Девушка с именем неба

Предатель. Это слово жалит, жжет на языке и отдается запахом смрада в гортани. Предатель. Слово-паразит, что селится в самом сосредоточии человеческого сознания, в мозгу. Бьется беспричинно и тонко, так надрывно, тихо, но неустанно и неусыпно. Потому что агент Грант Уорд — предатель. И от этого факта никуда не деться, не скрыться, не сбежать. Можно лишь менять маски, сдирать кожу. Но слово «предатель» застынет отзвуком на ее языке. Его хочется сплюнуть, вытравить из сознания и памяти. Но предатель — это как часть натуры. Только порочная и злая. Скай не думала, что Уорд окажется предателем. А Уорд не думал, что даст слабину. У его слабости острый язычок, шоколадные глаза, пышные локоны и вызов во взгляде. Когда Грант видит Скай впервые, то знает лишь одно. Девчонка. Больно прыткая, больно умная, но не значит, что полезная. Но Скай оказывается сильной. Мужчина это ценит. Силу духа он вообще ценит с самой юности. Слабость в нем вытравили, не дали ей дорогу, закупорили, забили палками. Но слабость — зверь живучий. Она как оборотень меняет маски и лица. Когда агент Уорд видит Скай впервые, то и представить себе не может, чем это знакомство обернется. Впервые Грант ловит себя на мысли о том, что его заботит девчонка, когда ее жизни угрожает опасность. Это больное, отравляющее рассудок чувство. Впервые в жизни мужчине хочется сделать что-то не по кодексу, не по уставу, не по правилам. Для себя. Ради нее. Это опасно. И тревожно. Впускать в свою душу, в свое сердце эту очаровательную ведьму, так ладно дружащую с высокими технологиями, слишком неосмотрительно. Но сердце — механизм неточный. Оно дает сбои, иногда работает на износ, иногда вожделеет то, что вожделеть нельзя. Скай становится наваждением. Пороком и соблазном в одном лице. Ее улыбка светится призывом. В каждом взгляде и жесте Уорд видит то, чего нет. Ее тонкие запястья кажутся слишком тонкими, хрупкими, по-женски аккуратными. Отчаянно хочется прикоснуться к ним губами, ощутить под своими огрубевшими пальцами нежную девичью кожу. Хочется зарыться носом в шелковистые волосы. Густые и сильные, водопадом рассыпавшиеся по покатым плечам. Скай не замечает, как ее очаровательный сморщенный нос делает ее забавной, как внимательное и сосредоточенное выражение лица добавляет ей зрелой красоты. Ее ловкие тонкие пальцы порхают по листам бумаги формата А4 или по клавишам ноутбука. В тот момент Уорд завидует. Завидует этой белой бумаге, что так легко ложится в изящную ладонь, завидует клавише «Enter», к которой Скай прикасается чаще, чем к нему. Это сущее безумие, бороться с которым под силу лишь богам. Люди — существа слабые, смертные. Судьба любит потешаться. Уорд становится инструктором Скай. И теперь несет ответственность не только за себя. Иногда глубокими ночами сидя с бутылкой виски, вертя в руках пистолет, разглаживая его прямые линии, Грант думает о том, чтобы послать к черту все цели, Джона Гаррета, «Гидру», «Щ.И.Т.», взять Скай и уехать на край света. Это мелочно, слабо, даже жестоко по отношению к тем людям, которые возлагают надежды на самого Уорда и на Скай. Когда губы Мелинды Мэй целуют его, когда она стонет и извивается под ним на мятых простынях, когда седлает его, упираясь своими ладонями в его грудь, то Грант Уорд закрывает глаза и представляет, что это Скай. Так порочно. Так дико. Так безумно. Старается распознать ее запах в запахе Мэй, почувствовать под своими пальцами ее кожу, ощутить прикосновение ее локонов к своему лицу. Но химера рассеивается, стоит лишь открыть глаза и встретить горящий похотью взгляд агента Мэй. И тогда Уорд злится, подминает ее под себя и вколачивается до боли. Мелинда Мэй — не Скай. Скай недостижима. Гаррет ругается в шутку, не воспринимает увлечение своего ученика всерьез. Женщин на свете много, как и девчонок с ладной фигуркой и хорошенькой мордашкой. Но Грант Уорд знает, что ему нужна лишь одна. И не из-за тела и лица, не из-за простой и банальной похоти, жажды женской плоти. Скай заняла слишком большое место в черствеющем сердце. И сердце стало оттаивать. В запале Уорд обзывает себя влюбленным