Казнь

      Лихачи стоят полукругом у стула для допросов, на котором теперь сидит Эрик. Он выглядит скорее мертвым, чем живым. Скрюченный, по бледному лбу течет пот. Смотрит на Тобиаса, не поднимая головы, так, что веки подняты под самые брови. Кристина стоит среди лихачей, выхватывая взглядом Эрика. Бледный, полумертвый от усталости. Ее сердце сжимается от жалости и ощущения беспомощности. Даже в такой ситуации как сегодня, он не выглядит испуганным или растерянным, скорее наоборот, сложившееся будто делает его королем положения. Капли дождя залетают в оконные проемы, и вода течет по стене.. Грохочет дневная гроза. От каждого удара грома и вспышки молнии мурашки идут по затылку, будто электричество проходит сквозь кожу. Он пытается выглядеть самодовольным, но он боится. Кристина видит это. Серые глаза мужчины находят в толпе темноволосую, смуглую, крепкую девушку и ей становится стыдно. От того, что она ничего не может сделать. Страшно, потому что она действительно любит этого человека. Жестокого, агрессивного, своенравного, насмешливого.       С тех пор когда Кристина выбрала Бесстрашие, каждый раз, завидев Эрика, ее охватывали ненависть и отвращение. О его жесткости и двуличии ходили легенды. Поговаривали, что он сбрасывал в пропасть недостойных, по его мнению, неофитов. Избивал девушек и парней, неспособных поднять руку на другого или же так и не научившихся правильно держать в руках пистолет. Девушка невольно вспоминает, как однажды Эрик застал ее во время тренировки. Он вошел в зал, нагло улыбаясь, со словами: «Ммм, маленькую правдолюбку не покидает стремление стать лихачкой» Она недовольно огрызнулась, обожгла его своим взглядом: «Да пошел ты к черту, ублюдок» продолжая отрабатывать удары, после чего очнулась лишь в госпитале на следующий день. Он просто не терпел такого отношения к себе. Она задумывалась над тем, что заставило его стать таким. Кристина относилась к числу тех людей, которые верят, что в каждом человеке есть что-то хорошее. Казалось, одним ледяным взглядом Эрик был способен убить человека, но и было что-то, что привлекло внимание девушки. Эрик из толпы неофитов сразу приметил темноволосую, маленькую Кристину. После того как она отпустила комментарий по поводу имени Четыре, стало понятно, что она не умеет держать язык за зубами, а это удел такой фракции как Правдолюбие. Один из лидеров Лихости внимательно наблюдал за успехами Кристины, и ему не терпелось подловить ее на том, на чем она может сломаться. Он понял о ней одно: в ней была внутренняя сила. И здесь Эрик не ошибся. Тогда на ринге ее фраза «Хватит!» решила все. Он схватил ее за руку, рывком поднял с пола и потащил к перилам, приказав перелезть. Эрику нравилось видеть страх в глазах неофитов, он обычно лишь подстегивал его, но этот зеленый огонек его немного насторожил. С тех пор он думал только о ней. На его комментарии Кристина всегда отвечала с вызовом и всегда смотрела прямо ему в глаза. Эрика это выводило из себя. Он как будто боялся ее, чего с ним никогда ранее не случалось. Однажды он не смог сдержаться и ударил ее так, что она пришла в себя лишь на следующий день. Он не понимал, почему его так бесит все это дружественное веселье, царящее в ее окружении, почему один ее взгляд способен зажечь в нем пламя. Кристина, Трис, Ал, Уилл смеялись за ужином, оживленно обсуждали что-то. Эрик напряженно наблюдал за всем этим. С ним она никогда себя так не ведет. С ним она дерзкая, жесткая, насмешливая. Не вынося больше этой обстановки, Эрик вышел в коридор, ведущий к спальням. А Кристина размышляла о мотивах поведения этого странного лидера Лихости. Он привлекал ее как мужчина. Она даже начала задумываться о том, что она подсознательно делает все так, чтобы специально вывести его из себя, ведь именно в таком состоянии он разжигал в ее сердце огонь. Она вышла их столовой и свернула к спальням, как вдруг неведомая сила прижала ее к холодной стене пустого коридора. Эрик. Ее сердце забилось чаще. Он прошипел ей в ухо: -А ты, получается, только со мной такая? -Какая? - девушка едва слышала свой