БИЛЕТ НА БАЛЕТ.

“Каждая мечта тебе даётся вместе с силами, необходимыми для её осуществления. Однако тебе придется для этого потрудиться” Ричард Бах

1. …Она стояла босиком на холодном полу маленького балкона и курила тонкую ментоловую сигарету, чего не делала уже довольно давно. Курила долго, задумчиво выпуская сизую струю дыма в приоткрытое окно. На улице нервно пиликала сигнализация, словно смычком по венам, врезаясь в раскаленный от недосыпа мозг. Жемчужно-серое небо заволокло тучами, мелкий снежок усилился, превратившись в стену из хлопьев. В преддверии лета подобная погода была скорее издевательством, чем шуткой природы. Женщина потушила сигарету о жестяной отлив и бросила вниз смятый окурок. Подумав немного, высунулась из окна и подставила лицо прохладному ветру. Что вообще происходит в этом наискучнейшем из миров? Пять утра, понедельник, начало мая. И вдруг ни с того, ни с сего – снег… В квартире стояла тишина. Муж и дети уехали на две недели к родственникам. Ей бы тоже следовало поехать, однако... Однако у нее нашлись веские причины, чтобы лишний раз не встречаться со свекровью и не пытаться вежливо вникать в суть долгих нудных монологов свекра. Детям нужны бабушка и дедушка, а ей... ей все надоело. Её душила серость будней, которые окружали и сдавливали горло плотным кольцом. Ей хотелось свободы. Вырваться, уехать, сменить город, имя, биографию, начать с нуля... или хотя бы просто выкурить ментоловую сигарету, стоя босиком на балконе. Уже третий день она ложилась спать в то время, когда другие вставали и собирались на работу. Улицы заполнялись спешащими хмурыми людьми, а она лениво мыла чашку, зашторивала окно и ложилась спать. Ее сны были яркие, динамичные, наполненные приключениями и волшебством, в которое она уже давно не верила… …Телефонный звонок бесцеремонно вырвал ее из объятий сна и вернул к реальности. - Алло... - сонно пробурчала она в трубку, даже не посмотрев, кто звонит. - Мария? Здравствуйте, это литературное агентство "Либрусс". Меня зовут Алина. Нам рекомендовали вас как очень хорошего редактора. - А? Да-да, слушаю вас! ("Мозги, срочно собрать мозги! На подушке нет, под подушкой тоже… Может, под кроватью?") - Наш отдел занимается переводом книг английских авторов, и нам срочно нужен редактор. Книга должна уйти в типографию через неделю, а наш переводчик… Словом, то, что он перевел - это катастрофа! - Но я не занимаюсь переводами... ("Кажется, мозги начали работать!") - Вы не понимаете. Книга переведена, но… дословно, сухим языком, без фантазии. А рекламная кампания уже началась, и сегодня состоится пресс-конференция, на которую приедет сам автор. И нам порекомендовали вас, как человека, который сможет в кратчайшие сроки сделать из говна конфетку... ой! - Что, простите? - левая бровь поползла вверх. - Это вы меня простите, - голос в трубке виновато закашлялся. - Совсем сбилась с ног, шеф меня повесит... "Судя по манере говорить - девочка явно стажер, 22-23 года, не больше. А судя по характерному оканью, она еще и приезжая. И почему я должна решать ее проблемы?" - Мари бросила взгляд на часы. - "Восемь часов ночи!.. то есть утра. Тьфу!" - И что за книга? - Мари подавила зевок. Работа есть работа. Но чтобы звонили в восемь утра - это что-то новенькое.... - Автор не слишком известен в России, но определенная публика ценит его достаточно высоко, - щебетала девушка в трубке. Мари слушала ее в пол-уха, лежа на кровати и машинально накручивая на указательный палец прядь светлых волос. - Его имя Марк Гэтисс, он сценарист, актер и продюсер… Возможно, вы видели по Первому каналу английский телесериал «Шерлок»? Он был соавтором... - То есть, - Мари села на кровати, пытаясь осмыслить услышанное, - вы хотите, чтобы я отредактировала книгу, написанную тем самым Гэтиссом? - Именно так. В ней есть некоторые нюансы, в основном, касающиеся современного разговорного языка и английского юмора, которые необходимо адекватно перевести на русский, при этом, не потеряв первоначальной идеи... - Я поняла, - перебила ее Мария. - Сколько? - Страниц? Я еще не считала, но… - Да нет же! Я имела в виду, сколько вы готовы мне заплатить. Напоминаю, что работа срочная, сложная, и ради нее мне придется отложить все неотложные и очень важные дела… « Кроме того, что я хороший редактор, я еще неплохо умею себя продать» - Э-э-э… Речь шла о ста рублях за стандартный лист, плюс пятьдесят процентов за срочность… Мария произвела в уме нехитрые подсчеты. И для приличия немного помедлила с ответом: - Н-ну… хорошо. Я согласна. Когда можно подъехать и забрать рукопись? - Отлично! Встретимся в нашем офисе через час. - Через сколько?! - Через час. Вообще-то я должна была найти редактора еще вчера, но все либо в отъезде, либо завалены срочными заказами... "Выходит, я - лучший редактор со скамейки запасных? Мило, ничего не скажешь!» Мария прищурила глаза и безапелляционно заявила: - К сожалению, я смогу приехать только часа через два, не раньше. Диктуйте адрес. - О, я прошу вас, приезжайте поскорее! – взмолилась девушка в трубке. - Гэтисс уже в аэропорту, за ним выехала машина… - И что с того? - Ох, я же не успела сказать… Главный редактор считает, что вам необходимо проконсультироваться с автором по некоторым моментам... - Но я даже не видела рукопись! - Он для себя все уже отметил. И для вас тоже. Мария подняла глаза к потолку. Хорошая работа. Уже тянет бросить трубку и схватиться за голову…. - Ладно. Я постараюсь побыстрее. Но с вас еще чашка кофе и шоколадный торт. - Торт? - удивилась девушка. - Шучу, - мрачно отозвалась Мария. - Всего доброго, и до встречи. - Спасибо! Мы вас ждём! Еще пару минут она просидела в оцепенении, пытаясь осознать произошедшее. Это был не сон? Ее действительно попросили заняться редактированием книги Гэтисса? Господи, таких совпадений не бывает! И тут ей вспомнилось новогоднее гадание и вытянутая ею записка с пророчеством на грядущий год: "Приятная неожиданность, связанная с работой". Правда, в тот момент она подумала о новом проекте с цирком братьев Запашных, но Вселенной было наплевать на детали. Получила прогноз? Распишись! - Так, - сказала она, решительно вставая с кровати. – Вымыть голову. Высушить. Позавтракать… все равно, чем. Накраситься. Одеться. И на все – максимум тридцать минут! Уже сидя в автобусе, она послала сообщение своей подруге, Варьке. "Ты не поверишь, но я еду на встречу с твоим любимым Майкрофтом! Не беспокойся, встреча сугубо деловая" Варвара (для друзей просто Варька) жила в Москве и работала скульптором. Но ее творческой натуре явно было тесно в маленькой мастерской, поэтому Варьку постоянно тянуло на приключения. И еще она, так же, как и Мари, очень любила сериалы. Особенно те, в которых участвовал вышеупомянутый Марк Гэтисс. Проще говоря, Гэтисс ей очень нравился. "Кончай уже меня разыгрывать! Сегодня не 1 апреля!» - немедленно отписалась Варя. «Увы, это не розыгрыш. Требуется редактор для его новой книги. Переводчик облажался, и я буду исправлять его ошибки» "Чтоооооооо? Не может быть!!!" "Я возьму для тебя автограф, если хочешь. Или сразу оглушить, спрятать в багажник и выехать в Москву этим же вечером?" "Так это точно не розыгрыш?! Если нет - я бегу покупать билет на Сапсан!" "Мне уже страшно за Марка!:D" "Боже, это