нежно целуются, в то время как сломанное радио в углу с шипением мечется между двумя станциями. Телефон Лухана звонит. Крис наблюдает, как улыбка спадает с его лица, а страх поселяется в расширенных глазах. Лухан мечется, хватает свой рюкзак и беспорядочно кидает туда вещи, завершая звонок по телефону. - Мне нужно идти, – Лухан едва добирается до двери, как вдруг осознаёт, что его нужно подвезти и только у Криса есть машина. - Мне нужно домой, – удаётся выпалить Лухану, пока они бегут через двор. Крис лишь кивает и заводит мотор. Он не знает, почему Лухан так напуган. Всё, что ему удаётся из него выжать, это «Сехун опять чудит», что не кажется ему таким уж страшным, но, видимо, Лухан знает чего-то, чего не знает Крис. Сехун – младший брат Лухана, тот самый долговязый мальчишка, которого он видел смеющимся с Луханом в школьном дворе несколько месяцев назад. Крис знает только, что он часто попадает в передряги, но сам почти никогда не видит его в школе, а Лухан молчит как партизан. Это одна из тем, которой Лухан касается очень редко, как разговоры о маме, например. Крис никогда не давит на него. Во время поездки он чувствует любопытство. Лухан закусывает губу, чтобы не заплакать, и Крис беспокоится (конечно же, он беспокоится о Лухане, как же иначе), но также он чувствует любопытство. Его невероятно возбуждает возможность узнать что-то новое о Лухане, дополнить его новыми частичками, потому что где-то тут таится причина улыбок Лухана, и Крис хочет знать эту причину. Как оказалось, это не Сехун. Когда Крис входит в комнату, у него глаза на лоб лезут. Грязная посуда разбросана по всем возможным поверхностям, липкие обёртки от хот-догов и пустые банки из-под Ред Булла рассыпаны по полу. Здесь даже есть тарелка с потрескавшимися остатками от пирожных бог знает какого года: высохшими и даже побелевшими со временем. Чудо, что здесь нет муравьёв, хотя их, наверное, трудно было бы увидеть под кучей грязного белья. Вся эта комната словно предназначена, чтобы сюда приходили умирать. Плесень пожрёт всё, что залежалось. Кажется, Лухан не обращает на это внимания, и тут до Криса доходит, что он опять плачет, глядя на Сехуна, который сидит на кровати как в безопасном гнезде из грязи. - Я сломан, – говорит Сехун, и Крис замечает, что тот тоже плачет. В комнате какая-то странная вонь, замаскированная под отвратительной сладостью гнилой пищи и запахом жжёной травы, и тут Крис осознаёт, что это кислый и противный запах блевотины, доносящийся от футболки Сехуна. - Хён, я такой сломанный, я не знаю, как собрать себя заново. Меня опять стошнило. - Я знаю, – говорит Лухан, хотя слёзы говорят гораздо больше. – Все мы немного сломаны, все в мире сломаны, Сехун. Я тоже сломан. - Нет, ты идеален, – Сехун хихикает, и это выходит у него болезненно и неестественно. – Ты всегда всё делаешь идеально. Ты знаешь, ведь поэтому мама и папа всё ещё любят тебя. Ты гораздо умнее меня. - Сехун, что ты принял? – спрашивает Лухан. Крису слышится, что он уже на грани. - Принял, – Сехун снова хихикает. – Я ничего не принял, хён. На этот раз я использовал пальцы. И всё вышло наружу. Всё опять вышло, – Сехун смеётся, а Лухан падает на колени, обхватывает руками Сехуна и крепко, до дрожи в мышцах, держит его. У Лухана слабые руки, и Крис замечает, какими худыми они выглядят вокруг Сехуна, как будто сломаются, стоит ему вырваться. Сехун ударяется в слёзы и выглядит больным и опасным из-за резких перемен в настроении. На его лице слёзы и сопли вперемежку с рвотой. – Почему они так меня ненавидят? – он судорожно выдыхает. – Что я такого сделал, чтобы папа постоянно меня бил? - Ничего, – повторяет Лухан. – Ты ничего плохого не сделал. Ты идеальный, знаешь, и я люблю тебя больше всего на свете. - Я хотел бы быть тобой, – говорит Сехун, продолжая плакать, а его руки безжизненно свисают вдоль тела. – Они тебя на самом деле не ненавидят. Просто мама сучит, потому что ты не можешь подарить ей внуков. - Она и тебя любит, – говорит Лухан, но ни у кого из них уже нет уверенности в этом. Произошедшее не должно было сделать Лухана ещё красивее. Крис не знает, может, надо пожалеть или посочувствовать, но он лишь недоумевает. Зачем мир так бьёт по настолько совершенному человеку? Его мнение о красоте Лухана взмывает ввысь. Как мир может брать таких совершенных людей, самых чудесных, захватывающих дух людей и ломать