Поздняя весна

Эцио действительно ненавидит конец весны. Казалось бы, что в нём может быть плохого? Ведь май это солнце, позеленевшие пышные кроны деревьев, тёплая погода, отлично подходящая для прогулок... Май это предвестник лета, которое мнётся где-то на пороге, совсем рядом, но уже готово придти. Эцио ненавидит в нём то, что в такое чудесное время приходится сидеть в университете на занятиях. Корпеть над учебником или конспектами, слушать муторную речь преподавателей, пытаться учить что-то, умирать от духоты в аудитории в то время, когда мог бы наслаждаться прекрасной погодой. Если весь год Аудиторе относился к парам со снисходительностью и иногда хотя бы делал вид, что что-то делает, то поздней весной он просто глубоко плюёт на это. Прогулы вырастают ещё наполовину, а редкие посещения учебного заведения состоятся только тогда, когда есть пары у профессора Леонардо. Или когда вот так вот можно писать ему смски, когда тот находится в соседней аудитории. Эцио, в ожидании ответа, обводит кабинет скучающим взглядом. Студенты явно устали, некоторые спят, как, к примеру, Альтаир, наплевавший на всё, натянувший капюшон на голову и просто безмятежно заснувший без каких-либо угрызений совести. Почти все занимаются какими-то своими делами, и действительно желающих учиться тут, кажется, только трое: Малик, внимательно слушающий учителя и явно пытающийся игнорировать сонное сопение соседа по парте, Шон, тщательно записывающий всё в тетрадь, и девчонка по имени Люси, делающая то же самое. Дезмонд сегодня вообще решил не приходить, так что место рядом с Гастингсом пустует. Хотя тот, кажется, этому только рад. Ещё одним явно не скучающим человеком кажется профессор философии Макиавелли: он, стоя у доски и весьма скупо жестикулируя, зачитывает лекцию будто наизусть, даже без учебника. Лицо его холодно и бесстрастно, и по нему можно сказать, что его совершенно не волнует лень учеников. Он никогда не делает замечаний, если кто-то отвлекается или вообще не учится. Профессор Макиавелли просто делает вид, что не замечает, а потом заваливает на зачёте. Уж кому, как не Эцио, это прекрасно известно. Итальянец подпирает подбородок рукой, грустно вздыхает и пялится в окно, за которым приветливо светит солнце. Аудиторе блаженно думает о предстоящих летних деньках, полных свободы, замечательной погоды и столь же прекрасного профессора Леонардо. Может быть, они даже съездят куда-нибудь к морю, где шумные волны ласкают песочный берег, окатывая прохладой, а цвет их можно сравнить разве что с глазами да Винчи. Эцио представляет, как оживёт его профессор на отдыхе, постепенно набираясь сил, потраченных в пыльном и шумном городе, как будет улыбаться нежно и добродушно, как будет рассказывать что-то увлекательное под шум морских волн, и как прекрасно можно будет осыпать поцелуями его лицо, каждую веснушку, каждое прикосновение солнца, которое оставило на Леонардо свои следы. От этих мыслей парню почти хочется мурлыкать, как сытому коту, и он желает, чтобы лето наступило побыстрее. "Эцио, я же просил не писать мне, когда у меня лекции!" - приходит смска от объекта его желаний, и итальянец тихо и коротко смеётся, почти вживую видя, как чуть поджимаются тонкие губы, когда Леонардо недоволен чем-то. А ещё Эцио прекрасно знает, что даже когда профессор недоволен, он всё равно прощает ему все небольшие проступки, подобные этому. Сонную атмосферу среди учеников оживляет внезапно ворвавшийся в класс профессор Ла Вольпе. Он, привычно по-лисьему ухмыляясь, подходит сразу же к Макиавелли и что-то шепчет ему в ухо. Профессор философии явно недоволен, но не говорит ничего, лишь коротко хмыкает. Выслушивает коллегу до конца, а потом велит ему не срывать урок. Ла Вольпе таким отношением недоволен и начинает распинаться про взаимоуважение и слаженную работу в преподавательском коллективе, которую Никколо, по его мнению, портит своим холодным отношением. Проснувшиеся и словно ожившие студенты посмеиваются, глядя на препирания профессоров, и к тому времени, как они заканчиваются, звенит звонок. Ла Вольпе сразу же машет паре знакомых учеников ручкой и делает ноги, всё так же подленько ухмыляясь, явно довольный тем, что сумел в каком-то роде сорвать Макиавелли урок. Эцио почти молниеносно сгребает тетрадь в рюкзак, огибает стайку девушек, быстро скользит взглядом по Малику, расталкивающему спящего Альтаира с особой жестокостью, и первым вылетает из аудитории. Ноги несут его в соседний кабинет, и пробираясь через толпу студентов, он наконец видит то, что так долго ждал. Профессор Леонардо сразу же ловит его взгляд, и состраивает недовольное выражение лица, выглядящее совершенно прекрасно. - Эцио, хватит писать мне во время занятий! - наставническим тоном произносит он, а Аудиторе, оглядываясь на пустой кабинет, лишь с улыбкой срывает короткий поцелуй с его губ. Профессор ещё несколько мгновений хмурится ради приличия, но потом всё же оттаивает, привычно улыбаясь. Эцио знает, что у него не бывает иначе, и тоже улыбается, уставившись на профессора совершенно влюблёнными глазами. Итальянец действительно ненавидит конец весны, он с нетерпением ждёт лета. Лета, которое будет полно улыбок, смеха, чужого голоса и Леонардо совсем под боком. Эцио вновь касается чужих губ и думает о том, что ради него он готов потерпеть эти занудные весенние лекции ещё немного.