невероятно! Кстати, ты в курсе, что он пишет слэш?" "Фуууу!.... И ЭТО я должна буду редактировать?!" "Да, дорогая. Масса восторгов тебе обеспечена! Но ты можешь отомстить ему за всех нас. ЗАДУШИ ЕГО В СВОИХ ОБЪЯТИЯХ!!!" - Еще не хватало, - усмехнулась Мари, убирая в сумочку телефон. – Чтобы потом мне в кошмарах привиделось, как я обнимаю гея… 2. Офис литературного агентства находился в центре города, в старинном здании из числа тех немногих счастливчиков, которых коснулись руки реставраторов. Новенькая штукатурка, свежевыбеленные колонны и портик, пластиковые окна, видеокамера и массивная железная дверь с козырьком - удивительный симбиоз классической архитектуры с новшествами двадцать первого века. Глаза отмечали все машинально, не заостряя на этом внимания. Возле входа припарковалась Мазда предпоследней модели; кофейный цвет прекрасно скрывал грязные разводы, без которых просто невозможна поездка по городу в такую погоду. Из машины вышел человек, одетый, на первый взгляд, в простые синие джинсы, слегка отвисшие на коленках, светло-бежевую ветровку и шапку-ушанку. На ногах - бежевые замшевые ботинки. На шее небрежно повязан полосатый шарф. На второй взгляд пришло понимание, что небрежность в одежде нарочитая - джинсы явно не с рынка, куртке цена несколько тысяч евро, обувь и шарф тоже не из дешевых. Мужчина словно почувствовал на себе взгляд и повернулся. Рыжеватые усы, бородка, хитрый прищур блестящих холодно-синих глаз… "Это ОН!" - прозвучал сигнал в голове. Мари уже собиралась улыбнуться, но тут невольно заметила его микромимику. Чуть искривленные губы, слегка приподнятые брови, высокомерно вздернутый подбородок. Этот человек понял, что его узнали, и почувствовал прилив гордости; и в тоже время испытывал легкое разочарование - ведь перед ним была всего лишь женщина… "Чёртов гей!" Нацепив маску полнейшего безразличия, Мари прошла мимо него и направилась к входной двери. В это время водитель, молодой парень лет двадцати пяти, помог Марку достать сумку из багажника. Краем уха Мари услышала приятный голос с британским акцентом, произносящий слова благодарности, и, обернувшись, увидела, что ни кривой ухмылки, ни гримасы разочарования на лице Марка уже и в помине нет. Еще бы, ведь водитель - мужчина... Мари собрала всю волю в кулак, заставив себя думать прежде всего о работе, а не о том, как она относится к ориентации нового клиента, и вошла в здание. В холле ее встретила молодая девушка, представившаяся Алиной. - Вы не из Питера. Откуда к нам приехали? - полюбопытствовала Мари, пока они шли по длинному коридору в приемную главного редактора. - Из Омска. Что, так сильно заметно? - улыбнулась девушка. - Немного. Но со временем это пройдет. Снова в яблочко! Дедукция - отличная вещь... 3. На окнах в приемной красовались причудливые салатовые шторки. Вдоль стены стояли стеллажи с книгами, ближе к центру размещались уютные велюровые диванчики нежно-зеленого цвета и рядом с ними - невысокий журнальный столик из закаленного стекла. Алина пригласила гостью сесть, и поспешила заварить кофе в кофе-машине. Главного редактора звали Альберт Лозовский и, судя по всему, сегодня он был не в духе. По крайней мере, он полагал, что его беседа с фрилансером Марией Роше должна была состояться еще вчера (Алина виновато потупила глаза), а не за десять минут до появления автора и его агента, приехавших на презентацию книги. Книги, которая была «ужасно переведена», «кошмарно адаптирована» и совершенно не годилась для отправки в печать… Пока главред просматривал ее резюме, Мария пила кофе и с содроганием поглядывала на толстенную папку (листов примерно двести пятьдесят-триста), которую главный редактор любезно положил перед ней на столик. Ей страшно хотелось слинять из этого уютного кабинета, сделать вид, что ее вообще тут никогда не было – пока ей еще не вручили бланк договора и не заставили его подписать… Дверь легонько скрипнула, пропуская в комнату двоих мужчин. Первый явно любил производить впечатление - дорогой костюм с иголочки, начищенные до блеска туфли, идеальная стрижка, холеные руки и что-то золотое на запястье (Ролекс?), маникюр, ухоженное лицо, выщипанные брови (что? брови? Это уже перебор!). Он улыбался, словно ожившая фотография из глянцевого с журнала. Стоявший рядом с ним Марк Гэтисс походил на бомжа в своей потрепанной джинсе и вязаном свитере. Однако опытный глаз легко бы отметил, что свитер этот из коллекции Лагерфельда, а выглядывающая из-под него клетчатая рубашка стоит несколько сотен баксов. Закон английского дресс-кода: чем небрежнее одет человек, тем он богаче. Глянцевый пижон мозолил глаза своим распрекрасным костюмом, а на Марке они (глаза) отдыхали. Всё это пронеслось в голове Мари за считанные секунды. - Доброе утро, Альберт, - поздоровался мистер Дорогой Пиджак, поправляя на руке золотые часы. - Позвольте представить вам Марка Гэтисса, автора книги "Семантика греха" (Мари постаралась скрыть всю гамму своих эмоций за вежливой улыбкой). Как поживает наш будущий бестселлер? По-русски он говорил медленно, стараясь четко выговаривать слова, но все равно чужеземный акцент сквозил в каждом произнесенном им звуке. Лозовский, широко улыбаясь, пожал ему руку и повернулся к Марии: - Знакомьтесь: Пол Уэсли, доктор филологических наук, известный литературный агент и друг Марка Гэтисса. Пол, Марк, это… наш лучший редактор англоязычных переводов, филолог и журналист Мария Роше. Она как раз приехала, чтобы забрать рукопись вашего романа. У разрекламированного «филолога и журналиста» глаза полезли на лоб. Но Мария вовремя вспомнила о том, что подставлять работодателя при гостях во всех отношениях невыгодно. Даже если он беззастенчиво врет. И снова мило улыбнулась. Пол Уэсли сдержанно кивнул ей, а вот «чёртов гей», как ни странно, приветливо и абсолютно искренне улыбнулся в ответ: - Доброе утро, Мария! Очень рад знакомству! И - ни тени высокомерия или неприятия, которые она успела заметить тогда, на улице. Более того, Марк почтительно кивнул ей и аккуратно пожал руку. Ощущения от его прикосновений были, как ни странно, приятные. - Добро пожаловать в Санкт-Петербург, мистер Гэтисс. Надеюсь, вам у нас понравится, - проговорила Мари, разглядывая его. От Марка веяло старым аристократичным Лондоном. "А он, кажется, не такой уж противный..." – подумала она. «Напротив, весьма обаятельный тип». Гости присели на диванчик, Алина подала им кофе и покинула кабинет. - Вы читали мою книгу? - нарушил молчание Марк. Мария бросила мгновенный взгляд на Альберта Лозовского. - Еще нет. - Честный ответ, - оценил Гэтисс. - И за неделю вы собираетесь полностью отредактировать перевод? Сколько там страниц, господин Лозовский? - Триста одиннадцать, - не задумываясь, подсказал главред. Калькулятор в голове у Марии работал безошибочно: неделя работы, по сорок пять листов в день… Сорок пять! Максимум что она до этого делала – двадцать, и это была обычная редактура… «Надо было отключить телефон к чертовой матери, - с запоздалым сожалением подумала Мари. – А теперь я тут крайняя, и мне крышка…» - Послушайте, Альберт, - весьма холодно проговорил Пол Уэсли, складывая свои холеные пальцы домиком. – Мне не очень нравится то, что с вашей стороны постоянно происходят нарушения оговоренных сроков. Мы и так пошли