голос. -Дерзкая, агрессивная, не поддающаяся правилам – он взглянул ей прямо в глаза и Кристину будто охватил холод. -А ты всегда бесишься, когда девушка не цепенеет под твоим взглядом? Или только когда сам ее побаиваешься? Его глаза стали еще холоднее, и он прижал ее к стене еще крепче, при этом впиваясь в ее губы. Кристина отвечала на поцелуй. Наслаждение от этого поцелуя одурманило разум девушки. Ноги больше ее не держали, лишь крепкие и сильные руки Эрика продолжали исследовать ее тело. И когда он нес ее в свою комнату, продолжая целовать, ее разум отказывался адекватно оценивать ситуацию и пытаться что-то предпринять. Эрик не без удовольствия отметил, что Кристина подчинилась ему целиком и полностью. Сначала он удивился такой покорности, но потом ему стало все равно. Она позволяла делать с собой что угодно, и это возбуждало его еще больше. Утром Эрик проснулся один. Придя в столовую, он увидел Кристину, мирно сидящую за одним столом с друзьями и даже не посмотревшую в его сторону. В нем снова проснулся зверь, которого ему с трудом удалось утихомирить.       Эта странная связь лишь поначалу была основана на физической близости. Совпало все: темпераменты, характеры, желания. Лишь стремления не могли быть похожими, ведь Эрик был лидером и его предпочтения оставались на прежнем месте. Днем они бесконечно дерзили друг другу, насмехались друг над другом, проверяли друг друга на прочность. А ночью Эрик заставлял Кристину стонать и кричать от наслаждения, как бы в отместку за все, что происходило в течение дня.       Эти двое никогда не говорили друг другу о любви. Он просто не задумывался, она не видела в ней смысла. Однако когда мир их мир перевернулся, и сыворотка заставила Кристину убивать невинных альтруистов, то после этого она задала себе множество вопросов. Как бы то ни было, но даже после, когда лихачи покинули свой лагерь, Эрик находил Кристину, и снова ночь принадлежала только им двоим.       – Почему? Потому, что ты с ней спал? – ухмыляясь, спрашивает Эрик. – Ой, прости, я забыл. Сухари таким не занимаются. Они друг другу шнурки завязывают и волосы стригут. Он снова смотрит на Кристину, которая мысленно перебирает в голове все то, что было между ней и Эриком. Все ночи, все ласки, всю его силу и грубость, выражавшуюся в их страсти. – Ты предал Лихачество. Ты застрелил ребенка, в упор. Ты – убогая игрушка в руках Джанин Мэтьюз – говорит Эрику Трис Его улыбка пропадает. – Заслуживаю ли я смерти? – спрашивает он. Тобиас открывает рот, чтобы перебить ее, но Трис успевает. – Да. – Достаточно откровенно, – говорит Эрик. – Ты совершил преступления, каждое из которых заслуживает смерти по законам Лихачества, – говорит Тобиас. – Мы имеем право казнить тебя по нашим законам. Он приседает и берет с пола три пистолета, лежащие у ног Эрика. Вытаскивает патроны, один за другим. Они звенят, падая на пол, катятся и останавливаются у ног Тобиаса. Он берет средний пистолет и вставляет в него один патрон. Кристина, не отрываясь, смотрит на него и вдруг понимает, что видит его последний раз в своей жизни. Да, она уже поняла, что любит его. Жаль, что этого ему уже не услышать. Три простых слова «Я тебя люблю». Девушка вглядывается в серые глаза и шепчет эту фразу, зная точно, что он не услышит, но, может, прочтет по губам. Кольца на его лице сверкают, прядь грязных волос падает на лицо. – Подождите. У меня последняя просьба. Я лидер Лихачества, – продолжает Эрик. – Все, что я хочу – чтобы пулю выпустил Четыре. –Зачем?– спрашивает Тобиас. – Чтобы ты жил с чувством вины, – отвечает Эрик. – Зная, что отнял у меня власть и убил меня. – Не будет никакого чувства вины, – отвечает Тобиас. – Тогда это вообще не проблема, – улыбается Эрик. Тобиас подбирает еще один патрон. Эрик выпрямляется и кладет руки на подлокотники. Тобиас выставляет пистолет, держа его в левой руке. Кристина стоит, едва сдерживая слезы, и изо всех сил зажмуривает глаза, сжимает руки в кулаки. – Эрик, храни мужество, – говорит он. И спускает курок.       P.S. Тест на беременность под подушкой. Две полоски. И одна новая жизнь.