их снова и снова, пока не останется одна пыль? - Они ненавидят меня, потому что я сломан, – говорит Сехун. – С головой не в порядке. Крис смотрит, как Лухан яростно качает головой, хлеща себя волосами по лицу в отчаянной попытке не согласиться. - Все мы немного сломаны, Сехун, все мы немного сломаны, так что всё в порядке. Мы с тобой в порядке. Ты и я… мы как все остальные. Мы в порядке. Нет, думает Крис, это неправда. Некоторые люди не сломаны. Их не кидало по миру и не разбивало на части. Некоторые – как Крис, а Крис не сломан, потому что он родился дефектным, родился в мире, который даже поднимать его не хочет. Крис никогда не страдал, никогда ничего даже приблизительно плохого с ним не случалось. Но почему-то ему кажется, что он получился прокисшим изнутри. Ему не хватает, чтобы мир слепил его, придал ему форму. И вот он сидит на полу, и это так нелепо, действительно нелепо, что самые жестокие вещи происходят с самыми светлыми людьми: с теми, у которых солнечный свет льётся из глаз и течёт по венам. Но так, наверное, устроен мир. Дальше не становится лучше, но Лухан всё равно лучится светом. Сехуна арестовывают, и, даже проливая слёзы, Лухан старается ему помочь, придумывая, как можно повлиять на решение суда, что положить ему с собой. Мать во всём обвиняет Лухана, и тогда Лухан переезжает в дом Криса, принося с собой маленький рюкзак и ещё более маленький порез над бровью. Крис не спрашивает. Сехун не слушает. Дни проносятся со скоростью вспышки, и хотя суд уже на следующей неделе, Сехун так ничего и не предпринял ради себя. Мать Лухана вообще перестала с ним разговаривать, ещё с той ночной истерики младшего сына, когда Крис приходил к ним в дом. Но Лухан продолжает ярко улыбаться, а Крис продолжает ныть изнутри. Сехун разбивает семейный автомобиль. Когда Лухан появляется, чтобы помочь, Сехун просто сидит в канаве, смеётся и плачет. И когда Лухан спрашивает про чёрную жижу, размазанную по консоли, Сехун говорит ему, что это патока. Потом он упоминает кислоту, но Крис не знает, от этого он постоянно смеётся или же от алкоголя, которым пропитано его дыхание. Лухан продолжает сиять. Крис ноет ещё сильнее. Сехун принимает всю бутылку Золпидема. Лухану звонят посреди ночи со словами, что тот должен как можно быстрее прийти домой, потому что люди из наркологического центра уже в пути. Никто той ночью не спит, все стараются держать Сехуна в сознании и заставляют каждый час принимать пищу. На рассвете все они сломлены и истощены, но Крис думает, что хотя бы так в них видно человечность. Лухан обессилен до отчаяния, а его мать – до внезапной теплоты к окружающим. Она пристально смотрит, когда Крис обнимает рукой Лухана, но ему уже плевать. Лухан благодарно ему улыбается. Крис чувствует, как ломается что-то внутри него. Последнее испытание его психики, наверное, самое яркое. Сехуна отослали в реабилитацию в другой штат, и мать говорит Лухану, что ему не позволено видеть Сехуна, когда тот вернётся. Лухан плачет, и той ночью Крис впервые его трахает. Лухан кричит, когда Крис вбивается в него, и Крис не знает, чего он хочет: ещё или не так сильно. Но он знает, что не в состоянии остановиться, и не останавливается. В тот момент у Криса опять озарение. Мир не делает плохих вещей красивым людям, он не заставляет страдать лучших. На самом деле он делает всё наоборот. Солнечные люди красивы по причине их страданий, и Лухан настолько завораживающий, что Крис перестаёт отводить взгляд. А после этого всё смазывается. Проходят недели, собирая свою дань. С каждым днём Лухан кажется слабым и болезненным, но Крис не знает, как любить его меньше. Он хочет нежно к нему прикасаться, гладить по щекам и целовать губы цвета роз. Но каждый раз, когда он приближается, его прошибает сильное желание быть ещё ближе, и он потворствует этому желанию. В Лухане есть что-то невероятно гипнотизирующее, и Крису нужно убеждаться снова и снова, что Лухан принадлежит ему. Они уже по-другому занимаются любовью. Теперь всё происходит грубо, отчаянно, с синяками по всему телу Лухана, болячками на шее, на руках и везде, куда может достать Крис. Иногда он душит Лухана, притягивает его ближе и грубее, пока слёзы не прольются из его глаз, но остановиться он уже не в силах. Он хочет пометить каждую частичку Лухана, поглотить его, сломать, наблюдая, как свет выливается изнутри и на грязную постель. Лухан