вам навстречу, зная, что в России не принято работать с максимальной отдачей и соблюдать интересы партнера… Встреча мистера Гэтисса с читателями должна состояться ровно через десять дней, и подразумевается, что на этой встрече он будет подписывать свою книгу для всех желающих. Но как это возможно, если рукопись еще не готова к печати?! Мы арендовали помещение, разослали пресс-релизы… в конце концов, что Марк скажет сегодня журналистам на пресс-конференции? Что выход книги опять откладывается, а встреча с читателями переносится? - Я уверена, что на этот раз ничего откладывать и переносить не придется, - подала голос Мария, опередив растерявшегося главреда. – Ровно через неделю отредактированная книга отправится в типографию. А еще через три дня господин Гэтисс, мило улыбаясь, будет рисовать на ее обложке автографы для своих поклонников. - Это невозможно, - усмехнулся Уэсли. – Я знаю, я профессионал в своем деле… - Нет ничего невозможного для человека с интеллектом, - внешне Мари оставалась совершенно спокойной, хотя ее просто распирало от желания вцепиться в эту самодовольную британскую физиономию. – Поверьте, я тоже профессионал. Ей было обидно не столько за державу (насчет которой англичанин не слишком уж ошибался), сколько за себя. С самого детства она терпеть не могла, когда кто-то вот так, прилюдно, сомневался в ее возможностях. «Не верю!», сказал ей прищуренный и надменный взгляд Пола Уэсли. Это был вызов. - Предлагаю пари, – Мария откинулась на спинку дивана и лукаво улыбнулась. – Если условия договора выполняются, и через семь дней книга уходит в печать, отредактированная и одобренная господином Лозовским, то вы, Пол, и ваш клиент, - она многозначительно посмотрела на Марка, - приглашаете меня в… Мариинский театр. В качестве извинения или благодарности за хорошую работу… как угодно. К слову, билеты в этот театр довольно трудно достать, поэтому на вашем месте я бы заказала их прямо сейчас. И учтите, что я приду не одна. Это был блеф чистой воды, и Мария была уверена, что обалдевший от такой наглости мистер Профессионал непременно откажется и добавит что-нибудь неприятное о манере ведения дел в дикой и отсталой России… Но прежде, чем Уэсли успел открыть рот, скромно молчавший до сих пор Марк Гэтисс рассмеялся и проговорил: - Хорошая идея! Кстати, я еще ни разу не был в Мариинском театре… Оповещение об смске, сопровождавшееся пикантным вздохом Ирэн Адлер, заставило вздрогнуть всех присутствующих. При этом Альберт Лозовский почему-то покраснел, Пол Уэсли удивленно выпучил глаза, а Марк с интересом посмотрел на Марию, которая тут же полезла в сумочку за сотовым. - Прошу прощения, - улыбнулась она. – Мне нужно выйти и позвонить… 4. Извинившись, Мари выскользнула из приемной и, поискав глазами тихое, укромное местечко, поспешила туда. Варька уже не могла больше ждать, она умоляла… нет, требовала информации о происходящем! - Он там? – спросила она вместо приветствия. - Да, мы перекинулись парой дежурных фраз, - Мария прислонилась лбом к холодной стене. – На удивление обаятельный и вовсе не противный дядька. В отличие от его литагента… - Сколько он еще пробудет в Питере? – заволновалась Варька. – Если я сейчас поеду на вокзал и возьму билет, то уже через пять-шесть часов буду у вас… Боже, я уже готова бежать впереди «Сапсана»! - Успокойся, – рассмеялась Мари. – Насколько я поняла, сегодня у него только встреча с журналистами и пара интервью. Но ты все равно приезжай. Потому, что мне понадобится твоя помощь. - Помощь с книгой Гэтисса?! - Да, с книгой. Которая называется – зацени! - «Семантика греха». Боюсь даже предположить, о чем там идет речь! - По-любому, ты первая узнаешь об этом. Ооо, я поверить не могу… - Варька восторженно всхлипнула. – Он в Петербурге, ты с ним работаешь, редактируешь его новый роман… Кстати, а я-то что буду делать? Мой английский оставляет желать лучшего, да и русский литературный – тоже… - Ты? - Мария выдержала драматическую паузу, стараясь не рассмеяться. – О, у тебя будет масса интересных занятий! Ты будешь моим секретарем и референтом, будешь ходить в магазин, готовить еду и заваривать чай, убирать в квартире и выгуливать мою собаку. И еще поливать деревья в «Диком Западе», отвечать на звонки, письма, комменты в блогах и смски. Ну и самое главное – будешь постоянно напоминать мне, сколько дней, часов и минут осталось до того самого знаменательного вечера, когда мы с тобой, в компании Марка Гэтисса отправимся в Мариинский театр… Минут через десять Мария вернулась в приемную. В ее ушах до сих пор звенело от радостных Варькиных криков. - Еще раз извините, - проговорила она, присаживаясь на свое место. – Итак, на чем мы с вами остановились? 5. Алина принесла свежий кофе, но Марк и его агент вежливо отказались, сославшись на то, что им уже пора ехать в отель и готовиться к встрече с журналистами. Прощаясь, Пол Уэсли довольно холодно кивнул Марии и процедил сквозь зубы: «До свидания!», а она не подала ему руки – пусть главный редактор жмет этому зануде его наманикюренные пальцы! Зато с Марком они обменялись теплыми улыбками и крепким рукопожатием, почти одновременно пообещав: «See you soon!» После того, как гости ушли, Мария некоторое время сидела неподвижно, задумчиво глядя в свою чашку с остатками кофе на дне. Потом бросила взгляд на часы, решительно взяла тяжелую папку с рукописью книги и стала запихивать ее в полиэтиленовый пакет. - Вы действительно надеетесь выиграть это пари? – поинтересовался Альберт Лозовский, наблюдая за ней. Сейчас он испытывал к этой женщине смешанные чувства – с одной стороны, он был возмущен ее поведением (лично ему было бы проще и безопаснее для репутации агентства уговорить англичан отложить выход книги), с другой стороны, он понимал, что она сделала все возможное, чтобы спасти этот проект и его, Альберта, доброе имя… Но получится ли у нее, вот в чем вопрос! - Я не надеюсь, - Мария вынула из портмоне визитку и положила ему на стол. – Я его выиграю. Здесь указан мой электронный адрес, и я бы хотела, чтобы через час файл с рукописью уже был у меня. И еще… Ваша помощница Алина что-то говорила о повышенных расценках. Не сочтите за наглость, но, поскольку у нас форс-мажор, я хочу, чтобы вы их удвоили… 6. Через час она ввалилась в квартиру, наскоро выгуляла собаку, на ходу доела остатки вчерашнего ужина и включила компьютер. «Семантика греха» уже ждала ее в почтовом ящике среди дюжины оповещений. Мария открыла файл и пробежала глазами текст. В отличие от предыдущих романов Гэтисса, авантюрных и детективных, эта книга, скорее, была историко-философской. По крайней мере, в первой главе рассказывалось о принятии в 1689 году знаменитого британского Билля о правах, который признавал за личностью право иметь свои собственные мнение и убеждения, и следовать им, что бы ни советовали окружающие. А дальше шли рассуждения о том, что есть свобода совести, и что есть грех, и всегда ли грехом является то, что принято осуждать в том или ином обществе… «Понятно, куда клонит автор, - усмехнулась про себя Мари. – Наверняка последние главы будут посвящены возвышенной и чистой однополой любви, а эпилог – необходимости повсеместно легализовать однополые браки!» Впрочем, морально-этическая концепция книги ее сейчас волновала мало. Нужно