Лучшая

      Сырой, холодный воздух опаляет разгоряченную кожу. Беллатрикс приподнимается на цыпочки, поднимает руки вверх, глубоко дыша, словно пытаясь дотянуться до неба, до звезд. Темно, поздно, холодно - а Беллатрикс и не думает спать. Не спит уже третью ночь подряд. Почему? Она не знает. На все расспросы легче ответить "не спится", чем начинать думать, почему и с яростью копаться в себе. К черту. Легче делать что-то, не задумываясь, как и зачем. Это принцип все ее жизни. Думать о чем-то, размышлять, почему, зачем - тревожить старые раны. К черту. Однажды она... что-то вроде... пощадила магглу, которая путалась под ногами. Просто мелькнула мысль - какого черта, что она сделала? А ничего - она просто стояла. Просто мешала. Мозолила глаза своим тупым стоянием на песчаной дороге. Бесила этим счастливым, вдохновленным взглядом вперед. И Лорд, раздражаясь, приказал ее убить. Беллатрикс хотела, но она выглядела такой счастливой... Было чувство, что она готова взлететь... подняться до облаков, коснуться их тонкими пальцами. Глупые, глупые магглы. Глупые. Смешное слово. Они не глупые. Они просто... дебилы. Да, это слово определенно звучит емче, чем выше упомянутый глагол. Пока Беллатрикс мялась, девушка вприпрыжку ушла, и волшебница не стала ее догонять и останавливать. Так давно. Это было так давно. Беллатрикс слышит тихое шипение рядом. Недовольно опустила руки, отодвинулась подальше. В темноте она не видит ничего, но совершенно понятно, что прямо сейчас где-то рядом свернулась эта идиотская длинная тварь. Беллатрикс ненавидит змей. Особенно таких, как Нагайна. У них с Лордом была какая-то общая связь. Внезапно он может остановить рассказ, пока змея шепчет ему что-то по-своему, и он отвечает ей так же. Общая гребаная тайна, общее гребаное понимание. Беллатрикс в такие моменты вся сжимается, стучит пальцами по столу, и... накатывает какая-то детская обида. Всегда рядом, всегда ближе, всегда лучше... Эта тварь даже не человек. Почему она лучше? Почему ближе? Что она сделала такого выдающегося? Разве она умирала и мучилась в Азкабане? Разве сражалась за Лорда до последнего? Разве готова сделать все, что угодно - лишь бы Лорд поощрительно улыбнулся? Этой твари и делать-то ничего не надо. Приползет, пошипит, плотно покушает очередным трупом, и Лорд уже доволен. Чертов домашний питомец. - Сдохни, - шепчет Беллатрикс, опускаясь на влажную траву. В шипении змеи появляется что-то, отчаянно напоминающее ей Лорда. Ах да - превосходство. Змея смеется над Беллатрикс Лестрейндж. Упивается своей властью, своей жизнью. Упивается тем, что она ничего на может ей сделать. Упивается страхом, ревностью, завистью со стороны могучей волшебницы. - Сдох-ни, - повторяет она тише. Змея не реагирует, даже не двигается. Черт знает, понимает ли она обычную речь. Наверно, да. Лишь бы Лорду не доложила об этом оскорблении - иначе Лестрейндж не поздоровится. Тишина. Беллатрикс обхватывает колени руками, мыслями возносясь в прошлое. Ей было больно туда возвращаться, но остановиться она не могла. О, Лорд... так прекрасен со своим величием, со своими идеями, хладнокровием. И она. Юная Беллатрикс. Пылкая, смелая, готовая постоять за себя и за других, жаждущая крови и сражений. И, черт возьми, да! Он выбрал ее! Из двенадцати Слизеринок с ее курса он выбрал ее. И она так старалась, она так старалась быть лучшей, быть близкой. Возможно, стала. А потом - темное время. Без Лорда, без друзей. Не было ничего. И она возвращается - она ведь ждала, она пыталась сбежать, так много раз... И тут появляется эта Нагайна, явившаяся... откуда? Черт знает! Она просто появилась, просто стала ближе, просто стала лучшей, просто стала... - Я всегда была лучшей, - словно доказывая самой себе, вскрикивает Беллатрикс. Голова кипит. - Всегда! - она подскакивает. Змея шипит - не любит резких движений, но Белле все равно. Истерично повторяя "всегда", "всегда", она скрывается в темноте. Нагайна смотрит ей вслед, и слышит отдаляющееся "всегда";ей смешно от этой истерики. Лорду никогда не были нужны люди.