Хвостик

Квартира в центре города, в которой обитал Питер, была действительно большая, обставленная со вкусом и шиком. Мужчина привык жить с размахом, и черт знает откуда у него столько денег, наверное, все еще наследство Хейлов позволяло разгуляться. Однако тратился он вполне рационально, так что никаких безумно дорогих и совершенно ненужных вещей тут не было, только то, что необходимо для комфортной жизни. Личный кабинет, комната для гостей, собственная спальня, кухня, гостиная, здоровенные окна и широкий балкон, на котором он часто любил проводить время, занимаясь фиалками. Да, пожалуй, это был один из секретов альфа – оборотня: он очень любил цветы и обожал выращивать фиалки. Если бы еще времени хватало на все про все. Малия появилась в его жизни недавно, свалилась буквально как снег на голову, оказавшись его дочерью. Стайлз по этому поводу часто шутил: за все время почти у каждого объявилось столько родственников, что все напоминало индийское кино. Кстати, про Стайлза. Этот молодой человек появился в жизни Питера и занял довольно важное место в ней еще задолго до появления Малии. Немногие знали, что происходило между этой парочкой, зато все знали, что Стилински с недавних пор встречается со взбалмошной девчонкой - койотом. Хейл старший воспринял эту новость вполне спокойно, подростки есть подростки. Ведь юноша не перестал возвращаться к нему, не перестал просыпаться с ним в одной постели, не перестал откликаться на ласковое прозвище «хвостик», которым его одарил Питер, когда мальчишка не переставая следил за каждым его шагом, все еще считая предателем. Наверное, все и началось с того момента, когда оборотень поймал его за руку и затащил с собой в душ. – Давай, за мной. Вдруг я начну продумывать там злостные планы, о которых тебе надо знать? – Ехидная улыбка так и не сходила с лица альфы. – Знаешь, я как-то… Лучше пойду. У меня столько дел, домашки до черта, ты тут уж как-нибудь без меня. А все твои злостные планы я раскрою как-нибудь потом, лады? – Краснея, бормотал юноша, чувствуя себя жутко неловко, но все еще наблюдая за тем, как мужчина не спеша раздевается, и не в силах отвести взгляд от полуобнаженного тела. – Ну хорошо, иди. Я не в праве тебя задерживать. – Совершенно не обращая внимания на школьника, Питер разделся окончательно, зайдя под душ и подставляясь под теплые струи воды. – Если бы ты сейчас слышал свое сердцебиение, ты бы, наверное, решил, что у тебя там целый отбойный молоток. – Нет. Это… Я бы так не сказал. Дурацкое сравнение. – Не выдержав, юноша стал спешно и немного неуклюже стягивать с себя толстовку. – Согласен. И что же ты делаешь, хвостик? – Оборотень, широко улыбаясь, наблюдал за запутавшимся в собственной одежде юношей, который уже отвоевал с толстовкой и теперь слегка дрожащими пальцами расстегивал пуговицы на клетчатой рубашке. – Собираюсь не позволить тебе обдумывать свои злостные планы. – С этими словами мальчишка избавился от одежды окончательно и присоединился к волку. Питер еще помнил первые неуверенные поцелуи и мелко дрожащее от легкого страха и возбуждения тощее юное тело в своих руках. Стайлз был на удивление сильным, хотя и казался весьма хрупким. В первый раз он даже не позволил себе слез, хотя вначале было почти невыносимо больно. Подросток сам был как маленький волчонок, царапаясь и кусаясь, иногда даже рыча, упорно не показывая своих слабостей. Секс с ним всегда был необычным, Стилински менялся на глазах, буквально используя Хейла как инструмент для получения удовольствия, не более. Обычно со всеми все было наоборот, а тут наглый мальчишка диктовал свои правила, лишь изредка балуя любовника, иногда позволяя себе побыть игрушкой. В такие редкие моменты Питер мог делать все что угодно, Стайлз был послушным и снова вновь становился самым невинным мальчиком на свете, сладко постанывая или даже делая вид, что все вновь словно в первый раз. Впрочем, сегодня оборотню в который раз не дали проявить инициативу. Юноша сидел на бедрах старшего Хейла, довольно быстро наращивая темп, рукой стимулируя свой член и томно глядя на своего партнера, который как завороженный наблюдал за изгибающимся бледным телом, удерживая его за бедра, но даже не думая пытаться контролировать уже заданный темп. Еще пара минут, и парень совсем забылся, запрокинув голову и со стоном удовольствия впустив в себя любовника на всю длину, чувствуя, как тот кончает, до синяков сжимая пальцами узкие бедра. Стайлз последовал сразу за ним, кончая себе в ладонь, после чего, отдышавшись, с легкой улыбкой наклонился, наградив мужчину долгим и страстным поцелуем, и затем легко отстранился, вытянув от его языка тонкую полосочку слюны, как часто любил делать. Завершением послужил еще один короткий поцелуй, и Питер, крепко обняв подростка, уложил того рядом, уткнувшись носом в висок. Они не сказали друг другу ни слова, здесь слова не нужны, просто совсем скоро они снова разойдутся как ни в чем не бывало, Стайлз снова поедет встречать Малию, они снова поедут к нему, потом он отвезет ее сюда, останется на ужин, вновь последуют фальшивые рассказы о том, как кто провел день, каждый сделает вид, что все идет своим чередом, девушка попрощается со своим юным героем и уйдет к себе. Питер проводит Стайлза до самого дома, по-своему попрощавшись с ним, а завтра все повторится. И завтра, и послезавтра, и еще несколько ночей Малия будет пытаться спрятаться от этой лжи, прекрасно зная, откуда синяки на теле ее возлюбленного и почему он никогда не сможет лечь с ней в постель так, как когда-то в первый раз, когда ему, потерянному в тот момент подростку, просто нужна была разрядка. Малия тоже была хвостиком. Некоторое время она лишь молча наблюдала, да и теперь иногда наблюдает, почему-то даже не держа зла на собственного отца. Она злилась только на Стилински, который использует ее как прикрытие для остальных и до сих пор не собрался с духом, чтобы рассказать все как есть. Он никогда не расскажет. Она никогда не выдаст, что знает. Питер никогда не отпустит обоих.