было начинать работу над текстом – а ее там было невпроворот… Варька приехала поздно вечером – раньше взять билеты на «Сапсан» не удалось. Мария на пять минут оторвалась от редактирования, чтобы выдать ей тапочки, поставить чайник и провести краткую экскурсию по холодильнику. - Все просто, - сказала она. – Главное, чтобы в доме всегда были три вещи: собачий корм, сыр моцарелла и жевательные конфеты. Без конфет я не смогу работать. Кстати, а что это такое тяжелое у тебя в сумке? Надеюсь, не годовой запас тушенки и бобов? - Ну, - Варька смущенно потупилась, - я тут подумала… Ты будешь занята, и мне понадобится какое-то занятие, чтобы тебя не отвлекать… К тому же, я давно хотела подарить это Марку… Его скульптурный портрет… - О, нет, - Мари с ужасом посмотрела на сумку. – Только не набор «Слепи Марка Гэтисса за два вечера по фотографии»! Моя чистая уютная кухня… Я этого не переживу! - Я подстелю газетку! – жалобно воскликнула Варька. – Две газетки! Целый ворох газет! Мари увидела в ее умоляющем взгляде неприкрытое отчаяние и махнула рукой… 7. Знающие люди говорят, что лепка успокаивает и дает передышку мозгам. Так и есть: стоило Варьке сесть за стол и взять в руки комочек пластика, как в голове тут же воцарился мир и порядок. Ей нравился пластик - специальная цветная масса для лепки, которая затвердевает и которую потом можно обжигать в обыкновенной духовке. Идея у девушки была грандиозная – слепить небольшую фигурку Марка Гэтисса и подарить ему при встрече. Ах, эта встреча!.. При мысли о ней голова шла кругом, и только лепка помогала прийти в себя. - Маш, у тебя работает духовка? - А зачем она тебе? – отозвалась из кабинета Мари. - Хочешь что-то приготовить? - Я хотела фигурки обжечь, - призналась Варька. - Ну, чтобы прочность усилилась, понимаешь? Потом я все вымою, честное слово! И проветрю! Производители пластики не позволяли бы обжигать ее в домашних условиях, если бы это было вредно. Наверное, – добавила она чуть тише и неуверенно покосилась на брусок ярко-малинового цвета, выглядывающий из пакета. Сам цвет кричал об опасности. Мария прикинула все «за» и «против», и решила рискнуть: - Ладно. Только смотри, чтобы духовка потом сияла! - Ура! – Варька захлопала в ладоши. А потом поняла, что ее неудержимо тянет поболтать: – Ну, расскажи мне, какой он? Ты же его видела… Боги!!! Я бы наверняка потеряла дар речи, или наоборот начала говорить всякие глупости… - Хм. Гэтисс как Гэтисс... Голова одна, руки две, ноги тоже две, нос один, два глаза, два уха, рот… Дедукция подсказывает мне, что он – обычный человек. - Как же, человек! Он не человек, а Тролль! А, как известно, тролли очень ловко умеют прикидываться людьми! Они могли бы еще долго болтать о всякой чепухе, но Мария призвала к порядку: - Извини, меня ждёт текст. Я еще никогда не работала с такими объемами в такой срок. А на кону, кроме моей чести и репутации литературного агентства, еще и совместный поход в Мариинку! – напомнила она и вернулась к работе. Варька огорченно вздохнула. Но потом тоже решила заняться делом: - Потренеруюсь-ка я на Лаське! - мохнатая собачка неопределенной породы сновала туда-сюда по кухне, шурша газетами и стараясь утащить что-нибудь поиграть. – Вот только как же тебя лепить, дорогая? Ты такая беспокойная модель… Разложив на столе стеки, дощечку и коробочки с пластикой, Варя вздохнула. Самое сложное – это начать. Обычно работа начинает спориться только тогда, когда процесс в самом разгаре. Но начать… Это мука, схожая по сути с боязнью белого листа. В прошлый свой приезд в Питер Варька купила себе большой альбом для рисования, настоящий Молескин в твердой фирменной обложке с резинкой, с фирменными скошенными уголками. Но плотные листы нежного цвета слоновой кости долгое время вызывали у нее страх. Она боялась прикоснуться к ним, боялась осквернить их своим карандашом. Но в итоге здравый смысл победил – зачем было покупать дорогущий альбом для рисования и не рисовать в нем? Сначала она делала наброски скульптур с фотографий – Фидия, Микеланджело, Родена. Приличный альбом девочки-скульптора, поклоняющейся мастерству великих учителей прошлого. Но спустя какое-то время на страницах стали появляться портреты. Чаще всего это был Марк Гэтисс. Сначала робкие зарисовки с фото, потом проработка построения, детальное изучение пропорций лица. Были даже попытки дружеских шаржей, не все удачные, но неудачный опыт – тоже опыт. В конце концов, рука привыкла к чертам Марка настолько, что в несколько мгновений могла набросать их по памяти. И ведь Варька совсем не была влюблена в этого человека! Вернее, была, но не так, как обычно влюбляются в парней. Марк восхищал её, вызывал смесь умиления и восторга, а его креативность вдохновляла ее на собственное творчество, и он, сам того не зная, стал для нее Учителем. Он формировал ее вкусы, поражая своими сценариями, идеями, своими меткими словами в интервью. Она обожала этот безумный блеск в его глазах, эту маниакальную ухмылку, которая порой встречалась на некоторых фото. Его голос казался ей самой чарующей музыкой. Он обволакивал и завораживал. Каждый раз, слушая его интервью, Варька непроизвольно представляла себе маленькие шоколадные зефирки, которые покрывают слоем воздушных сливок, а сверху украшают вишенкой. Вкусняшка, а не голос! Сделав в альбоме пару набросков с собаки, Варька почувствовала внутри окрепшую уверенность. Первый вариант Ласькиного портрета был слеплен меньше, чем за два часа. Над вторым она трудилась гораздо дольше, однако живость и легкость, которые присутствовали в первом варианте, во втором передать не удалось, а все попытки детализации испортили общую целостность. Варька поняла, что ужасно устала. Включив духовку и следуя инструкции, она начала обжиг первых фигурок… 8. Вскоре по квартире поплыл специфический и весьма неприятный запашок. - У тебя что-то горит! – возмущенная, но больше перепуганная Мари прибежала на кухню и спешно открыла форточку. А заодно налила себе очередную порцию чая. Осторожно вынув из духовки свои «пирожки», Варька озадаченно нахмурилась. Белая пластика, из которой были слеплены фигурки, стала нежно розовой, а мордочка собаки и острые ушки неприятно обуглились. - Прикольные песики, - оценила Мария. – Только пахнут ужасно. - Хм, – Варька мрачно сверлила фигурки глазами. – Кажется, эта зараза в тонких местах пригорает. - Получается, у Маркуши тоже будет обугленный нос? - Не смешно, блин! Пластика и так не фарфор, а фигня пластмассовая, а тут еще это, - Варька была готова разреветься. – Как я ему подарю такой позор? - Не реви, - тоном Карлсона приказала Мари. – Попробуй… ну, например, уменьшить температуру обжига. - Надо было раньше начинать лепить, - вздохнула Варя, отодвигая фигурки в сторону и присоединяясь к чаепитию. – Но кто же знал, что он так внезапно окажется в зоне досягаемости? Я планировала поехать в Лондон через год, сходить на его спектакль и там вручить ему презент… - Хочешь рассмешить Бога - расскажи ему о своих планах, - процитировала Мария известную поговорку. – Может, поедим по человечески? А то чай с конфетами, это, конечно, хорошо, но как-то неправильно. 