дураком. Но ее тонкие запястья, глубокие глаза, дерзкий язычок и ясная улыбка стоят этого. Стоят всего. Агент Уорд предан Джону Гаррету. Он не может поступиться всеми принципами ради той, что отравляющими мыслями поселилась под его кожей, потекла по венам, словно впрыснутый яд, заражая каждый нерв. Уорд всегда был сильным. И Скай ему не нужна, чтобы жить дальше. Только он забывает, что чувства не вытравить одним решением воли, а человек всегда остается человеком, как и мужчина мужчиной. Скай — наваждение. Его призрак. Недостижимая мечта. В нее стреляли. Эти слова эхом бьются в сознании. Она умирает. И впервые за долгое время агент Уорд чувствует, как потеют ладони. Его девочка не может умереть. Да, его. Она всегда была лишь его. Пусть молча, пусть невысказано, но лишь его. В нем поднимается такая злость, такая ярость ударяет под горло, бьется клубком спутанных эмоций, что остается лишь сцепить зубы. Он готов разодрать себе костяшки в кровь, до мяса, почувствовать, как алая жидкость сочится, бежит по его рукам, капает на пол. Главное — чтобы она жила, чтобы дышала, чтобы видела мир. Он убивает человека. Провидца, как думают все. Кого-то случайного, так знает Грант. Но от всаженной пули в чужую плоть становится легче. Металл как знак отмщения, малая толика той боли и той ярости, что разрывают его изнутри. За Скай. А потом агент Грант Уорд дает слабину. Его дурманит ее присутствие, пьянит улыбка на выразительных губах и смешинки, застрявшие в карих глазах. Прядь ее волос падает ей на лоб. Уорд давит в себе желание протянуть руку и убрать непослушные локоны девушки за ухо. Он дает слабину. Сладкое чувство признания медовой патокой разливается внутри. А когда Скай отвечает, целует, то его руки непроизвольно сжимаются на ее талии, прижимая чуть теснее, чем положено. Теперь он не может умереть. Не в этой жизни. Скай приказала ему жить. Здесь и сейчас. Приказала одними губами и тонкими пальцами на его шее. Девчонка в конец влюбила его в себя. И Грант не в состоянии противиться. Для этого он слишком слаб, слишком заражен ее присутствием, ее манящей прелестью и нежностью девичьих рук. Но агент Грант Уорд — предатель. Он — человек не «Щ.И.Т.а», он — человек «Гидры». И впервые ему становится страшно. Он не хочет, чтобы Скай узнала об этом. Потому что тогда исчезнет ее доверчивость, ее теплый взгляд и мягкая улыбка, вытечет из нее вся жизнь под гнетом осязаемой реальности. Уорд не хочет видеть, как она отдалится. Это будет больно. И эту боль, идущую не из разорванных и переломанных конечностей, не от стали пули в теле, он не сможет вытерпеть. Ведь он слаб. А его слабость снова целует его, касается теплыми губами его рта, позволяет пить себя и желать, вожделеть с каждой секундой все больше и больше. У нее мягкие пальцы, что давят на его шею, ласково касаются щеки, покрытой двухдневной щетиной. И тогда Уорду хочется прижать к себе хрупкую фигуру и никогда не отпускать. Грант знает, что день икс настанет рано или поздно. Знает, что увидит лишь презрение в карих глазах. И не будет в них больше тепла. Мелькнет едва заметным росчерком боль. А потом лишь сплошная ненависть. Скай знает, что он — предатель. Сделать шаг назад невозможно. Она верит, что он способен причинить ей боль, способен убить, способен заставить кричать. Она считает его монстром. Уорд чувствует боль. Эта боль сродни гадкому ощущению в душе. Высасывает все силы, опускает на колени. Губит. Джона Гаррета больше нет. Фил Колсон оставил от него лишь горящие синим пламенем ошметки на сером полу. Сам Грант в наручниках. Его ждет суд. Но сам себя он давно казнил. Из-за нее. Из-за дерзкой чертовки, вспоровшей его грудь, вытащившей оттуда его сердце и сжимающей в руках эту главную мышцу каждого человека. Раздави его, Скай. Раздави. Оно порочно и черно. В нем не осталось ничего. Идеалы сломаны, цели уничтожены. В нем теплится лишь любовь к тебе, которую ты метко растопчешь каблуком своего черного сапога. Грант Уорд сбегает на свободу через год после заключения. Суд не даровал ему смерть. Суд подписал ему истязательный приговор. В этом не было никакой необходимости. Нет ничего хуже травли в собственной душе, адских демонов, подтачивающих изнутри. С этим необходимо что-то делать. Так жить невозможно. Иначе эмоций скоро не останется, они высушатся как вены на руках. Лишь одно слово бьется в мозгу. Прощение. Ему необходимо заслужить ее прощение. Уорду приходится скрываться ото всех и вся. Носить черную кепку, надвинутую на глаза, кутаться в черную кожаную куртку и ходить, всегда опустив голову вниз. И «Щ.