С чего все началось?

Ты стоишь в мужском туалете и вдыхаешь горький дым сигарет. Фильтр тлеет, приближая развязку, а Санторского всё нет. «А вдруг не придёт?» - проносится в голове мысль. «Нет»,- в подтверждение отрицания качаешь головой и тут же отметаешь такие предположения, - «для него это важно». Ожидая парня, кидаешь взгляд на окно. Там пасмурно и туманно, как обычно, впрочем. На улице веселятся ученики младших классов, и ты настолько увлекаешься их рассматриванием, что не замечаешь, как дверь тихо скрипит, и в помещение кто-то входит. - Я не собираюсь приходить каждый раз, когда у тебя встаёт, - слышится знакомый хриплый голос, и ты оборачиваешься, чтобы встретиться глазами с двумя кусочками голубого льда в обрамлении черных густых ресниц. Я ничего не отвечаю. А зачем? Что можно сейчас сказать? Что он может и не приходить, раз так решил? Бред. Я знаю, что он все равно придёт. Не знаю, почему, но придёт. Стоит лишь указать взглядом на дверь. Что я больше его не позову? Тоже неправда. Мне нужно это. Нужны яростные поцелуи в раздевалке, объятья до хруста в позвоночнике под лестницей и, конечно же, грубый, страстный секс в шатающейся кабинке или у кафельной стены, когда во время оргазма, ты вколачиваешься в него со всей яростью, вдавливаю в холодную опору. Слова не нужны, когда сам не знаешь, чего хочешь. Опасно говорить то, в чем сам не уверен. Поэтому, вместо того, чтобы произносить никому не нужный бред, ты просто подходишь и впиваешься в его губы страстным поцелуем. Хлёсткая, звонкая пощёчина крошит тишину на осколки. - Это тебе за сегодняшний день, - произносит он хрипло, прожигая взглядом. Глаза в глаза. Ярость и тихая ненависть в голубых. Усмешка в карих. За тем, что он пытается сказать взглядом, скрывается то, что он не показывает никому. Это видишь только ты. Злобный, одинокий мальчишка. Загнанный в угол Принц. - Я могу продолжать? - шепчешь ты насмешливо ему в ухо и притягиваешь к себе. Он судорожно выдыхает и расслабляется в твоих руках. Ты прижимаешь его к стене. Тонкий силуэт врезается в кафель с тихим стуком. Руки блуждают по телу. Пальцы быстро расстёгивают белоснежную рубашку, не оторвав ни одной пуговицы. Принц должен быть цел. Внешне. Ты целуешь его шею, плечи, ключицы. Бледная кожа покрывается неровными красными пятнами. Руки уже стягивают тесные джинсы. Резко подкидываешь его, а потом также резко хватаешь, снова вжимая в стену. Толчок - он хрипит, откидывая голову. Толчок - ты вжимаешься в него всем телом и крепко обнимаешь. Толчок - он стонет, а ты хватаешь его за горло. - Ты мой, ясно? Непонятно, откуда эти слова. Непонятно, почему ты считаешь, его своим и ждёшь этому подтверждения. Непонятно, почему ты вообще сейчас не на уроке или не в скейт-парке, а вместо этого прижимаешь одноклассника к стенке, вбиваясь в него изо всех сил. - Пусти, - хрипит он. Жилка на его шее бессильно бьётся, ноздри трепещут, пытаясь вдохнуть хоть немного кислорода. - Ты мой, - повторяешь и делаешь последние толчки. - Твой, - читаешь ты по губам. А, может, показалось? Ты куришь на подоконнике, выпуская струйки серого дыма в такое же серое небо. Доминик полулежит на полу, пытаясь снова начать нормально дышать. - Ты чертов псих, - шепчет он куда-то вперед. Хмыкаешь, бросаешь ему сигарету. Закуривает. Натягивает джинсы. Подбирает постиранную белую рубашку. Поднимает сумку и уходит, осторожно прикрыв дверь. С каждым днём всё труднее. Всё чаще хочется позвать его сюда. Всё чаще хочется поцеловать, как тогда, на вечеринке. Подойти и выкинуть что-нибудь, чтобы он злился, бесился, а затем снова смотрел на тебя с восхищением, чтобы все это видели. Никто не знает, когда это началось. Ни ты, ни он. Может быть, когда ты впервые сорвался и подмял его под себя в раздевалке. Может, когда произошёл тот поцелуй. А, может, когда в ваш класс впервые вошла эта черноволосая бестия.