9. На следующий день, встав пораньше, Варька с остервенением принялась за лепку. Решив больше не размениваться на всяких там собачек, она перешла сразу к портрету Марка. Скульптурка должна была получиться небольшой, высотой от силы сантиметров двадцать. И хотя по всем классическим канонам цветная лепка считалась безвкусицей, Варька не поскупилась на цвета. Они добавили юмора в работу. Салатовый пиджак, синие укороченные джинсы, открывающие вид на полосатые носки, башмаки кирпичного цвета со смешными круглыми носами, клетчатая рубашка и главный атрибут – длинный узкий полосатый шарфик. С фигурой проблем не было, она сама собой приняла вальяжную позу с опором на одну ногу. С устойчивостью пришлось экспериментировать. На постаменте из той же пластики, фактурой имитирующей ламинат, она вылепила крохотные разбросанные в живописном беспорядке книги, а возле ног поставила стопки фолиантов – они-то и являлись опорой для скульптуры. Одна стопка возвышалась почти до плеча Марка, позволяя ему вольготно разместить на ней руку, согнутую в локте. Все было чудесно. Оставалось только вылепить лицо. Еще никогда Варька сама себе не казалась настолько неловкой. По сравнению с нею Эдвард Руки-Ножницы был аккуратнейшим существом. - Варько Руки-Грабли, - вздохнула она, в очередной раз правя нос. Мелкие детали давались ей тяжелее крупных. Да и в среде скульпторов мелкая пластика являлась верхом профессионализма. Один неверный штрих – и лицо уже не похоже. Один неверный взмах – и бровь исчезает, а нос смещается под левый глаз. Не зря же за одну скульптурную головку человека с портретным сходством в ее мастерской платили пятнадцать тысяч деревянных. И это минимальная стоимость! Лицо!... Это лицо так волнующе смотрело с распечатанных фоток, было много раз изучено в зарисовках, и оказалось таким непослушным в моделировке! Варька едва не психанула, когда рука ее случайно дрогнула, и она срезала стекой только-только «доведенный до ума» нос. - Ааааааа, не могу больше! – взвыла она, бросив работу и кинувшись в большую комнату. Мария вовсю стучала по клавишам. Казалось, ее руки хаотично бегают по клавиатуре – настолько быстро она печатала. Однако слова на экране появлялись практически без ошибок. - Сигареты есть? – Варька упала на диван, тяжко вздыхая. - Где-то валялась пачка. Но ты же не куришь? – скорость нажатия клавиш замедлилась, но не прекратилась. - Не курю. Но сейчас, наверное, закурю! Это лицо… Оно не получается! Я двадцать раз переделывала нос. ДВАДЦАТЬ! Нос, размером с треть ногтя мизинца! И только он стал таким, как надо, эта грабля, – она с презрением покосилась на правую руку, – срезала его стекой! - Подпиши скульптуру «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали» и выдай за национальный креатив. Фольклор нынче в моде, – пошутила Мари, не отрываясь от монитора. Но, услышав вместо смеха горестный всхлип, перестала набирать текст и посмотрела на подругу. Вид у Варьки был несчастный и измученный. С этим нужно было срочно что-то делать. - Слушай, - предложила Мари, - пойди-ка прогуляйся с Ласькой. Развеешься, подышишь воздухом, и заодно сделаешь доброе дело. А потом с новыми силами вернешься к своему драгоценному Марку. Варька послушно поплелась в коридор обуваться. Над Петербургом склонился вечер, свежий воздух приятно щекотал ноздри. Ах, волшебный город на Неве! Ты способен творить чудеса, вселять уверенность, вдохновлять на подвиги... После получасовой прогулки отдохнувшая и приободренная Варька снова вернулась к скульптуре. Аккуратно, словно кардиохирург, оперирующий сердце ребенка, она шаг за шагом, прикосновение за прикосновением придавала лицу знакомые черты. Вот появился характерный изгиб брови, чудесный рельефный нос, сдержанная улыбка и… глаза. Над ними Варька трудилась особенно долго, вооружившись не только стекой, но и лупой. Все должно было быть идеально. Наконец, девушка отложила инструменты. В этот момент на кухню заглянула Мари: - Ого! Вылитый Марк! - Ага, только надо еще подправить левый глаз, и вот тут сделать морщинку… Варька потянулась за стекой, но Мари буквально выхватила скульптуру из ее рук. - Стоп-стоп-стоп! – она повертела фигурку в руках, вглядываясь в улыбающуюся физиономию Гэтисса. – Главное – вовремя остановиться. А то лучшее, как известно, враг хорошего. - Хм, – Варька не стала спорить. – Наверное, у меня уже глаз замылился, потому что я не вижу явного сходства… - Да ладно тебе! Посмотри на фотографии. Такой же коварный прищур, такая же циничная ухмылка… Как ты умудрилась пролепить такие мелочи? - Под лупой, специальными инструментами, - объяснила Варька. – Для меня мелочи - это особенная пытка. Терпеть их не могу. Бисероплетение еще в школе вызывало у меня панический ужас! - Ну, тогда ты настоящий герой! - похвалила Мария. – Ладно, ставь обжигать своего детеныша, и бегом спать. А то на улице уже светает. Только сейчас Варька заметила, что незаметно подкралось утро... Небольшая температура в духовке позволила пластике затвердеть без потерь. Всякие мелочи - цвет глаз, легкие перепады цветовой гаммы в одежде, потертости на джинсах и многое другое, были дорисованы при помощи акрила. Потом на лестничной клетке (чтобы не проветривать квартиру), статуэтку щедро покрыли лаком и поставили сушиться на балкон. Варька уснула сразу, едва ее голова коснулась подушки. Даже не переоделась - рухнула спать замертво, поверх одеяла… Когда она проснулась, Мари вовсю носилась по квартире и, бодро что-то напевая, заваривала чай. Варька начала подозревать, что ее подруга не человек, а вампир. Или робот. - Доброе утро, – промычала Варька, сонно почесываясь и протирая глаза. – Как у нас дела? - Как тебе сказать… Только что звонил главный редактор. Он в панике, боится, что я не справлюсь, - Мари усмехнулась. - Ему, соответственно, сегодня позвонил агент Гэтисса и испортил настроение. Сообщил, что информация о презентации книги уже отправлена во все ленты новостей, и что в «Буквоеде» на Невском уже вывесили афиши…Ужасно бесит, когда заказчики наступают на пятки и сбивают весь настрой. Особенно если работы еще выше крыши. - Много еще? – осторожно спросила Варька. Мари только неопределенно махнула рукой – мол, лучше тебе не знать, а то еще расстроишься. Варька вздохнула и поплелась на балкон. Взяла в руки блестящую статуэтку и придирчиво оглядела ее. - Неужели это я слепила? - Нет, домовой принес, пока ты спала. А твой ужас я выкинула в мусоропровод, - фыркнула Мария. - Надо же… Кажется, я переплюнула сама себя, – Варька заулыбалась. – Однако, на свежий взгляд эта статуэтка вполне сносная. Конечно, цвета несколько вульгарные, отдают шаржем… И вот тут я бы по композиции передвинула пару книжек… - Работа отличная! – перебила подругу Мария. – И отстань от нее со своим перфекционизмом! - Такова участь художников, - вздохнула Варя. - Мы всегда недовольны своей работой и ищем в ней всяческие изъяны. Есть такая известная притча: однажды ученики застали великого художника в слезах. «Учитель, почему ты плачешь?» - спросили они. «Я закончил работу, но не вижу в ней никаких изъянов», — ответил тот. «Это же хорошо!» - удивились ученики. Но великий художник покачал головой и ответил: «Если я не вижу недостатков в своей работе, значит, мой талант идет на убыль». - Отличная история, - улыбнулась Мари. – А теперь, великий художник, марш отмывать духовку. И учти, что в отношении чистоты я тоже махровый