И.Т.», и «Гидра» — слишком могущественные тайные организации. Грант это знает. Он практически всю жизнь работал под прикрытием в одной ради другой. Его тонкие губы кривит ироничная усмешка. Жизнь пережевала его и выплюнула на обочину. Он собирает себя по частям. Осталась самая важная часть. Скай. Ее прощение. Мужчина выясняет, где девушка бывает чаще всего. Какие кафе, магазины она посещает, по каким улицам лежат ее обычные маршруты, на каких остановках она садится в автобус или на каких улицах ловит такси. Однажды вечером Скай идет в клуб. Уорд подмечает, что девушка стала жить более гражданской, привычной жизнью. Но он-то знает «Щ.И.Т.». Это вполне может быть обычным прикрытием. Скай красивая. Настолько красивая. До одури. До спертого воздуха в легких. У Гранта перехватывает дыхание, когда он видит платье с открытой спиной, обнажающее ее заостренные лопатки и линию спины. Мужчина нервно сглатывает и приваливается к стене за углом. У нее длинные ноги на высоченных шпильках, в руках — телефон, а на лице — улыбка. В груди щемит, в горле першит. Это все не для него. Предателям нет входа в рай. Его рай — это Скай. Кажется, девушка одна. Она стоит около клуба, отдающего разухабистыми битами из раскрытых дверей. Пальцы Скай быстро порхают по сенсорной панели телефона. Она что-то печатает. Улыбается. Уголки ее губ слабо приподнимаются. Грант отчаянно желает, чтобы так она улыбнулась ему. Это его шанс. Прощение. Стоит ночь. Глухая и темная. Неоновые вывески и тускло светящиеся электрические лампочки на фонарных столбах отбрасывают свет лишь на центральную часть улицы. На проезжей части мигают фарами машины. Город живет своей жизнью. Поет с тьмой в унисон. Скай делает шаг влево от клуба. Уорд напрягается. Его девочка смышленая — она может догадаться, заметить слежку. Но Грант был очень хорошим агентом. И его вросшие в кожу привычки остались при нем. Скай удаляется от клуба. Грант бесшумной тенью следует за ней. Когда сильные руки обхватывают ее за талию, а широкая ладонь зажимает рот, Скай пытается извернуться, ударить внезапного похитителя. Но руки крепко прижимают ее к мужской груди и тащат в ближайший переулок, пропитанный тьмой и кирпичным камнем. Девушка чувствует спиной холодную кладку здания и поднимает голову. На нее смотрят глаза предателя. — Уорд… — выдыхает она, немея на мгновение. Быть с ней, стоять рядом, вдыхать запах, чувствовать тепло кожи — это все выше его сил. На ее шее бьется голубая жилка, там, под сплетением вен и кожных покровов. Гранту приходиться воззвать ко всему своему самообладанию, чтобы не прижаться к ней губами. Глаза Скай широко раскрыты. В них — смесь удивления, страха и презрения. — Я хочу с тобой поговорить, — быстро произносит мужчина. — Нам не о чем говорить. — Отрезает жестким голосом Скай и пытается выйти из переулка. Уорд давит своими пальцами на ее плечи, прижимает теснее к стене, чтобы девушка и не думала сбежать. — Скай… — Отпусти меня. — Цедит она сквозь зубы. — Ты сбежал из тюрьмы. Я знаю. Тебе стоит туда вернуться. — Скай, послушай… Он смотрит на ее лицо. На складку меж бровей — его девочка гневается. На напряженную линию плеч и поджатые губы — его девочка недовольна. На мурашки на чуть смугловатой коже — его девочке холодно. И тогда Уорд принимает решение. Он с силой прижимает ее к себе, притягивает женское хрупкое тело к своей грудной клетке, стискивает пальцами ее обнаженную спину, зарывается носом в ее волосы. — Прости меня, — произносит он одними губами и замирает. Скай не вырывается. Стоит, напряженная, натянутая как струна. И глубоко дышит. Грант чуть отодвигает девушку от себя и заглядывает ей в лицо. Оно приняло