Светлый

Съёмки закончились, и все ринулись поговорить с жюри. Но, слава богу, охранники были на высоте, и парни сумели быстро проскочить. Несколько коридоров и они в гримёрке. Через секунду рядом появляется Паша и, как обычно усмехаясь, жмёт руки мужикам. - Всё было классно, ребят. Теперь главное дождаться следующей съёмки, а там и до самого конца не далеко. - Как у тебя всё просто, Пашка, - Гарик садится на диван, прикрывает глаза и откидывает голову на спинку. Рядом приземляется Сергей и кладёт голову на его колени. – Это же не ты выбираешь, кому идти во второй тур, а кому оказаться на матах. - Да ладно тебе, Гар, - Семён влезает в очередную лёгкую перепалку друзей и разваливается в кресле с удобством. – Лучше скажи, ты не жалеешь, что половина прошла в следующий тур? Тот хмыкнул и запустил пальцы в светлые волосы. Хозяин их уже и так практически засыпал, а уж успокаивающие, поглаживающие движения вывели из состояния, в котором ещё сохраняется какая-то мозговая деятельность. Паша улыбнулся, глядя на друзей. Ему вторил Семён. Сильный контраст между этими двумя был так интересен, что против воли притягивал взгляд. А те совсем никого не замечали – Сергей просто отдыхал душой и телом рядом с любовником, а Гарик наслаждался этой близостью. - Ребят, мы пойдем тогда? Вопрос они не услышали, да и не стремились как-то. Ладонь Гарика уже давно перебралась на лицо, а затем и шею любовника, притягивая к своему лицу, для того, чтобы запечатлеть на губах лёгкий, невесомый поцелуй. Паша быстро собирался, не желая стеснять ребят, а ещё лучше не видеть, а то вдруг они увидят, что ему нравится? Семён не очень спешил, но взглянув на покрасневшего друга, понимающе хмыкнул и вышел вслед за ним. - Паш, стой. - Чего? – Воля повернулся к барду и взглянул на него снизу-вверх. А тот стоял и улыбался. Паша не сразу понял, что нужно валить, но после того, как прижимают к стене и обнимают за талию – смешно же? Сразу понятно, что от него требуется. Привстаёт на носочках, кладёт ладони на грудь Слепакова и касается губами его губ, смотря глаза в глаза, посылая насмешливых чёртиков прямо в глубину тех, которые пожирают и раздевают его прямо здесь. Гарик проводил друзей понимающим взглядом и помог Сергею сесть рядом. Тот положил голову на плечо любовника и усмехнулся, когда из коридора раздался стон. И он не принадлежал Семёну. - Как думаешь, Паша не взбрыкнет, как обычно? - Знаешь, после того, как мы с ним расстались, я уже ни в чём не уверен. Но сейчас у меня есть ты… Светлый поморщился. - Только давай без этих нежностей, хорошо? - Тебе не нравится? - Мартиросян лёг на диван и увлёк любовника на себя. Тот наградил его красноречивым взглядом и втиснулся между ним и спинкой дивана, закрывая глаза и чувствуя ладонь армянина не там, где обычно. - Гарик, давай не сейчас, пожалуйста, - и убирает ладонь, которая с удобством расположилась на его ягодицах. Кладет его на талию и подкладывает свою ладонь под щеку. - Как скажешь, - он целует любовника в лоб, крепко обнимает и притягивает к себе ближе. Они частенько так засыпали после съёмок и иногда даже в позах покруче, но их никто не трогает до тех пор, пока они сами не проснутся. Вот и сейчас Сергей улыбается, не открывая глаз, вжимается всем телом в любовника и засыпает под его дыхание. Гарик какое-то время наблюдает за морщинками, которые постепенно разглаживаются, зачёсывает светлые волосы назад, оглаживает кончиками пальцев лоб, нос, губы друга, усмехается, слыша из коридора протестующие возгласы, которые тоже не принадлежат Семёну, закрывает глаза и постепенно засыпает. Пока всё это происходило в гримёрке, в коридоре Паша пытался убедить Семёна, что в комнате им будет лучше. Но его не слышат. Да и зачем? Ведь Воля нажал на спусковой крючок, который так долго оставался в состоянии покоя у Семёна.