перфекционист… 10. Чем меньше дней оставалось до сдачи проекта, тем чаще в квартире раздавались звонки из агентства «Либрусс». Мари поначалу вела продолжительные беседы то с Алиной, то с самим Лозовским, потом свела общение к минимуму, потом все чаще стала просить Варьку взять трубку, а под конец просто отключила все телефоны и перестала проверять сообщения в почте. - Достали! – сердито сказала она, подсчитывая оставшиеся страницы. – Трачу на пустую болтовню драгоценное время, которое утекает, как вода сквозь пальцы. Через два дня сдавать роман, а я отстаю от графика! - Я в тебя верю, - подбодрила подругу Варька. – Ты все успеешь. - Да, если вообще перестану есть и спать! – отозвалась Мария. – Только тогда передо мной распахнутся двери не Мариинки, а Кащенко… и Пол Уэсли, узнав об этом, на радостях спляшет джигу. - И почему Марк стал работать с таким противным типом? – вздохнула Варька. - Это бизнес, ничего личного, - пожала плечами Мари. – На самом деле, хороший агент и должен быть таким – ответственным, пунктуальным, требовательным и даже дотошным. Но этот Пол – редкостная скотина. Мысль о походе в театр в его теплой компании уже не вызывает у меня бурных восторгов… Варька промолчала, задумчиво разглядывая цветную фигурку Марка, стоящую на полке. Мари заметила ее мечтательный взгляд и решила не продолжать разговор. Действительно, стоит ли рассказывать о том, что даже если произойдет чудо, и она уложится в срок со сдачей романа, то встреча все равно может не состояться? Книга может застрять в типографии или задержаться на складе, а Гэтисс и его агент вполне могут забыть об уговоре, который нигде не зафиксирован документально. Да и билеты в театр в этот день можно элементарно не достать… Варька в этот момент тоже боролась с приступом малодушия. С внутренним голосом, который уныло твердил ей, что она наивная дурочка, что ее скульптурные потуги курам на смех, а ее английский настолько ужасен, что Гэтисс вряд ли ее поймет без переводчика. А мысли о том, что Марк захочет с нею сотрудничать, просто смешны! Вся ситуация казалась ей театром абсурда, в котором она была и актером, и режиссером, и зрителем… - Как ты думаешь, в нашем мире чудеса случаются? – тихо спросила она подругу. Мария перестала печатать, бросила взгляд на пачку неотредактированных листов, потом на часы, и усмехнулась: - Я спрошу тебя о том же ровно через пять дней. И очень надеюсь услышать в ответ: «Да, конечно!!!» 11. Последние сорок восемь часов перед сдачей романа Мария и правда провела без сна. Варька тоже – за компанию. Запахом крепкого кофе пропиталась вся квартира, а банки из-под энергетиков уже не влезали в мусорное ведро. Наконец, в пятом часу вечера Мария отложила в сторону последний лист с правками, сохранила готовый файл и отправила его по почте главному редактору. После чего включила все телефоны. Лозовский не заставил себя долго ждать. - Вы молодец, - сдержанно сказал он, видимо, опуская все нецензурные выражения, коими награждал фриланс-редактора в течение последних дней. – Я рад, что мы с вами сотрудничаем! Пол и Марк будут приятно удивлены и очень обрадованы. Я немедленно позвоню им и сообщу, что все в порядке, и презентация состоится… - Не забудьте спросить у них, когда и в котором часу мы встречаемся у Мариинского театра, - устало проговорила Мария. – А если вопрос вызовет удивление, напомните им про пари… 12. Три дня никаких звонков и сообщений от Лозовского не было. Мария хмуро молчала, Варька в отчаянии не находила себе места. Почту они, не сговариваясь, проверяли каждые полчаса… Наконец, рано утром в день презентации мобильник Марии разразился знакомой мелодией заставки из сериала «Шерлок». Звонила Алина, причем, судя по звуку, откуда-то с улицы: - Я взяла вам три билета на сегодня, на семь часов вечера! – бодро отрапортовала она. – Мариинка, «Лебединое озеро». Очень хорошие места! - Отлично, спасибо! – воскликнула Мария, вскакивая с кровати и направляясь в соседнюю комнату, чтобы разбудить Варьку. Но тут ее осенило: - Стоп, стоп! А почему только три билета? - Не знаю, - отозвалась Алина. – Шеф так сказал. Он же только отдает распоряжения и ничего не объясняет. Мария еще раз поблагодарила девушку и заверила ее, что все в полном порядке. А потом, после недолгих размышлений, отправилась будить подругу. - Варька, подъем! – радостно возвестила она. – Нас ждут великие дела и встреча с не менее великим Гэтиссом! Надеюсь, ты любишь балет и «Лебединое озеро»? 13. В одном из холлов книжного магазина-салона «Буквоед», где проходила презентация, они встретились с Алиной, которая передала Марии два экземпляра свеженапечатанной «Семантики греха», гонорар в конверте и билеты в театр. Лозовский сам лично вручить все это не смог – он был занят в роли ведущего на этом мероприятии. Народу было много, не протолкнуться. Мария и Варька скромно заняли свободные места где-то в самых последних рядах; Варька, затаив дыхание, слушала болтовню Марка, Мария перелистывала книгу, проверяя, нет ли опечаток или еще чего похуже. План дальнейших действий по окончании презентации был прост и логичен: они подъедут к театру, дождутся Марка и Пола, она познакомит их с Варькой и торжественно вручит подруге свой честно заработанный билет. В конце концов, «Лебединое озеро» Мария терпеть не могла еще с тех «совковых» времен, когда смерть каждого из престарелых руководителей страны отмечалась трансляцией этого балета по всем телевизионным каналам. Да и Гэтисс был не ее кумиром, и это не она собиралась дарить ему забавную разноцветную фигурку… Вот если бы на его месте был Бенедикт Камбербэтч, она бы не была столь щедра и великодушна!.. Мари улыбнулась своим мыслям. «Я бы просто подкараулила Пола Уэсли в темном переулке, стукнула его по башке и прикопала на соседнем газоне. А его билет с чистой совестью отдала бы Варьке». Презентация закончилась бурными аплодисментами. За автографами Марка Гэтисса выстроилась огромная очередь шерлокоманов всех возрастов; некоторые даже осмелились придти в костюмах героев полюбившегося сериала. - До встречи еще два часа. Пойдем, прогуляемся? – предложила Мария Варьке. – А книжечки Марк подпишет нам в более интимной обстановке… 14. Англичане, как выяснилось, народ чертовски пунктуальный. Ровно за две минуты до назначенного времени к зданию театра подъехала уже знакомая кофейная Мазда, и из нее вышел уже знакомый Марк Гэтисс. Все в той же ветровке и шапке-ушанке. Мария помахала ему рукой, и он широко улыбнулся, узнав ее. - Здравствуйте, мистер Гэтисс! – поприветствовала она его, подходя ближе. – А где же мистер Уэсли? («Кто-то подкараулил его в темном переулке, раскроил ему череп и закопал?») - Добрый вечер, - Марк аккуратно пожал протянутую ему руку. – А Пол не приедет. Оказывается, он терпеть не может балет… - О-о, - понимающе протянула Мария, заметив лукавый взгляд собеседника. И повернулась, чтобы представить ему Варьку, скромно стоящую в стороне: - Знакомьтесь, это Варвара. Моя подруга из Москвы. Вы ведь не против ее компании? Она художник, талантливый скульптор. И ей нравится ваше творчество. - Ммм, женщина-скульптор? Это любопытно... – с высоты своего роста Марк увидел симпатичную, на первый взгляд совсем юную девушку в длинном кружевном пальто, взиравшую на него с немым обожанием. Большие