озабоченный вид. — Ты ведь знаешь, что я никогда бы не причинил тебе боли. Знаешь это. Скай, мне нужно всего лишь твое прощение. — Его слова сбиты, теряют ритм, он запинается. Девушка отводит взгляд, смотрит куда-то в сторону, на центральную улицу, по которой даже в такой поздний час снуют машины и пешеходы. Обхватывает себя руками. И Грант, не задавая вопросов, стягивает со своих плеч куртку, набрасывая ее на Скай. Девушка вздрагивает, но перехватывает полы кожанки тонкими пальцами. Уорд смотрит на ее пальцы. Ему отчаянно хочется поцеловать их. — Зачем ты это сделал? — наконец, говорит Скай и поднимает на него глаза. В них плещется боль. — Джон Гаррет заменил мне отца, воспитал меня… — «Гидра» — это фашисты! — перебивает его девушка. — Тебе напомнить, что фашизм сделал с миром? Как искалечил его? Ты за это радел? Уорд, ты вообще понимаешь это или нет? С каждым сказанным словом тон ее голоса становится чуть выше. Скай распаляется, позволяет эмоциям захватить себя. — Ты лгал всем. Лгал Колсону, Фитц, Симмонс, Мэй. Ты лгал мне. — Девушка закусывает губу и втягивает носом воздух. Ее ноздри расширяются сильнее обычного. — Тебе действительно было на всех плевать, да? — Скай… — он протягивает к ней руку, желая коснуться, остановить этот поток слов и эмоций. Мужчина понимает, что ей больно. — Молчи. Я не хочу ничего слышать и знать. Ты сделал все, чтобы я тебя возненавидела. — Скай… — Уорд пытается ее перебить. — Молчи! И он замолкает. Смотрит на то, как тяжело она дышит, как влажнеют ее глаза, как опускается и вздымается ее грудь. У нее тонкие ключицы, изящные руки, высокая шея, едва приоткрытые губы и широко распахнутые глаза. Уорд упирается одной рукой в стену рядом с лицом девушки. — Не надо, — шепчет она одними губами. Но Грант не слушает ее. Он поднимает другую руку, проводит по волосам, заправляя длинные пряди за женские уши. Ведет указательным пальцем по контурам лица девушки, чуть задевает подушечкой губы, спускается на шею, а затем наклоняется и целует бьющуюся голубую жилку. Скай громко выдыхает. Шумно сглатывает и качает головой. — Грант… — шепчет она, силясь в конец не уступить своим эмоциям. Но они уже давно правят бал в ее сознании, бьются в груди. И поэтому мужчина целует ее. Забирает в свои большие и теплые ладони ее лицо, чуть приподнимает к себе и наклоняется, чтобы его рот встретил ее. У нее мягкие и теплые губы, податливые. В полости ее рта жарко, практически горячо. Грант прижимает к себе Скай сильнее. Его губы становятся более требовательными, терзают и чуть прикусывают ее губы, а язык беспардонно вторгается в ее рот. Девушка тихо стонет. И поддается, позволяет своим маленьким ладоням лечь на поясницу Уорда, проводит пальцами по его спине, скрытой тканью футболки. Но мужчина не чувствует тканевых волокон, лишь как ее пальцы жгут ему кожу. А потом Скай отталкивает его от себя. — Нет, — произносит она уверенно. И облизывает губы. От этого простого движения у Гранта дергается кадык. — Прости меня, — повторяет он вожделенную фразу. — Нет, — снова говорит Скай. — Я не могу, Уорд. Не могу, — она качает головой, разворачивается и выбегает из переулка. Грант больше ее не держит. Лишь его руки слабо подрагивают. На ней осталась его куртка. Это заставляет мужчину едва улыбнуться. Пусть с ней будет хоть что-то его, какая-то маленькая толика. Коли ему самому она не разрешает быть рядом. Но Грант Уорд знает, что мир странен и пестр, что он мигает разнообразными красками. Сегодня в палитре его жизни лишь темные оттенки и тона, но будут и светлые. Скай ответила ему на поцелуй, потянулась к нему. Он чувствовал и ощущал, как ее хрупкое тело таяло в его руках. Да, Грант Уорд знает, что настанет день, и она снова улыбнется ему. Искренне и чисто. Но до этого дня далеко. Уорду предстоит обелить свое имя, вернуть все то, что когда-то было у него. Снова завоевать доверие девушки, что выпотрошила его сердце до основания. Люди — не боги. Им не надо сокрушительной силы и магии небес. Люди смертны. Грант Уорд верит. И это делает его особенным. Тем, кто рано или поздно заслужит прощение девушки с именем неба.