не говорит с ним об этом. Как и Крис. Он чувствует, как вокруг накапливается энергия, она растёт, и он надеется, что сможет её контролировать. Какая-то часть его знает, что не сможет. Наступает весна, и всё становится только хуже. Лухан, кажется, наслаждается весной, а Крису кажется, что снег растаял, чтобы он снова смог увидеть улыбку Лухана. В середине апреля они идут на пикник. Из-за поздней зимы вокруг очень мало цветов, но Лухан собирает одуванчики, вдевает их себе в волосы и впервые за несколько месяцев смеётся. Здесь на солнце тёмные круги под глазами Лухана почти незаметны, и хотя за эти несколько месяцев он слишком исхудал, он всё ещё выглядит замечательно: жёлтые цветы запутаны в золотистых волосах, создавая солнечный ореол вокруг его лица. Крис смотрит на него, запоминая, как шевелятся его губы и как морщинки появляются у его глаз, когда он улыбается. Он смотрит на это, и в груди всё сжимается. Он так сильно хочет Лухана, что не может дышать. Они уже так далеко зашли, дальше, чем представлял Крис, но они никогда не дойдут до грани, потому что Крис не знает, как перестать хотеть. Лухан принадлежит ему, каждую ночь его целует и каждый день улыбается, но этого недостаточно. Ведь Крис хочет не просто сердце Лухана, он хочет его душу и сейчас еле сдерживается. Когда он смотрит на Лухана, мир крутится быстрее, и Крису кажется, что у него все вены забиты кокаином: у него кружится голова, он страдает, он в отчаянии, он умирает. Дни проходят в болезненной мути любви и едва сдерживаемого желания. Крис ненавидит мир за его проделки. Зачем давать ему Лухана, давать нечто настолько совершенное, но никогда не отдавать ему полностью? Зачем мир всегда заставляет людей хотеть большего, желать больше вещей и никогда не находить удовлетворения в своей жизни? Неважно, откуда они произошли или что они имеют, люди всегда будут хотеть больше, чем им положено. Но ничего из этого всё равно не подарит им вечного счастья. Природа человечества заключается в том, чтобы просто хотеть и хотеть всего слишком сильно, и люди посвящают желаемому всю свою жизнь, работая ради достижения цели, иначе сойдут с ума. Проблема в том, что Крис не знает, как сделать Лухана ещё более своим. Он ничего не может сделать, кроме того, что уже делает, и от этого он чувствует себя застывшим на месте до состояния разложения. Это чувство пробирается под кожу, и хотя он пытается иногда остановить себя, он не сдерживается и бьёт Лухана, отчего тот летит на пол в смятении из хрупких конечностей и тихих рыданий. Иногда ему хочется причинить Лухану боль, заставить его ответить за монстра, который раздирает изнутри грудь Криса. Но чаще всего ему хочется овладеть Луханом, овладеть каждой его частичкой, обладать им, как ничем другим в этом мире. Со временем Крис начинает ненавидеть мир также за то, что он сотворил с Луханом, что отдал его такому ужасному существу, как Крис. Тогда до него доходит, что уже слишком поздно. Если Крис думает о себе как о проклятии мира, посланном Лухану, как самое финальное и наихудшее из всего, что может быть в его жизни, пути назад нет. Крис сделает Лухана красивым. Это лишь вопрос времени. Конец относительно прост. Крис приходит домой после школьной отработки, чувствуя себя больным и истощённым из-за пустого дня ничегонеделания. Когда он открывает дверь в свою комнату, Лухана нет, зато стоит зажженная свеча, и от этого у него появляется забавное ощущение. Этой ночью должно случиться что-то незабываемое. Он стоит и с лёгким любопытством оглядывает обычно заваленное вещами место, когда вдруг Лухан выходит из-за дверцы шкафа, краснея и переплетая свои руки. На нём коралловая женская сорочка, волосы переливаются в свете свечи, а глаза сверкают, как тысяча звёзд. - Я подумал, сегодня мы можем поэкспериментировать, – тихо говорит Лухан, робко улыбаясь, в то время как румянец заливает его щёки. – Я не знаю… в твоём ли это вкусе, но я подумал, тебе может понравиться, вот… – он запинается. Ноги Криса несут его вперёд, прежде чем он успевает переварить всю информацию. Лухан улыбается, когда Крис подходит ближе, но улыбка исчезает, когда рука быстро обвивается вокруг его шеи. Он даже не сопротивляется, и Крису это кажется почти смешным. Столько света и ни грамма неповиновения. Видимо, всё без толку. Грохот. Крис бросает маленькое тело Лухана в сторону шкафа, который сразу