чистые синие глаза встретились с прохладно-голубыми… По всем законам жанра должна была случиться химия, как обычно бывает в дамских романах - «они увидели друг друга и сразу все поняли...». Но в данном случае Марк понял только одно: эта детская непосредственность во взгляде и невинная улыбка девушки не позволяли ему отнестись к ней так, как он привык относиться к поклонницам. Тролль внутри Марка всхлипнул и начал таять... - Очень приятно! – он протянул ей руку. Девушка протянула в ответ свою и смущенно проговорила: - Рада знакомству! О, это так чудесно, что вы наконец-то приехали в Россию! По русской традиции я бы вас обняла и расцеловала, но боюсь, что вам не понравится… Марк расхохотался: - Боже, какая непосредственность!.. Не бойтесь, милая, я не кусаюсь, - при этом его лицо стало настолько коварным, что Варька едва не взвизгнула от восторга. Он широко развел руки, давая понять, что готов обниматься, и обалдевшая от счастья девушка буквально упала в его объятия, а потом расцеловала его в обе щеки. - Замечательный русский ритуал, - смеясь, заметил он, при этом, не убирая руку с Варькиного плеча. Он искренне радовался происходящему, и это казалось чем-то фантастическим. А золотая звезда с серпом и молотом на его шапке вызывала умиление. У Варьки все плыло перед глазами, а люди вокруг равнодушно проходили мимо – никто и не замечал, что рядом находится сам Марк Гэтисс. То ли потому, что он сильно отличался от своего популярного персонажа - Майкрофта Холмса, то ли потому что петербуржцы в принципе не знали, кто такой Марк. - Балет скоро начнется, нам пора, – Мария посмотрела сначала на часы, а потом укоризненно – на подругу. - Да-да... – спохватилась Варька. Они вошли в театр, по пути к гардеробу восхищаясь архитектурой позднего классицизма. Вернее, больше всех восхищалась Варя, жадно пожирая глазами интерьеры и стараясь все потрогать. - Издержки творческой профессии, - объяснила Мария. - Скульптор видит руками. - О, я понимаю, - улыбнулся Марк. 15. Места у них действительно были хорошие – бельэтаж, правая сторона, маленькая уютная ложа. Сцену было видно просто отлично; но на протяжении всего действа Варька смотрела не на балет, а на сидящего рядом Марка. Тот был весьма увлечен происходящим на сцене, и если даже замечал на себе взгляды девушки, то отлично скрывал это. А она, вдохновленная музыкой Чайковского, готова была плакать и признаваться Марку в любви… Поэтому в антракте девушка вела себя необычайно тихо, стараясь не выдать свое состояние ни единым жестом. Марк был воодушевлен, много говорил о театре и даже признался, что Чайковский его безвозвратно покорил. - Я бы с удовольствием послушал другие его произведения, - сказал он. – Что посоветуете? - «Евгения Онегина» и, конечно, «Пиковую даму», - впервые за пятнадцать минут антракта подала голос Варя. - Буду иметь в виду, - кивнул Марк, с любопытством поглядывая на обеих спутниц. Варька поймала на себе его взгляд и невольно покраснела. «Господи, какая же я идиотка!», - думала она. «Старый дядька, ему скоро полтинник уже... Да к тому же гей. А я краснею, бледнею и готова упасть в обморок, едва он посмотрит в мою сторону... Как глупо!» На ее счастье, старшая подруга была более опытной и не теряла голову (было бы из-за кого терять, пфф!), поэтому развлекала гостя беседой вплоть до начала следующего акта. За это время Варька изучила профиль Марка до мелочей, а также разглядела детали его костюма, зафиксировала в памяти его позы и жесты. Если бы взгляд обладал способностью воспламенять, англичанин уже превратился бы в дымящийся уголёк. Но он невозмутимо наблюдал за танцующими лебедями, и Варька тихонько радовалась, что может безнаказанно любоваться им и не быть замеченной. Мысли ее полетели куда-то далеко, закружились в голове вихрем, подгоняемые волшебными звуками оркестра… 16. Внезапно она поняла, что Гэтисс уже не смотрит на сцену. Их взгляды встретились, и у Варьки сердце застучало где-то в висках. Ей показалось, что ложа существенно уменьшилась в размерах. Стало нечем дышать, по телу забегали предательские мурашки, а ладони вспотели. Извинившись, Варька поспешно ретировалась из ложи. Вышла... нет, вылетела в фойе, глазами ища дамскую комнату. Там она перевела дух, склонившись над умывальником и внимательно вглядываясь в собственное отражение. Щеки раскраснелись, глаза горят лихорадочным блеском, губы искусаны... Боже, да она похожа на сумасшедшую! Ледяной душ из-под крана привел девушку в чувство. И пусть теперь она была мокрой и растрепанной, зато мозги стали соображать гораздо лучше. Варька вышла в холл и… столкнулась нос к носу с Гэтиссом. - С вами все в порядке? - заботливо поинтересовался он. И снова этот волнующий изящный взмах бровей! - В зале душно, - стала торопливо объяснять Варя, - вот мне и стало дурно. Но холодное умывание пошло на пользу, мне уже лучше и я… И тут Марк взял ее за руку, проникновенно заглянул в глаза и заговорил совсем тихо. Варька почувствовала, как подкашиваются ее ноги. Усилием воли она заставляла себя стоять, а Марк поглаживал ее руку и что-то проникновенно бормотал. Что он чувствует пробежавшую между ними искру, что он хотел бы встретиться тет-а-тет и продолжить столь интересное общение… Его глаза скользнули по её фигуре, и этот взгляд был равносилен прикосновению... Чёрт побери, кто тут у нас гей?! Варька недоуменно захлопала ресницами. Этот человек фактически открыто предлагал ей... связь? Приключение на одну ночь? А Марк не отпускал ее руку, облизывая пересохшие губы. И тут она с ужасом обратила внимание на его расширенные зрачки… - Я же видел, как ты на меня смотришь, - нетерпеливо прошептал он, увлекая ее за собой в сторону лестницы. Прижав Варьку к стене, он буквально впился жадным ртом в ее приоткрытые губы, а его проворные руки нахально обхватили ее существенно ниже талии… И Варька сделала два совершенно удивительных открытия. Первое: Марк – бисексуал! И к тому же кобель. Второе: целоваться с немолодым бородатым дядькой, пусть даже англичанином, не доставляет ей никакого... - Тьфу ты! - выругалась девушка, - Я на вас смотрела, как на Бога, а вы... вы... Вы смеете предлагать мне секс на одну ночь, словно я продажная девка?! Варька размахнулась - еще чуть-чуть, и ее ладонь отпечаталась бы на его щеке. Но Марк перехватил ее руку. - Мистер Гэтисс, отпустите, мне больно! – испуганно пропищала она. Страх отразился в ее глазах, и мужчина ослабил хватку. - Твой взгляд... и эта детская невинность… Я теряю голову, - признался он. - Но ведь у вас есть муж! - ничего умнее Варька не сумела придумать. Марк плотоядно ухмыльнулся: - Милое дитя, мы можем делать это втроём... Прости, но мне показалось, что ты сама этого хочешь. Я почувствовал в тебе родственную душу. Это редкий случай... Думал, ты идеально подойдешь нам... - Вам?! - Да. Моему мужу Йену и мне, - промурлыкал он. – Мы давно подумывали разнообразить наши отношения… - он снова попытался поцеловать девушку, но Варька из последних сил оттолкнула его и крикнула, задыхаясь от возмущения: - МИСТЕР ГЭТИСС, ВЫ - ЧЁРТОВ ИЗВРАЩЕНЕЦ!!! 17. - ...Что?! - Ой! – Варька открыла глаза и обнаружила себя в театральной ложе. Ее голова мирно покоилась на плече Марка. Уснула! Она уснула на балете, черт бы побрал этот балет! И в качестве подушки использовала плечо Гэтисса… Какой позор!!! На сцене актерам вручали цветы, зал гремел аплодисментами. - Простите, что вы сейчас сказали? – Марк с лукавой ухмылкой вглядывался в лицо совершенно сконфуженной девушки. - Я… произнесла это… вслух?! - Да. Вы назвали меня чёртовым извращенцем. Интересно, почему? - в его глазах черти плясали джигу. Варька начала заливаться краской. - Что, подруга, балет - прекрасное снотворное? - сочувственно похлопала ее по плечу Мария. - Боюсь даже спрашивать, что тебе снилось... - О, простите меня! Простите!.. – взмолилась Варька, преданно глядя на своего Бога, который, оказывается, никуда с пьедестала не падал и ничего аморального не предлагал. Проклятое воображение, сны по Фрейду! - Мне кажется, вам приснилось что-то очень забавное. Может быть, поделитесь с нами? - полюбопытствовал Марк, когда они вышли из ложи и направились к гардеробу. – Мне ужасно интересно! Ведь я не каждый день слышу в свой адрес такие… гм… эпитеты. - Поверьте, ВАМ лучше этого не знать, - пробормотала Варька, пытаясь прийти в себя после случившегося. Мария только покачала головой, глядя на нее. Она знала, что с Варькой постоянно случаются какие-то казусы, и она по жизни то и дело влипает в какие-то истории, поэтому было бы странно предположить, что на этот раз все обойдется без приключений. Они втроем вышли на улицу. Петербург уже был во власти белых ночей; фонари отбрасывали бледные тени, над синими куполами Никольского собора тускло блестели золотые кресты. Откуда-то доносился сладкий запах цветущей сирени… - Большое спасибо вам за этот чудесный вечер, - с улыбкой проговорил Марк. – И за прекрасный балет. И за то, что вы все-таки успели вовремя закончить работу над моей книгой. Знаете, если я соберусь издаваться у вас еще раз, непременно воспользуюсь вашими услугами. - Благодарю за комплимент, - улыбнулась в ответ Мария. – Кстати, могу я вас попросить подписать еще два экземпляра? - Прямо здесь? – Марк удивленно приподнял бровь. Девушки только растерянно переглянулись. И тогда неожиданно он предложил: - Я остановился в отеле «Golden Garden», это недалеко отсюда. Может, поужинаем вместе? - Даже не знаю, - смущенно пробормотала Варька. – Там одна стоимость чашки чая напрочь отбивает аппетит... - Ах, милая, у вас в России тоже процветает феминизм? - рассмеялся Марк, - Забудьте. Я угощаю. 18. Ужин – это громко сказано: как выяснилось, не только женщины, но и некоторые мужчины придерживаются строгого правила – не есть после шести. Они выпили по чашке зеленого чая с маленькими пирожными в уютном кафе-ресторане отеля, а заодно обменялись визитками, полистали и обсудили только что вышедшую книгу Марка (и, разумеется, получили автографы) и вручили Гэтиссу его скульптурный портрет. Для Марка это стало приятным сюрпризом. Он долго рассматривал фигурку и как ребенок радовался ярким цветам, полосатым носкам и поразительному сходству с оригиналом. - Это действительно лепили вы? Своими руками? Великолепно! – в его голосе чувствовалось искреннее восхищение. – Знаете, я уже давно мечтал иметь такую фигурку. Я вообще фанат игрушек, и коллекционирую героев любимых сериалов. У меня больше тридцати Далеков! – похвастался Марк, а потом вздохнул: - Вот только фигурки с моими персонажами так и не выпустили… А жаль. Но зато у меня теперь есть вот эта. Настоящий раритет! Варька улыбалась, чувствуя себя немного неловко от всех этих похвал. - Она еще и не такое умеет, - развернула рекламную кампанию Мария. – Лепит в жанре анималистики и флористики, пишет картины, мечтает заняться дизайном интерьеров… Поздний телефонный звонок раздался весьма некстати и вынудил ее прервать разговор. Мария извинилась и вышла в холл, чтобы пообщаться с семьей. - Так что тебе снилось, милая? – ни с того, ни сего вдруг напомнил Марк, когда они с Варькой остались вдвоем. Он лукаво поглядывал на девушку, и та поняла, что Тролль от нее отвяжется только в одном случае: если она чистосердечно признается во всем… - Мне приснилось, что вы, мистер Гэтисс, предложили мне провести с вами ночь, а потом и вовсе перебраться к вам с Йеном жить. Мол, чтобы разнообразить ваши сексуальные отношения, - выпалила Варя. Марк на секунду замолчал, а потом разразился хохотом. - Oh my fuckin’ God! - вытирая слезы, пробормотал он. - Для гея это слишком… нестандартное предложение!.. Хотя, почему бы и нет? Когда мы состаримся, ты могла бы за нами ухаживать! - пользуясь случаем, Мистер Тролль выползал наружу, завладевая сущностью Марка. – Варить овсяную кашку по утрам, следить за порядком… Варька опустила голову, стыдливо краснея и подозревая, что в эту минуту выглядит глупее некуда. - Милая моя, - Марк деликатно взял ее за руку. - Мне сорок шесть, и я гей... Я на все готов ради твоих прекрасных глаз, но только не на сожительство! Пожалей меня, прояви снисхождение! Я не готов к подобным переменам… - Мистер Гэтисс, - воскликнула Варька, - вообще-то во сне я все отвергала! - Что? - наигранно возмутился Марк, вскинув брови. - Как ты посмела, дерзкая девчонка?! Дважды я предлагать не буду! – он изобразил крайнюю степень негодования, но через мгновение снова рассмеялся. А потом помолчал немного и добавил уже совершенно серьезно: - Знаешь, иногда я жалею, что у меня нет детей. Если бы у меня была дочь, она, несомненно, была бы похожа на тебя. - Даже не знаю, что сказать, – совсем растерялась Варька. Марк ехидно ухмыльнулся: - Вообще-то в таких случаях говорят: «спасибо, спасибо это так лестно!». Можно даже пустить слезу для усиления драматизма... - Вы коварный человек! - Что вы, что вы!.. 19. Распрощались они около полуночи, когда за Марией и Варькой приехало такси. Марк Гэтисс, не слушая робких возражений, сунул водителю несколько крупных российских купюр и попросил доставить своих протеже домой в целости и сохранности. А потом, чувствуя навалившуюся за день усталость, поднялся к себе в номер. Рано утром ему предстояло ехать в аэропорт, чтобы первым же рейсом вернуться в Лондон… По ночному городу такси летело как ветер. Через полчаса девушки уже были дома. Спать совершенно не хотелось, поэтому они взяли собаку и отправились прогуляться. - Ну, теперь скажи мне, случаются ли в нашем мире чудеса? - Мария, прищурившись, посмотрела на Варьку. Подруга ответила не сразу. После этой сумасшедшей декады напряжение отпустило ее, и теперь она выглядела счастливой и умиротворенной. - Думаю, да, - проговорила она, улыбаясь своим мыслям. – Но точнее я смогу ответить тогда, когда в один прекрасный день Марк Гэтисс позвонит нам и предложит какой-нибудь совместный проект. - Звучит несколько утопично, - усмехнулась Мария. - Тебе не кажется? Варька только мечтательно вздохнула… Самолет приземлился по расписанию. Выйдя из здания аэропорта, высокий мужчина в бежевой ветровке и шапке-ушанке вынул из кармана мобильный телефон и набрал свой домашний номер: - Алло, милый, привет!.. Я уже в Хитроу. Все прошло отлично. Слушай, у меня тут, как всегда, появилась пара свежих идей... Помнишь, мы с тобой говорили о выпуске новой коллекции фигурок? Да, персонажей «Лиги джентльменов»… Представляешь, кажется, я нашел исполнителя!... Да-да, по дороге заеду. Непременно куплю. Целую, родной!... Такси! Будьте любезны... Москва – Санкт-Петербург, март-апрель 2012