треснул. Лухан падает на пол в месиве из красного бантика, сетчатой материи и шёлка. Схватить его снова так легко, сомкнуть пальцы вокруг его шеи так легко, но Крис хочет, чтобы Лухан дрался в ответ, поэтому со всем старанием объясняет. - Бог проклял нас, Лухан. Из всех существ на этом свете Бог выбрал нас и проклял свободой выбора, и она заставляет нас хотеть и хотеть до самой смерти. Рыбы не хотят летать, птицы не хотят плавать, но мы, люди, продолжаем всё хотеть, и это заставляет нас гнить изнутри. Потом мы умираем, Лухан, мы умираем, всегда цепляясь за последние минуты жизни. Ты ведь знаешь, как Бог проклял меня, Лухан, знаешь ведь? Он заставил меня любить солнце, но жить в темноте. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, моя душа меня душит. Ты такой красивый, что мне больно, моё сердце, блядь, ноет, и мне столько времени потребовалось, чтобы понять, что я никогда не смогу тебя заполучить. Я думал, что может быть, может быть, я овладею частичкой твоего света, но я ведь больной урод из канализации, который подползает к свету и проглатывает его с потрохами. Так оно и бывает, Лухан, так устроен мир. Он ломает тебя, ломает всё, потому что заставляет тебя хотеть, но никогда не даёт тебе владеть. Крис останавливается, запыхавшись, и пользуется моментом, чтобы взглянуть на Лухана. Тот плачет, но больше всего на свете выглядит напуганным, и Крис думает, что он просто до сих пор не понимает. Лухан должен понять, почему это происходит, почему мир так поступает с ним, и если убедить его не получится, ничто не будет иметь смысла. - Ты не думай, что он и тебя не проклял. Я знаю, ты хочешь кое-что, чего не сможешь получить. Ты хочешь спасти Сехунни, милого сломанного маленького Сехунни, но ты никогда не поможешь ему, Лухан, потому что когда приходит тьма, она остаётся, и даже такой красивый и хороший ты не сможешь собрать его воедино. Ты знаешь, куда, блядь, направлялся Сехун? В местечко за заправкой, чтобы нажраться сиропом от кашля, как самый настоящий маленький нарик. Он выпьет всю бутыль до ёбаного отравления, потому что Сехун просто до ужаса хочет быть счастливым, вот только мир не даёт ему даже этого. Сехун один из простейших. Люди проводят столько времени, желая всякое долбаное дерьмо: встретить любимую знаменитость или услышать от кого-то, как они красивы. Но Сехун просто хочет счастья. А знаешь, это ведь самая умная вещь, которую можно хотеть. Правда, те, кто хочет просто быть счастливыми, всегда будут падать ниже всех, потому что мир даже этого не может им предложить. И он умрёт. А когда он умрёт, твои родители тоже сломаются, и никто уже не сможет ничего исправить. Неужели ты не понимаешь, такова жизнь. Люди каждый день медленно ломаются, до тех пор, пока не сломаются, блядь, настолько, что восстановлению подлежать не смогут, и тогда они умрут, Лухан. Жизнь – это медленный процесс умирания. И когда мы достигаем конца, другие люди, блядь, рыдают, как будто не ведали, что такое может случиться. Крис наблюдает, как последний лучик света под глазами Лухана угасает. Он всегда думал, что все эти любовь, желание и нужда, которые он испытывал к Лухану, угаснут со взрывом, но это не так. Они угасают с тихим хныканьем из уст Лухана, и нет ни молний, ни залпов салюта, взрывающихся в мозгу. Затылок Лухана сочится кровью, и Крис не то чтобы не шокирован этим, но часть его всегда знала, что золотой свет когда-нибудь вытечет из Лухана. Только это не свет, а просто кровь: тёплая и густая, как у всех остальных. Лухан выглядит уродливо, его глаза будто стеклянные, а щёки бескровные, и Крис смеётся над иронией. Даже Лухан не может вечно оставаться красивым. Со временем мир побеждает. Что касается победы, что ж, это вряд ли она. Победа – это достижение; а вот это просто естественное течение жизни. Тьма побеждает, но только потому что у красоты изначально не было шансов. Да и какие могут быть шансы, когда она настолько редка и исключительна? Красота, как и всё остальное, была проклята с рождения, потому что исключительные вещи должны умирать, иначе они уже не будут считаться исключительными. Редкость сама по себе является даром, и поэтому почти всё такое приземлённое. Люди не могут принимать редкость в больших количествах, им нужно что-то скучное для сравнения, ведь в этом сущность человечества. Даже Земля отворачивается от Солнца в конце дня. Так устроен мир.